«Ты в порядке?»
Миллер перечитывает набранное сообщение нервно покусывая нижнюю губу, не выдерживает и стирает текст. Девушка пролистывает переписку вверх, отрывками вчитываясь в сообщения: «Отношения должны строиться на доверии, сладкая.» Кас«Может, ответишь на звонок?»
«Ты перестанешь скидывать мои звонки?»
«Кас, мы не разговаривали с тобой неделю, я не понимаю, что происходит.» Фан
«Я на репетиции, перезвоню сам.» Кас Отклоненный звонок, второй и ещё с десяток таких. Их отношения слишком быстро развалились, кто вообще верит в отношения на расстоянии? Все началось с мелких ссор, недопониманий, а-ля «что это за девушка, с которой он флиртовал после концерта» или же не флиртовал, чертово сарафанное радио. Она уже ни в чём не уверена. Но для блондинки каждое сообщение Розы, в котором хоть как-то фигурировал Кастиэль и любая девушка, сто процентов предвещало измену. Миллер закатывала сцены ревности, почти каждая из которых заканчивалось ссорой. Кас не переставал язвить, словно подливая масла в огонь, рассказывая, как толпы девочек с его потока пытаются утащить его в постель. В день их годовщины он обещал приехать к ней, и с раннего утра она просидела в аэропорту, предвкушая их встречу. Он не вышел, она просидела до самого вечера, надеясь, что рейс просто задержали. После ей пришло уведомление, — опубликованное фото Амбер, где на заднем фоне виднелся Кас. Её Кас, который обнимал на фотографии девушку с огненно-рыжими волосами. Фан не стала устраивать сцен, просто написав, что они расстаются. Ответ так и не пришёл.***
Резкие перепады в настроении, вспышки агрессии на окружающих, вытекающие в частые перепалки, которые очень редко заканчивались миром. Она была на грани отчисления, огромные хвосты по всем предметам, потеря стипендии и полная апатия ко всему, что происходило на учебе. Фан долго злилась на своих родителей, особенно на отца, ведь именно из-за его работы им пришлось переехать. Было много ссор, криков, её постоянные уходы из дома. Девушка начала делать многие вещи назло своим родителям: первое тату, а после и ещё несколько. Сигареты, алкоголь, не самые лучшие компании, — всё это вылилось в несколько инцидентов с полицией. Ох, как сильно кричал её отец. Он пытался донести до своей дочери, что все её поступки просто гробят её жизнь. Что в следующий раз он не поедет забирать её на окраину Бромли, а ей следовало быть более благодарной по отношению к ним. Но всё это словно пролетало мимо её ушей: блондинка громко хлопала дверью своей комнаты, делала музыку громче и никак не реагировала на просьбы матери сделать чуточку тише. За первые два года её семья пережила столько всего, но последней каплей стал нервный срыв её матери, которая после очередного семейного скандала не рассчитала дозу успокоительного. Две недели — именно такой срок она пролежала в больнице, а после вернулась домой. Это и стало последней каплей для отца Фан. Девушка до сих пор с ужасом вспоминает ту ночь, когда в холле больницы он влепил ей звонкую пощёчину на глазах у всех и, крепко схватив за запястье, потащил к машине. — Меня достали твои выходки, если тебе всё равно на нас с матерью — просто собери свои вещи и съезжай! Я не узнаю свою дочь, ту, которая спешила всем помочь и была идеальным ребёнком! Он громко кричал, активно жестикулируя руками во все стороны, а после просто сел на асфальт, оперевшись на дверь своей иномарки, и заплакал. Фан впервые за девятнадцать лет увидела, как отец плачет и, опустившись рядом с ним, аккуратно положила свои руки ему на колени. — Извини. — Девушка действительно испугалась. В ту ночь с неё словно слетели розовые очки, она открыла глаза на все свои ужасные поступки только тогда, когда работники больницы завозили её мать на каталке в реанимацию. Огромное чувство стыда и страх потерять одного из самых дорогих себе людей вернули её в реальность. Они с отцом просидели на парковке около двух часов, не переставая извиняться друг перед другом. Фан начинала рассказывать обо всём своему отцу, всё, что скрывала от них эти два года. То, как прервала общение со всеми своими друзьями, то, как прошло её расставание с Кастиэлем. По лицу белокурой девушки стекали крупные слезы, остатки макияжа растеклись до самого подбородка, которые, всхлипывая, она до конца размазывала по щекам, оставляя темные разводы от подводки.***
Два месяца реабилитации и девушка начала преображаться на глазах своих родителей. Она словно превратилась обратно в любящую и заботливую дочь. Не было никаких ссор, недопониманий и скандалов. Круг её общения сузился, она с головой погрузилась в учёбу. Отличное завершение четвёртого курса, после которого хотелось немного передохнуть. Судьба решила иначе, — отцу Миллер снова предложили контракт, на этот раз им выпала Канада. Они не заставляли её ехать с ними, отец положил перед ней письмо о переводе, распечатку электронного билета и кредитную карту. — Я думаю, что ты готова вернуться. Агата обещала встретить тебя в аэропорту. Там действительно хороший университет. — Он по-родительски нежно поцеловал её в макушку. — И, пожалуйста, не вляпывайся в неприятности.***
«Можно вывезти девушку из Франции, но Францию из девушки — никогда». Фан глубоко вздохнула, после чего сделала решительный шаг, выходя из здания аэропорта. Она скучала, чертовски сильно скучала. Тётушка не приехала её встречать, но обещала отвезти племянницу в университет, сообщив, как найти ключи от квартиры на лестничной площадке. Подойдя к близстоящей скамейке, она оглянулась в надежде всё-таки встретить кого-то из своих старых друзей, но отрицательно покачала головой, как бы давая ответ самой себе, что здесь не было ни одного знакомого. «Чего ещё ожидать, если ты сама разорвала все контакты?» Холодный ветер застал её врасплох, на светлой коже девушки выступили мурашки. Она вздрогнула, аккуратно поставила чемодан и достала измятую пачку ментоловых сигарет из заднего кармана светлых джинс. Пара манипуляций с жёлтой зажигалкой, и кончик сигареты озарился приятным алым огоньком. Присев на белую скамью, девушка поморщилась, — дерево было влажным от утренней росы, от чего Фан была вынуждена вытереть ладони о ткань своих скинни джинс. Ей всё ещё тяжело даются перелёты, а в этот раз зона турбулентности была огромной. В какой-то момент блондинка испытала паническую атаку, из-за чего всё ещё не могла успокоиться. На ладонях были глубокие следы от маникюра в форме полумесяца, а левая нога нервно подрагивала. Миллер дожидалась своё такси, бессмысленно листая ленту в инстаграмме. Завтра она заселяется в общежитие университета. Ощущение дежавю не покидало её с момента приземления. Блондинка написала своей старой подруге перед вылетом, надеясь, что Роза не будет сильно обижаться на неё. Ей хотелось поскорее встретиться с ней, Миллер очень сильно скучала по своим друзьям. Скучала по их шуткам, походам по магазинам и постоянным приключениям. Блондинка хотела быстрее встретиться с ними, обсудить каждую новость, ведь прошло четыре года, и им действительно есть что обсудить! Такси приехало и, просигналив ей, водитель пошел открывать багажник. Мужчина забрал у неё чемодан, аккуратно погрузив его в машину. — Вам удобней поехать на заднем сиденье? Вы, наверное, устали из-за перелёта. Фан пожала плечами, водитель открыл ей дверь. Сев в автомобиль, девушка пристегнула ремень безопасности. — Так куда мы едем? — произнес мужчина, заводя автомобиль. — Домой, — с улыбкой на лице ответила Фан, прибавляя громкость в старом плеере. В наушниках играла заученная до дыр песня. Та самая песня, которую ей посвятил Кастиэль.