Под ледяной водой

Кошки, как правило, не любят воду. Люди (как правило) не любят холодную воду. Ацуши не любил холодную воду вдвойне.        К счастью, его комнатка в общежитии Агентства была хоть и скромным, но вполне благоустроенным жилищем, не обделенным такими удобствами, как горячее водоснабжение и ванная.        Именно в эту ванную Ацуши сейчас и намеревался залезть, возвратившись домой поздним вечером. Настроение парня было, мягко говоря, не ахти. Ацуши где-то умудрился посеять ключ от комнаты — магнитную пластиковую карточку, в результате чего он имел внизу весьма неприятный разговор с дежурным общежития, а завтра наверняка будет иметь ещё более неприятный разговор с Куникидой. А ещё он был голоден, устал и донельзя измотан очередной изнурительной, долгой и тяжелой схваткой, — изнурительной главным образом по причине одного типа из «этих, портовых», доставшихся ему в напарнички. Я б и рад сказать, что это был не Акутагава, но… Хм, ладно, юлить не буду. Это был именно Акутагава.        Зачем, а главное, каким образом Дазай намеревался сделать из смертельных врагов слаженный и боеспособный тандем, для Ацуши (да и не только для него, если честно) до сих пор оставалось загадкой, но в данный момент у молодого эспера не было ни сил, ни желания задумываться над столь серьезными вопросами: ему хотелось помыться, что-нибудь перекусить и лечь отсыпаться, предварительно передвинув будильник с «07-00» на «09-00».        Конечно, Ацуши воду не любил. Но грязнулей при этом он не был. Да и когда третью неделю стоит удушающая жара, как в эти дни в Йокогаме, каким будет твое наипервейшее желание?.. Правильно, оказаться под струями чистой воды и смыть с себя отвратительный липкий пот.        Стараясь не наступать на ушибленную ногу (Акутагава, зараза, целился Расемоном в их общего противника, а попал в него), Ацуши разделся, кидая одежду на пол, перелез через бортик ванной и повернул вентиль. По-хорошему, конечно, стоило бы принять ванну, но он был так измочален, что аскетично решил ограничиться душем — в порядке исключения. Постояв пару минут под тёплыми ласковыми струями, приятно щекочущими лицо, Ацуши закрыл воду, выдавил на мочалку геля для душа и намылился с головы до ног.        Сюрприз подстерегал его, когда он вновь решил включить воду. Как говорится, беда пришла, откуда её не ждали. Есть у бед такое любопытное свойство, м-да…        Так вот. На свеженамыленного Ацуши из душевой лейки потекла не тепленькая водичка, как он, собственно, ждал, а субстанция, напоминающая своими свойствами жидкий азот — настолько она была ледяная.        С громким воплем Ацуши отпрянул в сторону, подальше от ледяных струй, и поспешил выключить кран.        Перевел дух. Осторожно потрогал трубы. К такому жизнь его не готовила. То ли внезапная авария, то ли что-то иное было тому причиной, но факт налицо: ему отключили горячую воду.        Если бы Ацуши знал великий и могучий русский, он бы трёхэтажно и в красках высказался по поводу постигшего его несчастья, но, увы, словарный запас его родного языка позволил только горестно застонать и пробормотать нечто нечленораздельное, при этом вполне цензурное, в бессильной ярости ударив рукой по мокрому кафелю стены. Зря: рука в этот момент приняла вид тигриной лапы (состояние аффекта, что вы хотели), и на новенькой плитке осталось четыре глубоких царапины от когтей.        Убрав когти, Ацуши задумчиво почесал мыльный затылок. Что же делать?..        Согреть воду ему было не в чем. Да и не на чем. Кухни в скромной комнатке не было и в помине.        Конечно, можно подождать, наивно и самоуверенно надеясь, что трудности эти — временные, и горячая вода вот-вот появится. Но что-то подсказывало молодому эсперу, что чуда не произойдёт.        Оставалось одно. Сполоснуться под той водой, что есть, пока и её не отключили. Не ходить же, в самом деле, как дурак, в мыльной пене.        Скрепя сердце, чувства и вообще всё, что только можно скрепить, Ацуши ме-едленно протянул руку и дрожащими пальцами повернул хромированный рычаг. Чем быстрее он это сделает, тем быстрее всё закончится.        Я бы в этом месте издал боевой клич «Это Спарта-а!» Но одноименный фильм Ацуши, увы, не смотрел. И даже трейлер не видел.        Вода была не просто холодной — ледяной. Настолько, что сердце замирало в груди, пропуская удары, дыхание перехватывало, а мышцы сводило судорогами. Если и существует на том свете ад (интересно, он один для всех, или для эсперов есть персональный, элитный ад?..), то там, в аду грешников не жарят на сковородке и не кипятят в котле, а засовывают в ледяную воду. Хотя, говорят, так в преисподней поступают только с недобросовестными коммунальщиками.        Никогда в жизни Ацуши не было так паршиво. Даже в тот раз, когда Акутагава нашпиговал его Расемоном как рождественского гуся, он не чувствовал себя хуже, чем сейчас — бешеная тигриная регенерация помогла ему восстановиться в считанные часы, и от ран не осталось никаких следов. Сейчас же регенерация не спасала от чудовищного ощущения лютого холода, пробирающего до самых костей, отнимающего силы, парализующего волю.        Я бы поиронизировал на тему, почему это организм могучего эспера-оборотня, неуязвимый ни для пуль, ни для лезвий, спасовал вдруг перед банальной холодной водой. Но я не стану. Мне тоже жалко бедного тигрёнка.        Ацуши казалось, что это длилось целую вечность, а не минуту. В конце концов он, пошатываясь, выбрался из ванны, потянулся за полотенцем и в полубессознательном состоянии рухнул на пол. Как ему удалось добраться до кровати, история умалчивает, но в итоге, уронив мокрое полотенце прямо на пол, Ацуши нырнул в кровать, с головой под одеяло, и закутался в него как в кокон в тщетной попытке согреться.        Зуб на зуб не попадает от холода. И всё плывёт, будто он полдня кружился на карусели. Какой же он всё-таки невезучий! Притягивает проблемы будто магнит. Эх, видать, судьба такая…        Словно сквозь сон он услышал, как хлопнула входная дверь. Высунувшись из-под одеяла, Ацуши приоткрыл глаза — изображение обрело резкость, — и увидел того, кого меньше всего желал сейчас увидеть.        Не разуваясь, Акутагава пересёк комнату и бросил на прикроватную тумбочку знакомый пластиковый прямоугольник. Его ключ от комнаты.        — Это ты посеял, тигриная морда?! Разиня! Почему я должен собирать вещи, которые ты теряешь? Делать мне больше нечего! Карманы у тебя дырявые или голова?..        С каждой секундой голос Акутагавы делался всё тише и медленнее, и в конце концов он замолчал, с недоумением и любопытством взирая на трясущегося под одеялом напарника.        — Прости, — сипло пробормотал Ацуши. — Спасибо.        — Что с тобой? — ворчливо осведомился Акутагава.        — Ничего, — быстро сказал Ацуши, стараясь не очень заметно стучать зубами. Он покраснел бы, но кровь в окоченевшем теле отказывалась приливать к лицу. Вместо этого у него порозовел самый кончик носа.        От внимания мафиози, однако, не укрылось самочувствие молодого детектива, его нездоровая бледность, прерывистое дыхание и слабый голос.        — «Ничего?» — ещё тише повторил Акутагава. — Как ты смеешь мне врать?        Ацуши только сейчас сообразил, что под одеялом он совершенно голый. От осознания этого — и еще оттого, как нехорошо ухмыльнулся Рюноске, ему стало очень не по себе.        — Тебе-то что за дело? — как можно равнодушнее буркнул он. — Воду у меня отключили горячую. Иди сам залезь сейчас под душ — я на тебя полюбуюсь.        — Так во-от оно что… — протянул Акутагава. Послышались удаляющиеся шаги — и Ацуши уже подумал было, что его ночной визитёр отправился восвояси, но он только закрыл входную дверь — дважды щёлкнул замок — и вернулся в комнату, на ходу расстёгивая плащ.        — Замёрз, значит?..        Акутагава вдруг оказался так близко, что лоб и щёки Ацуши опалило его горячее дыхание, отчего сердце ушло в пятки, а потом подпрыгнуло и заколотилось где-то у самого горла.        — Бе-едненький, — Акутагава хищно облизнулся. — Ну, так я тебя сейчас согрею.