Наблюдая, но не видя

      Эле кажется, что она полюбила Даню. Это звучит до тошноты банально, но он не такой как все. Особенный. Необычный. Посланник с планеты ботаников-программистов, отправленный на землю для того, чтобы похитить ее сердце для опытов.       Даня уверен, что влюблен в Ваню. Это аксиома, и оспаривать ее нет смысла. Точно так же, как и то, что два, умноженное на два, равняется четырем, а квадратный корень из ста сорока четырех — двенадцати.       Ваня восхищается Элей. С раннего детства и по сей день. Она просто появилась в его жизни однажды, с ноги открыла дверь в сердце, разбросала внутри свои вещи и осталась там жить, выдворив родителей и всех остальных в самую дальнюю комнату.       Ну, а Яна — всего лишь четвертый, лишний и несуществующий угол в их любовном треугольнике. Треугольнике, которому никогда не стать квадратом.       Просто Яна потрясающая актриса, и свои чувства надежно запрятала под маской наивной богатой идиотки, чьи мысли целиком и полностью занимают шмотки, парни и косметика, все как в каждом первом голливудском фильме про симпатичных недалеких блондинок.       Вот только Яна не блондинка, и ее интересы гораздо шире и разнообразнее. Она любит шоколадные батончики с орехами и карамелью, фруктово-ягодные мюсли на завтрак, клубнично-банановое мороженое с шоколадом и мятный чай с лимоном. Любит бегать по утрам, когда на улице ни души, кататься на коньках по едва успевшему замерзнуть озеру и ловить языком снежинки. Любит аромат цветущей липы и наблюдать, как медленно зацветает на подоконнике апельсиновое дерево, за которым она так долго и трепетно ухаживала. Любит сидеть на качелях во дворе с котенком на коленях и читать детективы. Любит возиться с соседскими детьми, вязать папе носки на все праздники подряд и документальные фильмы о космосе. Любит наблюдать за звездами через телескоп, писать сочинения и зелень глаз девушки за соседней партой.       Девушку зовут Ариэль, так красиво и сказочно, что дух захватывает. В любимом мультфильме Яны есть русалочка с таким же именем, может, все дело в этом? Или в Элиной ангельской внешности, которая так невероятно контрастирует с железным характером? В улыбке, от которой у Яны внутри все замирает на несколько мучительно долгих секунд? В голосе, что звучит как трель соловья на закате? Или в каком-то особенном изгибе бровей? Яна не знает. Она просто любит все это вместе. Она просто любит Ариэль.       Но Ариэль все еще кажется, что она любит Данилу. Яна наблюдает за ней постоянно, поэтому замечает, как темнеют радужки глаз, когда он мимолетно и равнодушно скользит по ней взглядом. Как она смотрит, пока он не видит, как кусает кончик ручки и теребит край форменной блузки. Как тихо плачет в туалете после каждого неосторожно брошенного им в ее адрес грубого слова, размазывая по щекам косметику, а потом спешно приводит себя в порядок, потому что королева не должна показывать свои слабости. Яна видит все, но продолжает оставаться лишь сторонним наблюдателем. В треугольнике всего три угла, и эта истина незыблема.       Даня не специально делает Эле больно, правда. На самом деле он о ней вообще не думает, Яна видит. Просто Даня, как и она сама, сломанный и неправильный, а актер из него никудышный. Даже туповатый во всем, что касается отношений, Петров все давно понял. Ваня бы тоже догадался, если бы хоть на секунду отвел взгляд от Эли и посмотрел на брата. Он бы тогда точно увидел, но от Ариэль взгляд отвести невозможно. Кому, как не Яне, это отлично известно?       А Яна следит, все еще оставаясь незамеченной, и ожидает неминуемой развязки истории. Она целует Петрова, а после, вернувшись домой, долго трет губы мочалкой, почти до крови, буквально сдирает с себя его вкус, полоскает рот, сжевывает целую пачку мятной жвачки, но фантомный привкус табака и мандаринов никуда не исчезает. Петров хороший парень, и он виноват лишь в том, что он не Эля. А еще в том, что тоже увяз в сетях Ариэль с головой.       Ваня бегает за Элей как преданная собачонка за любимой хозяйкой, вот только хозяйке он не нужен, она давно выбросила его на помойку, променяв на своенравного рыжего кота, и вновь впускать в дом не собирается.       Петров бегает за Элей как назойливая цыганка на вокзале, которая вроде раздражает, но на нее, в общем-то, плевать. Получая очередной отказ, Петров приходит к Яне, чтобы забыться. Он и не подозревает, что она делает то же самое.       Яна не бегает за Элей. С каким-то садистским удовольствием она наблюдает, как парни горами валятся к ногам Ариэль, все, кроме одного нужного, и загоняет свои собственные чувства максимально глубоко, чтобы и не думали высовываться.       Эля не выдерживает первой. Она ловит Данилу прямо у кабинета физики, решительно признается в своих чувствах, и, ожидаемо для Яны, получает жесткий отказ. Ариэль уходит, даже не вздрогнув, но Яна видит, как едва заметно подрагивают уголки губ и трясется подбородок. Яна хочет ее утешить, но она обещала себе не вмешиваться, что бы ни произошло, поэтому она медленно, каждую секунду запрещая себе развернуться и побежать к ней, бредет домой, запирается в комнате, громко включает грустную музыку и (не) плачет. Ариэль утешает Петров, как всегда, оказавшийся в нужном месте в нужное время. Данила в тот же день тоже срывается, а утром гордо щеголяет по школе синяком под левым глазом и россыпью засосов на шее и, наверное, по всему телу. Яна действительно рада за него. За них обоих. Треугольник благополучно распался, оказывается, он все же мог стать квадратом, если бы она просто попробовала.

***

      С того самого дня, как ее любимая история любви подошла к логическому финалу, Яна будто умерла. От нее осталась лишь бездушная оболочка с распиленным на опилки сердцем, которая продолжает ходить в школу, фальшиво улыбаясь учителям и одноклассникам, и чертить нечто отдаленно напоминающее конспект в тетради. Она все еще ест свои любимые булочки в буфете, заглатывает огромными кусками, не чувствуя вкуса, и запивает все черным кофе без сахара, который ненавидит, вообще-то. Она бездумно бродит часами по улицам города, ничего не замечая вокруг и сдерживает непрошенные слезы, натыкаясь взглядом на счастливых Петрова и Элю, которые что-то активно обсуждают, обнимая друг друга за плечи, или кофейню, в которой Ваня и Даня, намокнув под дождем, отогреваются обжигающим ореховым латте с корицей и шоколадом. Яна так устала быть где-то на периферии в этом мире любви и счастья, но это единственное, что у нее осталось.       На парня с ледяными глазами Яна натыкается совершенно случайно, она видит заинтересованность в его взгляде, смешанную с похотью и, зачем-то, соглашается пойти с ним. Наверное, ей просто хочется выдернуть из себя, наконец, любовь к той, которая даже имени ее не помнит. Просто хочется хоть немного воздуха. Ощущать чуть меньше боли в районе груди. Просто пора заполнить пустоту внутри хоть чем-то.       Яна прикусывает нижнюю губу, решительно стягивает полотенце, ложится в кровать и раздвигает ноги. Парень опускается сверху и максимально нежно целует ее, медленно двигая ладонью по стройному телу. Яна правда пытается отвечать, но губы непроизвольно сжимаются в полоску, а руки, шарящие по ней, кажутся мерзкими насекомыми, которых так и хочется смахнуть и со всей силы прихлопнуть сверху тапком. И почему в книгах, фильмах и сериалах так романтизируют секс? Может дело в партнере? Или в самой Яне? Но она не чувствует ничего кроме отвращения. Не к парню сверху. К себе самой. А любовь никуда не исчезает. Она все там же, просто запятнанная и залапанная потными ладонями. Когда он снимает боксеры, Яна смотрит на довольно крупный, налитый кровью член и с трудом сдерживает тошноту, подступившую к горлу. Он уже почти входит, когда девушка понимает, что просто не сможет пересилить себя, она отталкивает парня, наспех натягивает одежду, не смотря на него, и сбегает. Хочется оказаться отсюда как можно дальше, сбежать, и больше никогда не видеть этих красивых холодных глаз.       Дома Яна снимает с себя Его джинсы и свою когда-то любимую кофточку, на которую она теперь даже смотреть не сможет, надетую наизнанку, залезает в горячую ванную, очень горячую, и, наконец, позволяет себя разрыдаться. Она трет кожу мочалкой, подавляя настойчивое желание утопиться или пройтись по запястьям острой папиной бритвой, что призывно сверкает с полки напротив. И, лишь немного успокоившись, она вдруг понимает, что не помнит даже лица того парня, только глаза, которые всю ночь преследуют ее во сне, от чего она периодически просыпается и вскрикивает. Пустота внутри, наконец, заполнена. Ненавистью к себе, которая вытесняет даже любовь к Ариэль. Может, оно и к лучшему? Яна больше не наблюдает. Краем уха, из сплетен одноклассниц, она узнает, что Эля рассталась с Петровым, утешившись и наигравшись, но ничего внутри не откликается на эту новость. — Ань, не хочешь погулять вместе как-нибудь? — Ариэль приходит к ней сама перед литературой, садится рядом и начинает разговор.       Яне хочется смеяться и плакать одновременно. Она больно прикусывает щеку, чтобы успокоиться и молча протягивает Ариэль тетрадь с сочинением, написанным специально для нее. Литература — единственный предмет, который у Эли не шел никогда, поэтому Яна всегда писала для нее сочинения, добровольно, и, не говоря ни слова отдавала за несколько дней до срока сдачи или в конце урока, слыша в ответ радостное: «Спасибо, Ань, должна буду!». — Спасибо, конечно, но я не просила, — раздраженно бросает Эля, кладя сочинение обратно на Янину парту. — Что насчет моего предложения? — Меня Яна зовут, — спокойно говорит Яна и отворачивается. — Прости, вынуждена отказаться.       Этот отказ стоит ей титанических усилий, главное не смотреть в глаза, иначе она поплывет, как это всегда происходит и согласится на что угодно. Потом будет еще больнее. — Я знаю, — спокойно отвечает Ариэль. — И, если ты согласишься пойти со мной в кафе, я расскажу тебе одну очень интересную историю о двух девочках, которые очень хорошо скрывались, и одном мальчике, который внимательно наблюдал. О девочке, которая попыталась заменить одну безнадежную любовь другой, не менее безнадежной, но более правильной, и облажалась и все том же внимательном мальчике, который раскрыл ей глаза на вещи, которые она и не пыталась заметить, упиваясь страданиями. — Я бы послушала, — заинтригованно улыбается Яна и понимает, что, впервые за последние несколько месяцев, чувствует себя счастливой