Удача Джона Аррена

Стук в дверь он ожидал. В конце концов, кто нежданным придет и постучит в эту дверь? Джон Аррен встал из-за стола и сам открыл дверь. Он чувствовал свои годы, особенно когда близился вечер, но он все равно старался сам делать простые вещи. Он все еще был мужчиной, каким бы высоким не был его пост. Он все еще сам открывал двери, когда стучали его гости. Человек за дверью был именно тем, кого ждал Джон. – Входи, входи, Петир. Петир Бейлиш кивнул. – Добрый вечер, лорд Аррен. Этот голос. Джон и забыл, как он действовал на нервы. Джон не нахмурился, но ему пришлось заставить себя не делать это. Уже давно не бывал он наедине с Петиром. Обычно Джон встречался с ним, когда рядом были другие. Но все же эта встреча была не для чужих ушей. Особенно не для ушей Вариса – пока что. Джон чувствовал... Джон чувствовал, что Петир проводит слишком много времени с Варисом, изучая методы Паука. Джон помнил, что когда-то голос Петира не был таким тихим и таинственным. Он научился этому. Джон отошел от двери, впуская тайну в свой кабинет. Бейлиш вошел, и Джон закрыл за собой дверь. Стражники за порогом вернулись на свое место. Бейлиш улыбался, когда Джон посмотрел на него. Человек, который всегда улыбается... Ты не можешь верить такому человеку. – Как ты поживаешь, Петир? – спросил Джон. – Хорошо, лорд Аррен. Лорд Аррен вел себя как подобает, приняв Бейлиша в Башне Десницы. Он помог юному лорду достичь своего нынешнего положения, а потому должен был вести себя как подобает. Ведь в общем-то Бейлиш был одним из людей Джона. И он заметил, что все больше и больше в этом сомневается. Джон не знал, почему, не знал точно. Бейлиш говорил все правильно. Он был умен, смышлен и полезен. Но что-то с ним было не так. Эта улыбка и эти мертвые глаза, и этот наученный голос, он словно марионетка на ниточках кукловода. И это было просто легкое беспокойство, даже не на первой странице списка всех тех бед, что волновали Джона. Джон просто смотрел на Бейлиша. Это было все, что он мог делать. Юный лорд слишком уж хорошо научился жонглировать монетой. Роберт хотел того, чего хотел, и ему не было дела, как за это заплатят. Джон понял, что он был почти таким же. Тема сегодняшнего разговора сделает жонглирование монетой еще важнее для королевств. В начале своего десничества Джон Аррен внимательно следил за счетами. Теперь же... Теперь он позволял Бейлишу делать все, что нужно. Он не волновался о деталях, которые несомненно были ужасны и отвратительны. Он слишком уж позволил деталям ускользнуть от внимания. У него было слишком мало времени, чтобы тратить на это. Джон Аррен знал, что годы его сочтены, но ему так много хотелось успеть закончить. Важнее всего было утвердить наследование линии дома Баратеонов. Эти дети Роберта не были... Ну, Джон даже не представлял, как сказать королю Роберту то, что он узнал. Джон знал, и брат Роберта Станнис тоже знал, кое-что. Теперь же дело было за тем, чтобы сказать Роберту. Может быть Роберт поверит Джону – и тогда королева и ее, только ее, дети будут сброшены с самой высокой башни Королевской Гавани. Или же Роберт не поверит Джону – и тогда годы Джона среди живых будут кончены. Позже Джон собирался набросать план. Он вернулся мыслями к сегодняшней теме, письму от Железного Банка Браавоса, полное намеков и инсинуаций. Ему следовало собраться со всеми силами, чтобы разобраться с Бейлишом и этим делом. Бейлиш оглядел кабинет Джона. Джон указал на стул рядом с небольшим столом. – Выпьешь? – спросил Джон. Бейлиш кивнул: – Пожалуйста. Джон подошел к столу, на котором лежало письмо от Железного Банка, рядом с безвкусно изукрашенным графином арборского золотого и несколькими бокалами. Открылась дверь в кабинет из внутренних коридоров. Вошла Лиза. – Это не Петира ли я услыхала? – спросила она Джона. Как только она расслышала тихий голос Бейлиша, удивился Джон. – Он всегда вовремя, – сказал Джон. Лиза обернулась и улыбнулась, увидев Бейлиша. Джон забросил письмо в выдвижной ящик. Пока Лиза в комнате, разговор будет легким. Тьма подождет, пока она не уйдет. Это было обычное дело в последние годы. Когда заявлялся Бейлиш, обязательно приходила Лиза, если она была в Королевской Гавани. Он не ревновал к симпатии, которую Лиза питала к своим друзьям. Он любил свою жену, но любовь эта пришла с опозданием. То, что было в начале, было договором между домом Арренов и домом Талли, где Талли обеспечили делу восстания вооруженных солдат, а Джон обеспечил свадьбу женихом. Лиза всегда с нежностью относилась к своему другу детства, разве не так? И Бейлиш славно на этом нажился. Мальчиком он был наследником небольшого замка. Удача его отца в делах военных обеспечила его возможностью послать сына воспитываться у Талли в Риверране, что ж... Не случись этого, Лиза не представила бы Бейлиша Джону. Конечно, Бейлиш был мелким лордом Долины, но у Джона в Долине было множество, множество мелких лордов. Лиза помогла договориться Джону и Бейлишу. Без этого не бывать Петиру Бейлишу мастером над монетой. Вот уж верно... Вот уж верно. Забавно, как мелочи не всегда остаются мелочами. Место воспитания оказывалось самым важным моментом из всего. Джон помог вырастить Роберта Баратеона, и теперь в наказание жил в этой ужасной башне. – Хочешь выпить, Петир? – спросила Лиза. – Я собирался ему налить, – сказал Джон. – Так садись с Петиром. Я налью для всех нас, – ответила Лиза. Джон кивнул и занял свое место. – Наш Роберт уже поужинал? – спросил Джон. Он не очень хорошо понимал своего сына. Он был уже стар, а Роберт был еще так мал, так юн. Он оставил его воспитание Лизе. – Наш Робин был немного капризен. Но Петиру неинтересно об этом слушать. – Я не тороплюсь, – ответил Бейлиш. От этих слов у Джона мурашки пробежали по коже. Что-то странное было в Бейлише, что-то отчаянное. Джон встречал на своем жизненном пути разных людей, но не представлял, встречал ли таких, как Бейлиш. Он точно надеялся, что и не встретит более. Лиза принесла бокалы для всех троих. Она сидела, отпивала свое вино, и развлекала их некоторое время. Потом Петир вдруг уставился на нее. Лиза покраснела. – Оставлю вас вашей работе. – Нам было приятно, – ответил Джон. Бейлиш встал, пока Лиза собирала бокалы и выходила из комнаты. – Ваша жена – прелестная женщина. Если кто и знал женщин, то это Бейлиш. Не только был он мастером над монетой, но в Королевской Гавани он был мастером над женщинами. Джон отмахнулся от комплимента. Лиза есть Лиза. – Почему вы хотели меня видеть, лорд Аррен? – спросил Бейлиш. Джон встал и вернулся с письмом от Железного Банка. – Из-за этого. Бейлиш читал не быстро. Закончив, он кивнул и поднял голову. – Понимаю. – Эти предположения правда? – Ну, если чем они и являются, то преуменьшением. Джон подавил стон. – Мы должны больше, чем они заявляют? – Если учесть наши долги Ланнистерам и Тиреллам, то несомненно. Джон откинулся назад на стуле. – Мы не получим больше денег из Браавоса, пока не расплатимся с этим долгом. Возможно, не получим и потом. – Занимать у иностранцев всегда рискованно. – А занимать у Тайвина Ланнистера безопасно? – спросил Джон. – Ну, нет. На самом деле нет. – Вот именно. Они засиделись до раннего утра, пытаясь разобраться с дырами в бюджете королевства. Джон отринул некоторые из предложений Бейлиша, вроде того, чтобы залезть в тот или другой кошель с подаяниями, пока не минуют трудные времена. Подаяния беднейшим жителям Королевской Гавани не были официальными, но они были настоящими. Эти деньги нельзя было отобрать, не вызвав бунт. Королевская Гавань уже достаточно горела в последний век. Джон не собирался вызывать новый пожар. Он думал о Бейлише, когда тот ушел. Мастер над монетой был хорош в тактике, но стратегом он был неважным. Встреча с королем Робертом исчерпала жалкие остатки терпения, которые Джон смог собрать в этот особенный день. – Подсчет медяков, – сказал он, повторяя фразу, которую слышал не один раз. Если бы Джон услышал это еще раз, он бы сам придушил короля Роберта. От короля он ушел с заявленным разрешением делать все, что нужно, только чтобы король не замечал, что происходит. Джон легко мог избавить короля от этого. Дешевое вино в дорогих кувшинах, которые у них уже были – сделано. Роберт все равно уже не замечал разницы. Закрытие неиспользующихся комнат Твердыни Мейгора – сделано. Так их не нужно будет отапливать и тратить время слуг на их уборку. Тихая продажа посуды и другой утвари, пережившей конец правления Таргариенов – сделано. Очень многое было украдено во время взятия Королевской Гавани, но многое и осталось. Может люди чувствовали въевшийся в эти вещи запах гари? Роберт все равно все это не заметит. Джон был так глубоко погружен в свои мысли, что не заметил крадущегося по Башне Десницы Вариса. – Вы пришли от короля, не так ли? – спросил Варис. Испугавшись, Джон остановился и огляделся вокруг. Только тогда он сумел выдавить ответ. – Сегодня он был довольно решителен. Вежливая выдумка. Теперь Варис мог или ничего не сказать, или сказать что-то. Джон работал рядом с этим человеком больше десяти лет, но все еще не мог понять его капризов и настроений. – Несомненно. Вы слышали, что Петир Бейлиш заболел? – Заболел? Чем? – спросил Джон. – Лихорадкой, милорд десница. – Когда я видел его в последний раз, он был здоров. Лихорадка? Мы с ним выпивали вместе три дня назад. Варис пожал плечами. – Пицель не знает, в чем причина лихорадки. – Пицель знает многое, но врачевание не его сильная сторона, – ответил Джон. – Благодарю вас. – Я живу, чтобы угождать, – сказал Варис, удаляясь, медленно, молча. Должно быть, Варис злорадствовал. У них с Бейлишем было то еще соперничество. И все же, в словах Вариса могла быть правда. Джон направился туда, где Пицель лечил Бейлиша. Джон Аррен не мог понять, что происходит с его мастером над монетой. Он пытался задавать разные вопросы. – Таким мы его нашли, – сказал Пицель. – Боюсь, никакое мое лекарство не меняет его состояния. Джон не хотел находиться тут больше. Болезнь... – Давайте выйдем из комнаты больного и поговорим. Пицель повел Джона в свой кабинет, довольно мрачный и заполненный книгами. – Это лихорадка? Это может быть моровое поветрие? – спросил Джон. Как десница, он должен был беспокоиться о Королевской гавани, и что может быть хуже, чем болезнь, что распространяется от дома к дому. Бейлиш заболел. Кто еще болен? Джон боялся, что это могло придти из города. В конце концов, мало ли что мог подхватить Бейлиш, шатаясь по городу? – Это первый случай, о котором я слышал, – ответил Пицель. Джон кивнул. – Возможно многое из того, что происходит за стенами, нам неизвестно, во всяком случае пока. В дверь постучал слуга. Петир Бейлиш умер. Так быстро! Какая ужасная лихорадка. Джон пошел взглянуть на него в последний раз. Глаза Бейлиша были налиты кровью. В посмертии он выглядел как чудовищное создание, с этими красными глазами. Какое же ужасное место – Королевская гавань. Может быть, пришло время попутешествовать в другие королевства, убраться из этого места. Джону не помешали бы несколько недель в Орлином Гнезде. Он бы даже потерпел несколько вечеров в Хайгардене, с этим болваном Мейсом Тиреллом, как верно называла его Оленна. Джон набросал записку Лизе. Ей следовало узнать о смерти ее друга детства. Тем же вечером сир Борос из Королевской Гвардии передал Джону послание, когда тот был в своем кабинете. Джон пытался убедить короля Роберта, что он мог бы обойтись другими стражниками. Ему не нужны были для защиты королевские гвардейцы. – Благодарю вас, сир Борос, – сказал Джон. Это не было настоящим подарком, знал Джон, потому что не в щедрости Роберта было дело. Король Роберт отправлял на службу к Джону тех, кто впадал ему в немилость, потом возвращал их к себе, чтобы заменить тех, кто рассердил его на этот раз. Нелегко было следить за его ссорами, пусть даже в Королевской Гвардии было всего семь человек. Джон открыл записку. Он прочитал ее снова, потому что первая попытка не нашла в этом смысла. Записка была короткой: жена Джона, Лиза, была в беспамятстве. Первой мыслью Джона была лихорадка. Вторая мысль была о сыне. Он помчался прочь из кабинета. Юный Роберт читал книгу. Джон потрогал его лоб, и мальчик начал жаловаться. Его мальчик был капризен, но здоров. Тогда Джон помчался через Твердыню Мейгора в комнату, где Пицель врачевал Лизу. – Как она? – потребовал он ответа. Пицель несколько раз моргнул. – Это не лихорадка. – Что с ней случилось? Пицель поколебался, прежде чем ответить. – Я не знаю. – Каковы признаки болезни? – спросил Джон, стараясь оставаться спокойным. – Она все что-то бормочет, но я не смог уловить ничего имеющего смысл, – сказал Пицель. Джон подумал, что он лжет. – Оставьте нас. Он пошел в соседнюю комнату, где была его жена. Это была маленькая комната, всего в нескольких дверях от той, в которой умер Бейлиш. Лиза безутешно рыдала. И из нее потоком, как из дикого родника, лились слова. – Что случилось, Лиза? Она посмотрела на Джона. – Это правда? Он умер? И это все из-за друга детства? Джон нахмурился. – Петир? Боюсь что так. Она снова разразилась рыданиями. – Не следовало мне посылать тебе эту записку. – Тебе следовало выпить вино, которое я тебе подала, – с внезапной злобой вдруг сказала Лиза. – Что? – Ничего. Джон подтянул стул и присел рядом с Лизой. Она плакала и засыпала. Просыпалась и снова плакала. Где-то посреди бдения Джона она вдруг сделала нечто иное. – Наверное, я подала ему твой бокал, Джон... Джон ничего не сказал. Он думал о том последнем разе, когда Бейлиш был в кабинете Джона. Лиза разливала напитки. – Почему он просто улыбнулся и выпил? Джона накрыло ужасающее понимание, что она скажет потом. Но ему следовало это знать. Джон сказал тихим, мягким голосом, совсем как у Бейлиша: – Я тебя не виню. – А должен бы. – Я не виню, – сказал Джон, изображая Бейлиша. – Как я могла перепутать? – спросила она себя. Она снова зарыдала, словно не замечая, что в комнате был кто-то еще. – Это было так просто. Ты дал мне зелье. У него не было вкуса. А потом ты выпил не из того бокала... Джон заметил, что его ногти вжимаются в его ладони. Крови не было – пока. Он расслабился, вернее попытался. – Ты хотел быть там, чтобы видеть, как Джон пьет. Я могла просто налить Джону вино, я делаю так несколько раз в неделю, но ты хотел видеть. Ты все настаивал и настаивал... – слезы у нее еще не кончились. – Мы решили, что это будет, когда Джон позовет тебя к себе. Почему, Петир? Почему ты взял не тот бокал? Джон не знал, что ответить. Он все еще пытался осознать, что Лиза была убийцей, пусть и растяпой. Она, вместе с Бейлишом, собиралась убить. Джон слушал, пока Лиза не уснула. Пицель ждал его. Несомненно, подслушивал. – Она в порядке, милорд? – Она обезумела, великий мейстер. Умер друг ее детства, и она не в себе. – Понимаю. Пицель, конечно же, пытался прикинуть, как обратить это себе на пользу. Бейлиш был таким же. И Варис такой же. Оба они просто лучше умели прикидываться. – Я отправлю ее в Орлиное Гнездо, чтобы оправиться на чистом воздухе Орлиного Гнезда, – сказал Джон. – Да, отдых на чистом воздухе принесет ей здоровье. – Благодарю вас за помощь, – сказал Джон, удаляясь. – Прощай, любовь моя, – сказал Джон. Он кивнул своим людям, и процессия отправилась в Орлиное Гнездо. Чтобы все организовать, понадобилось два дня, и Лиза не сопротивлялась, из-за макового молока, которое ей давали по приказу Джона. Роберт Аррен оставался в Королевской гавани, и Лиза не спорила. Некоторые из самых верных людей Джона сопроводят ее в Орлиное Гнездо, и все то, что узнают по дороге, сохранят в тайне. Что сделает Лиза, когда поймет, какой секрет она раскрыла? Джон думал, что она была самым отвратительным и самым глупым чудовищем на свете. И была другая проблема, конечно. Джон провел множество часов в последние дни, глядя на своего сына, Роберта. Глядя на детей короля, Джон сумел разглядеть бастардство. Нет ли его в его собственном доме? Был ли Роберт Аррен на самом деле Робертом Бейлишом, или вернее Робертом Стоуном? Теперь Джон сомневался во всем, связанном с Лизой. Он сомневался в себе за свою слепоту. Старый муж при юной жене – и он ни разу не задавался вопросами о ее дружбе с такими, как Петир Бейлиш. Он сомневался во всех, вокруг него, что они знали, и ничего ему не сказали. Конечно же Варис знал, и наверняка другие. Джон мрачно смотрел, как колесница покинула двор, в сопровождении солдат. Многих из них он не увидит следующие месяцы. А Лизу он не намеревался видеть больше никогда. У него оставалась работа. Теперь он временно был мастером над монетой, не только десницей. Так он всем заявил, и это было правдой, но это и давало ему повод заглянуть попристальнее в дела Петира Бейлиша. Этого человека следовало выбросить на съедение падальщикам, но Джон организовал ему тихие, уважительные похороны. Он приехал в главный бордель Бейлиша, и кивнул стражникам, которым велел его занять. – Нашли какие нибудь бумаги? – спросил Джон. – Милорд десница, его кабинет просто завален пергаментами, – ответил стражник. – Вы удалили всех... посетителей и работников? – Они были очень недовольны, но да, лорд десница. Джон кивнул и вошел в вульгарное здание. Оно все еще благоухало духами. Бейлиш был мертв, а его запах оставался. Джон нашел кабинет и принялся изучать бумаги. Он послал за своим сквайром и несколькими слугами из Башни Десницы. Слишком уж много писанины было нужно разобрать. Джон принялся раскладывать бумаги по стопкам, иные частные письма, другие касались дела короны. Самая дальняя и самая маленькая стопка касалась закупок. Другая касалась дел других королевств, или других дел, которые вел Бейлиш. Он был куда богаче, чем предполагал Джон. Он остановился и пересмотрел бумаги, касающиеся владений Бейлиша. Он конфискует все до последнего дракона. Большая часть этих денег, если не все, пришли из королевской казны. И туда они и вернутся, как только Джон найдет доказательства, как именно Бейлиш разбогател так быстро. Он остановился, чтобы поесть. Чтобы отдать приказы. Он велел разжечь свечи, когда пришел закат. Он был глубоко погружен в бумаги, тревожно глубоко. Дела были хуже, чем Джон думал. Теперь Джон понимал, почему получил письмо от Железного Банка. Насколько понимал Джон, Бейлиш перестал выплачивать долг Железному Банку некоторое время назад. Почему? Это было неясно, но у Бейлиша явно была какая-то интрига на уме. Джон не нашел ничего, что могло бы раскрыть его намерения. На третий день, что он был там, после обеда, Джон нашел тайную комнату. Он обходил бывший бордель и заметил что-то странное. Комнаты были неверных размеров, а это значило, что были еще места, которые Джону следовало осмотреть. Он не стал просить помощи сквайра или стражников. Он потратил много времени, разыскивая тщательно скрытый вход. Секретная комната была больше брачной постели Джона – она была заполнена полками, а полки были забиты золотом. На следующий день Джон нашел комнату с драгоценными камнями, их было больше, чем оставалось в королевской сокровищнице. Еще через час Джон нашел новые тайны. Самые пугающие из всех. Это была комната, полная запечатанных бутылей, комната полная подписанных и неподписанных ядов. Бейлиш не просто был вором и заговорщиком. Кто знает, сколько он совершил убийств. Джон устал находиться в этом ужасном месте. – Хью, – позвал он. – Лорд Аррен? – Нам нужны крытые повозки, несколько штук. И нужно побольше людей. – Сколько повозок, милорд? – Начнем с шести. – С шести? – Закажи шесть от моего имени. Прежде чем прибыла первая повозка, распространились новости, от Хью к солдатам, а от тех к местным. Конечно, местные жители и так были полны любопытства о том, что здесь происходило. То, что солдаты вышвырнули из борделя всех посетителей и так было хорошей сплетней. Повозки же – совсем другое дело. Повозка за повозкой прибывали к старому борделю покойного мастера над монетой. Общество пришло к единому мнению: мертвец воровал у королевства – он был изменником. Джон не был недоволен, что такая история побежала по городу, становясь только хуже, убегая дальше. Шести повозок не хватило даже для начала. Только для бумаг потребовалось еще пять. И он оставил золото, драгоценности и яды в борделе до поры до времени. А так же оставил солдат охранять двери. Джон смотрел, как отбывает небольшой флот. Три корабля, полных сокровищ, окруженные двумя дюжинами военных кораблей. Золото, большую часть которых Джон добыл из множества принадлежащих Бейлишу домов в Королевской Гавани, безопасно прибудет в Железный Банк. Этого будет недостаточно, чтобы разрешить дела между короной и Браавосом, но для начала сойдет. Назавтра в Утес Кастерли должны были отбыть груженые повозки, и несколько других отправятся в Хайгарден через неделю. Король Роберт выплачивал долги – вернее, Джон делал это от его имени. Все снова было прекрасно в Семи Королевствах, верно? Нет. Джон не был доволен. На самом деле, он был в ярости. Во-первых, золото. Откуда оно взялось? Оно было доступно уже давно, но Джон этого не знал. Он долго сидел над документами. И теперь он осознал ответ: когда Джон только стал десницей, Семь Королевств были в тяжелой ситуации, оправляясь после битв, смертей, разрушенных деревень и ферм. Джон не заметил этого, но дела пошли лучше. Разрушенные фермы были восстановлены. За время весны и лета, и долгого мира дела улучшились. Петир Бейлиш заметил это. Он стал мастером над монетой, и стал докладывать те же ужасные новости, к которым привыкли Джон и Роберт. Бейлиш позволил долгам расти, и выплачивал их медленно, если вообще выплачивал. Все неучтенное золото уходило на покупки или заначки, которым он управлял – или людям, которые помогали ему за плату. Многих укоротили на голову за последние несколько недель, все подельники Бейлиша. Теперь казна была полнее, чем когда либо за последние десятилетия, даже учитывая выплаченные долги Семь Королевств ни в коем случае не были бедны, даже если бы Роберт тратился как пожелает. Джон не закрыл долги перед Браавосом и Ланнистерами, но заметно сократил их. Джон был в ярости, что не видел всего этого. Он был в ярости, что из-за лености Роберта был так занят, что все проглядел. Королевства были в прекрасном состоянии, если бы не воры, вроде Бейлиша, или болваны вроде короля Роберта. И дураки, вроде Джона Аррена, которые думают, что делают нужное и полезное. Джон прошел по твердыне Мейгора к своей башне. Он освободил для себя часть утра и провел его со своим сыном – или, если уж на то пошло, сыном Лизы. Он пытался принять решение касательно нескольких дел. Во-первых, был ли маленький Роберт его сыном? Или дому Арренов следовало перейти к его кузену? Он говорил с мальчиком, который был капризным и мнительным. Он пытался поговорить со странным ребенком за обедом. Ничего не вышло. В конце концов Джон отправил ребенка к себе – не своего ребенка, просто ребенка – и вернулся к другим, более важным делам. Он уехал верхом в сопровождении нескольких стражников. Он поехал назад к закрытому борделю, который был основным местом работы Бейлиша. Других он отправил в другие владения Бейлиша. Джон раздал своим людям разнообразные приказы. Они должны были вывезти всю мебель, все кровати, ковры, гобелены, все. Люди Джона должны были все до единого погрузить в повозки, отправленные с ними. Прошел слух, что все эти здания будут или проданы, или разрушены. Заняв всех делом, Джон вернулся к тайной комнате, полной запечатанных флаконов, хранилище ядов Бейлиша. Полки были заставленны бутылями с зельями, но не все они были полными. Яд – оружие женщины, и этот яд хранил мужчина, у которого под рукой было много, много женщин, способных выполнить его работу. Как Лиза Аррен, нет, Лиза Талли, которая с таким желанием взялась за дело, но по счастью, была бестолкова. То, что он едва не умер от рук своей жены, многое прояснило для Джона Аррена. Он уже давно не был самим собой. Он просто ходил повсюду, как Белый Ходок из старых сказок для малышей, Ходок, которым командовал огр с короной. Джон не думал, не чувствовал, просто делал. Теперь Джон огляделся и подумал. Ему не понравилось то, что он увидел. Это он позволил Бейлишу делать все, что тот сделал. Это он позволил Роберту делать то, что делал он. Комната, полная ядов, для многого могла быть метафорой, но более всего она была истинным сердцем Семи Королевств – эта комната, полная ядов. Джон знал, что простонародье оправилось от войны, но все остальное теперь было хуже, чем во времена, когда на троне сидел Безумный Король. Конечно, Роберт никого не сжигал, но безопасность королевства была под угрозой. Он не заботился ни о чем. Он даже не позаботился, чтобы его дети были его детьми. Он ломал все, что видел. Достань мне армию, Джон. И они с Недом Старком исполнили свой долг, и заплатили Хостеру Талли все, что тот захотел. Управляй за меня королевством, Джон. Не беспокой меня деталями, Джон. Джон многое мог исправить. Теперь он это понимал. У него все для этого было. Что он будет с этим делать? Он и не понимал, как покушение Лизы на его жизнь задело его. Сейчас Джон Аррен представлял себе самые ужасные вещи. Он не мог ждать. Он не мог ждать, что передумает. Джон решился. Он проверил календарь, выбрал нужное время и самолично отправился в винный погреб. Работники были ошеломлены его появлением, за всю историю Королевской Гавани ни один лорд-десница не заявлялся в винные погреба. – Скоро будет пир в честь годовщины восшествия короля на престол. Какие бочонки у вас с самым редким вином? – спросил Джон. Это был правильный вопрос. Работники погреба любили поговорить о своих погребах. Джон отобрал несколько бочонков для пира, но самый особенный был бочонок из Волантиса. Он попробовал глоток и заявил, что ничего лучше не пробовал. – Это будет главным событием пира. – Конечно, милорд десница. – Отправьте его ко мне в кабинет. Я пригляжу, чтобы он дотянул до пира. Не представляю, как вы уберегли его от чьей-нибудь жадной глотки. Погребник, который выглядел таким же сгорбившимся, как ощущал себя Джон, улыбнулся почти беззубой улыбкой. – Я сам обнаружил его всего три дня назад. Мне пришлось порыться в бумагах, чтобы определить, что это было. Это последний бочонок из сто сорока, что были куплены много десятилетий назад. Здесь годами не протирали пыль. Джон, довольный, кивнул. У него был сюрприз, от которого не откажется никто на пиру. Никто не считал вина Волантиса хорошими, но этот эликсир был прекрасен. Это будет особенное угощение для пира. Пир начался через одиннадцать дней. Пиршественный зал был светлым, полным дыма, жарким. Еда пребывала волна за волной. Раздавались громы смеха и звучало множество шуток о мизинцах. Час спустя Джон встал и подозвал своего слугу. В зал вкатили повозку с бочонком. Джон посмотрел на своего воспитанника, короля Роберта, и рассказал об истории бочонка, откуда он взялся, и о его божественном вкусе. Он подошел к нему с бокалом и первым отпил из него. – Восхитительно! – заявил он. Он оглянулся на короля. – Сегодня мы пьем за вас, ваше величество, и за мир, что вы принесли королевству. Комната наполнилась радостным шумом. Роберт прокричал что-то в ответ. Слуги принялись собираться у бочонка, театрально наполняя маленькие бокалы, который были очень дороги в изготовлении, и начали разносить их гостям, в порядке важности. Король и королева были первыми, потом разные лорды, потом и сиры, потом и все. Тут случилось первое непредвиденное обстоятельство. Джоффри Баратеон, сидевший за главным столом, потребовал бокал для себя. – Отец! Отец, я хочу волантисского вина! Роберт оглянулся и махнул рукой. Пьяницу не волнует, что он делает других пьяницами. К Джону подошел маленький Роберт. – Можно мне тоже? Мирцелла с Томменом тоже пьют. И конечно, он ныл. Джон посмотрел на стол, из-за которого пришел Роберт. Да, место было рядом с Мирцеллой Баратеон. Ни Роберт, ни Мирцелла не носили своих настоящих, бастардских имен. – Хорошо. Позволь, я подам тебе бокал, – сказал Джон мальчику. Джон сам налил ему вина. Маленький Роберт улыбнулся, прежде чем выпить его залпом, и он закашлял от шока. – Иди на свое место, – сказал Джон. Джон ограничился одним бокалом, этого было достаточно. Он заметил, что король Роберт выпил не меньше дюжины. И королева Серсея проглотила не меньше. Двенадцать – это чревоугодие, но пусть чревоугодник и чревоугодница делают, что хотят. Он заметил, что несколько королевских гвардейцев пьют исподтишка. Особенно внимательно он следил за другими членами Малого Совета. Пицель и Варис оба пили, как он и ждал, хотя Вариса пришлось заставить идти на пир. Как оказалось, тот не любил таких людных сборищ. Джон ощутил последствия яда спустя два дня после пира. Самые темные и остро пахнущие яды он слил в водосток и выбросил флаконы. Теперь ядов Бейлиша у него не осталось. На третий день он был почти без чувств. Скоро он встретит Неведомого, и ответит за то, что сотворил – и он не мог дождаться, когда это наконец случится. Потому что пока бочонок стоял в кабинете Джона, он воспользовался ядами Бейлиша. Он выпил несколько бокалов чистого вина, чтобы освободить место в бочонке – и заполнил его прозрачными ядами, у которых не было запаха. Джон не разбирался в ядах, но счел, что сделал достаточно. Королевству будет лучше без короля Роберта – и без Джона. Пусть тот, кто выживет, собирает черепки. Может быть кто-нибудь решится очистить Королевскую Гавань, после того, как несколько лордов и особ королевской крови погибнут от лихорадки. Кто-то другой будет десницей. Может быть, он лучше справится, понимая, что происходит. Джон слишком долго был слеп. Джон проснулся в своей постели. Он был жив, и был ошарашен этим неприятным фактом. Станнис Баратеон встал с кресла рядом с кровати Джона. – Я рад, что лихорадка не одолела тебя. Так говорили о лихорадке, не яде. – Станнис, как ты поживаешь? – спросил он. Голос его был хриплым от долгого молчания. Станниса не было в Королевской Гавани на пиру, вспомнил Джон. – Я жив, один из немногих, как кажется. Мой старший брат и его семья, все мертвы. Варис и Пицель, и мой младший брат Ренли, и несколько лордов, все они больше не с нами. И трое королевских гвардейцев. Джон закрыл глаза. Эти смерти он ожидал. – Твой сын, Джон. Джон сглотнул и кивнул. Он знал, что позволяя мальчику взять тот бокал, подписывал ему смертный приговор. И он все равно это сделал. – Слуг и поваров сократилось на треть. Как? Их не было на пиру... Но Джон оставил бочонок на кухонных слуг за пару часов до пира. Может быть, конечно, некоторые попробовали сделать несколько глотков. – И тысячи в пределах городских стен. Тут Джон широко раскрыл глаза. Как? Тысячи... Неужели в городе и правда буйствовала лихорадка? Нет... Нет, в этих смертях тоже был повинен Джон. Весь тот яд, что он слил в водосток, он куда-то пошел. Может быть в водохранилища, которые заражались из водостоков королевского замка. Джон повернул голову к Станнису. – Так мне следует звать тебя король Станнис? – спросил Джон. Станнис нахмурился и кивнул. – Я теперь король, хотя моя коронация чуть-чуть подождет. Есть кое-что, что ты должен знать. Джон задумался, не знал ли Станнис, что лихорадка не была лихорадкой. Лучше уж услышать все, как есть. Джон ожидал, что умрет от того, что сделал. Черные темницы не пугали Джона. Он пытался вылечить королевство. За это можно заплатить чем угодно. – Мы получили новости из Орлиного Гнезда. Произошел несчастный случай, – медленно сказал Станнис. – Что случилось? – спросил Джон. – С твоей женой беда. Возможно, она была пьяна или больна. Из письма не было до конца ясно. – Что случилось с Лизой? – В письме сообщалось, что она выпала в Лунную Дверь. Лиза была мертва. Сын Лизы был мертв. Джон постарался не показывать своего облегчения. Эта женщина больше не пятнала честь дома Арренов – и честь дома Талли. - Я любил ее, знаешь, – сказал Джон, и долгое время это было правдой, пусть и не в последнее время. – Знаю, – сказал Станнис. – Мне надо организовать похороны. – Я отправил письмо от твоего имени, пока ты был болен. Джон кивнул. – Благодарю, ваше величество. – Я не ожидал, что стану королем, даже когда Роберт только сел на трон, а особенно после того, как Серсея родила сына. Я не готовился к этому. Как и Роберт. Он просто занимал эту должность, и делал это хуже, чем Джон мог себе представить. – Мне нужно кое-что у тебя спросить, – сказал Станнис. – Будешь ли ты служить у меня десницей... – Ваше величество, я старик, и могу не оправиться от этой лихорадки. – Позволь мне продолжить. Джон кивнул. – Если ты проживешь еще неделю или еще десять лет, я буду слушать твои советы внимательнее, чем когда-либо слушал мой брат. Ты правил Семью Королевствами все его правление. Сделай для меня то же, и начни учить своего преемника, если пожелаешь. Неведомый решил пока помиловать Джона. У Джона не оставалось выбора. – Я буду служить, ваше величество, пока вы пожелаете, и пока тело мое будет мне это позволять. Станнис натянуто улыбнулся и снова сел. – Так с чего мы начнем? Он был не из тех, что долго раскачиваются. Джон некоторое время молчал. Он ожидал смерти, а получил какое-то возрождение. Он к этому не подготовился. И все же, было кое-что, что было совсем рядом. – Этой лихорадке причина – отвратительное состояние Королевской Гавани. – Да. – Это не в первый раз, и если ничего не делать, не в последний. На этот раз погибла королевская семья и столько других. – Так с чего начать? – спросил Станнис. – Мы начнем с того, что помянем мертвых, а потом расчистим грязь, – сказал Джон. Король Станнис кивнул, обдумывая. – Да. Именно это мы и сделаем. Конечно, они по-разному поняли сказанное Джоном. Джон построит планы для очищения обоих типов, и физического, и морального. Он похоронит тех, кого убил, но в его списке еще остались люди, и он продолжит прополку сорняков. У Станниса были свои предложения, но план, который они начали в тот день, принадлежал Джону Аррену. Вот что подарила Джону его удача – не тот бокал вина, и не тот человек, погибший от яда Лизы Аррен. Джон собирался следовать дальше, покуда благоволит ему удача. Один человек, в нужном месте и с нужными идеями, может отчистить Королевскую Гавань, или погибнуть, пытаясь.