и может быть так и есть

Тэхён умел удивлять. И хотя Чон был знаком с ним уже много лет, старший нередко ставил его в тупик своими выкидонами. На этот раз он заехал за Гуком после тренировки и заявил, что они отправляются смотреть закат. – Хён, тебе же нельзя вроде как за руль садиться, – младший тревожно осматривается, пристёгиваясь ремнём безопасности. – Не волнуйся Гукки, не разобъёмся, – Тэ хлопнул его по плечу, выкручивая руль и выезжая на шоссе, – Я не усну. – Юнги-хёну ты то же самое говорил... – Но мы ведь живы! – Аага, а с машиной что, а? – Чонгук повернулся к Тэ, внимательно смотря на него и заставляя щёки слегка покраснеть от стыда. Юнги – хороший друг Тэхёна. Как-то раз они поехали кататься на машине Мина – дорогущем джипе, Тэ попросил порулить. В один момент он вырубился, не справился с управлением и автомобиль влетел в чей-то забор. Ребята, к счастью, не пострадали, хотя Юнги потом долго с Кимом не разговаривал. Машина до сих пор в ремонте. – На лучше, выпей, – Чон достал из кармана пачку таблеток – в аптеке сказали, что они уменьшают сонливость, – Это должно помочь. – Ааав, Чонгук~а, ты у меня такой заботливый, – КимТэ протянул руки в попытке обнять тонсэна, но получил только затрещину. – За дорогой следи, хён, твою мать!!! У Тэхёна нарколепсия и жёлтый минивэн. Он часто не спит по ночам, может отключиться когда и где угодно и иногда ловит галлюцинации. После случая с джипом Юнги, Киму категорически запретили садиться за руль, чтобы он ни себя не покалечил, ни других не убил, но Тэ был бы не Тэ, если бы слушал советы и приказы окружающих. Он часто брал машину по ночам и уезжал куда-нибудь, иногда прихватывая с собой Чонгука или ещё кого-нибудь из друзей. Обычно они останавливались где-то посреди поля, забирались на крышу и смотрели на звёзды. Колонка в салоне тихо играла какого-нибудь Эда Ширана или Лану Дэль Рэй, в траве стрекотали сверчки и шуршал ветер. Сейчас на репите стоял Coldplay, которому Тэ очень умело подпевал, спидометр показывал 98 км/ч, а на дне лёгких Чонгука шевелилось что-то нежное и невесомое, похожее на лепестки полевых цветов. Чон старательно отрицает это чувство, хотя оно появляется всё чаще и чаще. Он не может любить Тэхёна, он не должен. Потому что это неправильно – так любить парня, своего хёна, лучшего друга. Но Чонгуку всё сложнее справиться с этим. Он просто назвал это «привязанность» и старается не придавать ей особого значения. Но стоит ему лишь оказаться рядом с Кимом, как всё это летит к чертям – и нельзя, и не должен, и всё остальное. Чонгук хочет находиться тут, возле Тэ, слушать, как он перепевает See You Soon, как улыбается и смеётся над тем, что «у него ничего не получается», как закатное солнце бликует на его лице и волосах... Чонгук прекрасно понимает, честно пытается заглушить в себе всё это. Но не может. – Ого, смотри, – Тэхён вдруг останавливает машину на обочине возле сиреневых кустов и выходит на улицу. – Что такое, хён? – Гук непонимающе осматривается, тоже вылезая из машины. – Три, четыре... – сверкает молния, а КимТэ только улыбается этой своей чёртовой особенной улыбочкой, чтоб его, – Сейчас будет гроза. В подтверждение его слов воздух сотрясается от громовых раскатов, а на асфальт шлёпаются пока редкие, но крупные капли дождя. Ещё один всполох – и дождь усиливается, а через пару секунд льёт уже стеной. Чонгук открывает заднюю дверь и заталкивает в неё Тэхёна, после чего залезает и сам. Капли яростно барабанят по крыше, сливаясь с громом, небо то и дело озаряется молниями. Ким прилип к окну, с детским взглядом смотря на улицу, в то время как Чон забился в угол салона и закрыл глаза, надеясь, что это скоро кончится. Тэ обернулся на своего тонсэна и рассмеялся. – Гукки, ты что, грозы боишься? Чонгук неуверенно кивнул, сильнее зажмуриваясь от очередной вспышки. На лице Тэ засияла какая-то странная, полная восторга, улыбка. Он пересел поближе к Чону, тут же заключая его в свои объятия и опуская подбородок на плечо. А Гука с головой накрывает нежностью, такой прозрачной и тёплой, что в ней хочется утонуть. И его топит, топит, топит... И он не сопротивляется, а лишь поддаётся потоку и захлёбывается в нём, уткнувшись лицом в чужую шею и сцепляя руки в замок где-то на талии КимТэ. Дождь кончился где-то через час. Чонгук опомнился первым, вылезая из объятий – ещё, упаси боже, привыкнет к этому всему, как к какой-нибудь наркоте. Тэхён тут же снова подлетел к окошку, а потом и вовсе выскочил на улицу. Чон с улыбкой наблюдал, как счастливый двадцатидвухлетний ребёнок носится по лужам и извиняется перед дождевым червяком, на которого случайно наступил. – Ну так что, мы едем дальше? – Гук подошёл с палочкой в руках, подцепил на неё несчастную жертву тэхёновых кед и выкинул в траву. Тэ смерил тонсэна обиженным взглядом, вызывая у последнего вздох умиления, а затем обернулся туда, где дорога на горизонте сходилась в одну точку. Солнце медленно ползло к закату, приобретая всё более тёплый оттенок. – Остаёмся здесь, тоже красиво, – Ким перевел взгляд на Чонгука. Тот кивнул. Они сидят на подножке и едят фруктовые ириски. Тэхен всегда носит их в карманах джинсовки. В одном яблочные – для себя, а в другом апельсиновые – для Чонгука. С веток сирени капают остатки прошедшей грозы, на асфальте несколько облетевших цветков. Аромат разносится, кажется, на пару десятков метров вокруг – такой свежий и пьянящий, особенно когда мешается с запахом озона, отчего голова сразу начинает немного кружиться. Небо на горизонте окрасилось в алый, но с течением времени оно стало бледнее, и теперь напоминало клубничное мороженое, размазанное по голубой скатерти, Тэхён так сказал. – Хён, нам пора домой... – КимТэ лишь слегка кивает. Стоило Тэхёну забраться на водительское сиденье, как случилось то, что должно было рано или поздно. Он отключился. Чонгук лишь обречённо вздохнул, понимая, что вести придётся ему, хотя он в этом не очень-то хорошо разбирается. Кое-как переместив Тэ на соседнее место, младший пристегнул ремни и тронулся в путь. В свете лампочки лицо Кима выглядело довольно забавно. Чон то и дело отвлекался от дороги, засматриваясь на него, честно пытаясь сдержаться. Но увы. Тэхён проснулся ещё до того, как пришлось включить лампу, но продолжал притворяться. Так легче рассматривать людей – когда они думают, что ты не можешь видеть их. А Тэ очень нравится наблюдать за своим тонсэном: за тем, как он сосредотачивается на дороге, как тихо ругается, когда что-то идёт не так, как свет лампы придаёт глубину и тёплый оттенок его тёмным глазам... На самом деле Чонгук нравится Тэхёну уже очень давно. Просто старший не хочет ничего менять – их дружбу, ириски в карманах или неожиданные поездки. Если бы кто-то из них признался, то всё это приобрело бы другой смысл, а он кажется Киму менее глубоким и значимым. Пусть будет так, как есть. Тэ чувствует на себе внимательный взгляд и закрывает глаза. Он прекрасно знает, что Чон сделает дальше – он всегда так делает, когда Тэхён «вырубается». Руки сжимают руль до побелевших костяшек – Чонгук очень ответственный, не хочет, чтобы что-нибудь произошло. Наклоняется, медленно и немного напуганно – а вдруг хён резко проснётся? Но он не проснётся, нет. Он ни за что не разрушит этот момент, когда можно чувствовать дыхание младшего на своих губах – оно немного сладковатое из-за всё тех же апельсиновых ирисок. А затем их губы соприкасаются. Пусть на пару секунд, но Тэхёну этого вполне достаточно. Чонгук отстраняется и снова устремляет свой взгляд на дорогу. Тэ видит лёгкую улыбку на его лице, настолько искренне-счастливую, что хочется смотреть на неё бесконечно. А в душе становится как-то очень тепло и уютно. И начинает казаться, будто всё это имеет смысл, будто ты важен для кого-то. И может быть так и есть?..