Кому ты служишь?

Ледяной ветер Нордскола гудел в истрескавшихся скалах, Стражах Зимы Драконьего Погоста. Его гул и холодное дыхание вселяли ужас в сердца смертных, ведь он был порожденьем демонического холода, струящегося из Цитадели Ледяной Короны. Все в этом пустынно-снежном краю было мертво, но весть о том, что силы Короля-Лича значительно ослабли, вселяла неугасимую надежду в сердца воинов. Уоррен Вайлд, рыцарь смерти и некогда верный слуга Короля-Лича, с тревогой смотрел на вершины скал поверх башен крепости, через которые ему придется переправиться еще раз, назад, к границам Погоста и Борейской Тундры. Зажатое в его руке послание гласило, что небольшому отряду энтузиастов, который расположился где-то в этом районе, требуется помощь и провизия. Уоррен проходил там несколько недель назад, видел разоренную нерубами Деревню Ледяной Пыли, зараженных бешенством волчеров, агрессивных призраков, рвущихся на свободу из магических силовых линий, но никакого намека на лагерь… Уоррен опустил взгляд на маленького гнома-почтальона, который тонул в своем игрушечном ветролете. - Да-да? – шустро отозвался почтальон. – Ответ писать будете? - Тут написано, что где-то на границе тундры и погоста есть лагерь Альянса… - Уоррен на всякий случай посмотрел на дату письма. Дата была свежей. - Я проходил там несколько недель назад, но никакого лагеря не заметил. Только нежить и Мракопадшие принцы Сан’лейн. - Вообще-то я его видел на побережье, небольшие такие домики, да, - гном сдвинул с глаз гогглы. – Но Мракопадшие – это плохо, очень плохо. Они способны помутить рассудок и навести такие ужасы, что не позавидуешь. А еще они выкачивают кровь для своих магических сфер, потому что принцы давно уже мертвее самых гнилых мертвецов. Из-за того, что они высушили всех теплокровных, им приходится нелегко – их Кровавая Королева дает эти сферы крови только достойнейшим. Будете там – полопайте их пузырики. Вам-то смерть, хе-хе, больше не грозит! - Спасибо, - рассеянно ответил Уоррен, - но ирония заключается в том, что я это уже делал. И вот эта странная записка. - Вы уже готовы отправляться? – Уоррен вслушивался в крик ветра. - Ну да, делов-то, - гном закрыл лицо гогглами, - этот летающий монстр видел войну синих драконов с красными и даже пережил погоню с костлявыми монстрами мамаши Синдрагосы. Счастливо оставаться! Он завел мотор, поднялся в воздух и вскоре скрылся за пеленой снега, опадающей с небес словно саван. Уоррен пронзительно засвистел, и за воротами крепости приземлился его летающий транспорт. Жуткий костлявый грифон, чьи обглоданные кости были собраны заново и перевязаны тканью с нечестивыми рунами – они держали дух давно умершего, гордого и прекрасного существа в голых мерзлых костях, и тот мог летать даже несмотря на то, что его крылья были всего лишь продолжением скелета. Сияние потустороннего духа еще сильнее леденило мерзлый снег и бросало призрачный отсвет на доспехи стражников. Уоррен оседлал грифона, и тот плавно поднялся в воздух, взмывая к лохматым краям серых облаков, стекающих с гряды Ледяной Короны Нордскола. Рыцарь про себя пожалел почтальона, который зависел от потоков ветра, и они здесь были коварнее морских течений. Они были живыми и подчинялись воле монстра. Сам же Драконий Погост, куда уходили умирать все драконы Азерота, был прекраснейшим местом. На его заснеженные равнины долгое время не ступала нога человека, и массивные вековые деревья, навсегда оледеневшие здесь, на ветру красиво звенели своими мерзлыми веточками. Жизнью пела только река, бежавшая к морю, где жили добродушные моржи-клыкарры Калу’ак. Но с приходом Плети в эти края все изменилось. Ледяные равнины стали покрываться смрадной слизью, снег начал отходить к скалам, а скелеты умерших драконов обнажились, предоставляя слугам Лича возможность воскресить почивших в виде нежити. Уоррен хорошенько всматривался в белизну снегов и пытался отыскать глазами хоть какой-то намек на упомянутые домики, которые должны были находиться у побережья. Для этого он даже остановился в Моа’ки, гавани Калу’ак, но обычно радушным клыкаррам теперь приходилось туго. С моря на них нападали врайкулы, немертвые великаны, приплывшие невесть откуда на драккарах. Калу’ак уже давно не покидали гавань, так как их с любой стороны поджидала опасность. Да еще как на беду, каким-то образом снова расплодились нерубы, и парочка этих отвратительных созданий шарилась возле их лагеря. - Мы только можем молиться нашим духам о спасении. Ведь если сюда придет стая нерубов, нам не выжить, - сказал, тяжело вздыхая всем пузатым телом, зверолов Мау’и. – Много наших полегло в битве с врайкулами. Нам нужна помощь, любая. Уоррен, не медля ни минуты, ринулся в бой с врайкулами, чьи драккары зловеще дрейфовали у берега среди льдин. Он один расчистил море, умерщвляя нежить кровожадным рунным клинком. Знаки на лезвии меча то сверкали льдом, то оплывали кровью, то начинали источать разлагающий яд. Мертвые тела тонули в водах моря, драккары пылали, подожженные смоляными факелами. Он вернулся, когда Ан’ше выглянула из-за горизонта на морозном небе, и полярное сияние окрасило небеса в невиданные оттенки. Когда-то оно было украшением небосвода, но после того, как духи земель Нордскола были потревожены повсеместно, зеленые волны небесного моря окрасились кровью. Ветер немного стих, буря улеглась, и теперь Уоррен мог исследовать побережье сам. К сожалению, клыкарры оказались правы в своих подозрениях – берег кишел нерубами, и то, что они все еще не напали на гавань, было чудом. Они сновали по красному от крови снегу и обгладывали трупы карибу, что шли стадами в тундру на зимовку через это жуткое место. Рыцарь проследил взглядом, откуда эти существа выползали, и теперь это были вовсе не наземные выходы Азжол-Неруба, подземного царства этих разумных насекомых. Они действительно выходили из группы построек, хорошо замаскированных в ледяных холмах. Возможно, это и был лагерь горстки смельчаков из Альянса. Был. Грифон Уоррена с противным хрустом приземлился в черный копошащийся снег, полный жуков-личинок. Рыцарь смерти вонзил клинок, проклиная саму землю под ногами, и полчища жуков тут же скрючились, отвратительно подобрав свои мерзкие лапы к брюшкам. Взрослые особи нерубов рвались в этот проклятый круг, делая смертоносные взмахи длинными передними лапами, но даже не успевали дотянуться до Уоррена, и падали жвалами в свое мертвое потомство, так же скрючивая свои конечности в агонизирующий узел. Уоррен дождался тишины, пока оставшимся нерубам хватит ума затаиться, и отправился к домам с мертвой темнотой в окнах. - Эй! – крикнул он, вслушиваясь в звуки за дверью. Никаких звуков не было в ответ. - Я привез провизию и помощь! Где-то скрипнул панцирем неосторожный неруб, и все снова стихло. Вайлд выставил перед собой меч и навалился на вмерзшую дверь. Ввалившись в полную темноту, он наткнулся на преграду. - Ах, да, еще одна дверь. Ну, конечно! – и снова крикнул. – Помощь нужна?! За второй дверью послышалось непонятное шевеление, как будто кто-то упал, или что-то грохнулось. Уоррен постучал кулаком и ногой одновременно: - Есть кто живой? - Нет! – глухо ответили ему по ту сторону. Уоррен закатил глаза, тускло сиявшие в темноте мертвыми льдами Нордскола. Он ожидал увидеть трупы людей, может быть раненных солдат, но не сумасшедших. С этими вообще бесполезно вести диалог. - Отлично, очень хорошо! – рявкнул он. – Открывайте дверь, или я её сам открою! Послушав с минуту полное молчание, он рубанул по доскам мечом. Напротив него в длинном темном помещении с низким потолком стояла исхудавшая бледная девушка, и в трясущихся от голода руках она пыталась держать стул. Её глаза страшно блестели в полутьме, а на столе догорал фитиль, который она сама, скорее всего, свила из выдернутых ниток с подола своего рваного платья. Она видела страшного рыцаря смерти, слугу Короля-Лича, который стоял сейчас, наставив на неё лезвие своего меча, и руны на клинке кипели холодом. Его глаза сияли потусторонним светом, а саронитовые черепа на его наплечниках ухмылялись недобрым оскалом. - Поставь стул на место, - сказало ей чудовище, и от голоса этого жуткого создания её сердце похолодело. Но она только крепче прижала его к груди: - Неа, - храбро ответила она. – Я просто так не дамся. - А я тебя никуда не беру, - Уоррен вложил меч в ножны и достал письмо. – Я здесь по вашей же просьбе. Вы просили привезти провизию. Ты здесь одна? Где остальные? - Нигде! - буркнула она, все так же стоя напротив него. – Я не позволю тебе обратить моих товарищей в нежить. - Я Уоррен Вайлд и служу Альянсу. Очень мне интересно превращать тебя и твоих друзей в нежить! – фыркнул он насмешливо. – Да вы и через месяц не научитесь меч держать. Опусти стул и сядь, женщина. Эти слова произвели должный эффект на девушку, она уронила стул на пол, села на него и замерла, обхватив себя за плечи. Уоррен проверил наличие дров в очаге, нашел на столе рассыпанные спички и сумел развести огонь. Здесь никто не топил несколько дней, и, хотя в помещении было не так холодно, как снаружи, но зато омерзительно сыро. Он прикрыл дверь и поискал свечи. Их не осталось, источником света был огарок, который девушка вымучила из своей одежды и остатков воска. Уоррен внимательно всмотрелся в неё. Она от удивления сжимала и разжимала посиневшие губы, и, наконец, проговорила: - Моего папу звали Уоррен Вайлд. Мою маму зовут Ирен Вайлд. А меня зовут Мелисса Вайлд. Мой папа не нежить. Это неправда. Она, наконец, подняла свою голову и взглянула на него, ища родные черты. Они, оцепенев, смотрели друг на друга, не в силах сказать ни слова. - А почему у тебя до сих пор черные волосы? – спросила его Мелисса без тени заинтересованности. - Не знаю… Никогда об этом не думал. - А почему ты сбрил усы? - Мешались. - А что ты привез мне? Сладкую муку, которая сделает меня гнилой нежитью? - Еду я тебе привез… доченька! – выдохнул Уоррен и вышел наружу, чтобы снять с седла грифона запасы провизии. Он зашел внутрь помещения и плотно закрыл за собой дверь. - Здесь мясо, масло, вино и что-то еще. Короче говоря, еда. Если бы я знал, что вы тут в темноте сидите, то прихватил бы и свечей, - он поставил сумки на стол и начал выкладывать еду. – В других помещениях кто-то оставался? - Не знаю, - Мелисса мотнула головой и сглотнула слюну. - Что у вас здесь случилось? – Уоррен отыскал сковороду, положил в неё несколько куриных ножек и опустил это все в тусклый огонь очага. - Я не знаю, - его дочь отказывалась ему что-либо объяснять. Он заглянул в её пустые глаза и налил ей вина, пытаясь привести её в чувство. Заставив её сделать пару глотков, Уоррен попытался вытянуть из неё хоть что-то. - Ты что-нибудь помнишь? Почему ты сидишь тут в одиночестве? - Потому что мне сказали, что нужно сидеть здесь и никуда не выходить. И не разводить огонь, а то они увидят, - его дочь без энтузиазма жевала хлеб. - Кто тебе приказал? Кто они? - Мой приятель, чародей. Он плотно закрыл дверь и сказал, чтобы я ради всего святого сидела тут и не выходила. - А какое событие этому предшествовало? - Не знаю… Не помню… Он поднял дочь с лежащего на боку стула и усадил как положено. Она никак не отреагировала на это, только вжала голову в плечи. Уоррен снял сковороду с огня и поставил на стол. Проделав огромный путь, он захотел похрустеть хорошо прожаренной ножкой и насладиться вкусом мяса. Мелисса посмотрела на него, широко раскрыв рот, её глаза наполнились слезами. - Что?.. – опешил он. - Ты ешь… - из её глаз брызнули соленые капли. – Но ты же… ты же… - Проклятье! - Уоррен начал раздражаться. – Да, я нежить, но чтобы нам было в удовольствие сражаться с живыми людьми, Король-Лич оставил нам возможность чувствовать вкусы и запахи, когда мы этого сами захотим. Я теперь что, поесть не могу возле тебя? Мне на улицу прикажешь выйти? - Папа, не кричи, - его дочь закрыла уши ладонями. – Когда ты кричишь, мне так страшно становится. Уоррен отложил злополучную ножку и подошел к Мелиссе, взяв её на руки, как маленького ребенка. Она прижалась к нему щекой и обхватила обеими руками за шею. - Папа, ты вырвался из власти Короля-Лича, чтобы спасти меня, да? - Ну, конечно! Твои слезы кого угодно из могилы подымут. Как я мог забыть твои медовые щечки?.. – почувствовав, что Мелисса снова напряглась, он поспешил добавить. – Я не это имел ввиду! Он опустил её на пол и отправил за стол. - Ешь, набирайся сил и вспоминай, что тут у вас было. Я пойду на разведку. Если что-то случится, кричи громко. Хорошо? - Да, папа! – ответила Мелисса и улыбнулась. Уоррен взял из камина пылающую головню и вышел наружу. Нерубы снова подбирались к жилищу, но теперь они не были так храбры. Уоррен медленно вынул меч из ножен и сделал выпад в их сторону – столп мертвящего холода пронзил одно из этих существ, заставляя обледенеть моментально и съежиться. Издавая отвратительные клекающие звуки, нерубы уползли обратно во тьму, покачивая своими гнилыми круглыми брюшками. Странным образом их стая брала начало из этих хижин, но для того, чтобы понять, как это случилось, нужно было разобраться во всем. Неподалеку от дома Мелиссы он обнаружил изуродованное тело какого-то эльфа. Возле него копошились крупные личинки, вползая и выползая из обнаженных от плоти ребер. Уоррен покачал головой и пошел дальше, вскрывая мерзлые двери домов. Во всем лагере он встретил одну и ту же картину – там и сям лежали мертвые соратники Мелиссы, а их ребра были обглоданы до костей только что вылупившимися личинками нерубов. Когда он вернулся, Мелисса беспечно уминала курицу и запивала вином. - Чародей – это который эльф? – спросил он с порога как ни в чем не бывало, возвращая головню в камин. - Да, - Мелисса выглядела теперь куда лучше, чем до этого. – Где ты его нашел? - Мы познакомились с ним при странных обстоятельствах. Он сожрал что-то несвежее, и в нем проснулись личинки нерубов. В общем, сейчас он не в лучшей форме. - Ох, - Мелисса отбросила еду и прижала ладони к лицу. – Папочка… Я вспомнила! Ох, Свет! Они пытались есть яйца нерубов! - Чего? – Уоррен сначала не поверил своим ушам. – Они что у тебя, обыкновенного карибу подстрелить не могли? - Нет, - Мелисса отмахивалась от воспоминаний, которые всплывали в её голове. – Дело в том, что наш добытчик, дворф Ардригг Огненный Кулак где-то отыскал яйца нерубов и предложил нам их изучить. Ведь нерубы были обращены в нежить принцем Артасом, но у них до сих пор есть кладки. И нам стало интересно, что же из этих кладок может вылупиться. Но тут началась снежная буря, и свирепствовала она несколько дней. Запасы еды у нас заканчивались, ненамного, но некоторые стали паниковать по этому поводу. Ардригг предложил попробовать яйца нерубов. Их пытались жарить, выпивали целиком, и оказалось, что прожаренные яйца ужасны на вкус, а сырые очень даже ничего. - Ну а ты?.. - А меня чуть не вывернуло от одного только их вида! Эти нерубы ужасны, и есть их яйца было последним делом, а ведь у нас даже запасы не истощились до конца. Тут только она начала понимать ужас всего положения: - Папа… они все мертвы? Уоррен попытался выкрутиться: - Эм… видишь ли… Они пили эти яйца сырыми и не подумали о паразитах. Ну, в общем, да… Их сожрали изнутри вылупившиеся личинки. Мелиссе стало дурно, и она застонала, уронив голову на руки. Но тут Уоррена посетила мысль. Он вспомнил о Мракопадших и решил уточнить одну деталь: - Подобная идея при наличии запасов не могла просто так прийти вдруг всем в голову. Не чувствовала ли ты никаких странностей в тот день? Может, у вас болела голова, было странное состояние, или вас посещали видения? Мелисса печально посмотрела на него, вспомнив все детали того рокового вечера: - Папа, мы все были словно пьяные! Как будто мы обкурились в кальянной или упились вином. Нас какие только идеи не посещали в тот день! Я списала все на духоту, но плохо было всем. - Понятно, - Уоррен оглядел стол с остатками еды. – Как хорошо, что ты у меня умница и всякую гадость в рот не тянешь! Завтра утром я отвезу тебя… За дверью вдруг усилился ветер, и в дверную щель просыпались колкие снежинки. - …в гавань Моа’ки, - продолжил он, прислушиваясь к звукам снаружи. – Я перенаправлю тебя в Даларан, а ты отправляйся оттуда в Штормград. Буря снаружи набирала обороты. А ведь небо еще совсем недавно было абсолютно чистым. Уоррен пересел к огню вместе с Мелиссой и подал ей свой плащ. - Что вы вообще здесь делали? Что это за гоп-компания, с которой ты путешествуешь по Нордсколу? - Мы Д.Э.Г.О.Ж.! – с гордостью ответила девушка. – Спасаем животных Борейской Тундры от браконьеров. Только представь, эти чудовища спиливают у еще живых карибу рога и ловят маленьких мамонтят в капканы, чтобы отрезать им хобот! И почему-то они совершенно не охотятся на волков, которые здесь особенно жуткие и расплодились в огромном количестве. - Почему остановились здесь? - До нас дошли слухи, что карибу в миграционный период собираются в стада, но не переходят болота тундры, чтобы уйти к снегам Драконьего Погоста, словно им что-то не дает это сделать. Мы стали выяснять причину и застряли тут. - Сейчас полоса снега отступает к горам. Король-Лич больше не довольствуется драконьими скелетами в Ледяной Короне, его некроманты откапывают их прямо под носом у живых сородичей и скоро доберутся до Галакронда. - Ой! – Мелисса представила, что может случиться, если самый огромный в истории дракон, размером с территорию Погоста, восстанет из мертвых. – Ты же не допустишь этого?! - Ни за что! Я ведь тоже состою в одной замечательной организации У.О.П.Г.* Мелисса неловко улыбнулась: - Круто, наверное! А сколько вас? - Я один, в борьбе с нежитью мне не нужны помощники! – Уоррен ударил себя в грудь кулаком. –А теперь тебе пора в кроватку, потому что ты уже прослушала свою сказку на ночь. - Ну папа, - она скривила губы. – Еще пять минуточек. Ты мне даже не рассказал, как жил все это время, как себя чувствуешь. - Завтра, все завтра, - он взял её за руку и отвел к топчану, укладывая её и укрывая шкурой. – А сейчас спать. Ты пережила такой страшный стресс, что тебе нужен хороший крепкий сон. - Пап? - Ну что? - А если… если со мной что-нибудь случится, ты сделаешь меня своим боевым соратником? – она посмотрела в его мертвенно-сияющие глаза и сжала его руку. - Чего?! Нет уж, будешь вместе со своими друзьями сидеть на облачках и болтать ножками. Если что… Если что, ты завтра улетаешь в Штормград и остаешься дома с мамой. - А маме рассказывать про тебя? Что я тебя видела и общалась с тобой? Уоррен помолчал немного и ответил: - А у мамы есть друг? Мелисса ответила, не задумываясь: - Она общается с продавцом фруктов, иногда они вместе ходят на прогулку. - Пусть ходят, - снисходительно ответил Уоррен, - может, у тебя скоро появится брат или сестричка. Не говори ей ничего про меня. - Папа, ты вернешься домой?.. Ведь вернешься? - Может быть, посмотрим. Ну спи. Завтра договорим. Мелисса отвернулась к стене и засопела. Уоррен накрыл её шкурой и остался сидеть рядом, считая минуты до рассвета, не зная сна. За дверью была лишь тьма и буря, задувавшая иногда снег в щель. «Странно, - подумал Уоррен, - буря бушевала здесь целую неделю! Неужели и эта может продлиться так же долго?» Снега Нордскола стали непредсказуемыми, а ветра – воистину злокозненной стихией. Он вспомнил о клыкаррах. Обычно в такие страшные часы они собираются все вместе у старейшины, обнимаются и молча молятся духам Нордскола, чтобы те смилостивились и позволили им пережить нелегкие времена. Он даже представил, как играют отблески пламени на мордочках сонных и напуганных молчанием малышей. Малыши клыкарров очаровательны. Интересно, сейчас они тоже молятся? А нерубы, что остались за дверью? Не помешает ли им буря двигаться дальше? Или они сейчас оцепили гавань и готовятся пожрать беспомощных жителей? Потом Уоррен вспомнил, как клыкарры вольно охотятся на огромных акул, забивая тех до смерти гарпунами и копьями и решил, что эти коротыши не промах. Им и не такое доводилось переживать. Его мысли плавно перешли на Мракопадших. Они снова здесь. Ну, уж теперь-то им не взять численным количеством. Всегда будет действовать только кто-то один. Какая странная диверсия – убить маленькую группку, внушив каждому её члену выпить целиком яйца омертвелых насекомых! А что же карибу? Почему они не могли перейти болота, словно чувствовали ужасную опасность? Уоррен вжал голову в плечи, вспомнив о Мракопадшем принце Валанаре. Когда он еще был полностью подчинен воле Короля-Лича, то выполнил много ужасных его поручений. Чего стоило только задание пополнить армию новыми вурдалаками с преобразователем нежити! Уоррен должен был швырнуть этот прибор, распыляющий чуму, в шахтеров Алого Ордена, известного своей пламенной борьбой с нежитью. Но самым жутким для него было воспоминание об успешном испытании механизма Валанара, когда вурдалак, еще минуту назад бывший обычным человеком, слепо ткнулся в его ногу и спросил отчетливо «Папа?». Он зажмурился, пытаясь прогнать из своей головы ужасы осады часовни Последней Надежды, когда каждый павший воин, будь он хоть трижды благословлен Светом, восставал на стороне немертвой армии и шел в бой. Он чувствовал то жгучее прикосновение Света, стоя на святой земле. И оно его… согревало. Как согревает бьющееся сейчас сердце дочери. Удивительно, почему его захватили именно эти воспоминания? Он ведь теперь подчинен только себе? …Или нет? В его голове раздался торжествующий хохот, оглушая его таким узнаваемым голосом, а затем снаружи раздались странные и пугающие звуки. «В конце концов вы все будете служить мне.» Уоррен порывисто вскочил, хватая меч. Эхо смеха еще немного отзывалось в его голове, а затем наступила полная тишина. В углах хижины он слышал прерывающиеся звуки призрачного голоса, который отдавал приказы. Когда рыцари смерти служили Королю-Личу, этот голос эхом отдавался под сводами Акеруса – парящего в небесах нексуса рыцарей. Но ведь он больше не служит Королю- Личу. Что же это тогда? «И кому ты служишь теперь, Уоррен Вайлд?» Из щелей двери все ещё сыпался снег. Уоррен укорил себя за то, что сразу не закрыл внешнюю дверь, и теперь в щелях можно увидеть какое-то движение… или ему это кажется. Так просто выйти и взглянуть, но в этот момент Уоррен понял, что он боится. Заключенный между его ребер дух дрожит от того, что за дверью окажется кто-то из предводителей Плети, когда позади него лежит его дочь. И он не сможет биться в полную силу, он не сможет осквернять землю, потому что это убьет Мелиссу. Он не сможет разить ледяной бурей – это заденет его дочь, и она окоченеет, возможно насмерть. Многого он не сможет теперь! И они… они это знают. Уоррен сел обратно на край топчана, вслушиваясь в то, что происходит снаружи. Ветер становился все сильнее, и вот он уже дул так, что казалось, дверь вот-вот распахнется. И в этом вое раздался шепот, вторящий метели: - Впусти-и-и-и… Уоррен поднял голову, вглядываясь в щели. - Меня-я-я-я… Серые пальцы бесцельно скреблись по дереву снаружи, и Уоррен забыл, что он рыцарь смерти, и способен дать отпор любой нечисти, любому врагу, потому что он уже давно мертв. Он истекал потом, сжимая мокрыми руками не самого лучшего качества меч и готовился умирать, понимая, что слуги Плети никогда и никого не оставляли в живых, потому что все живое должно исчезнуть из этого мира. Таков был приказ Короля-Лича. - Папа? Уоррен не сразу услышал, как дочь зовет его, но она вырвала своего отца из страшного колдовского кошмара. - А? Что? Где мы? - Папа, там кто-то смотрит, - она села на топчане и прижалась всем телом к его широкой спине. - Да? – Уоррен присмотрелся к щелям и увидел тусклое желтое пятно во тьме. – Это мы сейчас быстро выясним. Он встал и подошел к двери, поудобнее перехватив меч и прикидывая заранее, какие приемы он бы мог использовать против Мракопадшего. Сквозь щели пробивался кровавый свет. Его лучи медленно вползали в дом, сочась потоками живой пульсирующей крови, свивались в нити и ложились на доспехи Уоррена, забираясь в пазы. - Впусти-и-и-и-и... Меня-я-я-я… Уоррен стряхнул с себя жгучие кровавые нити и замахнулся мечом: - Тебе показать, в какую сторону дверь открывается?! Мелисса закричала. Куски и щепы толстой двери разлетелись в разные стороны от удара чудовищной силы. Кожистые крылья смели преграду вместе с частью стен и вонзились огромными когтями в спину Уоррена, с хрустом надрывая его тело пополам. Тот успел только чиркнуть лезвием рунного меча по алому камню, который болтался на голой груди Мракопадшего. Кровавый туман, окутывающий фигуру принца Сан’лейн, принадлежал не Валанару, а самому выдающемуся стратегу Кровавой Королевы Лана’тель – Келесету. Если бы у Вайлда был выбор, с кем из четырех братьев вступить в бой, он бы ни за что не выбрал противником Келесета. Он выполнял поручения этого принца, и его методы отличались особой изощренностью и хитростью. Он не вспоминал об этом долгое время, где-то в глубине души считая, что уничтожить флот Алого Ордена из их же пушек было очень крутым и замечательным подвигом. Использовать «доводы» или «дары» Келесета во время допроса было так же весело – несчастные начинали биться в судорогах от одного маленького пореза таким «даром». Именно поэтому к нему пришел не Валанар, чьи методы были варварскими по мнению Уоррена, а Келесет, которого он уважал гораздо больше и боялся. Но зато теперь он прекрасно понимал, почему здесь развернулась такая нелепая и чудовищная драма. Мракопадший Келесет, владыка восточных земель Нордскола, был мастером кровавого театра абсурда. - Хватайте девчонку! Высокий воротник скрывал лицо эльфийского вампира до самых глаз, но рисунок жадно раскрытой клыкастой пасти в точности повторял такую же пасть Келесета, полную острых зубов. Нерубы прогрызали за его спиной остатки мерзлых стен, пока Уоррен дрыгал ногами над полом и пытался спуститься. - Нет уж, сюда никто из вас не войдет, - прохрипел Уоррен и направил свой меч под ноги Келесету, отравив землю под ним. Стены дома у входа съежились от скверны, которая разрушала все на своем пути, чернели и тела нерубов, которые пытались схватить Мелиссу. Чувствуя, как жгучая скверна бежит по его венам, сегодня таким полнокровным, Келесет страшно зарычал в злобе и несколько раз ударил Уоррена об потолок, слушая, как лопается его голова. Когда он посчитал, что этого достаточно, он опустил крылья, разбивая тело Уоррена о крепкий стол. В разные стороны полетели тарелки и кружки, а стол треснул пополам, развалившись. Мелисса смотрела на это, ни жива, ни мертва. Она не знала, может ли её отец выжить после таких ран. Насколько может быть жив рыцарь смерти? Вдруг с пола послышалось кряхтение и смешок. - Келесет, Готик Жнец был прав насчет вашего семейства. Вы тупые! Что ты меня лупишь головой об потолок, если я давно мертвый?! Уоррен извернулся, несмотря на то, что его лопатки выламывали глубоко впившиеся когти крыльев толщиной с его руку. Он сделал замах мечом и серьезно ранил крыло Келесета. В глазах вампира вспыхнуло бешенство, и он на минуту освободил Уоррена от своей хватки, отрываясь от пола. Келесет сделал круговой замах двумя крыльями, намереваясь впечатать в стену надоевшего рыцаря ударом невиданной силы. Но тот весь словно превратился в саронитовое изваяние, покрытое вековым льдом. И потрепанные схваткой мускулистые крылья в чудовищном по силе замахе сломались об его тело, а Уоррен так и остался стоять на прежнем месте, твердый, как айсберг. Он помедлил секунду, пока Келесет раскрывал ему свои смертельные объятия, наполненный яростью, и вонзил меч под его ребра. Серая кожа с треском лопнула, но кровь из раны, вкачанная в принца из тысячи разных жертв, тоненькими багряными нитями свивалась вокруг рунного клинка, наполняя раненого рыцаря смерти силой и жизнью. Келесет с глухим шипением выдохнул, расставаясь с магической кровяной эссенцией, и наконец, пробормотал, придав своему голосу непринужденности: - А ты сообразительнее, чем я думал. Сегодня ты выиграл. Но в Залах Крови все будет иначе, - он обхватил забинтованными пальцами лезвие клинка и выпрямился, снимая себя с меча. Мелисса, поджав губы, рассматривала высокое сильное тело некогда живого эльфа, благородного принца, по воле Артаса ставшего кровавым жнецом северных земель Азерота. Его серое тело все так же было облачено в одежды эльфийской знати Луносвета, а след от клинка Ледяной Скорби, что забрала его душу, скрывали многочисленные ритуальные бинты на теле. Его густые черные с проседью волосы больше никто не расчесывал и не стриг, и на лице навсегда застыл потусторонний гнев. Келесет презрительно смерил взглядом Уоррена, поднимая изломанные крылья. - В Залах Крови мы узнаем, что было ошибкой – моя слабость сейчас или ваша глупость, когда вы решитесь потревожить покои господина. Его силуэт истончился и распался на брызнувшие алые искры, обдав кровавой пылью лицо Уоррена и разорванные схваткой стены дома. Уоррен потянулся, и его лопатки с хрустом встали на место. Размозженная голова обрела свою первоначальную форму. Он повернулся к Мелиссе. Та молчала, не в силах ни кричать, ни плакать. Она пыталась определиться в своем отношении к отцу. Кто он для неё? Бездушная мертвая машина смерти? Или её родной отец, по роковой случайности ставший… таким? Наконец, она тихо сказала: - Папа, дай мне, пожалуйста, какое-нибудь ружье. Я буду стрелять. Рыцарь смерти всмотрелся в её потухшие усталые глаза и ответил: - Мелисса, все что я могу сейчас – это дать тебе по жопе. Вьюга была колдовской иллюзией, которую навел Келесет на их умы, и небо над Погостом было чистым. Уоррен закутал дочь в шкуры и вывел наружу, на морозный воздух. Все так же под их ногами хрустели мертвые жучки, и снег, засыпавший дом, был всего лишь наваждением. Уоррен свистнул, и с неба плавно спустился грифон, сияя на небосводе мертвым потусторонним светом. - Ой… - брякнула Мелисса, глядя на голый череп неживого грифона. – Какой… облезлый. - Садись, - Уоррен подтолкнул её, и она забралась в седло. Он сел позади, помог дочери устроиться и крепко пристегнул её к седлу ремнями. Грифон взмыл в небо, пролетая над стылым морем, от стоячих вод которого поднимался легкий туман. Мелисса смотрела на огни гавани и думала о том, что она оставила позади в хижинах Погоста: детство, беспечность, и прежнюю жизнь. После нашествия Плети на Азерот не было семьи, избежавшей жестокой участи. И вот её отец теперь ни жив и ни мертв. Действительно ли он смог уйти от всепоглощающей власти Короля-Лича, или он только представляет себе это? И что будет, если Король-Лич снова обретет силу? Каким чудовищем может быть ее отец, если в его власти осквернить землю под ногами, заморозить насмерть врага и выпить из него всю жизнь без остатка! Уоррена мучил вопрос, который Король-Лич задал ему сегодня, сумев дотянуться до его разума. Кому он служит? Альянсу? Королю Штормграда? Что для него ценнее всего в этом мире? - Папа, - его дочь повернулась к нему, чтобы задать вопрос, который пришел в голову им обоим, - а кому ты служишь сейчас, после того, как власть Короля-Лича над тобой ослабла? - Тебе, - он чмокнул её холодными губами в щеку. - Мне? – опешила она. - Конечно. Самое ценное, что у меня осталось в этом мире – это ты, мое живое, человеческое продолжение. Под костями немертвого грифона проплывали льдины со смешными округлыми клыкаррами, которые удили рыбу и иногда вглядывались в волны небесного сияния в надежде, что они увидят великих духов Нордскола, и все будет хорошо. Как прежде… *У.О.П.Г. - Уоррен Отвечает за Покой Галакронда.