Mistletoe/Омела

В этом году снега выпало куда больше, чем привыкли видеть жители южной Англии. Улицы Лондона утопали в слякоти. Несколько тёплых деньков растопили снег, но спустя пару часов лёгкого снегопада город словно припорошило белой пудрой. Только тёплый свет фонарей освещал дорогу в эти ранние сумерки. Рождество было у же позади, и, вместе с тем, бешеный поток запоздалых покупателей сменился на редких прогуливающихся прохожих, наслаждающихся каникулами. Чисе рассматривала украшения, развешанные меж фонарей и окон магазинов. Всё это смотрелось особенно волшебно сквозь завесу снежных хлопьев, медленно падающих с тёмного неба. Ей ещё никогда не приходилось видеть что-то более безмятежное и прекрасное. Элиас шёл рядом с ней. Он выделил некоторые сбережения на покупки. И сейчас рядом с ним, хоть он и был в человеческом обличие, она наконец-то не просто знала, что в безопасности, а правда в ней себя чуствовала. Ни один враждебный дух или, если угодно, "сосед" не посмеет бы тронуть её, какой бы вкусной она ни казалась, (хотя, справедливости ради, в Англии подобных существ было куда меньше, чем в Японии; и, спрашивается, почему?) так что Чисе просто наслаждалась видом улиц вечернего Лондона. На её родине, конечно, праздновали рождество, но оно не имеет ничего общего с теми иллюстациями на открытках, где этот праздник представлялся таким, каким он праздновался на Западе. Жители Лондона, конечно, уже не носили викторианские наряды, которые так полюбились Силки, но Чисе всё ещё была восхищена, и ужасно рада оказаться в этой части города, с его старыми кирпичными зданиями, извилистыми улочками и вечнозелёными гирляндами меж фонарей. Особенно сейчас, в окружении падающих снежных хлопьев. Не смотря на покрасневший от холода нос и мёрзнущие даже в шерстяных варежках пальцы, она и не думала останавливаться. Только не сейчас. Не когда вокруг есть столько нового. Спасибо открыткам - знакомые ей по картинками детали встречались ей на каждом углу. Её восхищению не было предела. Элиас шагал рядом с ней, в руках пакеты, на лице снисходительная улыбка каждый раз при взгляде на неё. Не смотря на толстый шарф, бережно обернутый вокруг её шеи Чисе не смогла подавить мелкую дрожь, когда они встали у перекрёстка. Дыхание превращалось в белый пар. Она честно пыталась сделать из него подобие колечек, но из поджатых губ вылетали только бесформенные облачки пара. Она снова задрожала. - Мой щеночек замёрз? - Элиас обнял её, - У тебя нос красный. Возможно, нам следует повернуть домой. - О нет, только не сейчас! - взмолилась Чисе, задирая голову, - Ещё немного, прошу тебя! - Она порядком продрогла, - Рут появился из её тени. Он был не особенно заинтересован в праздничных украшениях и потому отошёл меньше часа назад. Чисе и забыла, что он с ними. - Но, Элиас, если мы уйдём сейчас, то я сначала закоченею на ЖД платформе, а потом и по дороге домой, - она запротестовала, - Если мы прибавим шагу и пройдёмся ещё немного, то мне обязательно станет теплее. - В этом нет никакой логики, - сухо, - От рассматривания витрин на морозе тебе теплее точно не станет. Однако, Силки наверняка ещё не успела по нам как следует соскучиться, - он улыбнулся, - У меня есть идея. Идём. Он взял её руку в свою, большую и теплую, и мягко повёл за собой от перекрёстка вниз по улице. - Это небольшое заведение в двух шагах отсюда, - объяснил Элиас, - там ты сможешь согреться и за одно подкрепиться чем нибудь горячим. - Звучит неплохо, - она вскинула брови, - хотя не то чтобы я особо проголодалсь. - Ну я больше думал о чем-то вроде горячего шоколада. Горячий шоколад! «Такой с взбитыми сливками и сахарной посыпкой?» Чисе сделала вдох - Если хочешь, конечно, - он улыбнулся, - неужели ни разу не пробовала? - О, пробовала, - заверила она Элиаса, - но не в середине настоящего Рождества в заснеженной Англии. Её улыбка была так полна детского восторга, что Элиас чуть шире улыбнулся в ответ. - Что ж, в таком случае нам следует сесть у окна, чтобы ты могла любоваться настоящим Рождеством в заснеженной Англии пока греешь руки и пьешь свой шоколад. Элиас свернул в бок и зашагал к, заваленному по бокам снегом, дверному проёму рядом с эркером*. Распахнув дверь, он пригласил Чисе. Снаружи заведение напомнило ей магазин Анджелики, но внутри, вместо тишины и длинных книжных полок, кафе переполняла атмосфера праздника. - Присмотри-ка нам место, - предложил Элиас и направился прямиком к барной стойке. Чисе в свою очередь сразу заняла место у окна. Оно ещё было украшено венками из кедра и с белыми огоньками, свет которых отражался на стекле. Лёгкий хвойный аромат витал в воздухе. Искусственный снег, рассыпанный в углу у каждой оконной панели выглядел как продолжение уже настоящих сугробов по ту сторону окна. У маленького столика прямо напротив украшенного окна открывался захватывающий дух вид на тихую улицу сквозь отблески теплого света гирлянд. Не переставая улыбаться, Чисе повесила пальто на спинку одного из стульев и заняла место как раз к приходу Элиаса. - Это тебе, - сказал он, поставив большую полную до краев кружку с обещанными взбитыми сливками и посыпкой перед Чисе, - Как считаешь, может Рут тоже хочет? Чисе сконцентрировалась на своей магической связи с фамильяром. - Похоже, что он уснул, - подытожила она. - Что ж, не будем его беспокоить, - улыбнулся Элиас, и, сев напротив Чисе, зачерпнул ложкой большую часть крема, - он оббежал всю округу, бедняга должно быть вмотался. Чисе улыбнулась в ответ, обхватив горячую кружку руками. - Тогда давай не скажем ему, - предложила она, - а то он будет чуствовать себя обделённым. - Что ж, ладно, - согласился Элиас. Они потратили ещё добрые полчаса на обсуждение достопремичательностей в компании горячего шоколада с кремом. Снаружи уже стемнело и снегопад прекратился когда они стали собираться. И в кафе, и на улицах почти никого осталось - только пара прохожих спешно торопилось успеть к ужину. "Остатки жареного гуся, - подумала Чисе, - и хлебная начинка, и жареная картошка".… Ей начинала нравится местное рождественское меню, которое Силки готовила на протяжении недели. Чисе остановилась на крыльце, поправляя шарф, перед тем как выйти в вечернюю мглу. Взглянув на высокую фигуру Элиаса, терпеливо ожидавшего ее, она увидела что-то знакомое, свисающее с карниза маленького крыльца. - Это что?.. Элиас поднял глаза. - Омела? А ну... я думаю, что она видимо из пластика, — добавил он, присмотревшись повнимательнее. - Но это же всё ещё считается? - вслух поинтересовалась Чисе, прежде чем взглянуть на него, неопределённо. - Я думаю, что считается, если захочешь, - сказал он, - в конце концов, пластиковая омела - всё ещё омела, - он спокойно стоял, ожидая ее ответа. - А ты... ты бы хотел...? Элиас быстро улыбнулся. - Конечно, - он шагнул немного ближе. Он был немного ниже обычного, но всё ещё очень высок в очаровании своего человеческого облика, и Чисе стояла на ступеньки крыльца. Чтобы ему не пришлось наклонятья. Чисе придвинулся чуть ближе к краю, внезапно смутившись. Она целовала его раньше, и даже под омелой; но с этим человеческим лицом всё было по-другому. Это лицо, которое казалось немного чужим (даже если он всё ещё говорил, двигался и пахнул как Элиас). Это лицо, у которого были губы. Она никогда раньше не целовала лицо с губами. "Если не считать мисс Редкуррант, конечно," - подумалось ей — и она не зачла тот раз. Это был кто-то, кто целовал её, скорее застал врасплох. Этот раз будет совершенно по-другому. Это будет по желанию. С мужчиной. С Элиасом. Она снова вздрогнула, на этот раз не от холода. Странное покалывание скопилось у нее в животе, пархающая дрожь внутри. Она почувствовала одновременно воодушевление и испуг и на мгновени почти что пожалела, что указала на украшение. Элиас наклонился ближе, все еще улыбаясь ей и пристально глядя на нее из-под полуприкрытых век. Слегка положив руки ему на грудь, она приподнялась на цыпочки и слегка прижалась губами к его губам. Мягко. Тепло. Приятная теплота разлилось у неё в животе, и она стояла неподвижно, закрыв глаза, наслаждаясь этим ощущением. Он поднял руки, нежно сжав её талию, а она скользнула одной рукой вверх по его груди, чтобы приласкать его шею под волосами. Он застонал, очень тихо, и усилил давление, наклонив голову, чтобы лучше прижаться ртом к её, притягивая её саму ближе к себе, его губы двигались по её губам, нежно захватывая нижнюю губу, слегка оттягивая. Самый кончик его языка легко, медленно прошёлся по её верхней губе, и она шумно вздохнула, прижавшись к нему, ощущение разряда. Почувствовав, что ее рот приоткрылся, он застонал, более глубокий звук, который завибрировал в ней, и прижался языком дальше, находя её, пробуя её рот на вкус. У него был вкус шоколада, сливок и Элиаса, и это было чудесно. Вкусно. - Чисе, - каким-то образом простонал он, не потрудившись произнести слова своим человеческим ртом, - ты такая вкусная... Рука Чисе вцепилась в волосы у него на затылке, притягивая его ближе, вметсе с тем она еще крепче прижалась сама. Движение, которое, судя по тому, как он прижимался к ней в ответ, он полностью одобрял. Резко вдохнув, он оторвался от неё, но только для того, чтобы проложить поцелуи вдоль ее подбородка к чувствительному месту чуть ниже уха, целуя ее, облизывая, нежно посасывая и покусывая кожу. Голова Чисе откинулась на его руку, она задыхалась и постонала, её голова кружилась от неожиданных ощущений. Элиас взял в рот мочку ее уха, нежно посасывая ее, слегка прикусывая, прежде чем отстранился, чтобы провести кончиком языка по раковине ее уха, круг за кругом, и обратно к мочке уха. И снова вниз, к впадине прямо под ним, и дальше по ее шее, когда она задыхалась и дрожала, колени ослабли, и только его сильная рука, обнимающая ее за талию, удерживала ее в вертикальном положении. Повернув голову, она нашла его ухо своим ртом, повторяя его движения, посасывая, покусывая, облизывая, и он резко вздохул и прижался к ней, что-то чрезвычайно твердое у её живота, и она подумала если— - Эй! Снимайте уже комнату, вы двое! Чисе сильно покраснела, когда они неохотно отошли друг от друга, пряча свое лицо полное смущение на груди Элиаса. Кто-то похожий на пожилого мужчину заковылял прочь по тротуару, ворчливо жалуясь на “чертовых туристов-янки” достаточно громко, чтобы они точно услышали. Элиас нежно погладил ее по голове. - Извиняюсь, - хрипло сказал он, и в его голосе совсем не было сожаления. - Мне тоже не жаль, - пробормотала Чиз, невольно ухмыляясь. - Нет? Вот и хорошо, - Элиас сжал ее в объятиях, - Нам нужно идти домой. Всё, разогрелась? Он отступил назад, предлагая ей руку. - Определенно, - она улыбнулась ему. Он тоже выглядел немного рассеяным. Конечно, она чувствовала себя рассеяно. Рассеяной и разочарованной… - Может быть, в следующем году нам тоже следует повесить пластиковую омелу, - тихо размышлял Элиас, когда они направлялись обратно по тротуару к далекой железнодорожной станции, которая должна была отвезти их домой. Чисе хихикнул и снова покраснел. - Да, может быть, - согласилась она, сжимая его руку.