Фонари

      Он со всей осторожностью ощупывает её повреждённую лодыжку своими — Нане так кажется — огромными руками. Руки эти тёплые, мозолистые, и Нане почти не больно. — Вывих, — выносит он приговор и подхватывает её на руки. Нане, тонкой девочке, в его руках уютно — хоть её и трясёт после пережитого. Сумку, несколько минут назад вырванную, она сжимает крепко.       Те, кто вырвал, сейчас лежат около фонарей, Нана отсюда даже может их разглядеть. На сумке болтается ремешок, босым ногам холодно: Нана потеряла обувь, пока бежала. — Ничего, — он усмехается успокаивающе, замечая, как Нана поджимает пальцы, сажает её в машину. — Я куплю тебе новые туфли.       Он поправляет свой пиджак на плечах Наны, закрывает двери, заводит автомобиль. Она наблюдает за ним через приоткрытые веки. — Я ведь даже имени вашего не знаю, — тихо говорит Нана.       Он выруливает на проезжую часть, сигналит. Нана, не дождавшись ответа, отворачивается к окну. — Больница через две улицы. Направо, — Нана кутается в слишком большую одежду. — Савада Йемицу, — отвечает он.       Она поворачивается обратно, рассматривает светлый затылок.       А потом улыбается светло и повторяет, чтобы запомнить уже наверняка: — Савада Йемицу.       Он ловит её отражение в зеркале.