Take it back, I dare you, take it back. No, you can't? You should have thought of that. — Garbage, 'As Heaven Is Wide'
"Конечно, — мрачно думала Гермиона, изучая Карту Мародеров, — этого стоило ожидать!" Уж слишком хорошо все шло. Она, как полная дурочка, решила, что так будет всегда: люди узнали о них с Северусом и восприняли новость удивительно доброжелательно. Приближался конец года, поэтому у неё и профессора появилось больше свободного времени, и даже погода стояла замечательная. А потом состоялось очередное учительское собрание. Обведя взглядом комнату, Минерва проронила: — Утром прилетела сова из Министерства. Мемориальная служба переносится на конец мая, поскольку сотрудники Министерства в июне заняты. Северус, обычно делающий вид, что не слушает директрису, нахмурился и сердито вопросил: — Что?! — Каждый год в Министерстве в память о войне проходит Мемориальная служба, — подсказала Гермиона, догадываясь, что профессор мог вообще не слышать об этой церемонии. Снейп нетерпеливо потряс головой. — Это я и сам знаю. Но какое отношение Министерство имеет ко Дню памяти? — Службу возглавляет сам министр. — С чего бы это? — помрачнел зельевар. Все взоры, озадаченные и настороженные, обратились в сторону Снейпа. Так бывало всегда, когда Северус решал включиться в обсуждение. Как правило, в таких случаях ситуация грозила превратиться во взрывоопасную. — А почему бы нет? — аккуратно полюбопытствовал Флитвик. Северус нахмурился, его взгляд посуровел. — Потому что Министерство, как организация, не имело с войной ничего общего. Они отказались действовать, даже когда Фадж уже наконец убедился, что Орден — не кучка неуравновешенных психопатов, пытающихся его уволить. Скримджер был ничем не лучше. Министерство своими действиями только ухудшило ситуацию. К чему теперь их присутствие? Последовало молчание, профессора обменялись тревожными взглядами. Не все, находившиеся в комнате, состояли в Ордене, но все воевали. Гермиона решила, что Северус попал в точку. — Министерство наградило нас орденами Мерлина, — отважился выступить Невилл. Он отчаянно старался не трусить под взглядом Северуса. В последнее время этим двоим удавалось хранить некий нейтралитет, игнорируя друг друга, но избавиться от старых привычек невероятно тяжело, а прошлые отношения Снейпа и Лонгботтома нежными не назовешь. — С какой стати они вообще раздают награды? — рявкнул Мастер зелий. — По какому праву Министерство позволяет себе покровительственно гладить вас по головке? Чиновники поздравили вас с победой в войне, само существование которой отрицали. Наградили за то, что вы выполняли свой долг, пока они заламывали руки, самодовольно ухмылялись и пытались вас арестовать! — Вас-то не наградили, — фальшиво улыбнулась Минерва. Снейп почти в бешенстве обратил к ней взгляд. — Я не ждал наград. Не понимаю, почему все вы их приняли. Что за дело Министерству до войны и ее победителей? Не звания возвышают людей — люди возвышают звания. — А как, по-вашему, правильно? — осторожно попробовала сгладить ситуацию Гермиона. По ее мнению, цитата из Макиавелли делу не помогла, хотя прозвучала весьма справедливо. — Орден Феникса не имел ничего общего с Министерством магии. Так должно оставаться и впредь. Если вы так уж хотите раздать друг другу награды — прекрасно, но сделайте это без участия правительства. Это замечание тоже было очень правильным, однако и оно пропало втуне. — Орден Феникса легко организовал бы что-то в этом роде, если бы кое-кто не убил его главу. — Слова Макгонагалл так и сочились ядом. Северус застыл. Гермиона видела такое раньше, ошибиться было невозможно: профессор напрягся всем телом. Еще до того, как у Снейпа под глазом задергался нерв, Гермиона знала — пара секунд и последует взрыв. — Неправда, Минерва, — вступилась Гермиона, удивляясь спокойному звучанию своего голоса. — Это не было убийством. Все случилось за год до окончания войны, Северус не виноват, что никто не подхватил знамя. Более того, твой комментарий не имеет никакого отношения к тому, что он сказал. Чиновников военные награды и правда никак не касаются. — Мерлина ради, девочка, когда же ты перестанешь его защищать? — взорвалась директриса. — Это ведь не несчастный никем не понятый домовый эльф, а Пожиратель смерти! Не ему судить, имеет ли Министерство отношение к войне. Кто усугубил ход войны — Министерство или Снейп? Я-то знаю, на чьих руках больше крови! Гермиону в буквальном смысле затрясло от злости, они не смогла вымолвить и слова. Первым очнулся Невилл. — Это несправедливо! Минерва в ответ так зыркнула на профессора Гербологии, что тот побледнел, однако нашел силы расправить плечи и поднять голову. — Профессор Снейп сражался на нашей стороне, мы в нем нуждались! Если бы кто-то из Ордена мог совершить подобное, обошлись бы без Снейпа, но ведь никто не мог! Сам Дамблдор объяснил, что профессор выполнял его приказ. Кто знает, что могло случиться, если бы Снейп отказался. Боюсь, мы бы проиграли. Даже Гарри так думает. — Поверить не могу, что и ты его защищаешь! Сколько раз по его вине ты оказывался в Больничном крыле? — Не помню, — спокойно парировал Невилл, — но назначь Волдеморт на место Снейпа кого-то другого, меня бы просто прикончили, причем весьма болезненным способом. Как и большинство из нас, между прочим. — Он был в числе тех, кто напал на твоих родителей, идиот! — Нет, — наконец обрела дар речи Гермиона, в то время как Невилл побелел, а на щеках его зацвели лихорадочные пятна. — На них напали Барти Крауч-младший и Лестрейнджи. Северуса там и близко не было! Даже если бы профессор оказался рядом — что он мог поделать? Никто не успел и слова вставить, как Невилл с расстановкой сказал: — Не смейте больше бросаться такими словами, Минерва. — Профессор Гербологии, обычно такой уравновешенный, откровенно разозлился. — Даже Снейп в самые гнусные времена не смел использовать это против меня. Даже он не опускался так низко. Директриса нервно сглотнула. — Извини, Невилл. Моим словам нет прощения. Просто не могу понять, с какой стати тебе вздумалось защищать такого, как Снейп! — Может, потому что это правильно? В этом сама суть Гриффиндора, не так ли? — Невилл тряхнул головой и посмотрел на Гермиону. — Хоть кто-нибудь слушал твои объяснения, Миона? — До сих пор нет, — зло процедила та. — Но я все равно не отступлюсь! Злодей здесь не Северус. — Возможно потому, что Северуса здесь уже нет, — с одной из картин на стене протянул Финеас Найджелус. — Он ушел несколько минут назад. Если это вообще кому-то интересно. В замешательстве Гермиона огляделась и обнаружила, что входная дверь открыта нараспашку. Северуса и след простыл. Твою ж мать! Оставалось лишь надеяться, что он успел услышать: не все его осуждают. Только Гермиона в этом отчего-то сомневалась. — Ну, Альбус, — с осуждением продолжил Финеас, — и чего теперь стоит твоя хваленая гриффиндорская справедливость? Портрет Дамблдора грустно покачал головой. — Минерва, пожалуйста, перестань. Я ведь тебе рассказал... — С опозданием на полтора года, — сердито перебила его Гермиона. — Разве не лучше было с кем-нибудь поделиться до того, как Северус заклеймил себя как убийцу и предателя и стал вторым в списке самых ненавидимых волшебников в мире? Может, тогда ему не пришлось бы следующие десять лет скитаться и страдать. Дамблдор, вздыхая, кивнул. — Ты права, дорогая. Я просил у Северуса прощения, но что теперь толку? Он считал, что я совершил много ошибок, однако продолжал делать куда больше, чем я требовал. Его замечание по поводу Министерства верное. Вопреки твоему мнению, Минерва, Северус никогда не интересовался материальным вознаграждением. Учитывая обращение с ним в Министерстве после первой войны, их линию поведения во время второй — сомневаюсь, что Снейп принял бы орден Мерлина, если бы ему предложили. Надо над этим поразмыслить. — А мне надо пойти отыскать Северуса, — вставая, тихо сказала Гермиона. — Вряд ли здесь еще будет сказано что-то важное, а Снейп больше ни с кем разговаривать не станет. — Пройдусь с тобой немного, — торопливо пробормотал Невилл. Видимо, оба гриффиндорца не хотели давать своей начальнице шанс высказаться еще раз. Под прочувствованную речь Финеаса, страстно обличающую лицемерие, они покинули учительскую. — Куда направляешься, Гермиона? — спросил Невилл, как только они вышли в коридор. — Понятия не имею. Маловероятно, что Северус все еще на территории Хогвартса. Но если бы я хоть ненадолго осталась в кабинете, не выдержала бы и начала сыпать проклятиями направо и налево. Как несправедливо! Звучит по-детски, да и плевать. Невилл согласно кивнул. — Я с тобой. Не знал, что Минерва может быть такой… сукой. Вцепилась в него просто со злости. Снейп точно подметил, всем нам стоило послать Министерство подальше, пусть бы они засунули свои ордена туда, где солнце не светит. — Тогда у нас были дела поважнее, — рассеянно ответила Гермиона. — Я даже не знаю, где мой чертов орден Мерлина. Наверное, валяется на дне какой-нибудь коробки. — Как и мой. Помнишь церемонию награждения? — Смутно, как в тумане. Мы были в шоке, большинство — ранено. Лично я просто хотела забиться в какую-нибудь нору и рыдать там, а не разбирать завалы после битвы. Мы все выглядели, как зомби. — Гермиона вздохнула. — Ты-то как, нормально? — Не ожидал, что она мне такое выскажет, но… да, нормально. Больно было слышать все это, но сами воспоминания уже не так ранят. А тебе лучше переживать за своего волшебника, а не за меня. Он выглядел… Не знаю даже… Просто ужасно. Гермиона с несчастным видом кивнула. — Он страдает, но никогда не сознается. Это надолго выбьет его из колеи. А все так хорошо шло! И с Уизли, и вообще... Невилл нахмурился. — Раз уж мы тут проклинаем Министерство, как насчет того, чтобы всем дать прикурить? — В смысле? — Заставь Снейпа прийти на Мемориальную службу. Он достоин быть там, как и все остальные. Даже больше, чем остальные. В прошлом году ты рассказывала ему о церемонии? — Нет. Он бы ни за что не пошел. И в этот раз не пойдет. Особенно после сегодняшнего. — Знаешь, а я думаю, он должен прийти. Профессор один из нас, даже если никто больше этого не признает. Гермиона моргнула и вдруг кинулась ему на шею; глаза ее жгло от слез. — Ты даже не представляешь, что это для меня значит, Невилл. Спасибо! — Отнюдь не изысканно шмыгнув носом, она вытерла глаза рукавом. — Ты прав, он должен пойти, правда я сомневаюсь, что Северус согласится. Я не стану уговаривать его прямо сейчас. Пока что он слишком расстроен и зол. — С тобой все будет в порядке? — Что? А… да. Он не так уж часто изливает на меня свое раздражение. Если ты переживаешь об этом, Северус меня и пальцем ни разу не тронул, только словесно, и всегда останавливается, когда понимает, что делает. Ненавижу, когда он так страдает. — Даже я заметил. Никогда его таким не видел. Кажется, он стал другим… Теперь его легче понять. Наверное, из-за тебя? — Ему бы это не понравилось, — угрюмо заметила Гермиона. Однако Северус теперь и в самом деле не столь старательно скрывал свои чувства — по крайней мере, с Гермионой. Видимо, это распространилось и на остальные сферы его жизни. Шаг за шагом ей удалось пробить несколько трещин в каменных стенах обороны профессора. — Ну и как мы теперь отомстим Минерве? — уже менее серьезно поинтересовался Невилл. — Она довела до белого каления трех своих гениальнейших профессоров, нельзя позволить ей выйти сухой из воды. Гермиона нехотя засмеялась. — Смотри-ка, небольшая зажигательная речь, и вот ты уже дерзишь. Я создала монстра. Невилл ухмыльнулся в ответ. — Не-а, я всегда так себя веду, когда Снейп не сверлит меня взглядом. Я откровенно признаю, что он воевал за нас, что мы должны ему все и даже больше, и даже что он делает тебя счастливой, не понимаю, правда, как именно. Но, черт побери, твой Северус все еще наводит на меня жуть. Гермиона улыбнулась чуть шире. — Знаю. — Ее улыбка тут же угасла. — В любом случае с местью придется подождать. Сначала надо найти Северуса, я за него волнуюсь. — Правильно. Уж он-то придумает способ отомстить получше, чем мы с тобой, — засмеялся Невилл. — Я собираюсь в Хогсмид, выпить. Если увижу Снейпа, дам тебе знать. — Он принял серьезный вид и сочувственно погладил ее по руке. — Прости. Надеюсь, он отыщется. Гермиона снова обняла его. — Спасибо за попытку, Невилл. Мне важна поддержка, особенно от тебя, я же знаю, ты его недолюбливаешь. — Неважно, просто Снейп этого не заслужил. К тому же, я страшно злюсь на Минерву. Увидимся позже.* * *
Гермиона в очередной раз тоскливо разглядывала Карту Мародеров, тщетно ища крошечную точку с пометкой “Северус Снейп”. Она представления не имела, где носит профессора. Он ушел много часов назад. Гермиона четырежды отправляла к нему Патронуса с просьбой хотя бы сообщить, все ли в порядке, но не получила ответа и теперь всерьез переживала. В конце концов, Грейнджер забылась беспокойным сном. Разбудил ее Крукшанкс. Полуниззл мяукал, нетерпеливо тыкался хозяйке в лицо и скреб лапой карту. Гермиона прищурилась, увидела знакомое имя и чуть не разрыдалась от облегчения. — Слава богу, Крукс! — прошептала она, сгребла кота в охапку и уткнулась носом в теплый мех. — Я уже думала, с ним что-то случилось... Гермиона взглянула на часы — два утра. Большую часть дня и ночи Северус где-то бродил. Обнимая кота, который на сей раз даже не пытался вырваться, она стерла карту и уставилась на дверь. Когда зельевар перешагнул через порог, сердце Гермионы болезненно сжалось. Он будто стал меньше ростом и, казалось, даже постарел: поникшая поза, сгорбленные плечи. Профессор мельком взглянул на нее, но Гермиона успела заметить — глаза его налились кровью, а лицо носило следы усталости. Снейп отвел взгляд и двинулся мимо. — Где ты пропадал? — тонким голосом спросила Гермиона, ненавидя себя за этот тон, и крепче прижала к себе Крукса. — Я так волновалась. — Ну и дура, — грубо отрезал Снейп, направляясь в спальню. — Мог бы дать знать, что с тобой все в порядке. Он остановился, но не оглянулся. После затяжного молчания профессор внезапно ответил: — Я пытался. — Не понимаю... — Я не сумел вызывать Патронуса. Не получилось сосредоточиться на счастливых воспоминаниях, — хохотнул профессор. Звук вышел резкий, горький — не тот глубокий теплый смех, который так любила Гермиона. — Странно, правда ведь? Крукс грустно пискнул, обеспокоенно глядя на Северуса. Гермиона смотрела профессору в спину, не зная, что сказать. — Северус... Он покачал головой, не оглядываясь. — Оставь меня в покое, Гермиона. Я сейчас плохой собеседник, не трать время. Просто, блядь, оставь меня в покое. Снейп исчез за дверью. Немного погодя на лестнице в лабораторию послышались шаги. — Ох, Крукс… — грустно шепнула коту Гермиона. — И как мне все это исправить? Без четверти пять утра Северус покинул лабораторию. Бог знает, чем он там занимался, думала Гермиона, только не зельеварением, не в том профессор состоянии. Наверное, сидел, уставившись в стенку, и пил. Или на сей раз, может, не пил. Съежившись в темноте на диване с котом на коленях, Гермиона слушала, как зельевар поднимается по лестнице и идет в спальню. Услышав звуки душа, она решилась и мягко спустила кота с рук. Тот скрылся в тени, ободряюще мурлыкнув. К ванной комнате Гермиона подошла, почти не дыша. Дверь оставалась незапертой, и Грейнджер уверилась, что поступает правильно. Значит, в глубине души профессор все же надеялся на ее приход, иначе зачаровал бы вход накрепко, ни один смертный бы не сумел пройти. Или — скорее всего — так плохо себя чувствовал, что не обратил на замок внимания. Гермиона опасливо скользнула внутрь и прикрыла за собой дверь, вглядываясь в жаркое марево. Темной тенью в душевой кабинке стоял Северус. Судя по облакам пара, он вывернул горячий кран на полную мощность, так сильно, что можно обжечься. Гермиона начала тихо раздеваться. Неслышно ступая по плитам пола, она, обнаженная, открыла дверь душа. Профессор стоял спиной, механически намыливая волосы, не подавая знака, что заметил ее появление. Вода практически ошпарила кожу. Гермиона вздрогнула, шагнула ближе, обняла Северуса за талию и прижалась щекой к спине. Тот все еще не реагировал, но немного погодя убавил температуру воды до почти терпимой. Он даже перестал притворяться, что моется, — просто стоял неподвижно. Не расслабился в ее объятиях и не сопротивлялся, словно Гермионы вообще не было. Когда зельевар в конце концов заговорил, то напугал ее. — Не трать время, — прохрипел он грубым изможденным голосом. Гермиона даже не стала уточнять. — Ничего я не трачу. — Меня уже не спасти. Возвращайся к своим драгоценным домовым эльфам. — Большинство из них, как и ты, ни в каком спасении не нуждаются. С тобой все нормально, Северус. — Ха. Это ты так думаешь. — Разве мое мнение для тебя ничего не значит? — осторожно спросила она. Профессор немного помолчал. — Сама знаешь, что значит. Но ты ошибаешься. Я не достоин усилий. — Не тебе решать. Гермиона закрыла глаза и прижалась к спине Северуса. Горячая кожа, покрытая шрамами; грудь поднимается и опускается от дыхания. — Ты не можешь принять осознанное решение. — Профессор глубоко вдохнул; голос его, и так безэмоциональный, словно помертвел. — Все винят меня в смерти Дамблдора, но это меньшее из моих преступлений. Мне приходилось убивать не просто людей — твоих знакомых, с которыми ты училась в школе. Твой профессор магловедения, Чарити Бербидж, умерла на моих глазах, умоляя о помощи. Если бы поймали твоих родителей, а мне приказали их пытать, я бы повиновался, не моргнув и глазом. Несколько твоих лучших друзей я замучил почти до смерти. А сколько других безымянных жертв! Им нет числа. Самому маленькому было два или три года. Большинство умерло очень медленно… В конце концов, мое фирменное заклинание — Сектумсемпра, к тому же, есть кое-какие навыки владения Круциатусом. Если бы Беллатрикс все же удалось доставить к Темному Лорду тебя, он бы вломился к тебе в голову, вызнал все, а напоследок приказал изнасиловать — публично и неоднократно. Потом тебя отдали бы мне и велели пытать, сохраняя жизнь так долго, насколько возможно, чтобы удостовериться, что ты ничего не скрываешь. Я регулярно выполнял такие задания, остальным не хватало… моего самоконтроля. И я бы сделал это! Ты была бы не первой бывшей моей ученицей, которую я замучил до смерти. Я бы гарантировал, что смерть твоя будет медленной — как у остальных. Ты бы сломалась. Мы все в итоге сломались. Гермиона не понимала, почему не плачет. Собственно, чувствовала она себя противоестественно спокойно. — Заткнись, Северус. Я же не идиотка. Мне прекрасно известна твоя роль среди Пожирателей. Я знаю, что подобное от тебя требовал не только Темный Лорд. Для Ордена Феникса ты был своего рода невыразимцем, выполняющим грязную работу, о которой мы даже говорить боялись. Мы требовали информации и ни разу не посмели спросить, где и как ты ее получал. Всякий раз, услышав, что от рук Пожирателей кто-то погиб, я думала, ты в этом замешан. Я разговаривала с Невиллом, Джинни, с Луной, видела их воспоминания. Я знаю, что ты с ними сотворил. Но я обнимала тебя, когда ты плакал, слышала, как ты ночами напролет молишь о прощении в своих кошмарах, замечала, что с тобой происходит. Я видела в Омуте памяти — ты рассказывал Дамблдору, как не смог спасти людей и тебе пришлось наблюдать за их гибелью. Ты приходил на собрания Ордена в мантии, насквозь пропитанной кровью — чаще всего твоей собственной. Жестоко и отвратительно, но такова темная сторона войны. Хотя я никогда не думала, что война — это только битвы и слава. Ты заплатил высокую цену, выиграл для нас эту войну, будь проклято чертово Пророчество. Больше никому не под силу было выполнить твое задание. Это было не честно, однако необходимо. Не только я так думаю. Ты не одинок, Северус. Тебя отстаивал Невилл. Невилл, который годами тебя боялся, который все еще немного напуган, кого — как ты предусмотрительно заметил — ты пытал! Даже он признает твои заслуги перед Волшебным миром! Минерва все еще купается в своей желчи, но ее не поддерживают. Я не наивна и знаю — так будет не всегда и не везде, но не все тебя ненавидят. Понимаю, тебе плевать на мнение других. Это не уменьшит боль, это несправедливо, но это их проблемы. Не наши. Ты для меня — не пустая трата времени; я знаю о тебе достаточно много, ты не можешь признаться ни в чем таком, чтобы я от тебя отвернулась, так что хватит меня отталкивать. Я никуда не уйду. Речь вышла намного длиннее и мелодраматичнее, чем планировалась, подумала Гермиона в наступившей тишине, но эти мысли стоило озвучить. Большой вопрос, слышал ли эти слова профессор, а если слышал — поверил ли? Окажись на его месте любой другой мужчина, Гермиона кинулась бы ему на шею и поклялась в любви. Другое дело Северус — ее разбитый, испуганный, ожесточенный Северус. Пусть она искренне любила его, однако признаваться в своих чувствах не хотела. Не сейчас. Иначе он всю жизнь станет гадать — а может, она сказала это лишь потому, что чувствовала себя обязанной? — Я мог бы заставить тебя уйти, — наконец тихо произнес Северус. — Если бы решил, что так будет правильно, что тебе без меня будет лучше. Своим тоном профессор ясно дал понять: он и правда так думает. Слова задели за живое. — Так давай же! — разозлившись, выкрикнула Гермиона и порывисто отстранилась. Не давая шанса ответить, она пнула его по больному колену. Профессор пошатнулся; Гермиона схватила его за руку и крепко прижала к кафелю стены. Будь у Снейпа хоть секунда, он рефлекторно прикончил бы ее на месте раньше, чем понял, что вообще происходит. У нее был единственный шанс, и она им воспользовалась. Глядя ему прямо в глаза, она выкрикнула: — Легилименс! Гермиона знала: она все еще жива только лишь потому, что застала его врасплох. Он полностью доверял ей; это означало, что она — единственный в целом мире человек, от которого он не защищался непрерывно. Он не ждал такого предательства, не ждал ее нападения. Мысленная связь установилась, Гермиона с трудом сдерживала страх. Это просто самоубийство! Его разум инстинктивно отозвался паническим рефлексом, моментально всплыл застарелый инстинкт самосохранения. Он позволил ей внедриться, уступил вторжению, но где-то глубоко внутри с лязгом поднялись оборонительные щиты. Он так привык: ведь единственным, кто систематически вторгался в разум Снейпа, был Волдеморт. Глубина ужаса профессора потрясала; как Северус мог снова и снова возвращаться к своему властелину, внушающему подобный трепет? Секундой позже защитная стена укрепилась, стала почти осязаемой, ужас уступил место чистой ярости. Имей в тот момент Снейп в руках волшебную палочку, он бы убил Гермиону. Она это явственно осознавала. Из всего подвластного ей арсенала чар Гермиона выбрала худшее — вторжение в его разум. Эмоции Северуса вышли далеко за пределы гнева, напоминая чистое помешательство. Но Гермиона как никто другой знала Снейпа и ставку сделала именно на это знание. Северус привык обуздывать разум и чувства, крайне редко действовал, не отдавая себе отчета. За два десятка лет шпионажа Северус стал экспертом в анализе ситуаций, замечал абсолютно все, мог заглянуть за рамки очевидного и увидеть, что там скрыто. Гермиона почувствовала, как ужасающую ярость медленно сменило спокойствие, и поняла, что была права. Северус и в самом деле все понимал, она не взломала его разум, только установила связь. Теперь она пассивно стояла, полностью открыв ему свое сознание, и ждала. Как-то раз Гермиона предложила ему показать правду — не стыдится ли она их отношений. Северус отказался. Сказал, что для него это форма насилия. Гермиона не специализировалась на ментальной магии, но знала достаточно и признавала за профессором право так думать. Но эту ситуацию она спровоцировала сама, сама пригласила его внутрь. Распахнула двери. Снейпу осталось лишь последовать приглашению. Прошла почти вечность, как вдруг Гермиона почувствовала аккуратное прощупывание своего сознания: Снейп ментально приблизился. Его неуверенный трепет был почти осязаем, моральные принципы и страх боролись с отчаянным желанием знать. Гермиона сосредоточилась на воспоминании о собрании в учительской и своем разговоре с Невиллом после него, пытаясь подтолкнуть картинку к Северусу. Делала она это неумело, зато Снейп был настоящим профессионалом. Гермиона поняла: он смотрит. В Омуте памяти она бы предложила ему тщательно подготовленные версии разговоров с Джорджем и Поппи, но Северус заметил бы любую попытку отредактировать воспоминания, и смысл был не в том. Она просто стояла тихо, стараясь не сопротивляться, и позволила увидеть все, что он пожелает. Профессор колебался, понимая, насколько она позволила себе открыться. Гермиона уловила эмоциональный всплеск — неопределимый, исчезнувший слишком быстро. Затем Северус снова коснулся ее сознания, очень легко и стремительно, поверхностно проглядывая мысли и собирая общее впечатление, не ища ничего конкретного. Он не стал рисковать заходить глубже или копаться более существенно, неожиданно мягко отступая, прежде чем неожиданно окончательно разорвать связь и захлопнуть за собой дверь. Гермиона быстро заморгала, возвращаясь в реальный мир. На нее тревожно смотрел Северус. Они не обращали внимания на льющиеся потоки воды. В глазах профессора стояли непролитые слезы, он выглядел потрясенным, но шок быстро проходил. — Ты как? — осторожно спросила Гермиона. — Это было невероятно опасно, — прохрипел он. — Я чуть тебя не убил. — Знаю. Я отдавала себе отчет в своих действиях и в твоей реакции тоже. Я понимала, что ты усомнишься, и верила — ты догадаешься, что именно я делаю. Северус изумленно взглянул в ответ и со значением указал за ее плечо. Гермиона обернулась и ахнула. Экран душевой кабины разбился вдребезги, плитка на стене раскрошилась, на полу виднелись подпалины. — Я чуть тебя не убил, — повторил профессор. — Никогда больше так не делай, Гермиона. — Ты не слышал меня, Северус. Я не знала, как до тебя достучаться. Зельевар покачал головой. — Неважно. Больше никогда так не делай, ни в коем случае. В следующий раз я могу не остановиться. Ты хоть понимаешь, что бы со мной сталось, если бы я ранил тебя или даже убил? Тяжело сглотнув, она вновь оглядела разрушения, обняла себя руками, задрожала, несмотря на жар ванной комнаты, и закрыла глаза. — Прости. Я просто больше не могла видеть тебя в таком состоянии. Внезапно он грубо стиснул ее в объятиях, так сильно, что выжал воздух из ее легких. — Идиотка! — сипло прошептал он. — Ты рисковала душой и телом, лишь бы попытаться меня подбодрить? Ты совершенно не защищалась! Я мог стереть твой разум или сжечь твою плоть до костей! Пытаясь справиться с неровным дыханием, она обняла его — не менее яростно. — Северус, я бы рискнула чем угодно, чтобы увидеть твою улыбку! Он ненадолго ослабил объятия, подхватил ее на руки, вновь крепко обнял и зарылся лицом ей в шею. Его трясло. Она обняла его руками за плечи, ногами за талию, цепляясь так сильно, как только могла, изо всех сил стараясь не рыдать.* * *
— Мерлин, Гермиона, ты жутко выглядишь! — пробормотал за завтраком Невилл. — Ты вообще спала? — Нет, — слабо улыбаясь, немного хрипло ответила Гермиона. — А почему? Все прошло настолько плохо? — Он вернулся после двух ночи, а поговорить мы смогли только в пять утра. Пока со всем разобрались, пришло время завтракать. — Ничего себе. Но вы таки разложили все по полочкам? Гермиона вдруг обнаружила, что улыбается. — Да. В ответ на это Невилл изогнул бровь, и Гермиона, усмехаясь, отрицательно покачала головой. — Уймись, парень, не в том смысле. С Северусом такой номер не пройдет. Хотя, конечно, пройдет, но потом ему будет еще хуже. На глупости нам не хватило времени. Невилл взглядом поблагодарил Гермиону за то, что обошлась без уточнений, и вернулся к своей яичнице. — Так где он сейчас? — Ремонтирует стену в ванной. Не спрашивай, — добавила Гермиона в ответ на вопросительный взгляд друга. Мотнув головой в сторону центра главного стола, она спросила: — Она с тобой еще не говорила? — Я не дал ей шанса. Только потому, что мне уже не так больно, как раньше, я не собираюсь быстренько ее прощать. Гермиона согласно кивнула и откусила тост. Вдруг Невилл ткнул ее локтем в бок: в Большой зал собственной персоной вошел не кто иной, как Снейп. Твердой походкой он прошел между длинными столами факультетов прямо к Главному столу. По всей видимости, решил доказать Минерве, что не так-то просто запугать профессора зельеварения. Наблюдая за ним, Гермиона поняла: что-то изменилось. Он двигался более решительно, явно чувствовал себя уверенней в собственной шкуре, аура его силы была почти осязаема, а хромота практически исчезла. Он напоминал профессора Снейпа из ее школьных дней: непоколебимого, сердитого и совершенно бескомпромиссного. Кажется, небольшая зажигательная речь Гермионы вкупе с тем, что Снейп увидел в ее разуме, каким-то образом пошла ему на пользу. — У тебя слюни потекли, — усмехнулся Невилл, глядя на то, как Гермиона смотрит на зельевара. — Вовсе нет, — горячо прошептала она, не в силах подавить улыбку. Харизма и ореол силы, которые у нее давно ассоциировались с Северусом, стали более очевидны. И ему это ужасно шло. Снейп выглядел так, словно был всем совершенно доволен. Оглядев преподавательский стол, Гермиона поймала взгляд мадам Помфри. Прежде чем отвести взгляд, хозяйка больничного крыла улыбнулась одними уголками губ. Лицо Минервы одеревенело. По своему обыкновению не обращая ни на кого внимания, Северус занял место в конце стола и принялся литрами вливать в себя черный кофе. Зельевар выглядел уставшим, но заметить это мог только тот, кто знал его так же хорошо, как Гермиона. Все свое внимание профессор отдал кофейной кружке, однако, садясь, слегка сдвинул стул, и теперь его нога касалась ноги Гермионы практически от лодыжки до бедра. На выходе из Большого зала их поджидал еще один сюрприз. Гермиона шла с Невиллом, когда рядом возник Снейп. Лонгботтом покосился на подругу, но Гермиона в ответ только пожала плечами. Она не знала, чего хочет Северус. Обычно он избегал контактов на публике. Все трое немного прошлись в тишине, как вдруг профессор произнес: — Невилл. Невилл вздрогнул. — Да? — Благодарю за ваши вчерашние слова. Гермиона и Невилл уставились на зельевара. Тот отвел взгляд и свернул в боковой коридор, мгновенно исчезнув из виду. Невилл вытаращился вслед. — Не помню, чтобы он звал меня по имени, кроме того раза на самом первом уроке зельеварения, когда зачитывал списки учеников, — наконец выдавил он. — Твоя работа? — Нет, — тут же открестилась Гермиона, для пущей убедительности мотая головой. — Я показала ему воспоминания о разговорах на собрании, и все. Мы это даже не обсуждали! Я совсем не знала, что он собирается тебя поблагодарить. Вот видишь, он может быть милым! — Я решил, что наступил конец света, — пробубнил Невилл. Лонгботтом явно растерялся: то ли смеяться, то ли спасаться бегством. Его личная планета определенно сошла со своей оси. — Ничего, переживешь. Ну, увидимся! Плевать на выматывающее утро, сегодня все складывается лучше, чем вчера, думала Гермиона, направляясь в класс.* * *
День прошел, как любой другой учебный день. Гермиона невероятно устала и вместо обеда решила вздремнуть в надежде, что это поможет дожить до вечера. Последний урок она вела у третьекурсников. Как только ученики покинули помещение, в кабинет сунул любопытный нос Тимоти Альтон. — Что такое, мистер Альтон? Тимоти уставился на профессора широко распахнутыми невинными глазами. Наверняка влез в очередные неприятности, решила Гермиона. — Я только поинтересоваться, все ли в порядке с профессором Снейпом… — А с чего бы вам этим интересоваться? — невозмутимо глядя на него, уточнила Гермиона. — Ну, у нас сегодня было зельеварение, и профессор вел себя как-то по-другому, — искренне ответил Тимоти. — Мне показалось, один раз я даже заметил, как он улыбается. Так что, конечно же, я заволновался. — Минус пять баллов Слизерину за дерзость, мистер Альтон, — вздохнула Гермиона, сдерживая улыбку. — Почему же вы решили выразить свое “беспокойство” мне, а не профессору Снейпу? — Жить очень хочется, профессор Грейнджер! Пытаясь сохранить бесстрастное выражение лица, Гермиона прикусила язык. Она покачала головой и указала на дверь. — Кажется, вам стоит покинуть помещение, мистер Альтон, пока вы не лишили Слизерина заработанных за день очков. Можете быть свободны! Сказав это, Гермиона поняла, что только что неосознанно процитировала Северуса. В последнюю встречу Тимоти с деканом последний сказал школьнику ровно то же самое, так что профессор Грейнджер не удивилась, когда Тимоти широко усмехнулся. — Как скажете, профессор! Спасибо. Он бодро поскакал к двери и выскочил вон. Гермиона осталась сидеть и, печально ухмыляясь, переживать, что слизеринец из нее на самом деле дерьмовый. А Тимоти нахальное отродье! Но милое. Гермиона отлично понимала, что весь Слизерин догадывается об их отношениях. Как минимум, после Рождества, когда Северус попросил их доверять профессору Грейнджер, как себе самому. С точки зрения слизеринца, это все равно что дать объявление в “Пророке”. Но это же Слизерин! Ученики и не думали о том, чтобы трепаться на всех углах. Отчасти из-за чувства собственного превосходства, ведь ни у кого больше не хватило мозгов догадаться, а отчасти потому, что были рады доверять кому-то, кроме Снейпа. К тому же, они отлично понимали, что зельевар для них делает. Не сумев все-таки сдержать улыбку, Гермиона встала и потянулась, глядя на часы. У нее наступил перерыв в занятиях, а у Северуса еще нет. Наверное, все же лучше отправиться к себе и немного поспать.* * *
Вернувшись в подземелья, Гермиона застала Северуса за рабочим столом. Судя по его виду, он тоже успел подремать, чтобы оставаться работоспособным. Профессора явно посетило вдохновение: он что-то яростно строчил на пергаменте. Повсюду беспорядочно валялись листки. Снейп едва поднял голову, когда Гермиона вошла. — Что-то новенькое? — поинтересовалась она, бочком села на единственный свободный краешек стола и попыталась прочесть вверх ногами узкие остроконечные буквы. — В каком-то смысле да, — с отсутствующим видом ответил Снейп, резко вычеркивая только что написанное. — Но на сей раз не зелье. Подумываю осуществить новый проект, хотя не представляю, как найти на него время. Гермиону охватило любопытство. Она перестала коситься на хаотичные записки и посмотрела на Снейпа. — Что за проект? — Вчерашние события доказали, что мы не можем рассчитывать на правдивое и непредвзятое повествование о войне в стенах Хогвартса, — бормотал он, черкая так быстро, что Гермионе оставалось только гадать — как он собирается потом разбираться в записях. Снейп очевидным усилием воли прекратил писанину, откинулся на спинку кресла и настороженно взглянул на свою визави. — Минерва ведь не единственная, кто не сможет держать в узде личные чувства, рассказывая о прошлом. И, как мы заметили, когда пытались объяснить все твоим родителям, любые официальные источники тоже более чем бесполезны. Гермиона обдумала слова зельевара, выискивая скрытый смысл, наконец удивленно моргнула и посмотрела на Северуса. — Ты решил написать книгу? Как чудесно! Но ведь у тебя и правда совершенно нет времени... Он слегка улыбнулся и вернулся к своим заметкам. — Не совсем… — продолжил он, избегая смотреть ей в глаза. — Я тут призадумался о соавторстве. — Снейп неуверенно взглянул на Гермиону. — Ты никогда не рассматривала возможность потрудиться на поприще литературы? Лишь буквально недавно она размышляла о том, какая негодная из нее вышла слизеринка. Но стоило предложению прозвучать, как Гермиону ослепил мириад открывшихся возможностей. После вчерашней катастрофы она смогла сказать только: — Полнейшее разоблачение тайн второй магической в интерпретации Снейпа и Грейнджер! Боже, это будет просто пощечина… всему миру! Мягкая улыбка Северуса подозрительно смахивала на самодовольную ухмылку. — Признаю, именно этим идея написания книги привлекает меня более всего. — Звучит, конечно, весьма заманчиво, — задумалась Гермиона. — Твой взгляд на события... К тому же, ученики должны знать эту историю целиком. Ты расскажешь собственную версию, люди перестанут плеваться в тебя и говорить мерзости. Отличная идея. Одному богу известно, как найти на это время. Хотя жизнь у волшебников длинная! — улыбнулась Гермиона. — Может, вернемся к этому разговору на летних каникулах? Снейп снова нерешительно кивнул. — Кстати, насчет лета… У тебя уже есть какие-то планы? — Нет пока. А вот у тебя, судя по всему, есть. Просветишь? Снейп выпрямил спину, переплел пальцы и невозмутимо произнес: — Я подумывал о Франции. — Неужели? — В самом деле. Говорят, в Дордони есть на что посмотреть... Гермиона очень старалась на него не пялиться. Если она не ошибалась, Северус только что предложил встретиться с ее родителями. Она гадала, мог ли кто-то еще понять, чего ему это стоило. Сопротивляясь внезапному порыву задушить профессора поцелуями, она попыталась непринужденно ответить: — Однажды ты устроишь сюрприз, который мне не понравится. Снейп расслабился и ехидно ухмыльнулся. — Вздор. В вопросах удовлетворения леди я просто эксперт. Гермиона ни разу еще не слышала от него таких инсинуаций. Она усмехнулась в ответ и изогнула бровь. — Серьезно? Не замечала, что ты такой гуру. Думаю, мне требуются доказательства...