give me a bouquet of bloody violets.

      Слышно хлопок входной двери, и Таматоа вздрагивает. Время уже давно перевалило за полночь.       Мужчина тяжело выдыхает и касается кончиками пальцев холодного металла, на секунду задумываясь, а нужно ли ему это всё. Но всего на секунду, а затем эта мысль исчезает сама собой, оставляя Таматоа наедине с металлическими клешнями, скользким линолеумом и целых восемнадцать квадратных метров до двери. Стараясь не шуметь, открывает скрипучую дверь и осторожно выглядывает. Рука соскальзывает, и он уже почти упал, просто успел ухватиться за ручку и судорожно вцепиться в холодный костыль. Испуганно поднимает глаза, но Мауи уже давно ушел в кухню, сделав вид, что ничего не слышал. Таматоа сжимает железные палки в руках и опускает тяжелую голову так, что криво срезанные фиолетовые пряди закрывали лицо.       Мауи на секунду замирает, когда слышит стук железа о холодный кухонный кафель, но голову не поворачивает, а лишь сильнее сжимает столешницу. Таматоа останавливается в дверном проёме кухни и смотрит в спину Мауи, а затем, надрываясь, сухо кашляет. Вытирает руку о просторную темную футболку, лепестков не так много, ещё не приступ. Слизывает кровь с верхней губы и опускает голову. — Не спишь? — Мауи смотрит на ночной город через грязное стекло кухонного окна.       Таматоа молчит, лишь смотрит в пол, на свои ноги, синие, то ли от холода, то ли от синяков, которых было достаточно по всему телу, то ли от потёков фиолетовой краски. Поднимает уставшие зеленые глаза на юношу, смотрит исподлобья, а затем снова опускает голову, сжимая костыли до побеления костяшек, что становится видно каждую жилку. — Неужели ждал.? — Ещё чего… — незамедлительно шипит Таматоа, краснея, а Мауи ухмыляется, явно довольный вызванной реакцией.       Конечно, он врал, и парень знал это. Таматоа всегда ждал. Не мог спать, зная о том, что Мауи нет рядом, хоть он и жил за двумя толстыми стенами. И хоть такая «близость» и раздирала до крови его глотку, заставляла задыхаться и чувствовать себя по-настоящему никчёмно.       Мауи повернул голову к Таматоа и оглядел его с ног до головы, хмыкая и опираясь о ту же столешницу. Мужчина, не поднимая глаз, переставляя костыли, идёт к столу, потому что стоять уже просто нет сил, ещё чуть-чуть и он упадет, желательно, выбив себе мозги об угол стола. Юноша отталкивается от стола руками и делает шаг вперед, а Таматоа останавливается, не смея идти дальше. Не смея поднимать глаз, сжимает железные клешни, потому что еще шаг, еще взгляд, и он упадет, упадет, не сможет подняться, задохнется, не в силах больше терпеть.       Но Мауи плевать.       Он делает еще шаг, и взгляд упирается в белый рыболовный крюк из белой кости, его счастливый талисман. На черной швейной нитке, той самой, от которой у Таматоа изрезаны все пальцы. Мауи нагло усмехается и делает еще шаг. — Это что, мой кулон? — Мауи подходит ещё ближе, а Таматоа в ту же секунду с грохотом летит на пол.       Слышится громкий металлический звон, и вот Таматоа уже лишен способности ходить, потому что костыли упали слишком далеко. Он чувствует, как из его легких, сердца, раздирая глотку, перекрывая дыхательные пути, смешивая себя с кровью, лезут противные горькие фиалки. Таматоа сплёвывает, а Мауи корчится от неприязни. — Ты омерзителен, — юноша тянет руку и срывает с шеи Таматоа кулон, оставляя того задыхаться на холодном кафельном полу, сплевывать кровь, сжимать кулаки и ненавидеть себя.       На минуту он остановился.       Таматоа, пытаясь сделать хоть глоток воздуха, поднялся на трясущихся руках, голова была опущена. На пол, капля за каплей, падали теплые слезы. От безысходности. Он просто устал. Ему не хотелось тепла со стороны Мауи, какого-то понимания… любви? Нет, черт, совсем нет. Всё не то. — Мерзавец… — хрипло шепчет Таматоа и поднимает на юношу покрасневшие глаза, корчась от боли. Глотки воздуха получались маленькими, этого не хватает на полноценные вдохи, но этого достаточно, чтобы не задохнуться. Такая своеобразная пытка, что раздирает все изнутри. Мауи еще раз усмехается и снова присаживается перед мужчиной, поднимает его голову за подбородок и тут же отдергивает руку, брезгливо морщится и вытирает её, испачканную в крови, о футболку Таматоа.       Таматоа потеряно, горько усмехается и вскакивает на ноги, тут же падая назад от адской боли, врезается в губы Мауи, больно ударяясь зубами. Даже не поцелуй, просто прикосновение губ к губам, но этого хватает, чтобы вызвать новый позыв. Мауи со всей силы ударяет Таматоа в грудь, вскакивает на ноги, брезгливо морщась, вытирает рот тыльной стороной руки, сплевывает прямо перед Таматоа, в то время как у мужчины скручивает все внуренности, кровь с фиалками по всюду. У него двоится и темнеет в глазах.       Слышно хлопок входной двери, Таматоа обессиленно падает на кафель и сворачивается в комочек.

не долго ему осталось.