Две тысячи триста сорок восьмой год.

Всего за триста тридцать лет мир лишился всей красоты природы, и он больше не цвел, как раньше. Дождь и снег шли по расписанию, ученые научились так делать в течение ста пятидесяти лет. На улицах совсем не было деревьев и цветов, просто серый город. А по ночам на небе даже не было звезд, просто единая чернота, и только изредка мигали желтыми или красными лампами пролетающие мимо самолеты. Мир стал ужасен. Слишком тесен по соотношению количества людей и роботов, населявших эту планету. Количество роботов превосходило количество людей в тысячи раз, и каждый день выпускались новые и новые роботы, которые заменяли все, что можно было заменить. Со временем все стало совсем по-другому, и даже люди стали совсем другие. Они становились озлобленными, потому что каждый день росли требования к их работе, и тех, кто не справлялся, увольняли и на их место ставили роботов. Мир черствел все сильнее и сильнее. Каждый был сам за себя, даже дети, им доставалось больше всех. В законах нового мира было указано, что в семье не должно быть больше одного ребенка. В противном случае при повторной беременности или рождении двух детей, женщине запрещалось рожать или же ребенок убивался прямо на ее глазах. За неделю умирало более 20 детей, и новое правительство видело в этом только хорошее, ведь только так они могут уменьшить затраты на выплаты женщинам на содержанию детей. Но были и те кто скрывал своих еще двух, а то и трех детей, проводя на работах сутками, или же женщины, потерявшие хоть какую-то надежду на спасение, подбрасывали своих детей пол двери богатых людей. Такая история случилась с Намджуном. Ким Намджун — молодой человек двадцати семи лет, работающий на хорошей работе с большим заработком и имеющий влияние в больших кругах. Сегодняшний вечер перевернул его жизнь с ног на голову и внёс в нее большое количество поправок. Подходя к дому, он слышит детский крик и думает, что снова к его соседям подбросили ребенка. Кажется, он опять будет слушать детские крики и ругань семейной пары о том, что от ребенка нужно избавиться как можно скорее. Ох, как же он ошибался. Когда Джун открывал дверь, он обратил свое внимание на небольшой сверток лежащий прямо у его ног. Наклонившись, поднял сверток и начал его разворачивать. Под несколькими слоями ткани был истощенный малыш, кожа его была бледная, а губы синие от холода. Прижимая ребенка к себе, не думая, открывает дверь и, не разуваясь, бежит на кухню. Греет молоко и поит малыша из маленькой, чайной ложечки. Намджун наблюдает за тем как дитя приходит в себя в теплом помещении от вкусного молока. Он делает все, чтобы малыш пришел в норму, и уже за полночь укладывает его спать. — Что ж теперь мы будем вдвоем, — устало говорит Намджун и ложится на кровать. — И теперь у тебя есть имя — Тэхён. Доброй ночи, сынок.