Пламя нашей жизни

      Чулки сели идеально и закрепились завязками. Черная юбка безупречно выглажена. Черный пиджак с трудом застегивается на груди. Черт! Эта глупая школьная форма! Ее уже не обменять так быстро! Все-таки для такого бюста сложно подобрать нужный размер.       Издав жалобный скрип, молния все-таки прошла опасную зону. Для надежности она потянула собачку и застегнула до самого горла, ощущая дискомфорт. Поморщившись, она подошла к зеркалу и быстро собрала тонкие черные волосы в высокий хвост, оставив длинную черную прядь спадать на лицо.       Сегодня важный день. Перчатки без пальцев пригодятся, когда она пойдет в школьную администрацию.       Ее зовут Сузуки Адельхейд. Боец с превосходными навыками, владелец силы, не уступающей силе Вонголы и… хм, кто бы подумал, переведенная третьекурсница из средней школы Шимон. Никакой школы Шимон не существует. Зато есть семья Шимон и ее босс — Козато Энма. Наконец, приближается тот день, когда семья Шимон возродится. Их будет гораздо больше, чем семь человек. У них есть сила, а вскоре будет и влияние. Если Адельхейд поставила себе это за цель и приложит все усилия, то все получится.       Парни бегали по снятому дому, ища какие-то свои вещи. Кто-то не мог найти зубную щетку, кто-то искал свою порцию завтрака, а кто-то носки. Не слушая никаких оправданий, Адельхейд дала им пять минут и выгнала всех членов семьи Шимон в школу, невзирая на возражения и просьбы смягчиться. Времени как раз впритык, чтобы вовремя дойти. Ребята убежали вперед.       Закрыв дом, она отправилась вместе с Энмой. Хотя бы поначалу, по дороге в школу, следует присмотреть за ним. Невооруженным взглядом было видно, что Энма не хотел идти туда, где находится много людей и в особенности — она точно знала, — следующий босс Вонголы, потому он плелся следом за Адельхейд, словно шел на неминуемую смерть.       Стуча сапожками на высоком каблуке и держа в руках черный портфель, Адельхейд внимательно смотрела по сторонам, определяя угрозы. Она не знала членов семьи Десятого Вонголы в лицо, но было бы интересно опознать их сразу же. Она ожидала, что они будут необычными людьми, но знала лишь, что они примерно их возраста.       Самого Десятого Вонголу она опознала по репетитору-аркобалено. Десятый пялился на нее, а когда она почувствовала и вернула взгляд, его лицо стало испуганным и смущенным одновременно. Он отвернулся, сделав вид, что не смотрел. Легко реагирует на ее тело, какой предсказуемый.       Шедшая впереди девочка неожиданно упала на спину, заставив ее на мгновенье напрячься. Ровно на мгновенье, пока Адельхейд не поняла, что явно неуклюжая первогодка просто поскользнулась, а не свалилась замертво от выстрела снайпера. Правда, блондинка осталась лежать на земле, смотря пространным взглядом в небо. Синяки под глазами и тревожный вид говорили о не самом лучшем состоянии.       — Ты в порядке? — нахмурившись, поинтересовалась остановившаяся Адельхейд.       — В полном, — ее удостоили мимолетным взглядом, а затем девчонка вновь посмотрела в небо. — Просто я внезапно осознала, что не хочу идти в школу. К тому же ответственность и все такое…       Поджав губы, Адельхейд продолжила идти широким шагом к воротам школы, до которых оставалось совсем ничего. Ученики здесь совсем не понимают значения дисциплины и правил. Хотя большинство людей предпочитают подчиняться приказам. Вероятно, тут нет достаточно сильного лидера. Это точно не Савада Тсунаеши. Студенческий совет, где совсем недавно назначили нового главу, о чем говорил каждый второй ученик, вряд ли состоятелен. И все же кто-то должен управлять. Все признаки указывали на Дисциплинарный комитет. Надо найти его.       Отправив всех шимоновцев на уроки, Адельхейд наведалась в администрацию. Ей пытались дать отпор, ей угрожали именем настоящих покровителей, но, как всегда, замолчали, стоило лишь применить физическую силу вдобавок к слову.       — Дисциплинарный комитет? — переспросила Адельхейд, потом посмотрела на так и не поднявшегося на ноги директора школы, который безуспешно пытался остановить кровь из носа, безбожно пачкающую документы на столе, и ее губы исказила усмешка.       Мужчина ни слова не мог возразить из-за этой дурной репутации Вонголы, имя которой сейчас будто нависало над Адельхейд. Она дернула челкой, отгоняя непрошенное чувство давления.       — Я хочу открыть комитет Ликвидации, — сказала она, недовольная этим.       Взяв необходимые документы, Адельхейд отправилась на поиски школьного комитета. Вся власть по ее сведениям сосредоточена в руках Дисциплинарного комитета, но собрать, читай «выбить», согласия с первых лиц школьного комитета необходимо. Ради соблюдения законности.       Чтобы отыскать зама главы, секретаря и бухгалтера школьного совета потребовалось время. Все трое оказались парнями. Первого, пусть он и оказался лишь временно исполняющим обязанности, она просто избивала, пока он не расписался и не оставил кровавый отпечаток пальца на документе. Жаль, Адельхейд забыла чернила, но так даже лучше. Секретарь, увидев данную подпись, сдался гораздо быстрее и правильно сделал. А вот бухгалтер оказался крепким орешком. Он держался до последнего, пока Адельхейд не подвесила его головой вниз, связав ноги веревкой. Даже в таком положении он отрицательно мотал головой и повторял: «Я ответственное лицо, Глава и Дисциплинарный комитет с меня шкуру спустят». Саму главу студенческого совета пока что отыскать не удалось. К личным делам все еще не было доступа, поэтому о ее внешности она знала лишь с чужих слов.       Затем Адельхейд решила для верности увидеть глав самых популярных клубов и заручиться их согласием (добровольным или нет). Их лидеры, несомненно, были достаточно харизматичными, чтобы удержать людей, поэтому среди них могло оказаться Десятое поколение, что добавляло интереса.       Никаких подписей она не требовала, достаточно было увидеть реакцию. В целом ее встретили доброжелательно, с интересом выслушали и покивали, но были и особые случаи.       Капитан бейсбольного клуба оказался улыбчивым дурачком. С первого взгляда. Он без проблем ее выслушал и пожелал удачи, когда услышал, что Дисциплинарный комитет будет смещен. Адельхейд так и не поняла почему, но ей показалось, что это издевка. Тем не менее, парень, которого звали Ямамото Такеши, выглядел дружелюбно, и угрозы Адельхейд не почувствовала. Она получила, что хотела, потому избивать его и тратить на это время было лишним.       Глава клуба флористики оказался трусом. Не боец. Он быстро дал ей то, что надо, еще и рассказал интересную вещь. Оказывается, глава Дисциплинарного комитета не так непобедим, как многим казалось. Ходит слух, что какой-то парень из старшей школы Кокуе дерется с ним на равных. В поединке, если верить слухам, они сходятся редко, но, как говорится, метко. Определенно, еще один кандидат в ее списке.       Больше на неспортивные кружки Адельхейд внимания не обращала. Капитан боксерского клуба учился в классе 3-А. Туда же попал и Койо. Эти двое помешанных кричали друг на друга, норовили убежать и устроить поединок.       — А! Я понял! — воскликнул Сасагава Рехей, когда Адельхейд объяснила, что ей нужно. — Так значит, ты хочешь создать свой Дисциплинарный комитет, как Хибари?       — Комитет Ликвидации полностью заменит собой Дисциплинарный комитет, — отчеканила она.       — Ты хочешь с ним подраться? — прямо спросил Сасагава, сбив ее с бюрократии.       — Ты поддержишь ликвидацию Дисциплинарного комитета? — ответила вопросом порядком раздраженная Адельхейд, протянув документ.       — Прости! — выставил в защитном жесте руки боксер. — Я не подписываю документы! С этим обратись к моему заму. Она пока еще не отошла от дел. Койо, ты уже передумал драться?! — вскричал боксер, обернувшись к шимоновцу.       — Я?! — ответил ему так же громко Койо. — Это ты оттягиваешь время!       — Я готов в любую секунду!       Эти двое уже сорвались с места на бег. Адельхейд едва успела крикнуть вслед, чтобы они услышали:       — Как ее зовут?       — Савада Акира!       Еще одна Савада. Однофамильцы? Адельхейд не была уверена, она знала лишь о Саваде Тсунаеши. Но про Саваду Акиру она уже слышала — это имя нового главы студенческого совета. Даже если они родственники, скорей всего, это не составит проблем. Судя по первому Саваде, вторая сдастся еще быстрее, чем глава клуба флористики. Фотография Савады Акиры, найденная в телефоне одного из ее одноклассников, только укрепила ее подозрения: это была та самая безалаберная и невоспитанная девчонка, что улеглась прямо посреди дороги. Вероятно, ночью она играла в компьютерные игры или что-то подобное.       Настроенная на быстрый и легкий исход, Адельхейд долго не могла найти эту девчонку, даже несмотря на то, что она искала ее целенаправленно, пока не решила, что та так и не дошла до школы. Но это не могло остановить столь целеустремленную девушку, и она нашла заместителя главы студенческого совета. Его вид ей сразу же не понравился. Люди на подобных должностях обязаны подавать пример остальным, а этот рыжеволосый тип курил в закутке за школой. Школьная форма на нем сидела неряшливо, ворот рубашки свободно расстегнут, а галстук и вовсе отсутствовал.       — Заместитель главы студенческого совета? — уточнила она, стремительно приблизившись.       — Чего тебе? — парень смерил ее пренебрежительным и расслабленным взглядом свысока, несмотря на то, что они были почти одного роста.       — Ваш внешний вид оскорбителен. Если подобный человек занимает высокую должность, это возмутительно, — отчеканила Адельхейд и тут же без предупреждения с ноги ударила ему в живот.       Рыжеволосый парень согнулся пополам и отлетел к стене, но тут же подскочил на ноги, потянувшись во внутренний карман пиджака… Нет! К кобуре с оружием!       — Что здесь происходит? — вопрос повис в воздухе.       Адельхейд, доставшая боевые веера из-под чулок, перевела взгляд с рыжего парня, держащего в руках пистолеты. С заборчика спрыгнула давешняя низкорослая блондинка.       — Ей, босс! — закричал взволнованный парень, предупреждая ее.       — Ты глава студенческого совета и заместитель главы боксерского клуба? — осведомилась Адельхейд для порядка.       — Ну, вроде того, — девушка нехотя отвела взгляд и прочистила ухо, будто специально демонстрируя отсутствие интереса. — Что теперь?       — Мне необходима твоя подпись, — Адельхейд коротко поморщилась, убедившись в том, что школа требует твердой руки, с готовностью достала и продемонстрировала бумагу, внизу которой уже красовались кровавые отпечатки всех остальных глав.       Вместо того, чтобы впечатляться и начать испуганно дрожать, Савада Акира скучающим взглядом исследовала бумагу, а затем подняла взгляд на лицо Адельхейд:       — Тут написано «подтверждаю необходимость создания комитета Ликвидации вместо Дисциплинарного комитета». Ты хочешь сместить Кёю?       — Да, — не стала ничего скрывать она.       — Я так понимаю, с ним лично ты еще не встречалась, — с пониманием протянула Савада и издевательски улыбнулась, заставив Адельхейд коротко поморщиться: — Тогда вначале встреться с ним, и если он согласится, тогда я подпишу эту бумагу.       — Прежде чем сместить главу Дисциплинарного комитета, я должна заручиться согласием школьного комитета, — она не собиралась сдаваться.       — Не могу, — развела руками Савада. — Если я подпишу сейчас, то меня ждет лекция на тему того, что я «подписываю документы не глядя». Ты уж прости, но мне легче тебе отказать, чем потом чувствовать на себе меры Дисциплинарного воздействия.       — Тогда я буду вынуждена получить Ваше согласие силой, — нахмурилась Адельхейд.       — Что же ты собираешься делать? — проявила девочка любопытство.       Рыжий парень с оружием продолжал молча стоять рядом с Савадой, сверля Адельхейд недружелюбным взглядом. Похоже, он из мафии, но тогда и Савада тоже к ней причастна. Об этом Адельхейд не предупреждали, значит, она, вероятно, мелкая сошка. Оно и видно — мелкая, низкорослая, разве что взгляд внимательный и тело хорошо сложено, но поза расслабленная, а оружия не видно. Варианта два: либо не чувствует опасности, либо уверена в своем телохранителе. Процентов девяносто, что она не обладает никакой силой, занимается легкой разминкой в боксерском клубе, хорошо учится, раз стала главой студсовета, и ночами играет в компьютерные игры или занимается учебой. Вместо силы у нее этот рыжий с оружием. Поэтому особо давить на нее даже не понадобится.       — Я собираюсь подвесить тебя в сетке, где ты будешь беспомощно свисать над землей, — не изменившись в лице, решила Адельхейд. — Ты будешь висеть там, пока не подпишешь документы. Учти, твоя репутация главы школьного совета упадет до земли, а если ты будешь сопротивляться, я тебя изобью.       — Не смей угрожать боссу! — взвился высокий рыжий парень.       — Постой, — остановила его Савада, подняв руку.       Ее защитник замер, с непониманием смотря на нее в ожидании пояснений. Удивительно, но он послушался. Девчонка прищурилась на обеденное солнце, находящееся в зените, а затем вновь взглянула на Адельхейд:       — Значит, ты обещаешь подвесить меня в сетке? — Адельхейд кивнула. Савада не то что не выглядела испуганной, она даже не выглядела напряженной и приподняла кончики губ в улыбке: — Хорошо, сделаем так.       Еще в тот момент Адельхейд почувствовала слабые уколы сомнений, но метод был безотказный и никогда ее не подводил. Адельхейд решила повесить сетку на самом виду, чтобы наверняка. Общественное мнение все же сильно давило на японцев, и позора они боялись даже больше смерти. Девчонка же вела себя смирно и послушно пошла следом за ней на крышу школы. Она даже слушавшегося ее рыжего парня, имя которого Адельхейд не посчитала нужным спросить, остановила. Поэтому Акаге, как его называла Савада, смиренно стоял у стены надстройки и просто сверлил Адельхейд неприязненным взглядом.       Савада, свешенная с крыши школы, как по плану, тут же попыталась выбраться и принялась раскачивать сетку, но видимо, сил у девчонки было немного и, когда сетка немного раскачалась, девчонка выдохнула и обмякла.       Опасаясь того, что девчонка потеряла сознание, Адельхейд встряхнула сетку и требовательно крикнула:       — Эй, приди в себя!       — Блин, — с досадой протянула девчонка, недовольно подняв на нее глаза. Похоже, встряска не пришлась ей по вкусу. — Слушай, не трогай сетку. Когда она раскачивается на такой высоте — это жутко, знаешь ли.       Ее слова заставили Адельхейд действовать от обратного. Она принялась еще сильнее раскачивать сетку, ожидая, когда Савада взвоет и попросит пощады. Но Савада не спешила и молчала, наверняка сдерживая истошный визг из последних сил.       Адельхейд, наверное, полчаса раскачивала сетку влево и вправо, но Савада, видимо, была упряма и легко не сдавалась.       — Незачем упрямиться, — крикнула ей Адельхейд, заметив, что внизу собралась приличная толпа. — Я могу так продолжать до самого вечера или даже до утра.       — Ох, — выдохнула девчонка, прикрыв рот рукой. — Я в ужасе, но глава студенческого совета должен быть крепким орешком. Ты не представляешь, как сильно будет возмущен Кёя, если я все-таки подпишу эту бумагу.       Адельхейд победно усмехнулась. Оставалось только дождаться, пока слабая девчонка сдастся. Уж упорства и терпения у нее хватит.              ***              Сетка мерно раскачивалась из стороны в сторону. Солнце приятно грело. Невыносимо тянула дремота и мне с трудом удавалось подавлять зевки. Немного мешали шум внизу и школьники, его производящие, но у меня были под юбкой шорты, так что ничего страшного. Не знаю, как еще не догадалась эта Сузуки Адельхейд, как она представилась, но я получала неподдельное удовольствие, просто раскачиваясь в ее сетке, как в гамаке. Сюда бы еще холодный коктейль, м-м-м. Но и так хорошая возможность вздремнуть.       Все удовольствие прервал холодный голос, заставивший открыть сладостно прикрытые веки:       — Что ты здесь делаешь?       — Ты еще кто такой? — поинтересовалась у него девушка в незнакомой форме, которая сегодня была спонсором моего отдыха.       Кёя ее проигнорировал, ожидая ответа от меня.       — Меня поймали в эту сеть, разве не видно? — ответила я.       Хибари, скрестив руки на груди, нехорошо прищурился. Сетка предательски продолжала раскачиваться, хоть Сузуки оставила ее в покое. Мне казалось, эти серые глаза видели меня насквозь.       — То есть это и есть твое оправдание? — уточнил он. — Ты хочешь убедить меня, что тебя остановила девушка, поймавшая тебя в веревочную сеть, и поэтому ты сейчас здесь, а не занята своими непосредственными обязанностями главы студенческого совета?       Не верит, как пить дать, не верит.       — Ей, Хибари, тут вообще-то толпа народу, — пришел мне на помощь рыжий. — Конечно, босс не может высвободиться!       — А ты тогда зачем? — спросил Кёя и тут же с разворота врезал ему тонфа, появившимся в руке.       Конрад схватился рукой за ушибленное место, но смог устоять на ногах.       — Если собираешься покрывать ее, то не передо мной, — тихо, с угрозой, посоветовал ему Хибари, и хоть мне не было видно, уверена, что пронизывал его стальными глазами.       Конрад наградил его хмурым взглядом и ничего не сказал.       — Кёя, оставь его, он не может иначе, — попросила я.       — Ты — Хибари Кёя? — уточнила Сузуки, пристально рассматривая повязку Дисциплинарного комитета.       — Верно, — холодно-официальным тоном отозвался Кёя. — За потворство и содействие Саваде Акире в уклонении от ее прямых обязанностей главы школьного совета я вынужден наложить на тебя наказание.       Адельхейд дернула бровью, явно начиная подозревать, где, кому и в чем она потворствовала.       — Она водила меня за нос? — уточнила Сузуки.       — Незнание не освобождает от ответственности, — прозвучало так же холодно, но надменно. — Представься.       — Сузуки Адельхейд, — девушка не уступала ему в ледяной стуже. — Глава комитета Ликвидации. С сегодняшнего дня Дисциплинарный комитет закрывается. Администрация школы полностью согласна. Мне осталось получить подпись главы студенческого совета, и сейчас я намерена это сделать.       — Хм-м-м? — заинтересованно протянул Кёя и усмехнулся: — Похоже, ты настроена серьезно.       — Видишь, Кёя? — поспешила влезть я. — Она хотела получить с меня подпись, но я ни за что не позволю заменить Дисциплинарный комитет.       — И это совершенно не связано с тем, что ты ее одурачила себе в угоду? — насмешливо спросил он, слегка свесившись вниз.       Похоже, Кёю не так легко обвести вокруг пальца. Он определенно не собирается отвлекаться и забывать о том, что я полдня ничего не делаю. Тогда сменим тактику.       — Сузуки-чан, — позвала девушку. — Я все еще придерживаюсь своих слов. Сможешь убедить Кёю — я подпишу бумагу.       — Мы с тобой позже поговорим, зверек, — отрезал Хибари. — Сейчас я намерен разобраться с одним травоядным.       — Значит, ты хочешь драться? — Адельхейд, кажется, не удивилась такому исходу и с готовностью потянулась к чулкам.       — Твои действия недопустимы, — холодно отозвался Кёя.       Секунда, и они оба молниеносно достали оружие и сорвались в бой. Хоть Кёя в основном уклонялся, но Сузуки на удивление была хороша. Даже слишком. Он мог бы и не сдерживаться. Хотя мне, например, возможно, было бы уже сложно противостоять такому уровню боевых умений.       С крыши, которую я не могла разглядеть, послышался оживленный крик какого-то парня:       — Он даже не вздрогнул, когда показалось прекрасное нижнее белье Адельхейд! Что за парень!       Ее белье со своего ракурса я, пожалуй, могла рассмотреть даже получше всех остальных. Вот поэтому я ношу короткие шорты. Не слишком удобно, но необходимо.       Затем оттуда же послышался крик Гокудеры:       — Ты пришел, Десятый!       А затем, буквально в ту же секунду, Адельхейд использовала пламя. Всего на мгновенье, для того, чтобы провести атаку, поэтому я затруднялась сказать, какое именно это было пламя. Склоняюсь к тому, что она тоже Облако, но не уверена. От атаки, усиленной пламенем, Кёя не смог уклониться до конца, сапог задел его лицо лишь краем носка, а в следующую секунду он ударил тонфа. Сузуки отлетела от удара и сгруппировалась, быстро поднявшись обратно и приняв боевую стойку. Сумела избежать основного урона, похвально.       — Наконец-то ты стал серьезным, — сказала Адельхейд, вытерев с губы кровь.       — Да, — подтвердил Кёя, которого, видимо, также насторожило пламя. — Теперь я изобью тебя до смерти.       Они помчались в атаку. Оба. Синхронно. И между ними неожиданно вылетел Тсуна, чей поступок сейчас был схож с прыжком на автостраду. Ответили они, скорей всего, рефлекторно, поэтому Тсуна так же синхронно получил по лицу тонфа и сложенным металлическим веером. И, видя выражение лица Тсуны, я, честно говоря, заподозрила, что двойной удар вышиб ему последние мозги.       — Что ты делаешь? Ты, — с остужающим холодным негодованием спросил его Кёя, который явно хотел продолжить фразу парой метких оскорблений.       — Хочешь умереть? — Адельхейд выглядела более взволнованной.       Тсуна сел на пол, держась за пострадавшую голову обеими руками, и запоздало воскликнул от боли, а затем обернулся и возмущенно крикнул себе за спину:       — Реборн! Что ты делаешь?!       — Это работа босса — останавливать бессмысленное сражение! — ответил ему аркобалено с подозрительно довольной интонацией.       Такое ощущение, что он смерти его хотел. Хотя с другой стороны — раньше Тсуна бы сразу, как минимум, потерял сознание от таких ударов, а то и вовсе получил несколько переломов. Все-таки пламя нашло выход.       Пока Тсуна возмущался и пытался отругать Реборна, я попыталась тихо позвать:       — Рыжий! Рыжий!       Конрад, видимо, меня не слышал, а я боялась звать громче, опасаясь, что Кёя вспомнит обо мне раньше. К сожалению, меня услышал братец, который тут же громко воскликнул так, что слышали все, даже, наверное, ученики, наблюдающие снизу:       — Имото, что ты здесь делаешь? И почему в сетке?!       Хибари опустил глаза вниз и прищурился, глядя на меня, и от этого взгляда меня одолели нехорошие предчувствия. Кёя их оправдал, схватив основание сети и дернув его с силой вверх, так, что я повисла на какое-то мгновение в воздухе, а затем могла бы упасть на крышу и отбить себе пятую точку. Но послышался звук стираемых подошв ботинок, я приземлилась на что-то менее твердое, и меня обхватили руками:       — Поймал! — победно воскликнул рыжий, на котором я лежала.       Я ободряюще ему улыбнулась и попыталась выбраться из сетки, но она неожиданно сама разорвалась, и мое ухо попало в тиски.       — Кёя, не тяни! — попросила я, вынужденно поднимаясь на ноги.       Хибари перестал тянуть за собой и замер, сверля меня взглядом, который обычно пробуждал в учениках средней Намимори приступ сознательности.       — А что же мне еще делать? А, зверек? — Кёя снова потянул за ухо, заставив приблизиться к нему и поморщиться от боли.       — Хибари, отпусти Киру-чан! — не выдержал нападок Кёи Рехей, который тоже находился на крыше. — Что бы она ни сделала, ты не можешь делать ей больно!       — Правда, Кёя, — поддержала его я. — Ты ведь сам признал, что я уже не маленький зверек, верно?       — А от своих обязанностей по-прежнему увиливаешь и бездельничаешь, — возразил Хибари. — Вчера, если помнишь, ты вообще полдня лежала в кабинете на диване и даже не двигалась.       — Я переворачивалась! — возмутилась я таким обвинениям.       — Но заставив своего зверя работать вместо себя и добровольно сдавшись, чтобы побездельничать, — ты превзошла саму себя.       — Мы работали по очереди, — напомнила ему о равноправии, так как Бес меня в тот момент подменял.       — Я очень рад вас выслушать, — услышала я отчего-то повеселевший тон Реборна, — но у нас гости.       Он заставил вспомнить, что мы тут не одни, и осмотреться. Кроме Тсуны, Гокудеры, Ямамото, Рехея и Конрада, присутствовали незнакомые ученики в той же форме, что была на Сузуки. Под всеобщими взглядами эта группа собралась в кучку, отвечая настороженным молчанием, будто мы сейчас на них нападать будем.       Адельхейд я уже успела рассмотреть ранее. Она была высокой красивой девушкой, но излишне строгой. Собранные в высокий хвост волосы и зачесанная назад челка, кроме одной пряди, вместе с внимательным острым взглядом заставляли быть с ней настороже. Я уже молчу про острые каблуки, боевые веера и перчатки без пальцев. Кроме того, девушка была явно довольно смелой. Длина юбки была где-то на грани приличия. Чулки в Японии воспринимаются не столь вульгарно, как, скажем, будь у нее глубокое декольте, но школьницы обычно в чулках не ходят. Хотя она явно по возрасту не подходила для школьницы.       Рядом с ней стоял высокий толстячок, с пухлыми щеками и губами, объёмным пузом, безобидным взглядом и крестовидным шрамом на левой щеке.       Третий парень, также отличающийся высоким ростом, накрутил на голове бандитский «багет» наподобие того, что носил Дисциплинарный комитет. Лицо у него также было чисто бандитское, да и выглядел он тоже куда старше, чем ученик даже старшей школы. Руками он упирал бамбуковый синай в пол. Не мечник. Мечники так с мечом не обращаются. Скорее похоже на хулигана, которому все равно, что держать в руках — скалку, биту или синай. В общем, такие просто создают вид крутости.       Четвертый был чуть ниже ростом. Внешность и телосложение самые обычные, хотя парень не хилый. Он носил очки. Стоял уверенно, так же как и Адельхейд, уперев руку в пояс.       Прямо перед ними, в подобии окружения, оказался низкорослый рыжеволосый парень. Он едва доставал Сузуки до груди. Выглядит побитым и уставшим. Обе щеки и нос заклеены пластырями, но руки, а именно костяшки пальцев целые — он не дрался, его просто били. Тем страннее было видеть, как выстроились остальные, будто защищая его.       Последний… последняя… э-э-э… последнее непонятное нечто в странном костюме, практически лысое, но с редкой челкой, сидело на заборе. Про эту персону сложно было сказать что-то конкретное. Но, видимо, экстраординарный внешний вид его или, скорее, ее, судя по небольшой груди, беспокоил даже меньше, чем Луссурию.       — Они принадлежат к семье Шимон, — услышала я пояснения репетитора. — Эта мафиозная семья приглашена на церемонию наследования Вонголы.       Его слова будто ударили по железному гонгу, и звон, казалось, все еще не утих в ушах, когда аркобалено залез рукой в карман пиджака и извлек оттуда конверт, который протянул мне:       — Девятый просил меня лично передать тебе приглашение.       Рука Кёи на моем ухе разжалась сама собой. Я потянулась, приняв конверт, и аккуратно раскрыла его во всеобщей тишине, которую прервал испуганный и взволнованный голос братца:       — Имото, это не то, что ты думаешь! Я не давал своего согласия! Я ничего об этом не знаю!       Я вчитывалась в строки, понимая, что Реборн уже ему говорил, раз Тсуна не задает вопросов. Просто братец пытался дать заднюю и сейчас продолжает это делать. Не могу его винить. Похоже, его, как обычно это делает Тимотео, просто поставили перед фактом.       Обращение в самом начале и печать пламени ясно говорили, что письмо адресовалось мне, что значило — это не задумка Реборна. Письмо настоящее. Официальное. Написанное красивым витиеватым почерком.       — Не обращай внимания! Это просто Реборн шутит! — продолжал убеждать меня Тсуна, нервно размахивая руками. — Клянусь, ничего особенного!       Реборн не выдержал, подпрыгнул и врезал ему с ноги по лицу, заставив упасть:       — Приди уже в себя! — он приземлился и продолжил, как ни в чем не бывало: — Церемония наследования Вонголы состоится через семь дней. Она будет ни на что не похожа. Во время нее будет официально представлен Десятый босс Вонголы.       Хоть я смотрела исключительно на расплывающиеся перед глазами строчки в письме, могу поклясться, что аркобалено смотрел на меня в ожидании реакции. А я… Я не могла ничего понять.       — Разве не слишком рано для этого? — спросила, ощущая, как захрипело внезапно пересохшее горло. — Тсуна даже среднюю школу не закончил, я уже молчу про старшую.       — Девятому известно о нашей битве с Бьякураном, — ответил Реборн. — Думаю, поэтому он принял решение. Он предупредил, что также пригласил Варию.       Я молчала. Реборн ждал моих действий, а я… не знала, что тут даже сказать. И еще это приглашение лично для меня. Надеется, что я приму Тсуну и подчинюсь, либо подниму бунт и он сможет его подавить? Даже если этого бунта вовсе не будет, якобы его «подавить» очень даже можно. Да еще и Вария… С одной стороны — они дополнительная сила в мою пользу, но также он может попытаться задавить нас обоих одним махом.       Там будет много свидетелей. Об этом же говорил Реборн, отвечая на вопросы парней, также ничего об этом не слышавших. Его голос и их вопросы с удивленными, а то и восторженными таким событием восклицаниями звучали будто где-то за стеной, настолько приглушенно. Будут не только лидеры Вонголы, а и другие семьи в качестве гостей. Меня пригласили как отдельную сторону, но все-таки близкую к Вонголе. Вроде бы и проявили уважение, но, скорей всего, я буду там в качестве бедного родственника. А еще интересно: что думает об этом папаня? Нана провела со мной воспитательную беседу. Не так, как Кёя, но тоже довольно нудно, зато коротко. И все? Не может быть, чтобы то фото с Занзасом переменило мнение обо мне Емитсу. Он скорей бы попытался придушить босса Варии, а меня спрятать подальше.       — Время, наконец, пришло, Десятый! — со счастливой улыбкой обрадовался Гокудера.       — Нет, нет, нет! — отрицательно мотал головой Тсуна, пребывая в панике. — Я совершенно не согласен с этим!       Гокудера его не слышал, утирая рукавом повлажневшие глаза. В общий ореол идиотизма и игнорирования Тсуны добавилась и беззаботная улыбка Такеши:       — Здорово, Тсуна! Поздравляю!       Церемония, как ни странно, будет в Японии. Приглашение уточняло, что его проведут на острове. Я могла взять с собой хоть всех своих хранителей. Жест доброй воли или….       — Это жест доброй воли, — подтвердил мои мысли Реборн. — Думаю, после церемонии Девятый предложит тебе место Советника или… вы найдете иное решение.       Я могла, так сказать, уважить его, пойти и согласиться… или отказаться. Могла даже не идти, что автоматически означало продолжение холодной войны, которая могла в любой момент перейти в горячую стадию. А может быть, во время разговора с Девятым он сделает предложение, от которого я не смогу отказаться. И честно говоря, при этой мысли начинает что-то сосать под ложечкой. Страшно. Я боюсь с ним встретиться вот так, один на один. В таких условиях могут даже убить.       Семья Шимон, а конкретно парень в очках в данный момент громко возмущался, что Реборн говорил о их семье слишком снисходительно. Я даже не знала, о чем они, так как благополучно все прослушала. Да и, если совсем начистоту, эта семья Шимон волновала меня в последнюю очередь. После нашего пребывания в будущем дольше положенного в мире случилось несколько крупных катаклизмов и, вероятно, благодаря играм Бьякурана, они еще будут продолжаться некоторое время. Именно из-за такого землетрясения Шимон якобы и перевелись к нам. Кёя получил документы на некую семерку переведенных учеников, счел это подозрительным, но мы и подумать не могли, что будет церемония наследования и передача титула Десятому боссу Вонголы.       Поднявшийся на крышу учитель физкультуры размахивал деревянной палкой, возмущаясь тем, что мы тут устроили. Народ снизу разгоняли другие учителя.       Реборн незаметно исчез, Тсуна с парнями и Шимон потянулись к лестнице под крики учителя. Прогнав практически всех, физрук осмотрел крышу и возмутился:       — Савада, тебе особое приглашение надо?! Марш вниз! А вы чего застыли?! Сасагава! Эрнесто! — учитель запнулся на Хибари. Видимо, за всей этой толпой главу Дисциплинарного комитета он не разглядел. Обычно Кёя как-то совершенно не терялся в толпе. Зато его голос мгновенно изменился, став растерянным: — Хибари-сан, не знал, что вы здесь.       — Все, что касается Савады Акиры, находится под моей ответственностью, — сухим официальным тоном ответил Кёя. — Подобные инциденты с ее участием находятся под моей юрисдикцией.       — Хорошо, я понял, — заверил его учитель, отступая к лестнице. — Тогда оставляю все остальное на вас, — после чего закрыл за собой дверь.       Кёя посмотрел на меня, так же как и остальные. Выдохнув, я призналась:       — Мне нужно время подумать.              ***              Вернувшись домой, я сразу же завернула на кухню. Нана развешивала белье на улице, в то время как Ланчия хозяйничал за плитой. Нана все еще следила за его действиями, поправляя в нужный момент, но передача части домашних обязанностей мужчине не только освободила меня от домашней работы, но и позволила незаметно утаскивать с кухни еду.       — Вот, Акира-сан, — Ланчия поставил тарелку, накрытую крышкой, на небольшой чайный поднос. — Одну минуту, я второе положу.       Он помогал мне скрывать от Наны, что у нас появилось на один лишний рот больше. При таком количестве нахлебников приходится готовить много еды, поэтому пропажа одной порции не слишком заметна. Самому Ланчии я запретила подыматься ко мне в комнату, поэтому он всегда ждал меня. Возможно, он догадывался, кто наш гость, но эту тему не подымал.       Подхватив собранный чайный поднос, отправилась наверх по лестнице, прислушиваясь к каждому шороху. Мукуро уже третий день в доме, и мне все еще удается скрывать его присутствие от остальных. Больше всего меня беспокоил Реборн, так как именно он мог чисто из своей козлиной натуры сделать мне назло и рассказать все Нане. Боже мой, парень третий день сидит у меня в комнате и спит вместе со мной на одной кровати! Конечно, она уже дождаться не может, когда я выйду замуж, но вряд ли обрадуется такому повороту. Что касается Мукуро, то я уже привыкла в будущем просыпаться в его объятиях и уткнувшись в его грудь, ничего нового в этом не было. Правда, в этом времени он засыпал на другом конце кровати, ведь я пожалела его и не стала выгонять на пол, но утром я все равно просыпалась в том же положении.       Когда я уже была у своей двери, в коридор вдруг выскочил Ламбо, упер руки в бока, с самым негодующим и торжественным видом провозгласив:       — Я знал, что ты что-то скрываешь от Ламбо-сана, Кира! Ланчия дает тебе сладости!       — Нет, — шикнула я на него. — Не кричи.       — Простите, Кира-сан, — вымолвила гораздо тише появившаяся следом И-пин с виноватым видом. Вероятно, она понимала, что не стоит в это лезть, но ей тоже было любопытно. — Ламбо, не кричи.       — А я буду! — взвыл Ламбо громко. — Кира, ты ушла куда-то на целую неделю и не взяла меня с собой, а теперь забираешь все сладости себе!       — Это не сладости, — начиная раздражаться, оглянулась на пока еще пустой коридор и приоткрыла крышку, чтобы было видно, что в тарелке всего лишь суп.       От этого Ламбо стушевался, но быстро нашелся:       — Все равно! Ты от меня что-то скрываешь, значит, ты что-то задумала. Делись, или я всем расскажу!       Что-то решать придется быстро. Ламбо, когда не надо, мог быть очень настырным, и в том, что он примется орать, сомневаться не приходится.       Я снова оглянулась, но к моему счастью, похоже, Тсуна задержался после школы и до сих пор не выглянул на шум. Реборн, наверняка, вместе с ним.       Ламбо терял терпение, постукивая ступней. С тем, что я не все время дома, он как-то смирился, точнее, я его приучила. А вот такие повороты крайне нежелательные. Не сказать и прогнать — значит потерять доверие и раскрыть всем тайну. Сказать — так он все равно эту тайну может всем выболтать. Язык он, по-моему, еще не научился держать за зубами. Ладно, это будет хороший воспитательный момент на будущее, а Мукуро сможет в случае чего спрятаться в иллюзии.       — Хорошо, я расскажу вам по секрету, но об этом никому не говорить, договорились?       Дети мгновенно вытянулись и с любопытством закивали.       — У меня в комнате мой друг, — продолжила я. — Он болеет, и пока он не вылечится, я разрешила ему остаться у меня. Помните, как вы птицу со сломанным крылом принесли? Вот и моего друга надо выходить.       Малыши состроили задумчивые мордашки.       — А ему очень больно? — спросил Ламбо, на что я кивнула. — Тогда я хочу тебе помочь за ним ухаживать. Ты же всегда где-то гуляешь, Кира, а у тебя друг болеет!       — Хорошо, — улыбнулась я. — Только никто об этом не должен знать.       — Мы никому не скажем, — кивнула И-пин, уже хорошо подучившая японский.       Приоткрыв дверь, зашла внутрь, пропуская их следом. Рокудо полулежа на кровати читал одну из книг, что была у меня на полках. Судя по обложке — развлекательный детектив. Хоть я была уверена, что он все слышал, но Мукуро с любопытством уставился на детей разными глазами.       — А это у него глаз болеет? — прямо поинтересовался Ламбо.       — Нет, такое бывает у некоторых людей, что глаза разного цвета. Называется гетерохромией, — хмыкнула я. — Дети, это мой друг — Мукуро, Мукуро, — это Ламбо и И-пин.       Рокудо не проявлял никаких настораживающих реакций. Парень сидел расслабленно и слегка улыбался. Ламбо подошел к нему, порылся у себя в карманах и достал леденец. Клубничный.       — Выздоравливай скорее, — пожелал он ему, протянув сладость.       — В следующий раз я принесу гёза, — сказала И-пин, смутившись от того, что не взяла ничего с собой.       — Ничего страшного, — мягко отозвался Рокудо. — Ты ведь не знала, что придешь сюда. Спасибо, Ламбо-кун.       Я взъерошила кудри малыша, одобряя такой поступок.       — Мукуро, если хочешь, можешь поиграть с ними во что-нибудь, — предложила я, поставив поднос на стол. — Только сначала поешь, пока все теплое.       — Хочешь, я тебе покажу все свои игрушки? — воодушевился Ламбо. — У меня есть коллекция карточек, большой грузовик, крылышки цикад, мяч. И даже шашки, — заговорщицки заулыбался он, а потом опомнился. — Я их только на улице взрываю, Кира!       Мукуро тихо рассмеялся.       — Рад буду их увидеть, Ламбо-кун.       — Хорошо! — расцвел широкой улыбкой малыш. — Идем, И-пин, поможешь мне все принести.       Дети выскочили в коридор, а я прикрыла за ними дверь.       — Как прошел день, Кира-чан? — поинтересовался иллюзионист, присаживаясь на кровать. — Сегодня Кёя-кун уже не стукнул тонфа тебе по лбу и не задерживал допоздна?       — Спасибо, — фыркнула от смеха. — Я оценила, что его утром не было.       — Всего лишь утром? — приподнял он бровь слегка разочарованно.       Дело в том, что вчера я не смогла выбраться пораньше. Кёя поймал на попытке дезертирства из школы прямо после уроков и, несмотря на попытки к сопротивлению, посадил за стол разбираться с делами школы. Конечно, в процессе приведения доводов у меня появилась шишка на лбу, которую заклеили пластырем, чтобы под челкой не слишком было заметно.       Похоже, Мукуро все же приходит в себя понемногу. Думаю, он и раньше выбирался из комнаты на прогулку. А в том, что он перерыл все мои вещи в комнате — уверена, хотя все лежало на своих местах.       — Садись, поешь теплого, — снова напомнила я, присаживаясь на кровать.       — Спасибо, — улыбнулся он. — У вас всегда вкусная еда, и я помню, что это не ты готовишь.       — Ага, моя была бы, наверное, странной для тебя.       — Для меня и сейчас все странное, — сказал Мукуро и неловко замолчал, а затем перевел тему, прикоснувшись кончиками пальцев к моей ладони, которой я опиралась о кровать. — Ты выглядишь уставшей.        Конечно, я не слишком выспалась, так как сидела с ним допоздна, пока над потолком крутились иллюзии иллюзиониста. Мы разговаривали, но не всю ночь напролет. Хотя я все равно не могла оторваться от любования объемными картинами, что плавно перетекали одна в другую.       Вряд ли, конечно, Мукуро имеет в виду это. Он сам же первым говорил, что пора ложиться спать. Смысла что-то скрывать я не видела.       — Девятый назначил церемонию наследования через неделю и прислал мне это, — достала из сумки письмо, где все еще горел слабый оранжевый огонек.       Мукуро протянул руку, прося разрешения, и я отдала ему приглашение для ознакомления. Пока Рокудо пробегался по тексту письма на итальянском, я откинулась назад, заложив руки за голову. Думать о предстоящей церемонии не хотелось. При этой мысли изнутри поднимался неясный страх, пусть и слабый, но пронизывающий холодом все нутро.       — Реборн, кажется, еще не заметил ничего, — сказала я. — Ты молодец, хорошо прячешься.       — Он знает, — отозвался Мукуро.       Я удивленно посмотрела на иллюзиониста, напряженно вчитывающегося в текст, отчего его зрачки то и дело бегали туда-сюда по строчкам.       — Да? Странно, — спокойно протянула. — Я думала, он сделает какую-то подлянку. Хотя бы Нане скажет.       — Я думаю, он к тебе благоволит, — сказал Мукуро, отрываясь от письма.       Благоволит? Не думаю. Скорей поверю, что задумал еще большую подлянку. Он любит приходить с неприятными беседами неожиданно.       — Интересно, а знает ли он, что я покидала город два раза?       — Возможно, — пожал плечами Рокудо, ложась на кровать боком, лицом ко мне, и подложил руку под голову, рассматривая мое лицо немного сверху. — Но, если не лезет не в свое дело, значит, правильно делает, верно? Что важнее, Кира-чан, что ты собираешься делать?       — С церемонией? — уточнила я. — Пока что не знаю. Понимаю, что прятаться бесполезно, лучше заранее знать, что мне приготовил Девятый, но все равно нехорошее у меня предчувствие к этому всему.       — Тебе нельзя идти одной, — сказал он, пальцами осторожно погладив лежащие волосы. — Возьми с собой кого-нибудь. Я не только много понимаю в иллюзиях всякого рода, но и в намеках, которыми он будет говорить. Или ты захочешь взять с собой Хром?       — Я ведь уже говорила, что тебя никто не может заменить, — вздохнула я, взглянув на него. — Хром я попросила о помощи, потому что не смогла связаться с тобой, а Конрада оставить в одиночку на этом деле не могу. К тому же ты не обязан выполнять такие мелкие поручения. Будь у тебя заместитель или помощник послабее, я бы попросила его о помощи, но это не поменяло моего мнения, что ты мой лучший выбор на роль хранителя Тумана.       От меня не укрылась едва заметная, но довольная улыбка Мукуро. Его глаза слегка прищурились, выдавая его радость. Странно, что ему нужны мои слова для того, чтобы это еще раз дополнительно подтвердить. Я чувствовала его отношение ко мне по небольшим прикосновениям и вот таким вот взглядам.       — Но на церемонию ты ведь позволишь мне пойти с тобой? — уточнил Мукуро, как будто сомневался в ответе.       — Разумеется.       Кстати, а что с хранителями Тсуны? У него ведь должен быть полный набор, как у главной звезды вечера.