Это не входит в мои обязанности

"Сколько лет вместе, а он все не меняется, – подумала Рангику, как обычно, наблюдая за своим командиром. – Плечом к плечу, бок о бок. Я всегда стояла ни за ним, а рядом с ним. Было много ситуаций, когда я, вполне, спокойно могла стоять за его спиной, и он не осуждал за это. Никогда. Он не многословен. И не отчитывает меня за то, что я знаю, как вогнать его в краску. И должно быть, уже догадался, что я это делаю нарочно". Мацумото улыбнулась своим мыслям и, дабы не вызвать подозрений Хицугая, который уже заметил продолжительный взгляд на себе, отвлеченно откинула длинные пряди волос, спадающие на лицо. Выждав минуту, рыжая игривым взором оглядела Тоусиро. Нет, кажется, ему не до нее. Он занят писаниной – надо к утру сдать отчет. А время так медленно тянется, когда ждешь чего-то. За окном вечер, но желания сбежать от дел, как прежде, нет. "Я уже потеряла счет дням, когда попала под ваше командование, капитан. – Мысленно обратилась Рангику к парню, нависшему над стопкой бумаг. – Хотя, я не считала их вовсе". Мацумото фыркнула и, спохватившись, зажала свой палец губами. Хицугая с тяжелым вздохом, прижал ладонь ко лбу, произнес: — Мацумото, ты можешь быть свободна. Рангику вскочила с софы и, выпрямившись, отвечала: — Есть одно дело, мне нельзя уходить. А вам бы, капитан, не помешало бы отдохнуть. Что скажите? Рыжеволосая расцвела ласковой улыбкой и, стремительным шагом, сократила между ними расстояние - в мгновение вбежала на выступ, где стоял письменный стол и несколько книжных шкафов, окружающих Хицугая. Однако она, не смогла позволить себе вольности, как прежде крепко обнять и потискать его (с этой целью она, собственно, и шла). Невозможно было вести себя наивно с тем, кто больше не походил на ребенка внешне. Заметив растерянный и удивленный взгляд больших, голубых глаз подчиненной Хицугая, предугадав ее действия, опешил: — Не надо... Рабочее время уже вышло, и я не вижу причин для того, что бы ты оставалась. Разве ты не устала? – он покосился на нее. Рангику прижала руку к груди и, сдвинув брови к носу в раздумье, кивнула. Однако тяжелый вздох командира вернул ее к реальности. Она спросила: — Может быть, вы потом закончите свой отчет? Время терпит? — Нет, время не терпит, – на выдохе произнес парень и снова навис над бумагами. — Тогда я могу вам чем-то помочь? – Этот вопрос дался с трудом, ибо не каждому охота просиживать за бумажной работой всю ночь. Но, к счастью, ответ Хицугая оказался отрицательным. Рангику мысленно порадовалась, но настойчиво продолжила: — Вам бы поспать. Уж в горизонтальном положении и компанию составить не грех. – Ляпнула рыжая и усмехнулась; Хицугая шумно втянул воздух. — Нет, Мацумото, – резко ответил капитан, борясь с приступами головной боли. — Ты могла бы помочь мне, если бы ушла сейчас домой, – мягко добавил он. Рыжая добродушно улыбнулась, надеясь поделиться своей теплотой и с командиром, но, тщетно – он не взглянул на нее. Капитан, ожидая действий от девушки, окунул перо в чернила и размашисто прошелся по белоснежной бумаге… "Он всегда был строгим, – мысленно подтвердила Рангику, сочувствуя юному лидеру. – Сейчас он слишком мягок, наверняка ему нездоровиться..." Мацумото насупилась, анализируя поведение Тоусиро; она отвлекалась на скрежет пера и, невольно, следила за движением его руки по бумаге. Не имея представления, как поведет себя Хицугая, Рангику не решалась проявить заботу. А он упрямо игнорировал ее присутствие, стараясь не выказывать недомогания – у него невыносимо болела голова. — Капитан, – произнесла девушка и, все-таки решившись, скользнула ладонями по его плечам. — Говорите, что хотите, а вы устали. Это писание сведет вас с ума. Тоусиро хотел было прикрикнуть на девушку, но боль нарочно сжала виски и пульсировала, затуманивая взгляд. Он с силой стиснул перо между пальцев и, сделав глубокий, осторожный вздох, откинулся назад. Боль словно отступила, но окончательно не прошла. Рангику воспользовалась моментом и, ладонями обвив шею командира, склонилась над ним и тихо произнесла: — Ну, вот теперь, я, точно не уйду. И добровольно предлагаю вам прилечь. Ну? Года два назад Хицугая смутился бы близости лица и объятий рыжеволосой, но не теперь. Теперь он вызывал в ней теплоту ни как капитан, которого она всегда уважала и любила. А как человек, с которым прежде чем что-то сделать - сказать, или коснуться его - нужно подумать и ни один раз. Он это чувствовал. Чувствовал переменчивое отношение к себе, и теперь сам перед собой обязался уважать ее просьбы. Однако его насторожило слово – «добровольно». Неужели Мацумото могла применить силу? — Ладно, – согласился Тоусиро, словно и не было другого выхода. — Только не долго, у меня много дел. – Добавил он в оправдание. От удивления взор Рангику широко распахнулся, но блеск в нем не угас; на губах возникла улыбка без тени иронии. Пусть она заметила, что ей, якобы, делают одолжение. Девушка высвободила пленного из объятий и, сопроводила на софу, след в след, прямо-таки светясь от счастья. Хицугая обреченно вздохнул и присел, испытывая растерянность от ничегонеделания, когда действительно есть, чем заняться. Мацумото опустилась рядом с ним, и встревоженным взглядом оглядела его на наличие доказательств недомогания, на лицо. Ее беспокоило его здоровье, пусть даже парень отрицал бы даже малейшую попытку предположить, что у него что-то болит. К тому же головная боль, у мужчины, да еще и занимающего высокое звание не должна беспокоить кого-то кроме него, - так предполагал Хицугая. Якобы моя проблема касаться только меня самого, ибо никто не в силах ослабить мою боль и понять меня в этот момент. — Капитан, – позвала девушка, заметив растерянность Тоусиро. — Да, Мацумото? – Мягко отозвался он, претерпевая очередной приступ боли, которая застилала глаза. Он осторожно обхватил голову ладонями и, согнувшись на месте, ждал, когда станет легче. Это не ускользнуло от внимания лейтенанта, она, в момент когда боль отпустила, привлекла парня к груди. — Отдых и только так, – заявила она тихо, и прижала ладонь к затылку капитана. — Пользуешься этим, – спросил Хицугая, позволив себе вольность аккуратно прижаться к девушке. — Нет, что вы, – иронично заметила рыжеволосая, не оставив без внимания ответное объятие. — Вы мне нужны любым, капитан. Но лучше, конечно, здоровым и живым. Мацумото фыркнула, приглаживая растопыренные волосы Тоусиро, чем вызывала его негодование. Но он был бессилен перед ее добротой и не имел возможности отчитать девушку. Однако продолжительные поглаживания по плечу, шее и голове, а потом и поцелуй в щеку, показались парню корыстными, и он отпрянул от груди лейтенанта, заявил: — Все! Отдых окончен, я пошел работать. — Капитан, – воскликнула Рангику и схватила его за рукав. — Лейтенант, если ты не хочешь мне помогать, то иди домой, – рявкнул он, воспользовавшись тем, что боль отступила. — Мне некогда торчать без дела. Рангику настойчиво дернула его за рукав и вынудила сесть рядом. Вид у девушки был воинственный, но в глазах выражалось сочувствие: — Капитан Хицугая, почему вы ведете себя так безразлично ко мне? Я ж из кожи вон лезу, что бы вы меня заметили. — Чего? – недоумевал тот, всерьез восприняв ее слова, но не показывал своей растерянности. — О чем ты говоришь? Намекаешь на то, что я... – он сбавил гонор – боль напомнила о себе. — Нет же, – возмутилась рыжеволосая, но решила идти мягким, чисто женским путем. — Просто пятнадцать минуточек, чего вам стоит? Ну, капита-ан! — Что еще за «капита-ан», – с подозрением спросил непоколебимый Тоусиро. — Я – капитан, и никаких “ах”. — “Ан”, – улыбнувшись, поправила Рангику и скромно похлопала себя по коленям, предлагая лечь на них. — Всего пятнадцать минут, капитан. — Что за отношение, – недоумевал парень; негодование его увеличивалось с каждой секундой. — Ты совсем обленилась и меня хочешь по тому пути направить, Мацумото. — Рангику, – протянула рыжеволосая и привлекла его к себе. Но Хицугая упирался больше словами, чем действиями, все-таки, решил сдаться. — Коварства тебе не занимать, – буркнул он себе под нос и, всем видом показывая, что он не в восторге от идеи, позволил себе расположиться на ее коленях. — Удобно, – с игривыми нотками в голосе поинтересовалась девушка, нависнув над его лицом. — Пятнадцать минут, но лишь потому, что ты попросила меня, – ответил Хицугая и лег на бок, чтобы ни быть смущенным пышными формами Мацумото. — Ура, – ликуя, протянула девушка. — Главное, чтобы было удобно. А уж я сделаю так, чтобы вам было хорошо со мной... — Заткнись, – отчеканил Тоусиро, удобнее устроившись на новом месте. — Как прикажите, капитан, – игриво отметила рыжеволосая, нисколько не обидевшись. Мацумото осторожно, чтобы не вызвать бурю протестов у парня, приступила сперва жалеть его по голове, а потом, стала щупать его ушную раковину, предполагая, что это может ослабить его боль. — Мацумото. — Да, капитан? – оживилась девушка, заглянув к нему в лицо, тот дремал. — Если я сейчас засну, то я тебя... То я сделаю тебе строгий выговор. — Хорошо, капитан, – поддержала Рангику, приглаживая его волосы снова. — Как проснетесь, так и сделаете. — Я вполне серьезно, – произнес Хицугая; его тело казалось расслабленным, а голос, напротив, давал понять о том, что он рассержен. — Тогда, пока вы будете спать, я соберусь с силой воли, чтобы помочь вам с бумажной работой. — И не стыдно тебе... врать? — Не вру, надо же избежать строгого выговора, – мягко отозвалась Мацумото, прижавшись к его спине грудью. — А может быть, вы еще не знали, но вы мой самый любимы капитан. – Она чмокнула его в щеку. — Хых, – вздохнул Тоусиро. — Кроме меня у тебя есть еще капитаны? — О, у вас все чудесно с чувством юмора, нелюдимый вы мой, – пропела Рангику над самым его ухом. — А я беспокоилась за вас. — Я до сих пор не понимаю, что значит: "самый любимый капитан"? Складывается впечатление, что у тебя их, как минимум трое. — Чего придрались-то? – надулась Рангику. — А то, что любимый, вы не заметили? — А должен заметить, – вопрошал Тоусиро, просунув тыльной стороной ладонь себе под голову. — А почему бы нет, – негодовала рыжеволосая. — Или вам не до этого? — К чему клонишь? Прямо говори. — Ни к чему, – ответила угрюмо Рангику, сложив руки под грудью, отстранилась и насупилась. — Вот и я о том же – ни о чем. И не поднимай этот разговор. — Хочу и буду… — А я сказал – нет, – вяло произнес Хицугая, изнемогая от невыносимой боли. — Не спорь со старшим по званию. — Как прикажите, капитан! — Это не приказ, а деловая просьба, Мацумото... — Просьбу охотно выполнила бы, капитан, – ласково отозвалась девушка, снова наклонившись к нему. — Но вряд ли есть такой приказ, запрещающий мне говорить с вами. — Нет, да, и вряд ли я смогу, – он тяжело вздохнул, — когда-нибудь найти на тебя управу.... — А вы бы хотели? – придралась девушка, заинтригованная этой темой. Она сжала его плечо и вновь прильнула к нему. Тоусиро воспользовался этим – он улегся на спину, что бы видеть лицо собеседницы, сказал: — Я знаю, что ты нарочно ведешь себя таким образом. Но объясни мне причину своего поведения? — Я уверена, что и это вы тоже знаете, – произнесла Рангику, откинув свою челку назад. Девушка очаровательно улыбнулась. Эта улыбка значила больше, чем сотни слов, что она могла бы сказать еще. Хицугая пристально вгляделся в ее глаза и, осторожно выдохнув, спросил: — Ты чего-то добиваешься?.. Мацумото кивнула; она придерживала спадающие на лицо волосы рукой, упираясь локтем в грудь капитана. Хицугая сохранял хладнокровие и, по мере возможностей – строгость; он лежал на спине, заложив одну руку под голову. Головная боль не уходила, но уже не беспокоила своим присутствием, было не до нее... — Чего же ты хочешь, – спросил Тоусиро, с интересом рассматривая игривое выражение лица девушки. Он старался понять: шутит ли она опять, или нет. — Как ты думаешь, капитан? — Боюсь предположить, – отчеканил парень; его внимание зацепилось за обращение к нему на "ты". Рангику снова расцвела улыбкой и пропела: — Врете, капитан. — Я мог бы чем-то помочь? – допытывал лидер, неотрывно наблюдая за искорками в глазах рыжей. — Могли бы, – искушала та, в свою очередь, всерьез заинтересовавшись этой темой. — Пусть так, но, – он сел на месте, заявил: — Но я вынужден закончить этот разговор не о чем. Мне надо идти и работать. А ты займись чем-нибудь полезным… Хитсугая встал с места поправил хаори и одернул кимоно, нарочно делал это деловито, нарочно, растягивая свое занятие. Рангику усмехнулась и тоже поднялась. Смерив ладошкой их рост, она добродушно заявила: — Еще немножко и будем одного роста, капитан. Хицугая, сдержанно вздохнул, предположив в ее словах намек на его возраст, но решительно проигнорировал это своим вниманием. Пока парень осмысливал: оскорбила она его или нет, Рангику, воспользовалась случаем, обхватила его лицо ладонями и чмокнула в щеку. Тоусиро поспешно утер влажный след ее поцелуя, отчеканил: — Сходи за лекарством для меня, Мацумото, но не задерживайся. У нас много работы... — Как? Уже домой нельзя? — Пока ты будешь ходить, я подумаю. Иди. Рыжая проводила взглядом паренька до его рабочего места и, нахмурившись, направилась к выходу. "Сколько лет вместе, а он все не меняется. Такой же хладнокровный и строгий. Неужели не найдется в нем даже и капельки теплоты ко мне? Не понимает он ничего! Не хочет он понимать что-то – это мешает ему. Я точно знаю. На самом деле он ведь догадался, что я нарочно стараюсь вогнать его в краску. Сам сказал. А раз догадался, значит, что он видит меня насквозь. Еще немного времени и я не сумею к нему подступиться. Я уже не знаю, как к нему подступиться!.. Капитан, вы стали частью моей жизни. На моих глазах вы так высоко забрались и крепко утвердили свое место. Вас уважают, как человека, а как лидер отряда, вы стали примером для всех. Даже для меня... Ты сильно повзрослел и возмужал, мой юный капитан. Я очень ценю вас... Я очень тебя люблю…" — Иди, Мацумото, – поторопил Хицугая, замершую в дверях девушку. Он смотрел на нее строгим, словно осуждающим взором, облокотившись о стол. — Или ты заснула по пути, а? — Уже иду, - растерявшись на миг, возвестила девушка. Она опасалась того, что он мог слышать ее мысли, что не возможно. — Скоро буду, капитан! Рангику вновь оживилась и исчезла за дверью, Хицугая обреченно вздохнул: «Вот же сумасшедшая женщина… Хым, тц… Насколько у меня еще хватит терпения?.. Скрывать она точно не умеет. Тут уж я бессилен, – он отрицательно покачал головой. — Мне ли задаваться вопросом, что делать? На время полагаться бессмысленно – оно усложняет только. Однако я уверен, что неприятные сюрпризы уже не за горами…»