Ольга плюс Инга

А началось всё просто. Решил я пошататься по разделам знакомств. Не так чтобы очень я был удручён бабьим вопросом (гормональные бури оставим ровесникам моего сына). И не так чтобы очень тяготил меня статус одинокого, давно разведённого сорокалетнего мужика. Но скука и любопытство, господа. Скука и любопытство. Взяв их в провожатые, человек хрен знает куда и хрен знает как далеко может зайти. Перебрав несколько вконтактишных площадок, я вдруг забрёл на лесбийский паблик. И чёрт меня дёрнул: дай-ка приколюсь. Смастерил себе фейковый аккаунт и привязал к номеру моего второго телефона. Окрестился Ольгой В-ой, приляпал на аву какую-то кошку, вступил в группу — и понеслась. Сперва я просто рассматривал девушек, лайкал симпатичных и добродушно резвился-флиртовал в комментариях. На меня стали обращать внимание, приглашать в друзья и писать в личку приветики. Я френдил всех подряд, а кое-кому даже отвечал в ЛС, не выходя за рамки вежливых формальностей. Прошло несколько дней, настала пятница. Я пришёл с работы, раскупорил вискарик и начал обустраивать Оленькину страницу. Первым делом насохранял «ей» фоток: немножко цветов, немножко котиков, немножко брутальных автомобилей и портретов умных знаменитостей с умными цитатками. Среди перепостов замелькали: гадкие происшествия из Инфернальной России, грустные размышления о политике-экономике, нелепые образцы кулинарного зодчества, арт-хаус, вычурно-страшные авторские куклы, репродукции модернистов, биографии дохлых рокеров и опять же котики. Всё это должно было символизировать нелинейную причудливость Оленькиных интересов. Чего бы ей накидать в музыку? Я-то сам пил виски и слушал Rammstein. А вот пусть и она пьёт виски и слушает Rammstein. И Сурганову с Арбениной, куда ж без них. И Талгатовну. Мне, кстати, самому нравится кое-что из Земфириного старья. Глотнул я виски и подумал: не подписать ли Олю на Уютненькое Луркоморье, где сам, грешным делом, иногда молча мимокрокодильствую? Потом решил этого не делать. Оля — серьёзная грамотная девушка. Даже, скорее, женщина… Так, лет на десять моложе меня. И вряд ли ей понравится группа, где злые дети кормят друг друга историями про говно. А вот на пару кулинарных и тряпочно-макияжных пабликов подписаться стоит. Женщина ведь, как-никак. Хоть и с нестандартными пристрастиями в любви. Не успел я доапгрейдить мою тульпу, как заявки в друзья повалили, будто из драного мешка. И это были далеко не пресные люди, судя по страничкам. Некоторое дерьмо (теперь, по прошествии времени, я с полным знанием дела называю это так) случилось в воскресенье под вечер. Я вовсю выгуливал тульпу по лесбийским полянам, когда мне в личку постучалась некая Инга Т-ская, 20-летняя студентка замкадного филфака. Землячка моей бывшей жены, учившаяся в одном вузе с моим сыном. Инга буквально взяла меня приступом. А я и не сопротивлялся. В отличие от Оленьки, Инга не стеснялась выкладывать свои настоящие фото. Было их, правда, не много, но они были чертовски милы в своей естественности. Не совсем красавица, но с шармом. Очень женственная с виду и абсолютный сорванец по пристрастиям. Инга любила мотоциклы, Буковски, Пелевина и Уэлша, старый панк-рок, путешествия в разные некурортные места и, конечно же, девушек. Но с девушками ей странно не везло. Сначала мы трепались ни о чём, потом перешли к американской литературе, музыке, кино… И я прямо офигел: сколько у нас общего и какими, оказывается, развитыми бывают некоторые современные барышни! Да ещё и пишут почти без ошибок. Хоть я и технарь, но родной язык знаю получше иного выпускника филфака. «А покажи свою фотку», — попросила Инга. Оленька была готова к подобному повороту. Сказала, что удачных фоток нет, потому что фоткаться не любит. «Ну, тогда хоть опиши себя… Пожалуйста!» Да пожалуйста. Скажем… Тёмные волосы, короткая стрижка. Фигура подтянутая, грудь небольшая. Тридцать лет, но все дают максимум двадцать два. Глаза карие, на правой скуле родинка (глаза и родинку Оля позаимствовала у меня). «А как ты сейчас одета?» Во блин. Не писать же про боксёрские трусы и рваную майку с пляшущими нарисованными корейцами (я называл её про себя «майка-говностайл»). «Я одета… Как обычно дома. Короткий синий халат, шёлковый…» «Наверное, у тебя красивые ноги…» …И потекли безудержные эротические фантазии, причём с обеих сторон. Давно меня так не заводила интимная переписка. Я смотрел на прелестные фоточки Инги — рослой полногрудой блондинки с пирсингом над левой бровью, и представлял её вместе с моей Олей — во всех мыслимых и немыслимых позах. Уверяю: никакой визуальной порнухи мне было не надо. Общение перешло на новый уровень. Взаимно облазив наши виртуальные тела, мы стали реально проникать друг дружке в души. Оленька сетовала, что её затрахали на работе (деликатно умалчивая, впрочем, что трудится инженером-теплотехником и регулярно лазит по котельным — матерящаяся и в ватнике). А Инга поплакалась, что у неё скверные отношения с матерью, отец же и вовсе полный утырок: сперва косячил и врал им, а потом просто сбежал и теперь общается с семьёй исключительно по Скайпу раз в полгода (ну, совсем как я, блин). Поплакалась Инга так изящно и весело, так по-мальчишески, что я заржал в голос, а сердце у меня съёжилось. Ну, почему всё так, а? Почему, если случается с тобой что-то хорошее, искреннее, то оно всегда из разряда «так не бывает»? Но что ещё гаже: вот занимаюсь я с чудо-девушкой виртуальными непотребствами, держу на ладошке её сердце, становлюсь обладателем её интимных тайн и всё ближе к тому, чтобы разбить ей сердце. Ну, сколько можно притворяться Ольгой? Месяц, два? А что потом? Ох, и липкий же я урод. Не лучше Ингиного папаши. Может, начать аккуратно намекать насчёт мужиков? Дескать, Инга, котёночек ты мой, а что ты думаешь насчёт сорокалетнего инженера-теплотехника в боксёрских трусах, с членом, яйцами и кучей совпадающих интересов? Может, сыграешь хоть разок за другую команду ради такого сокровища? Господа, я дико напился в тот вечер. Несмотря на то, что была далеко не пятница. Я слушал «Teo torriatte» и делал вид, что меня нигде нет. Когда песня закончилась, я сел писать Инге душераздирающее покаянное послание в ворде. Но меня опередили. Не успел я сделать роковое Ctrl+C-Ctrl+V, как щёлкнул Вконтактик. «Олечка, я давно хочу тебе сказать одну тяжёлую вещь. Ты такая чудесная, такая искренняя. И всё у нас так далеко зашло. Я тебя люблю, люблю по-настоящему! Поэтому не могу больше врать. ПРОСТИ МЕНЯ! Я сойду с ума, если ты не узнаешь правду обо мне, а мы вместе подумаем, как жить дальше». И ссылочка… Я ожидал всего на свете, только не того, что по ней открылось. Это была страница моего сына. Первая мысль: ах ты, засранец. Пока папаша тут лесбиянкой прикидывается, в одинокой тишине салфетки комкает, ты его девку в реале окучил и, небось, уже склонил к вульгарному гетеросексуальному контакту. Ладно, сожмём яйца в кулак и спросим девочку напрямую. «Инга, это твой парень? Ты спишь с ним?» «Оля, нет никакой Инги. И не было никогда. Это моя настоящая страница. Олечка, прости, сначала я просто играл с тобой, но потом, кажется, влюбился по-настоящему». … С момента получения этого сообщения прошло уже три дня. Я молчу. «Инга» тоже молчит. Что же мне делать дальше? Написать гадёнышу правду и взорвать ему пердак в отместку за сдетонировавший мой? Или же просто тихо убить Ольгу да поскорее забыть, как занимался виртуальным лесбисом с родным сыном? С родным, твою мать, сыном! Убить Ольгу — дело плёвое. С «поскорее забыть» будет значительно труднее — я себя, старого дурака, знаю. Так, вискарь закончился… Сгонять, что ли, за новой бутылкой?