Пламя нашей жизни

      За довольно долгое время поездки эмоции перестали быть такими острыми, и Киоко даже нашла в себе смелость спросить, где они и где братик. Получив спокойные ответы, пусть даже некоторые звучали, как «не знаю», она смогла задать другие вопросы. Ее проводник был не против ответить, хотя о себе говорил неохотно. Все, что она узнала — это что он и его родители родом из Германии, на самом деле они переехали в Италию, но как мужчина оказался в Японии, он не ответил. Допытываться она не стала, достаточно и того, что рядом с ним было спокойно, в отличие от того мужчины, который был главным.       — А что означает эта маска?       — Знак принадлежности к клану.       — Значит, вы якудза? Почему вы помогаете мне добраться домой?       — У меня приказ сопроводить тебя, — поправил ее мужчина, сидящий за рулем. — Ты тоже часть клана, по крайней мере, — он бросил на нее странный взгляд, — когда ты была женщиной-медиком, а не девочкой-одуванчиком.       — Я умею лечить с помощью пламени, — призналась Киоко, почувствовав прилив гордости за это, неуверенно добавив: — Меня немного Луссурия-сан учил.       — Хранитель Солнца Варии? — на этот раз он бросил на нее заинтересованный взгляд.       — Да, — кивнула она. — Луссурия-сан буквально несколько часов назад давал мне экспресс-курс, как он это назвал. Но он обещал еще дать мне пару уроков позже. Он такой добрый и обходительный. Думаю, это Кира-чан его уговорила мне помочь.       — Савада Акира? — уточнил мужчина.       — Да, — снова кивнула она. — Я говорила, что мне сложно научиться по книгам. Чтобы быть полезной и не быть обузой, я прикладывала все усилия, но все равно без учителя могла немного. Интересно, где она сейчас и с ней ли братик? — Киоко задумчиво приложила палец к щеке.       — Скоро с ней увидишься, — пообещал он. — Она большой босс, к которому я тебя отведу.       — Как? — Киоко содрогнулась. — Все те мужчины с оружием и в масках… Вы все ей подчиняетесь?       — Ты что, глаза ее не видела? — скептически хмыкнул собеседник на ее удивление. — Она же демон. К тому же… Не просто демон, а королевских кровей. И доказательство тому — пламя.       Она приподняла брови, выражая непонимание, но не решилась просить дополнительных объяснений.       Киоко поняла, что они в Намимори, только когда мужчина, которого она решила все-таки называть по сложной фамилии, сказал выходить из машины. Дальше они пошли пешком. Штромберг-сан предупредил, что время вопросов закончилось. Киоко сама видела небольшие группы мужчин в черном, которых они обходили издалека.       Затем они спустились под землю и пошли по просторным светлым коридорам, где вскоре навстречу им выскочил Реборн-сан. Малыш вежливо поприветствовал ее, с любопытством осмотрев представившегося Штромберг-сана. Как только он озвучил причину прибытия, Киоко встрепенулась:       — Акира-чан где-то здесь?!       Хоть что-то в этом новом и незнакомом месте было прежним и внушало доверие. Реборн-сан повел их за собой, объясняя на ходу:       — Она сейчас на базе с Хибари, поэтому сначала надо связаться с ним. Пока я это сделаю, можешь поздороваться с Хару и И-пин. Они тоже здесь.       — Хару-чан? — удивилась она.       Киоко была рада увидеться с Хару, которая оказалась в том же положении, что и она. Пока Штромберг-сан коротко обменивался фразами с Реборн-саном в стороне, они с Хару-чан присели на стульях. Хару-чан рассказывала, как ей было страшно, когда она оказалась в незнакомом месте и когда вокруг начался бой. Киоко целиком разделяла ее чувства и успокаивала, хоть у самой тоже глаза защипало. И-пин понятливо сидела и не привлекала к себе внимание криками, как сделал бы Ламбо-кун, поэтому молчаливо сопереживала.       — Киоко-чан? — услышала она голос Тсуны-куна.       Он только пересек порог и побледнел, увидев слезы Хару. Киоко понимала, что слезы не помогут. Ее слезы заставляли братика волноваться, поэтому она тут же вытерла их и напомнила себе, что она должна перестать быть обузой. Она не будет больше бесполезной и слабой.       — Я хочу вернуться в мирный Намимори! — сквозь усилившиеся рыдания провыла Хару-чан, забыв про свою привычку говорить о себе в третьем лице. — Я хочу вернуться назад!       Киоко хотела ей чем-то помочь, но не могла и просто сопереживала, успокаивающе поглаживая по плечу. И-пин трогательно держала ее за руку. Очевидно, что Хару-чан требовалось выплеснуть эмоции и получить поддержку. Парни, которые стали свидетелями, молчали. Это молчание прервал Реборн-сан:       — И-пин отведет тебя к Бьянки. Она даст тебе чаю, — малыш повернулся к ней: — Киоко, Хибари мне отказал, но можете попытаться договориться с ним лично о встрече.       И-пин послушно потянула за собой не сопротивлявшуюся Хару и вывела ее из помещения.       — Киоко-чан идет к Хибари-сану?! — воскликнул Тсуна-кун, кажется, забыв, как дышать.       — Не волнуйся, Киоко он бить вряд ли станет, — успокоил его Реборн-сан, посмотрев с интересом на Штромберг-сана.       Штромберг-сан уже долго рассматривал Тсуну-куна и спросил:       — Это Савада Тсунаеши?       — Да, — подтвердил Реборн-сан, улыбнувшись так, как умел только он.       Штромберг-сан с недоверием посмотрел на Реборн-сана.       — Думаешь, это смешно? Этот пацан Десятый Вонгола?       — Привыкай, — ничуть не смутился своей улыбки репетитор. — Здесь все младше, чем должны быть. Будь готов, что Хибари тебя убьет, если скажешь что-то такое об Акире. Так как, представишься ему?       — Фальк Штромберг, — хмуро сообщил он, рассматривая Тсуну-куна, которого, казалось, пригвоздил к месту его тяжелый взгляд, к которому сложно привыкнуть. — Первый кандидат в хранители Дождя Савады Акиры.       — А как же Ямамото-кун? — взволнованно выпалил бледный Тсуна-кун.       — Подумай, если я первый кандидат, значит, он в пролете, пацан, — Штромберг-сан позволил проявиться в голосе толике недовольства, отчего Тсуна-кун отпрянул и решил задать вопросы ей.       — Киоко-чан, но зачем тебе туда идти? Хибари-сан из будущего ужасный! Он не в себе. Даже имото так сказала!       — Если Акира-чан так сказала… — засомневалась она, но напомнила себе, что не должна больше бояться и отступать. — Но… Несмотря на это, я хотела бы встретиться с Акирой-чан хотя бы на минуту. Уж она-то наверняка знает, что происходит. Мне бы стало спокойнее.       — Я пойду с тобой, — кивнул ей Штромберг-сан, и она почувствовала себя увереннее, получив поддержку.       Сама встреча вышла неожиданно короткой. Едва Реборн-сан привел их к железным дверям на другую часть базы и те открылись, перед ними предстал взрослый, но очень недружелюбно настроенный Хибари-сан.       — Я же сказал, нет, — его ледяной тон, казалось, покрыл все вокруг изморозью.       Хибари-сан всегда казался ей далеким и холодным айсбергом. Фактически она о нем ничего не знала, только то, что он глава Дисциплинарного Комитета ее школы, и то, что он друг Акиры-чан. Киоко вздохнула, набралась смелости и попросила:       — Хибари-сан, пожалуйста, всего на минуту.       — Я что-то непонятно говорю? — строго уточнил он, буквально испепеляя взглядом, от которого Киоко непроизвольно хотелось сжаться.       — Но почему? — рискнула она спросить.       — Она занята. Это все, что вам требуется знать, — высокомерно сказал Хибари-сан и перевел взгляд на Штромберг-сана, с неприкрытой угрозой сообщив: — Если кто-то попытается самовольно проникнуть на мою территорию, я не стану сдерживаться.       Штромберг-сан выдержал этот взгляд, даже не поменявшись в лице. Хибари-сан нажал что-то на пульте управления со своей стороны, двери вновь закрылись и заблокировались.       — Сомневаюсь, что его скоро попустит, — изрек Реборн-сан, будто дав сигнал к тому, чтобы отойти от входа. Заметив, что Киоко опечалена итогом, он сказал: — Он ее Облако. Для Облака свойственно пытаться закрыть собой Небо от всего остального мира. Нужно просто подождать, когда Небо проявится хоть немного сквозь эти тучи. Можете подождать этого момента на этой части базы.       — Ты сказал, что созвал всех хранителей босса, — напомнил Штромберг-сан. — Кто-то уже прибыл?       — Эрнесто, как я думаю, явится в течение суток. Зависит от того, насколько он сейчас далеко. Рокудо никаких знаков не подавал. Сасагава задержится, — ответил Реборн-сан и сказал для Киоко: — Гокудера и Ямамото тоже прибыли из прошлого, но сейчас в лазарете.       — Я могу сходить к ним? — уточнила она, взволнованно сложив перед собой руки в молитвенном жесте.       Реборн-сан ненадолго засомневался, предупредил, что они выглядят не лучшим образом, но все же позволил. Когда Киоко увидела, насколько плохо выглядят парни, она тут же попыталась им помочь с помощью пламени. Видно было, что им оказали медицинскую помощь, но повреждено было все тело. Ожоги не похожи на обычные, а скорее полученные от удара электрическим током. Правда, какой это должен быть ток, чтобы ударить настолько сильно, Киоко слабо могла представить. Она вспоминала все, что знала. То и дело в памяти вперемешку всплывали отрывки записей, что она получила, книг по медицине и советов Луссурии-сана. И Киоко понимала, что недостаточно хороша в этом. Она не может их поставить на ноги без риска навредить. Все, что она может — придать их организмам сил для заживления. Пусть даже смотреть на эти раны тяжело и больно, она должна быть сильной.              ***       Дверь едва слышно отодвинулась, Кёя пересек порог, и я спросила:       — Кто приходил?       — Никто, — не поменялся он в лице. — Ты все доела?       — Да, — ответила ему. — Так что этот «никто» хотел?       Кёя, позволив себе тихий вздох, присел за стол и кивнул Кусакабе, застывшему скульптурой у стеночки. Тетсу безмолвный приказ понял и исчез.       — Приходил кандидат в хранители Дождя, — на мою закономерно приподнявшуюся бровь Хибари пояснил: — После того, как все было окончательно решено с Ямамото Такеши, были созданы списки из подходящих людей в хранители Дождя и Урагана. Все личные дела уже перевезли сюда, поэтому можешь взглянуть после чая.       Как я догадалась, что кто-то приходил? Да просто потому, что Кёя лично бы выпроваживать «проблемы» не пошел, оставив меня на целых десять минут. Я лишь сделала предположение, что кто-то все равно будет сюда рваться, и угадала.       Чай — это святое, поэтому мне оставалось нетерпеливо ерзать на месте, пока Тетсу не вернулся с подносом, на котором стояли кружки, чайник и тарелочка со сладостями. Сладости Хибари сразу подвинул ко мне, лишь предостерегающе засверлив взглядом, когда я попыталась быстро покончить с десертом. Пришлось повторять за ним и цедить по полглотка, сидя с полуприкрытыми глазами и умным видом.       Нетерпение буквально зудело во мне, но требовалось лишь совсем немного подождать. У меня было множество вопросов, я задавала их Хибари. На некоторые он отвечал, а на другие предпочитал молчать, сразу же объяснив, что время — штука хрупкая. Пусть некоторые мои ошибки все же будут мной сделаны. Поэтому многого о себе из этого времени я не узнала.       Если я могу заявить, что знаю Кёю из своего времени, то же самое сказать про этого Хибари не могу. Несомненно, это тот же человек, но за эти десять лет произошло действительно много всего. Он не расскажет. Он параноик, как и я, и это даже смешно. Поэтому хоть клочок информации, та же крупица с поисками недостающих для меня хранителей — уже хоть что-то.       Чай был допит. Кёя поднялся из-за стола, давая понять, что я должна идти за ним.       Помещения базы отделаны под старинный японский стиль. Должна признаться, здесь гораздо уютнее, чем на «общей» базе с обезличено бело-серыми или мутно-желтыми коридорами и стандартными светильниками над потолком. Здесь чувствовался дух и появлялось ощущение домашнего уюта. Иными словами, я иногда забывала, что это база под землей.       У части базы Хибари была своя сердцевина — место, где больше всего любит находиться Кёя. Уютный дом, расположенный рядом с садом. Когда находишься здесь, забываешь, сколько километров земли над головой. Этому даже покрашенный в светло-голубой цвет потолок не мешает, а только способствует. И это хорошо, потому что Кёя четко очертил этот дом и сад местом моего пребывания. Дальше мне заходить запрещалось. Это правило контролировал сам Хибари, который изредка все же вынужден был ненадолго меня оставить, но в такие моменты он оставлял со мной верного до костей Кусакабе.       Кёя уверенно и неспешно шагал по пустынным коридорам, мимо тонких дверей. По сути, здесь никто больше не жил. У меня пока что не было возможности толком все осмотреть. Наконец, он остановился перед одними из них и отодвинул дверь в сторону.       Это оказался кабинет, где смешались европейский и японский стиль. Стол стоял на прочном деревянном полу, но в обстановке чувствовался японский минимализм. Тем больше привлекли внимание стопки бумаг на столе, сложенные аккуратно одна на другую. Я зашла внутрь и обошла стол, боясь зацепить какую-то стопку. Не дай бог они рассыплются. Тут все сложено перфекционистом, уголком к уголку.       — Здесь собрана информация на кандидатов в хранители Урагана, — Кёя положил ладонь на одну из стопок бумаг, — а здесь — хранители Дождя. Можешь просмотреть их. Думаю, будет неплохо, если ты выберешь и отыщешь кого-нибудь из них в своем времени.       — Это займет минимум часов пять, — отметила я объем работы.       — Прежде чем ты приступишь, я хотел кое-что тебе показать.       Я перевела взгляд с верхнего листа, на котором было написано имя «Фальк Штромберг», на лицо Кёи, который выглядел напряженным.       — У тебя из этого времени долгое время была переписка с человеком, которого я не смог определить. Эти письма были в электронном виде. Я их распечатал, чтобы было удобней просматривать, — Хибари указал на еще одну стопку. — Очевидно, что этот человек хорошо разбирается с техникой, и судя по его письмам, сам также далеко не глуп. Те темы, что вы обсуждали, не дают оснований его в чем-то подозревать. Я не нашел ничего предосудительного, кроме теорий, но, возможно, ты сможешь заметить то, чего я не увидел.       Я взяла верхний лист и вчиталась в него.       

      «Жизнь — она бессмысленна сама по себе. Какой смысл жизни? Родить детей — это репродуктивная функция, она вне нас лежит. К чему стремиться? Просто каждый придумывает себе игру и в нее играет. Границы этой игры ставлю только я сам, вот и все. Захочу — надену костюм и сяду в компьютерное кресло директора, а захочу — мир завоюю. Какая разница, если я могу сделать и то, и то? Даже стать богом.       Я нашел кое-что интересное. Муладхара, Свадхистана, Манипура, Анахата, Вишудха, Аджна, Сахасрара. Так называет их санскрит. Если перевести в более знакомые понятия: корневая чакра красного цвета, пупковая чакра оранжевого цвета, чакра солнечного сплетения желтого цвета, чакра сердца зеленого цвета, чакра гортани — голубого, «третий глаз» — синий цвет, и коронная чакра фиолетового цвета. Эти семь начал есть в каждом человеке, и сильнейшее из них может иметь свое проявление. Как только какая-то из них «пробуждается», человек становится одаренным и мы видим то, что называем пламенем. Но что, если их больше? Восьмой шаг черного цвета. Ты ведь знаешь, у кого черное пламя? Они сделали этот шаг, и я хочу узнать, как. Они свои секреты держат крепко, и пока что я не могу с ними спорить. Да, да, ты правильно поняла. Я знаю, ты тоже хочешь. Или ты уже что-то знаешь. Думаю, это шаг к бессмертию. Но и это не все. Что, если пойти дальше? Девятый шаг — это и есть божественный уровень. Но должно быть что-то еще»

      Хибари вытянул у меня из руки лист, заставив проводить его взглядом. Кажется, до этого он что-то говорил. Он улыбнулся необычно мягко и снисходительно:       — Послушай еще одну минуту, прежде чем приступишь. Вот эта стопка — твои личные записи. Я знал, где они лежат, и смог их сохранить, чтобы передать тебе из прошлого. Я отобрал то, что не имеет для тебя сейчас какой-то пользы, и положил отдельно от тех записей, где ты записывала свой прогресс.       Я рассматривала его лицо и две стопки и понимала, что Кёя добился своего. Все эти бумаги займут меня на пару суток минимум, и все это время я не буду лезть тренироваться или пытаться проникнуть на соседскую базу к остальным. Я, боюсь, даже есть и спать не захочу. Меня тянуло к этой информации, и я не могла просто так пройти мимо. Достаточно того, что все целы и находятся рядом, поэтому вопрос лишь в том, с какой из стопок начать.       Личные дела отобранных ко мне в хранители могли подождать. Что сначала? Интереснейшая переписка или мои записи? Не могу выбрать, буду смотреть и то, и то. Хотя мои записи меньше по объему, но все же… Это письмо. От кого оно?       Очевидно, что Кёя сложил все по порядку и это последнее письмо. Похоже на личную переписку, но ни приветствия, ни подписи. Никаких намеков на личность человека по ту сторону. Возможно, с ним была знакома будущая я, по крайней мере легкость в общении давала возможность подобное предположить, но я-нынешняя даже предположить не могла. Я на данный момент вообще хотела проглотить всю эту информацию одним махом и тут же попыталась это сделать, полностью погрузившись в работу.       Я даже не поняла, когда Кёя оставил меня одну. Он периодически появлялся, сидел в стороне, наблюдая, либо брал за шиворот и силой оттягивал от стола, перемещая на кухню. Режим дня никто не отменял. Но в это время я успевала задать ему вопросы, оставшиеся непонятыми после чтения.       От всех этих бумаг начинали болеть глаза и голова. Кёя силой утащил меня и заставил лечь спать, закрыв кабинет на замок. Я порывалась прокрасться обратно, но Хибари не дремлет, поэтому ничего не вышло. Мукуро этой ночью не пришел. В голове было столько всего, что спать физически невозможно.       У меня в голове каша из мыслей, а я даже не все просмотрела из двух папок. Я так и не узнала, с кем же была эта любопытная переписка, которую выделил даже Кёя, явно перешерстивший все мои документы. Могу сказать, что этот человек умен и его преследует «горе от ума». Даже свои люди для него, скорей всего, пешки, пусть он относится к ним с бережливостью, как владелец к любимой игрушке. Не могу ничего сказать о роде его деятельности, но он относится ко всему довольно легко, будто это игра и можно нажать кнопку «Загрузка», если что-то не понравится. Поэтому мне кажется, что тот человек, которого я называла «Читер» в своих записях, и этот человек из переписки — одна и та же личность.       

      «Он не друг. Стоит об этом помнить. Он всего лишь игрок, все его действия диктуются правилами собственной игры. У него есть какая-то способность предвиденья — это единственное объяснение. Иначе это мировой заговор, который возглавляет бывший студент. Читер оказывается везде и именно тогда, когда надо. У него в руках оказывается то, что надо, именно тогда, когда надо. »

             А еще Мельфиоре и Вонгола этого времени. Как я узнала из записей, Мельфиоре, что означает «тысяча цветов», быстро разрослась до приличных размеров, чтобы соперничать с Вонголой, и начала войну с попеременным успехом. Причем это произошло настолько быстро, будто по волшебству за каких-то пять-десять лет. А возглавлял ее некий Бьякуран, вместе с Юни. Бьякуран — молодой босс семьи, называвшейся ранее Джессо, которую он сам создал. Ему, похоже, нет и тридцати. Юни — девочка лет шестнадцати, не больше. Во время создания семьи Мельфиоре ей было и того меньше, правда, ее семья, Джиглио Неро, имеет длинную историю. Больше похоже на шутку, чем на правду.       Мне не верилось в то, что через десять лет Вонгола настолько ослабла, или в то, что новообразованная семья владеет такой мощью. Вонгола — старый вояка, Мельфиоре — новичок. Тем более если новичок быстро вырос, то система не успела устаканиться. Люди бы ее разрушили изнутри, а ее лидер должен быть по большей части занят именно тем, чтобы удержать организацию от распада, а не объявлять войну Вонголе. Люди бы могли объединиться под действительным совершеннолетним предводительством босса Мельфиоре — Бьякураном, в случае, если бы Вонгола напала на них. Но нет, все как раз наоборот. Это странно… Значит, тут что-то не так. Интересно, имеет ли отношение моя кончина к Мельфиоре? Или же к Вонголе? Девятый уже вроде бы ушел в мир иной, но достоверно этого не известно, так как штурм базы Вонголы был совсем недавно и о нем ничего больше не слышно. Факт в том, что последние пару лет бразды правления перенял Тсуна, а Девятый при нем был весомым советником, поддерживая на первых порах. Кем в данном трио выступал Емитсу — вообще загадка. Советник советника? Серьезно, папаня сыну подчиняться не станет, значит, Тсуна должен был его сменить, но либо не успел, либо не захотел.       А-а-а-а, вопросы-вопросы. При этом мое тело оказалось у Вендиче, но не похоже на то, что убийцы — это они. Я бы поверила в то, что они что-то знают о моем убийстве и нашли тело. Но тогда почему молчат? Если бы речь шла о Вонголе или Мельфиоре — стали бы они молчать? Пф-ф-ф, чхать они хотели на боссов мафии. Они, как я поняла, всю семью мафии положить могут, если кто-то нарушит пресловутые «законы». Страх мафиозного мира перед тюремщиками вполне обоснован. Я видела, как напрягся Девятый, когда после битвы прибыли Вендиче. Но доказательств нет, поэтому все это лишь теории.       Внимание к себе привлек шум, заставивший открыть тяжелые веки. Крики и ругань в обители Хибари — это что-то новенькое. Я отправилась посмотреть и, открыв двери в сад, увидела разношерстную компанию, которая напоролась на Кёю. Здесь был Конрад — весь всколоченный, экспрессивный и громко доказывавший, что Хибари не может так поступать. Ему вторил другой крепко сложенный мужчина в костюме, в котором я узнала Рехея. Он кричал, что если Кёя не отойдет, то он пройдет прямо через него. Третий, с тяжелым взглядом, был мне и вовсе незнаком. Он стоял чуть позади, но создавалось впечатление, будто был готов присоединиться к бою, как только тот начнется.       Заметив меня, все замолчали. Я протерла пересохшие и покрасневшие глаза, чтобы убедиться в том, что не сплю, а в следующую секунду подбежала и с радостным криком влетела в крепкие объятья. Мне вторил сорванный до хрипоты радостный вопль Рехея, попытавшегося своими объятиями сломать мне ребра. Я протестующе взвыла, и тут же меня попытались оторвать от друга. Кто бы мог попытаться это сделать?       — Отдай, — ледяным тоном потребовал Кёя за моей спиной.       — Еще чего! — оглушил меня криком Рехей. — Ты вообще совесть потерял, Хибари?!       — Ей! — согласно взревел Конрад где-то сбоку. — Руки убери!       И тут я поняла, что оказалась на прицеле трех огней. От этого осознания мне поплохело.       — Хотите сразиться? — уточнил Кёя все тем же ледяным тоном, от которого шли мурашки.       — Согласен! — взревел Рехей. — Решим спор с помощью кулаков!       — И коробочек! — добавил рыжий.       — Пожалуйста, остановитесь! — вклинился голосом разума прибежавший на шум Кусакабе.       Все трое повернулись к нему, отчего натренированная годами выдержка Тетсуи дала сбой:       — Прошу вас, только без драк! Вы не можете драться здесь, так как… — сбивчивые объяснения замерли, но мужчина тут же нашелся: — Акира-сан все еще не полностью восстановилась и может пострадать!       Все перевели взгляды на меня, и я быстро-быстро закивала, выражая полную поддержку слов Кусакабе.       Рехей опустил меня на ноги, Кёя тоже убрал загребущие руки. Я рассматривала выросшего за столько лет друга. Упрямый взгляд. Настолько упрямый, что своим упорством Рехей даже может поспорить с Кёей. Но у Рехея глаза добрые, он сам излучает что-то такое бодрое и жизнерадостное, что поневоле на лице появлялась широкая улыбка.       — Ты стал красавцем! — вынесла я вердикт. — Вижу, все-таки не перекачался, в самый раз. С прической Луссурия помог? А давно с Ханой?       — Ты тут не больше недели, когда успела?! — Рехей был смущен и ошарашен.       — А, да, прости, я из чистого любопытства, — покаялась, тем не менее не сумев избавиться от широкой улыбки.       От Рехея было глаз не оторвать. Короткий серый ежик волос так и остался, увеличившись на сантиметр, не больше, но челка, явно с помощью косметических средств, была поднята и стильно уложена. Черный костюм, светло-лимонная рубашка и галстук ему невообразимо шли. Лицо такое мужественное, а взгляд, как я уже говорила, добрый. Понимаю, почему Хана обратила на него внимание или же приняла его. Не будь он мне, как брат, сама бы ни в жизнь такого не отдала никому.       Моя широкая улыбка отражалась на его загорелом лице. Рехей присел на корточки, сжав руками мои предплечья, и больше ничего говорить не надо было. Я обхватила его руками за шею, ощущая родное тепло, зажмурилась… и вздрогнула от двух враждебных аур пламени.       Мамочки.       — Просто пришел сообщить, что с нами связалась Вария, — неожиданно услышала я Реборна. Хотя я его не могла видеть, могу поклясться, он от души веселился. — Требуют присутствие всех и особенно Акиры, чтобы убедиться, как она добралась.       К двум недобрым аурам присоединилась третья, находившаяся у меня под носом и буквально пылающая негодованием.       — Все остальные ждут в конференц-зале на той части базы, — добавил Реборн.       Рехей дернулся, переглянувшись с рыжим.       — Это же Вария, они наши союзники, мы не можем их проигнорировать, — сказал Конрад.       — Тем более Занзас старший брат Киры, — добавил Рехей, по лицу которого, как и всегда, было видно, что это все наиграно.       Кёя испепелял их острым прищуром, кажется, больше всего желая забить на месте прямо сейчас. Думаю, он в два счета разгадал их задумку, целью которой было вывести меня из этой базы.       — Похоже, мне одному интересно, что за информация у отряда убийц, — прогудел до этого момента забытый мной мужчина, который пришел с Рехеем и Конрадом. — И меня одного все это поражает. Это — Савада Акира, прибывшая из прошлого, — утвердительно посмотрел на меня и, не поменявшись в лице, поднял взгляд: — А вы, трое ее хранителей, ведете себя, как болваны.       Рехей и Конрад посмотрели на него с негодованием и возмущением, Хибари опасно прищурился.       — Кто это? — спросила я. — Он мне уже нравится.       — Кусок мяса, — хмуро и холодно ответил Кёя.       — Боксерская груша, — недружелюбно бросил Рехей.       — Мишень, — с мрачным обещанием в голосе сказал рыжий.       — Его зовут Фальк Штромберг, — пояснил Реборн. — Насколько мне известно, он первый кандидат в твои хранители Дождя.       — Спасибо за объяснения, — протянула, внимательно всматриваясь в мужчину с тяжелым взглядом. — Только, Реборн… Мне даже смотреть на тебя не надо, я всеми фибрами чувствую, что ты там ржешь. Сдерживайся, пожалуйста.       — Зачем? — хмыкнул аркобалено, не скрывая веселья. — Я пойду вперед. Ты пойдешь со мной, Акира, или тебя кто-то понесет?       Я выскользнула из объятий Рехея и поспешила догнать шустрого аркобалено, проворчав, едва слышно:       — Хватит меня уже подкалывать.       Репетитор все услышал, но ничего не сказал, скосив на меня свои темные глаза, в которых плясали натуральные дьяволы.       Конференц-зал оказался просторным помещением, на одной из стен которого находился огромный экран, а посередине стоял стол с множеством стульев. В стол были вмонтированы экраны поменьше. Уже знакомый мне механик Джанини сидел во главе стола с клавиатурой и обрадовался нашему появлению. Здесь уже сидели Тсуна, Лар Милч, Фуута, Хром, Ямамото и Гокудера. Последние выглядели не лучшим образом: все перебинтованные, вялые, с синяками под глазами, доковыляли явно с помощью костылей, прислоненных к столу, но решительно настроенные. Невооруженным взглядом видно: их сильно потрепало. Откуда только силы ходить взялись?       Когда мы расселись по местам, а Кёя независимо замер у стены, скрестив перед собой руки, Джанини защелкал по клавишам:       — Все здесь. Тогда я включаю.       — ВРО-О-О-О-О-ОЙ! — в ту же секунду оглушил нас выкрик, отчего, кажется, вздрогнула каждая клеточка тела и задрожали стекла.       Лар Милч рявкнула на Джанини, чтобы тот убавил звук. Изображение стабилизировалось.       — Наконец-то! Вы все собрались, засранцы?! А-а-а, — протянул Скуало, хищно оскалившись, и мне вдруг показалось, вперился в меня взглядом: — Ты-ы-ы! У меня к тебе один вопрос, мелкая чертяка! Как можно было в аэропорту, среди по меньшей мере двух тысяч людей найти одного капитана Мельфиоре?!       — Это он меня нашел, — тут же открестилась я. — Они же с Бельфегором не видят в обычном смысле, а пламя чувствуют.       — Ши-ши-ши, — появилась улыбающаяся физиономия Принца-Потрошителя из-за спинки дивана, на котором сидел Скуало. — Ты до сих пор этого не знал, капитан?       — Сгинь сейчас же! — взбесился Скуало, повернув к нему лицо. — Я ее просто выпотрошить хочу!       — Ску, не злись так, — услышала я манерный голос Луссурии, а затем в кадре появился и он сам. — Не слушай его. Он на самом деле очень переживал, как ты добралась.       — Завались! — рявкнул на него Скуало. — Чего вы вообще приперлись?!       — Так кто из нас лучше? — вновь вклинился Бельфегор. — Я или Расиэль?       — Учитывая, что он ваш старший брат, семпай, и что вы его, как оказалось, неудачно убили, выбор очевиден, — услышала я голос паренька, растягивающего гласные.       Бельфегора перекосило, и он едва уловимым движением бросил в сторону несколько ножей, оказавшихся у него в руке. Там тут же натянуто охнули и запричитали.       — Не волнуйся, старший есть старший, а младшенький симпатичнее, по своему примеру говорю, — ответила, почувствовав, как на лице сама собой расползлась улыбка.       — Ты смогла открыть коробочку? — громко спросил Скуало.       — Да, — кивнула я. — Это не лев, но, определенно, что-то от кошачьих у него есть. Без в одну минуту справился с капитаном Мельфиоре. Это было даже слишком просто.       — Так это «он»! — заулыбался Луссурия, появившийся на переднем плане.       — Кто бы сомневался, что ты еще одного найдешь, — пробурчал Скуало, на лице которого мелькнула довольная усмешка. — После появления коробочки у босса, он вообще с кресла жопу не подымает.       — Ши-ши-ши, так что это за зверь? — подвинул его Бельфегор.       — Не отвечай, этот канал связи могут перехватить! — взревел капитан Варии, отпихивая рукой его в сторону. Скуало дернулся и повернулся, рявкнув на пытавшегося выглянуть в оставшийся свободный клочок экрана Леви-а-Тана: — А тебе тут какого черта надо?!       — Я тоже хочу увидеть сестру босса из десятилетнего прошлого, — пробасил Леви-а-тан, продолжая свои попытки.       — Ты ее уже видел, болван!       Бельфегору не понравилось то, что его пытался теснить громадный хранитель Грозы, и он заехал тому локтем по лицу. Леви-а-тан выругался и попытался треснуть его в ответ. На фоне начинающейся потасовки, которая выбесила Скуало, Луссурия заметил:       — Хо, Рехей добрался до вас, это хорошо. Он передаст вам новости, — его тон стал извиняющимся.       — Вро-о-ой! Свалили все, я сказал! — взбушевался Скуало.       В следующее мгновение вся толпа перед экраном брызнула в стороны от летящего предмета, который врезался в экран. Изображение качнулось, мигнуло и исчезло.       — Врой! Чертов босс, какого?!.. — послышалось среди воцарившегося шума, а затем пропал и звук.       — Отключились, — вынес вердикт Такеши.       — Они… — ошеломленно выдохнул Гокудера.       — Совсем не изменились, — закончил за него Тсуна с круглыми глазами, смотря на черный экран.       Надеюсь, они у него такими не останутся. Гокудера, вон, хотя бы моргать начал.       — Ей, такие же идиоты, — пробурчал недовольно Конрад.       — Ну, раз с этим покончено, я должен передать вам всем информацию, что принес с собой, — поднялся на ноги Рехей, привлекая к себе внимание. — Выжившее руководство Вонголы и приближенные семьи знают о том, что стали прибывать молодые версии из прошлого, но большинство не верит в это.       Все застыли, внимательно его слушая, собранные и серьезные.       — Приняв во внимание, что вы, — Рехей окинул взглядом меня, Тсуну, Гокудеру и Ямамото, — все здесь, семьи спланировали крупномасштабную операцию. Приказ для семьи Десятого — через семь дней совершить нападение на японскую ветвь Мельфиоре.       Воцарилось тяжелое напряженное молчание. Меня сама ситуация заставила нахмуриться. Не знаю, кто там эти приказы отдает, но учитывая, что их признанный босс тут, они уже не имеют той же власти. А тут, вот те раз, не сообщение, не запрос, а приказ.       — День Х, хм… — Реборн о чем-то задумался, рассматривая стол.       — Но у нас много раненых! И тем более как мы можем!.. — Тсуна вскочил на ноги и схватился за волосы по привычке. — Семь дней это так скоро!       — Это правда слишком рано, — хмуро заметил Реборн.       — Верхушка Вонголы и союзные семьи не знают, каково положение дел на этой базе, — ответил Рехей и посмотрел на меня: — Однако, им было бы на руку, если бы Феникс вместе со своим боссом и хранителями присоединился к операции. Чем больше сил, тем выше шанс на победу, — Рехей перевел внимание на Тсуну. — Высшие члены Вонголы в замешательстве, они пока не готовы доверять Десятому боссу, что прибыл из прошлого, Вария заявила, что ждет слова от Феникса, прежде чем сообщит, примут ли они участие. Учитывая, что это полностью военный отряд — поддержка немалая. Каваллоне ждет слова Десятого, который должен решить: быть нападению или не быть.       — Что?! — воскликнул Тсуна, голос которого панически истончился. — Я-я-я?!       — Вынести решение нужно быстро, и завтра я должен передать его остальным, — сказал Рехей и прикрыл глаза, скрестив руки на груди.       Очевидно, это все. Не получив больше радостных новостей от боксера, Тсуна обратился к Реборну, желая получить от него хоть какой-то совет. Аркобалено был хмур и невесел, жестко попросив его перестать жалобно ныть.       — Сперва выясни, сможете ли вы подготовиться за семь дней, — посоветовал репетитор.       — Точно нет, — ответила Лар Милч. — Ни шанса.       — Кёя, сколько нам нужно времени? — спросила я.       Хибари перестал делать вид, что его тут нет, и, взяв секунду на раздумья, выдал:       — Три недели.       — Я предлагаю перенести нападение на три недели, — повторила я. — Феникс возьмет на себя базу Мелоне в Японии, вместе с Десятым Вонголой.       Особо долго думать над этим я не видела смысла. У Шоичи и Кёи существует сговор. Очевидно, что Шоичи должен был предвидеть это нападение, в противном случае Кёя сообщит ему. Он на нашей стороне, поэтому что-то предпримет по этому поводу или согласует. Не знаю, что там будет в Италии, но здесь все схвачено. Чтобы убедиться в этом, мне надо было лишь услышать подтверждение от Кёи, что я только что и сделала.       — Уж за три недели я точно стану на ноги! — поддержал эту идею Такеши, решительно улыбнувшись.       — За три недели есть шанс получить результаты тренировок, — добавил Реборн, посмотрев на братца.       — Но мне кажется, участвовать в войне между мафиями не очень соответствует нашей цели… — неуверенно протянул Тсуна.       Конрад сердито цыкнул сквозь зубы, заставив Гокудеру вскинуться и тут же упасть обратно, морщась от боли.       — Как это в твоем духе, — сказал рыжий. — Будущий Савада Тсунаеши собрал кольца Вонголы и пошел на «мирную» встречу с боссом Мельфиоре, когда всех посланцев до этого убивали. Решить все миром не вышло, вот и получил пулю в лоб, неожиданно разве что для себя. Очнись, идиот, чтобы выжить, нужно показать зубы. Как я и говорил раньше, тебе нельзя садиться в кресло босса. Нынешняя Вонгола тому пример.       — Не смей такого говорить о Десятом! — заорал Гокудера, который, казалось, перестал обращать внимание на боль от ран.       А я хмурилась, внезапно получив неприятную догадку. Это не Мельфиоре могла быстро набрать силу, точнее, не только в этом причина. Сама Вонгола могла погрязнуть в дрязгах. Разлад внутри семьи мог усугубиться смертью хоть какого-то начальства. В результате приказы отдают приближенные и всякие советники. Рехей, ввиду того, что долгое время работал с Тсуной, видимо, имеет там свой вес. Поэтому он и выступает связующим звеном. Гокудера в будущем, скорей всего, был в том же состоянии, что и Конрад. Вряд ли с него был толк.       — Убить Ирие Шоичи и напасть на базу Мелоне — это одно и то же, — отрезала Лар Милч, прерывая начавшуюся ругань, скрестила руки перед собой и посмотрела на меня. — С чего такая уверенность, что у нас есть эти три недели? База Мелоне у нас под боком, и только вопрос времени, когда они это поймут. Мы должны успеть первыми.       — У нас они будут, — припечатала я.       Эта женщина, очевидно, любила резко высказываться и была прямее, чем лопата. Не думаю, что в CEDEF она занимала должность аналитика. Скорее я подумала бы на бойца. Но даже ввиду всего этого меня раздражало ее высокомерие и пренебрежение в мою сторону.       — Это гиперинтуиция, тут не поспоришь, — хмыкнул Реборн, пока мы сверлили друг друга взглядами.       — Если это все… — начал было Хибари, отклеившись от стены.       — Ей, даже не думай! — Конрад резко вскочил со стула, опрокинув его. — Второй раз у тебя такое не выйдет!       — Именно, Хибари! — оживился Рехей, воспылавший негодованием. — У тебя она была уже несколько дней, а я Киру только увидел! Если ты сомневаешься, что я могу защитить ее своими кулаками, то я могу тебе это доказать!       — Можешь приходить, чтобы посмотреть на нее, но она будет там, а ты здесь, — холодно припечатал Кёя.       — Как насчет спросить самого маленького босса, что она хочет? — вклинился в эту пылающую атмосферу спокойный и размеренный голос Фалька.       — Ты мне нравишься все больше и больше, — оживилась я, почувствовав глоток свежего воздуха. — У меня есть еще кое-какие дела на базе Кёи, поэтому я останусь там еще на пару дней. Я вынуждена побыть там в одиночестве, но я не откажусь от встреч, — ободряюще улыбнулась мрачному Конраду, смотревшему на меня взглядом побитой собаки, и повернулась к Штромбергу: — Приятно было познакомиться, Фальк. Прости, но я это должна сказать. Я не знаю, как там было с моей будущей версией и что она думала, но пока что моя связь с Дождем не разорвана.       У Ямамото, за которым я наблюдала краем глаза, вытянулось лицо. Он смотрел на этого громадного мужчину большими глазами.       — Понимаю, — выдохнул Штромберг, не поменявшись в лице. — Я все же останусь здесь, если ты не против.       — Да, без проблем.       — Погодите, — нахмурившийся Такеши с трудом приподнялся, опираясь на стол. — Так ты — хранитель Дождя Акиры из этого времени?       Лично я не могла точно сказать, кто этот Фальк Штромберг мне. Я его не знала, а как у них сложилось с моей будущей версией, известно только им двоим. Самого Фалька вопрос не смутил. Он перевел свой тяжелый взгляд на Такеши и, потрепав нервы минутой раздумий, ответил:       — Если я все правильно понял, ты — Ямамото Такеши. Я слышал от своего босса, что ты мог быть хранителем Дождя Савады Акиры, но отказался в пользу Савады Тсунаеши, — его размеренный голос затих, а затем, видимо, еще подумав, он добавил. — Мой совет, малец: если не можешь выбрать, то не выбирай никого, а займись своими делами.       Ямамото после этих слов стал выглядеть подавленным и, вопреки обыкновению, не улыбнулся и не брякнул что-то колкое с видом идиота. Вообще-то Такеши никогда в карман за словом не лез, но все его ответы были с улыбкой, маскировавшей издевку. Сейчас же, сказанные слова его явно слишком задели, и я не знала, что мне сказать и следует ли вообще говорить. Может, Фальк прав и я просто лезу не в свое дело с ненужной помощью? Я ведь тоже заставляю Ямамото выбирать между мной и Тсуной, хотя это не было моей целью. Я предлагала Ямамото Тсуеши забрать сына и сбежать из Намимори, но он мне отказал, уверенный, что Такеши уже сделал свой выбор в мою пользу. Приняв этот ответ, как ответ самого Такеши, я не стала отступать от него… а, может быть, стоило. Думаю, я должна перестать давить. Если тот порыв во время финального боя после битвы за кольца Вонголы действительно был его настоящим желанием, то он это сам должен осознать и перестать болтаться из стороны в сторону. Ничего хорошего из этого не выйдет, и для его отца в том числе. Я понимаю, что ему тяжело и он не хочет рисковать потерей отца, поэтому если он все же выберет мою сторону, я приложу все усилия, чтобы защитить Ямамото Тсуеши. Если же это будет Тсуна, то проблема исчезнет. А если Такеши не выберет никого, как сказал Фальк… Это значит, что он выбрал самостоятельно защищать отца. Может быть, так ему покажется проще.       Пока я витала в своих мыслях, разговор продолжался. Раз уж все мои хранители здесь, Реборн спросил про Рокудо Мукуро.       — Он совершенно невменяем, — ответил Конрад.       — Крыша поехала и тормоза слетели, — добавил Рехей.       — Невозможно иметь дело, — прикрыл глаза Кёя, вынося окончательный вердикт.       — Да? Мне он показался нормальным… — протянула я.       Оказавшись под перекрестком взглядов, я очнулась, полностью вынырнула из своих мыслей и поняла, что сказала.       Как говорится... Ой.