Вонгола — Королевская Семья, чьи боссы всегда считались мудрыми, хитрыми и справедливыми. Они защищали своих подчиненных и свои территории. Говорят, за Девять поколений Вонгола ни разу не теряла и десятой части своих земель. Напротив, с каждым поколением ее влияние все расширялось, как и ее границы.
Однако в Десятом поколении эта традиция нарушится. Так думали жадные до власти Доны Семей, входящий в Альянс. Юный и неопытный глава Вонголы, японец, не мог справиться с возложенной на него задачей. Тсунаеши Савада — семнадцатилетний подросток, в руках которого не иначе, как по ошибке, была Вонгола. Он был стеснительным, робким и трусливым мальчишкой. На собраниях и вовсе двух слов связать не мог. А потому Доны трех влиятельнейших семей Альянса — Роуз, Квадре и Альтаир — решили отобрать у незадачливого главы Вонголы часть территорий.
Знали бы они, что того наивного, вечно паникующего парнишки нет. Есть сильный, уверенный в себе юноша, который отлично умеет играть на публику. Савада Тсунаеши — босс Вонголы, у которого всегда есть план. И сегодня он не позволит каким-то жадным до власти мужикам отобрать у себя лакомый кусочек в виде новых территорий. О нет, эти Доны сами откажутся от тех земель.
— Итак, поднимаем занавес! — задорно улыбнулся Тсуна, смотря на друзей.
Собрание должно было вот-вот начаться, Доны уже потирали руки, предвкушая победу. В зал неуверенной походкой вошел молодой босс Королевской Семьи в сопровождении всех своих Хранителей. Тсунаеши робко присел во главе стола, будто стесняясь своего звания, а его верные друзья рассредоточились по комнате. Доны одобрительно хмыкали, видя, как Хранители занимают выгодные им позиции.
Хибари и Мукуро встали у двери, Такеши и Реехей присели на подоконники, Хаято занял место за столом по правую руку от своего босса, малыш Ламбо у стены кушал конфеты. Эти парни внушали уважение, в них чувствовалась сила, не то, что в этом пацане, что глазами испуганной лани смотрел на Донов.
— Ну что ж, Дон Вонгола, — с плохо скрываемым сарказмом, презрением и превосходством начал Марк Фарде, босс Семьи Роуз. Это был высокий крепкий мужчина с лысиной и уже дряхлеющим телом. В молодости он был сильным бойцом, но годы взяли свое. И хотя он все еще мог уложить десяток убийц, Марк уже не обладал той мощью, какую демонстрировал в молодые годы. — Вы знаете, почему мы созвали собрание?
«Вы созвали?» — притворно изумился мысленно Тсуна. — «Нет, не знаю, ведь это я созвал собрание, черви».
Тсуна испуганно дернулся от слов мужчины и перевел панический взгляд на Гокудеру, парень ободряюще улыбнулся и кивнул. Шатен нервно покрутил запонки, обвел присутствующих испуганным взглядом и неуверенно заговорил. Доны были довольны его поведением, парень был все так же беспомощен и слаб. Он был не достоин иметь таких Хранителей. И потому каждый задавался вопросом, почему же они все еще служат ему?
— Д-да, вы хотели… обсудить раздел территорий… полученных в ходе последней операции, — словно читая ранее заготовленную речь, сказал Тсуна, заикаясь и не смотря в глаза мужчинам. Мукуро тихо засмеялся своим странным смехом, но резко перешел на фальцет, поймав взгляд босса, и замолчал.
«Сделай так еще раз, и твои останки никогда не найдут…» — гласил взгляд Тсуны. Мукуро впечатлился.
Доны переглянулись, но внимания на странности иллюзиониста не обратили. Кто знает, что творится у него в голове? Говорят, сидя в Вендикаре, Мукуро сошел с ума. Так что не стоит обращать внимания на психически больного.
— Верно, и мы требуем эту территорию целиком, — слащаво улыбаясь, высказался Франсуа Долли — глава Семьи Квадре. Это был полный морщинистый мужчина с повязкой на глазу и редкими седыми волосами. Он всегда говорил, словно медом кормил.
— Н-но… как же? — Тсуна распахнул глаза и ошеломленно уставился на мужчину. Тот улыбнулся так, что у всех Хранителей зубы свело. Хаято напрягся, видя, что его драгоценного босса ни в грош не ставят. Однако Тсуна тут же пнул его под столом, призывая к спокойствию и не давая подрывнику высказаться.
— Дон Вонгола, — заговорил и босс Альтаира Клавдий фон Драг, его голос был полон холода и даже угрозы. — Ваша группа не внесла в ход операции ничего, кроме суматохи. Вы не справились с задачей, а следовательно, и территории не заслужили.
«Серьезно? Никого из вас, жирдяев, там не было» — подумал Тсуна. — « Ну, подумаешь, мой отряд слегка сломал основной строй, но победили же. Да и жертв не было, только раненые».
— Д-даже, если вы так говорите… — промямлил Тсуна, отчаянно краснея. — Хотя… я не думал… что вы захотите эту территорию…
Ламбо зашуршал оберткой от конфеты и подозрительно закашлялся. На его глазах выступили слезы. Тсуна погрозил мальчику пальцем, и тот тут же запихнул в рот следующую конфету.
«Ламбо, ты же не хочешь, чтобы эти конфеты оказались около твоего коровьего хвостика?» — прочитал по губам мальчик, слегка бледнея и внезапно жутко заинтересовываясь видом за окном.
Доны, даже не глянув на теленка, уставились на шатена, а тот едва не рухнул под стол от такого пристального внимания. Мужчины задумались на мгновение, размышляя, о каких землях мямлит подросток. Хранители Тсуны сводили брови, а Хаято и вовсе порывался вскочить и поучить уму-разуму собравшихся «мудрецов».
— О каких землях вы говорили, Дон Вонгола? — несмотря на сладость голоса, не заметить издевку в обращении было невозможно. Франсуа удивительным образом сочетал и улыбку, и презрительный взгляд.
«Подавись своим ядом, никчемный червь!».
— О территории к востоку от Сицилии, — пискнул Тсуна, то бледнея, то краснея. Люстра стала подозрительно покачиваться, но никто не обратил на это внимания.
— И какой нам толк от этого клочка земли? — нахмурился Клавдий, сверля юного босса взглядом. Тот неловко взъерошил свои волосы. И тут Хаято не выдержал.
— Какой толк? Да там же самая крупная точка контрабанды! — взревел он, а Тсуна побледнел, как полотно.
«Молодец, Гокудера-кун, горжусь тобой».
— Гокудера-кун, ты не должен был этого говорить, — схватив подрывника за рукав, шатен испуганно взглянул на него. Хаято моргнул, а затем вскочил и стал кланяться, моля о прощении. — Ну-ну, не надо так, я не сержусь, — Тсуна натянуто улыбнулся, и подрывник наконец сел. Доны вновь поразились тому, что такие сильные, пусть и бестолковые, Хранители все еще защищают это недоразумение, ставшее боссом Вонголы.
— Контрабанда, говоришь? — задумчиво сказал Марк и переглянулся с Клавдием и Франсуа.
«Заглотили наживку!» — возликовал Тсуна, вспоминая, как поручал Кее и Мукуро подкинуть этим «гениям» информацию об этой контрабадистской точке. Конечно, эти сведения были среди прочих, и Доны не обратили особого внимания на них, ведь они интересовались другими землями. Теми, что к югу от Сицилии. Теми, за которыми они собственно и пришли и которые в результате не получат.
— Мы требуем эту землю! — решительно заявил Марк, а двое других Донов кивнули. Где точка контрабанды — там деньги, много денег. К чему обширные территории, когда можно, не тратясь, купаться в золоте? Так думали Доны.
«Идиоты, попались на такую дешевую уловку!»
— Как вы смеете?! — снова взревел Хаято, а остальные Хранители напряглись. Подрывник вскочил со своего места, но Тсуна поймал его за рукав.
«Не переигрывай, Гокудера-кун, а то я тебе потом твой язык через уши вытащу…» — судя по тому, как побледнел Хаято, он понял верно, адресованный ему взгляд.
— Гокудера-кун! — чуть повысил голос Тсуна и сдвинул брови, став похожим на рассерженного хомячка. Уголок губ Кеи дрогнул, а Мукуро вдруг стал копировать астматика при приступе. Скосив взгляд к окну, шатен заметил, что Реехей с Такеши решили поиграть в эпилептиков. А люстра снова начала подозрительно качаться.
— Но, босс, мы не можем отдать им эту территорию! — взывал к разуму шатена Хаято, но тот только покачал головой.
«Отличный спектакль, парни» — мысленно поаплодировал Тсуна друзьям, а перед Хаято снял воображаемую шляпу. Да, местами подрывник переигрывал, но эти глупцы не заметили этого, на свою же беду.
— У Вонголы много земель, это ничего, что мы поделимся ими с остальными, — подрывник сел, понимая, что Тсуну не переубедить. Шатен вздохнул и снова перевел испуганный взгляд на Донов. — Мы… можем перейти к подписанию… договора?
— Конечно, Дон Вонгола! — улыбнулся Франсуа, мысленно потирая руки и купаясь в деньгах.
«Занавес!»
***
— Ну, наконец, они ушли! — Тсуна потянулся до хруста позвонков и строгим взглядом оглядел своих Хранителей. Парни заняли места за столом и смотрели на своего босса взглядом нашкодивших котят. — Боже, неужели вы снова хотели все испортить? — несмотря на суровый взгляд, в голосе Тсуны послышались задорные нотки. Хранители заулыбались. Их босс не может на них всерьез злиться, а его грозные взгляды призваны только сохранить игру до конца и не испортить представление.
— Ку-фу-фу, Тсунаеши-кун, я не могу спокойно смотреть на твои заикания, — сказал Мукуро, которого просто распирало на каждом собрании. Вот и сейчас, едва он договорил, как разразился хохотом, к которому присоединились Реехей и Ламбо с Такеши. Хаято пытался сдерживать эмоции, но его то и дело тоже пробивало на «хи-хи».
— Ха-ха, должен признать, Тсуна, я едва сдержался, чтобы не начать кататься по полу! — между взрывами хохота сказал Такеши, утирая выступившие слезы. — Как тебе удается бледнеть и краснеть по желанию?
— Последствие секретной тренировки Реборна, — наставительно поднял палец Тсуна и продемонстрировал свой «талант». Взрыв хохота был столь мощным, что проходившая мимо горничная подпрыгнула и едва не перевернула поднос с напитками.
— Я больше смеялся с твоей фразы: «Гокудера-кун!», — снова встрял Мукуро, старательно копируя интонацию и голос шатена.
— Я думал, ты в тот момент «Фу» добавишь, — вдруг сказал молчавший до сего момента Кея.
Секунду все обдумывали фразу парня, понимали, что это сказал Хибари, а не кто-нибудь другой, а потом захохотали пуще прежнего. Ламбо даже со стула упал и стал кататься по полу. Такеши хлопал по столу, пытаясь перестать смеяться, а Хаято покраснел, как мак, но не отказал себе в удовольствии посмеяться со всеми, особенно, когда увидел, как заливается хохотом сам Тсуна.
— Но все же, как ловко ты их провел! — когда все успокоились и перестали икать от смеха, сказал Такеши. Остальные закивали. — Как ты вообще догадался так разыграть их?
— Ну, — протянул Тсуна, улыбаясь, — Реборн однажды сказал: «Преврати свою слабость в силу!», а я понял его буквально. Вот и вся история.
— Молодец, никчемный Тсуна! — на шатена вдруг спикировал семилетний* мальчик, все это время прятавшийся под потолком. Он повис на плече Тсуны и задорно ухмыльнулся.
— Реборн! И ты здесь? — удивленно воскликнул шатен, смотря, как подрастающий и уже бывший аркабалено перебирается на стол. Реборн сел, свесив ноги и ухмыляясь. — Так это ты ржал так, что люстра качалась! — вдруг догадался Тсуна, за что тут же получил по маковке. Киллер все еще ухмылялся, уже представляя лица Донов, когда они поймут, что их надули. И не кто-нибудь, а презренный Десятый Вонгола!
Хранители сползли под стол, смеясь и боясь попасть под горячую руку Реборна. Чтобы ни говорили и ни думали эти глупцы из Альянса, их босс — лучший. За Тсуной они пойдут и в огонь, и в воду и даже спустятся в Ад!
***
Тем временем к востоку от Сицилии
— Точка контрабанды, да? — спросил Франсуа товарищей, оглядываясь.
Перед ними была пустота без намеков на что-либо живое. Доны сверились с картой, затем еще раз, потом еще раз, однако местность оставалась прежней. Хотя нет, вот покатилось перекати-поле…
— Чертов мальчишка! — взревел Клавдий в бессильной злобе. Марк в ярости разорвал копию договора.
Мужчины то бледнели, то краснели, в точности повторяя «талант» Тсуны. Вот только они делали это уже не по своему желанию. На них разом обрушилось осознание, что Дон Вонгола не так-то прост, как пытается казаться — он хитер, как змей. «Никчемный мальчишка» провел всех их, бывалых мафиози, как несмышленых детей. Только теперь мужчины, вспоминая собрание, понимали, что Хранители едва сдерживали смех, видя, как их босс играет перед ними.
Доны не могли поверить, что над ними так жестоко посмеялись, их унизили, поставили на место. Тсунаеши доказал, что он достоин кресла босса Королевской Семьи, как никто другой. Теперь это поняли и Доны. Они стояли посреди пустыря, еще пару часов назад веря, что это крупная точка контрабанды. Теперь же они четко понимали, что лишились не только воображаемой горы золота, но и тех земель к югу от Сицилии.
Они взвыли не своими голосами, осознавая весь ужас произошедшего. Униженные, оскорбленные и озлобленные, они прокричали в чистое небо:
— Это был последний раз, когда ты провел нас, Савада Тсунаеши!
Но мы-то знаем, что это был далеко не последний раз, верно?
