я его потерял.

      — я его потерял, — будто заколдованный, со стеклянным взглядом карих больших глаз стас смотрит в стену, который день (или неделю) пытаясь оправиться. так сложно строить из себя человека, довольного жизнью. иногда хочется сдаться. у конченкова было все, потому что рядом с конченковым был он.              игорь помогал. всегда. он не спрашивал, хочет ли того стас. он просто знал, когда должен помочь, а когда просто посидеть рядом, успокоить и выслушать бред, рассказать интересную историю или втянуть в игру на двоих.       

начинаешь ценить тогда, когда теряешь.

             стас потерял. то доверие и ту крепкую дружбу, по которой он скучает. глупые разговоры по ночам и сладкие, такие нужные для истерзанной души объятия.       он сидел дома всю неделю. думал. как он смог до такого докатиться? они не были знакомы слишком много, но то, как они сдружились, было чем-то невообразимым. то, что делал игорь для стаса — бесценно.       а что теперь? конченков сидит на стуле в обшарпанной кухне, вплетает пальцы в волосы и думает, что лучше было бы умереть, чем сидеть здесь, в объятиях одиночества и собственных угнетающих мыслей.       кажется, скрипнула дверь.       игорь пришел? да-да, точно он, с веселой добродушной улыбкой и холодным пивом в руках. стас расплылся в трогательной улыбке.       он резко вскидывает голову.       

всего лишь…жалкий сон.

             заснул за очередной стопкой виски, когда-то припрятанным лавровым, чтобы огородить стаса от алкоголя.       в глазах щиплет. на них накатывается пелена обиды и горячие слезы текут по щекам, падают на толстовку игоря, тоже когда-то отданную стасу, так, на память по старой дружбе.              — я его потерял, — снова почти бесшумно, севшим голосом лопочет стас себе под нос, словно обезумев.       

моего игоря…