Что скрывает твой взгляд?

-Эй! Ч-чего это ты делаешь?! — лицо оробевшего детектива окатило густой волной кипятка и он извился змеей, ощущая прикосновения рук Акутагавы сначала на ключицах, а потом уже и на рёбрах. — Перестань! Мафиози никак не реагировал на возмущённые возгласы Накаджимы. Он медленно приблизился к краснеющей шее и вдохнул слабый аромат его волос, отдающий дешёвым мылом, которым тот старательно надраивал себя пару часов назад. Мягкие губы обожгли его кожу долгим поцелуем и Ацуши зажмурился, закрывая своё пылающее лицо ладонями. — Аку… Рука мафиози моментально закрыла ему рот, не дав договорить, и он вплотную приблизился к тигру, прошептав на ухо: — Рюноске. В груди всё будто бы перевернулось и замерло. «Точно… Его имя…» — пронеслось в затуманенном разуме Накаджимы. — Рю-Рюноске… — он едва мог шевелить губами от подступающего волнения, поэтому его голос то и дело дрожал и срывался. Накаджима, словно загипнотизированный, наблюдал, как в чёрных зрачках промелькнуло что-то, похожее на нежность, а на бледных щеках расцвёл румянец. Белые кончики волос Акутагавы едва касались шеи детектива и навязчиво её щекотали. Но Ацуши лежал, будто вкопанный, и не мог пошевелиться. Перед глазами всё плыло, и он уже слабо понимал, что сейчас между ними происходит. Вдруг его рука непроизвольно потянулась к белой рубашке, постепенно расстегивая пуговицу за пуговицей, пока тонкая ткань не соскользнула с бледных плеч. Акутагава с интересом взглянул на то, как его рубашка с мягким шорохом плюхнулась на пол, а потом перевёл колкий взгляд на тигра и усмехнулся. — Значит, берёшь инициативу на себя? — Заткнись! Из-за тебя я вообще не понимаю, что творю! — он зажмурился и уткнулся лицом в подушку. — И вообще, отпусти меня! Он попытался отстраниться от Рюноске, заёрзав под тяжестью его тела и что-то бормоча себе под нос. — Можешь не барахтаться, всё равно не убежишь, — мафиози только крепче сжал его в объятиях, не допуская ни единой возможности из них выбраться. — Ты теперь только мой, котёночек. Сердце детектива готово было выпрыгнуть из груди, а после такого заявления оно и вовсе чуть не остановилось. — Что за бред ты несёшь… Я, что, радоваться должен, по-твоему?! — Мне плевать, рад ты или нет. Но теперь ты никуда от меня не денешься. Голос Рюноске звучал так же прохладно и безразлично, как и всегда, но неровное дыхание и взволнованный блеск в глазах сильно выдавали его. Детектив прекрасно это осозновал, но лежал тихо, изо всех сил скрывая подступающую улыбку. Луна вновь затерялась за плотной свинцовой массой ночных туч. Комната погрузилась в густой и непроглядный мрак. Но даже сквозь эту темноту Ацуши заметил, как взгляд его напарника скользнул сначала по его волосам и глазам, а потом спустился ниже. — Это хорошо, что ты решил постирать свои шмотки, — он усмехнулся. — Значительно облегчил мне задачу. Тот вспыхнул под испепеляющим взором Акутагавы, понимая, что дело начинает обретать серьёзный оборот. — Не пялься на меня так! — возмущённо воскликнул он и пихнул в Рюноске подушку, чтобы хоть как-то разрядить некомфортную обстановку. — Если ты стесняешься, мы можем накрыться одеялом, — невозмутимо ответил мафиози. Не дождавшись ответа, он рывком накинул одеяло сверху, окончательно лишив тигра последнего источника освещения. Под покровом хоть и тонкой, но довольно плотной и грубой ткани дышалось вдвойне тяжелее. Рука Акутагавы нежно провела по его горячей щеке, а потом слегка приподняла Ацуши за подбородок. Тигр послушно подался вперёд, хватая ртом раскалённый воздух, и ощутил, как губы мафиози жадно припали к его губам. Наконец, чувствуя, как от нехватки воздуха начинает кружиться голова, они отстранились друг от друга и скинули с себя злополучное одеяло. Взволнованное сердцебиение глухим стуком отдавало в виски. Акутагава настолько низко склонялся над ним, что Ацуши не понимал, чьё сердце так сильно бьётся. Из приоткрытого окна слабо потягивало прохладным ночным ветерком, остужающим его вспотевшую шею и грудь. По пустой серой стене скользили прозрачные тени, где-то далеко слышались отголоски лая собак. Но Ацуши ничего этого не замечал. Он всё ещё не мог поверить в случившееся. Слова Акутагавы раз за разом проносились в его голове, заставляя грудную клетку в который раз трепетно сжиматься. «Это ведь не сон?» Он медленно протянул руки вперёд и приобнял Рюноске за плечи, робко притягивая его к себе. Тот нагнулся ниже, позволяя детективу обвить его ещё крепче. Накаджима зарылся носом в его шелковистых тёмных волосах и прикрыл глаза, чувствуя невесомые касания губ на своей шее.

«Я люблю тебя».

***

Рассвет. Ацуши с трудом приоткрыл тяжёлые веки, болезненно морщась от пронзительно яркого света, бившего в глаза. Комнату залило золотистым сиянием, отчего выглядела она намного привлекательней, чем накануне вечером. Он потянулся и лениво приподнялся на локтях. «Интересно, сколько сейчас времени? — Он задумчиво уставился в потолок, приводя в порядок разбросанные по крупицам мысли и, вероятно, мало что понимая. — Часов-то у меня нет. Может быть, у…» В горле пересохло. Его сознание мгновенно прояснилось, как только он понял, что сидит посреди разбросанного и измятого постельного белья. Картины минувшей ночи резко всплыли в его памяти, бросая Ацуши то в жар, то в холод. «Он… здесь?» Тигр медленно повернул голову, надеясь увидеть там пустующее место и удостовериться в том, что это был всего лишь страшный сон. Но Акутагава лежал в сантиметре от него и, кажется, совсем не собирался просыпаться. Его грудь мягко вздымалась от равномерного дыхания, а на неподвижном лице изредка подрагивали чёрные ресницы. Щеки детектива стали белее мела, и он в ужасе вцепился в свои взъерошенные волосы. «И на что я надеялся?! Конечно, такое бы мне никогда не приснилось!» Он обвёл паническим взглядом помещение, в судорогах пытаясь найти свою одежду. Только спустя пару минут он вспомнил, что оставил свои вещи сушиться на балконе. Затаив дыхание, чтобы не разбудить Акутагаву, он осторожно слез с кровати и с готовностью направился в сторону балконной двери. Но, не успел он сделать и шага, как почувствовал, что что-то зацепилось за его ногу. Чувствуя, как он неумолимо летит вниз, Накаджима в панике прислонился к стене и чудом удержался на месте. Препятствием оказалась рубашка Акутагавы, всю ночь провалявшаяся на полу. — Вот черт! Она ведь не порвалась? — с досадой прошипел детектив, внимательно осматривая тонкую ткань. — Если она испортится, он на мне живого места не оставит! Не выявив никаких повреждений, он аккуратно повесил рубашку на спинку стула. Сзади послышался легкий шорох. Накаджима пугливо повернулся на звук, заранее готовясь краснеть и заикаться. Но Рюноске всего лишь перевернулся на другой бок. Ацуши облегченно перевёл дух и мигом юркнул на балкон, с трудом натянув на себя ещё не до конца высохшую одежду. Ему снова становилось не по себе. В груди все сжималось и каменело, а дрожащие пальцы, как на зло, упрямо не хотели завязывать галстук. Воспоминания свежели с каждой секундой, и ему снова чудился низкий, пробирающий до мурашек голос, тихо шепчущий на ухо: «Я люблю тебя». Накаджима вспыхнул и бешено завертел головой, отгоняя свои назойливые мысли. «Боже… Мне срочно надо освежиться!» Он пулей вылетел из своего временного убежища и, задержав на Акутагаве короткий пристальный взгляд, скрылся за дверью. К счастью, в коридоре никого не было. С колотящимся от волнения сердцем тигр разогнулся до своей максимальной скорости и, предварительно врезавшись в автомат с горячими напитками, выскочил из этого злосчастного отеля. Как ни странно, во дворе тоже было пусто. Казалось, что люди специально скрылись из вида, давая возможность детективу побыть одному. Пока никто его не видел, он бродил вокруг здания гостиницы, бегал по тропинкам, скакал, как обезьяна, по деревьям, пока его раскалённая голова не начала кружиться от переутомления. Он доковылял до какой-то небольшой рощицы, расположенной поодаль от места их ночлега, и устало рухнул под ближайшим деревом. Дорога, ведущая к этой роще, уходила вниз, поэтому оттуда его точно никто бы не увидел. «Посижу здесь, пока мне не полегчает». Несколько секунд детектив сонно рассматривал ветви молодых деревьев, низко нависающие над ним, но потом крепко зажмурился и глубоко вздохнул. — Черт! Вот приспичило же ему завалиться в мой номер посреди ночи! Как мне теперь ему в глаза смотреть?! — страдальчески простонал парень и запрокинул голову назад. В нос ударил терпкий запах древесины и сырой почвы. В глубине зелёных крон звонко щебетали утренние птички. «Так тихо… Неужели все ещё спят? — он внимательно прислушался, пытаясь уловить хотя бы малейший звук, напоминающий человеческий голос или шаг. Но ничего, кроме шелеста кустарников, до него не долетало. — Кажется, ещё слишком рано». Он широко зевнул и утёр кулаком слезы, выступившие на уставших глазах. — Я вообще сегодня спал? Если и да, то не более двух часов… — пробормотал он себе под нос и поудобнее устроился под деревом, привалившись спиной к шершавой коре. Тяжелые веки мгновенно сомкнулись и Ацуши провалился в сон.

***

— Извините! — звонкий детский голос неожиданно и резко прервал немую тишину и распугал мелких пташек, прячущихся в траве. Очнувшись от сладких сновидений, Накаджима подскочил на месте и ошарашенно вытаращил глаза. Источник звука исходил откуда-то сверху, поэтому тигр растерянно задрал голову, не понимая, что происходит. Он не сразу заметил мальчика, сидевшего на ветке какого-то коренастого высокого дерева, растущего рядом. Мальчик широко улыбался и с интересом рассматривал детектива, однако, заметив его заспанную физиономию, заметно смутился. — Простите… Я, кажется, вас разбудил? — неуверенно поинтересовался он. Ацуши отрицательно замотал головой, давая понять, что все в порядке, и незнакомец вновь растянулся в беззаботной улыбке. — Я тут ищу кое-кого… Скажите, а вы случайно не «белобрысый коротышка»? «Чего?!» — А кто это тебе сказал? — мило улыбаясь, поинтересовался тигр, хотя прекрасно понимал, о ком идёт речь. — Случайно не дядя в чёрном плаще? — Ага, он, он! А ещё он просил передать, что, если вы не вернётесь, он вас собственноручно закопает в могилу! — было очевидно, что этот ребёнок дошкольного возраста совершенно не понимает значения сказанных им слов. — Вот значит, как… «Вот гад! Да он сам будто из могилы вылез, ещё и издевается!» Чувствуя, как его начинает колотить от возмущения, Накаджима помахал мальчику на прощание и стремительно направился к гостинице.