***
Гарри нервно вздрагивает, когда рация начинает шипеть, а потом раздается голос дежурной: — Шафтсбери авеню, потасовка двух вооруженных мужчин. Зеленоглазый испуганно переводит взгляд от затихшей рации на Лиама, который, похоже, уже научился где-то читать его мысли. — Мы оба знаем, что все будет нормально, Гарри, — его фразу прерывает очередное шипение, и ответ сразу от двух других мужчин заставляет парня облегченно выдохнуть. — Тем более, никто и подумать не сможет, что мы слегка воспользовались рабочим временем в иных целях, — он припарковывается возле здания в несколько этажей, берет талончик, позволяющий стоять машине на парковке бесплатно три часа и поворачивается к другу. — Давай же, выходи из машины. Здание оказалось чем-то вроде офиса, каждый этаж которого, в свою очередь, делился на несколько дверей с названиями на них. Поднявшись на последний этаж, парни заметили, что здесь лишь одна дверь и, очевидно, нужная. Лиам, как самый смелый, нажимает на дверной звонок и называет фамилию друга, благодаря чему они заходят, и к ним навстречу выходит девушка приятной внешности, вежливо улыбаясь. — Гарри Стайлс, верно? Давайте пройдем в гримерку, — он кивает и идет следом, в то время как Пейн находится в компании еще двух девушек, включая все свое мужское обаяние. Габриель, как представилась «проводница», открыла перед ним одну из нескольких дверей. Кудрявый вошел первым; помещение напоминало что-то вроде того, куда он ходит стричься: несколько зеркал, приставленных практически вплотную друг к другу, и столько же столиков под ними. Рассматривая гримерку, он не сразу боковым зрением заметил движение, но когда к голосу Габриель добавился мужской, парень повернулся к ним. — Присаживайся, — владельцем голоса оказался парень примерно на несколько лет старше, а копну ярко-рыжих волос закрывает забавная кислотно-розовая шапочка, позволяя рассмотреть только челку и более длинные волосы на затылке. За рассматриванием через зеркало он не сразу замечает, как парень наклонился к нему и внимательно рассматривает, а заметив, Гарри даже краснеет. — Евгенио был прав. Этот парнишка — просто находка! Гэб, посмотри на эти кудряшки, — в подтверждение своим словам он касается волос Гарри, взъерошивая так, что они уже стали больше похожи на гнездо из кривых веток. — Ты просто создан для сегодняшней съемки, малыш. — Фабиан, прекрати его пугать, — девушка негромко смеется и уже собирается выйти из комнаты, напоследок посмотрев на рыжеволосого. — Приведешь его, когда вы закончите. Он только кивает и снова устремляет свой взгляд на модель, а на столе магическим образом появляются заколки для волос, расческа и косметика. Стайлс хотел отчаянно взвыть, ведь он здесь не для того, чтобы его наряжали в девчонку. Приходится только стиснуть зубы и упорно не смотреть в зеркало, пока Фабиан не отходит от него, довольно улыбаясь. — Вот висит твой костюм на сегодня, — он указывает на вещи в непрозрачном чехле, аккуратно висящие на стойке для одежды. — Если понадобится помощь, зови. Дверь аккуратно закрывается за ним, а Гарри медленно поднимается и с опаской тянет бегунок вниз, с ужасом предвкушая увидеть там какой-то странный костюм или, того хуже, платье, но каково его удивление, когда чехол безвольно падает на пол и открывает вид на… полицейскую форму. — Так вот, о чем они говорили, — вслух произносит кудрявый, расстегивая пуговицы своей рубашки. Уже через пять минут он неуверенно мнется, но все же делает шаг вперед и теперь может лицезреть себя в зеркале во всей красе: черная рубашка с коротким рукавом из ткани, похожей на шелк, так приятно прилегающая к телу; такие же черные штаны, но уже из более привычной ткани; черная фуражка с привычной вставкой черно-белых клеток, а посередине красовалась серебряная восьмиконечная звезда. Главным отличием этой формы было то, что она облегала тело, выставляя напоказ все возможное, но весь парадокс в том, что Стайлсу было намного удобнее в ней, нежели в своей обычной форме — обычный полицейский, очевидно, не может расхаживать в вещах брендов, диктующих моду на протяжении десятилетий. Его лицо осталось все таким же, за исключением того, что некоторые назойливые прыщи просто исчезли с лица, как и синяки под глазами, будто и не было их никогда. С волосами не произошло ничего заметного его глазу, но они будто стали мягче и даже представляли собой более усовершенствованную форму беспорядка. Кудрявый выглядывает из гримерки и вполголоса произносит «э-э-э, я готов», и перед ним материализуется стилист со стаканчиком кофе в руках, стряхивает с его плеч невидимые пылинки и приглашает пройти за ним, что парень и делает. Помещение оказывается неожиданно большим, потому что, завернув налево, они оказываются перед обычной, ничем непримечательной дверью. Вот только Фабиан нажимает на ручку свободной рукой, и перед Гарри будто новый мир открывается: высокие потолки, несколько огромных окон с опущенными вниз жалюзи, отражателями, фотозонтами и фоном в том конце комнаты, куда была направлена вся аппаратура. Это оказался обычный белый фон, как и практически на всех фото в модном журнале, который он пролистал единожды в жизни, и то от скуки. Парень рассматривает все с явным восхищением, но его быстро отвлекают. — Я же говорил, что это будет идеальным костюмом для тебя, ангел, — Евгенио, как оказалось, тоже наградил всех присутствующих своим нахождением на съемке, потому что кудрявый слышал, как Фабиан прошептал что-то о том, что если даже Д`Орацио здесь, то Гарри очень особенный гость сегодня. Только сейчас он заметил скопление людей в студии: помимо Фабиана, Габриель и Евгенио тут был Лиам, сидящий с двумя девушками и явно больше увлеченный ими, нежели тем, для чего они сюда пришли, мужчина с камерой в руках — очевидно, фотограф, и еще несколько человек, которых он видит в первый и, было бы хорошо, последний раз. — Сейчас от тебя потребуется встать перед тем фоном и не стесняться. Просто делай то, что делаешь обычно при работе, — мужчина ободряюще улыбнулся, настойчиво подталкивая юношу к месту съемки, и тому пришлось повиноваться. Стоило встать лицом ко всему оборудованию, как его сразу же ослепил свет, направленный прямо в лицо, и ему пришлось хорошенько проморгаться, чтобы рефлекторно не закрывать глаза рукой. — Привет, Гарри, меня зовут Лукас и я твой фотограф сегодня, — мужчина подходит ближе и пожимает тому руку. Стоит ему улыбнуться, как вокруг глаз образуются мимические морщины, и кудрявого это даже как-то успокаивает и располагает к фотографу, пока тот отходит на расстояние и подносит фотоаппарат ближе к своему лицу, делая первый снимок. И Стайлс хочет возмутиться, ведь у него сейчас, очевидно, полная растерянность на лице, но он находит взглядом Лиама и тот показывает ему большие пальцы вверх, но все равно не знает, что ему нужно сделать, поэтому засовывает руки в карманы штанов и с серьезным видом смотрит на камеру, стоически пережив вспышку, когда делалось фото. Спустя несколько снимков Евгенио подходит к фотографу, и тот показывает ему фотографии, а он останавливает его руку и смотрит на одну. Самую первую, где, кудрявый уверен, что выглядит нелепо, но на деле его слегка приоткрытые губы и томно опущенные веки — видимо, от вспышки, вызывают желание сглотнуть слюну и боготворить это фото. Они перекидываются несколькими словами, но Д`Орацио остается рядом с фотографом, пристально изучая юношу. — Ангел, не будь таким серьезным, покажи нам себя настоящего. И Гарри показывает. Не специально, конечно. Просто его фотографируют не только в тот момент, когда он готов, но и когда отвлечен, ведь фотограф оказался совсем не промах и начал расспрашивать его о работе, заставляя мечтательно отвлекаться на мысль о том, что после всего этого Пейн купит ему тыквенно-пряный латте и они будут просто кататься по улицам Лондона. Стайлс рассказывает о своем друге, отчего морщины на лбу исчезают, зато появляется такая очаровательная ямочка на щеке от улыбки, и в этот момент, должно быть, даже самый натуральный натурал влюбляется в это чудо. Когда сделано уже порядка сорока фото, Евгенио хлопает в ладоши, обращая на себя внимание персонала, готового сорваться с места в тот же момент. — Габриель, принеси наш главный аксессуар, — девушка, не медля ни секунды, покидает помещение, но только для того, чтобы внести что-то наподобие подноса, где стояли руки манекена, а на кистях красовались наручники. Евгенио осторожно снимает их с искусственных рук и лично передает Гарри, который пару секунд молча изучает это произведение искусства, мысленно сравнивая с более привычными ему. Странно. Он ожидал, что бренд если и выпустит что-то подобное, то аксессуар будет весь в стразах или с пушком, как в секс-шопе. Но очередная вспышка, сообщающая о новом снимке, выводит Стайлса из транса. — Я думаю, мы закончили, — Лукас бегло пересматривает последние пятнадцать фото и переводит взгляд на юношу, и зеленый встречается с насыщенно-серым, но лишь на несколько секунд, и Стайлс уже идет обратно в гримерку за Фабианом, который нахваливает его работу в кадре всю дорогу. — …было отлично, — Гэб просовывает голову в дверной проем, когда они со стилистом уже находятся в гримерке. — Евгенио интересуется, хочешь ли получить деньги за съемку или забрать костюм? — У меня нет такого количества денег, чтобы купить костюм, — Стайлс растерянно пожимает плечами, направляясь к своей привычной форме и уже расстегивая пуговицы на рубашке. — Нет, ты не понял, — в разговор встревает Фабиан. — это твоя… оплата за фотосессию. Ты можешь получить деньги или забрать себе этот костюм совершенно бесплатно, — И Гарри задумывается. Зарплаты полицейского ему вполне хватает, чтобы снимать однокомнатную квартиру и довольно неплохо питаться, хотя ему бы не помешало начать копить на новую мебель и ремонт в ванной после предыдущих соседей… и он кивает. — Я хочу забрать костюм. Когда Лиам уже стоит возле их машины и видит в руках Стайлса пакет с логотипом компании, у него отвисает челюсть. — Ну, я просто подумал, что хочу оставить костюм как воспоминание, — неловко оправдывается кудрявый, усаживаясь на пассажирское сидение и бережно кладя пакет на заднее сидение, поближе к двери. — Кстати, Лукас сказал, что они вышлют мне на почту фотографии, когда отберут удачные. — Гарри, там нет неудачных фото, — друг выезжает со стоянки и они отправляются на патруль, как ни в чем не бывало, и ему действительно приходится поворачивать обратно, когда они проезжают мимо Старбакса и зеленоглазый начинает поскуливать, как щенок, намекая, что им все же нужно сделать там заказ. На следующий день парни, как ни в чем не бывало, занимаются скучной работой в офисе, к которой Гарри уже так привязался, что не променял бы даже на еще одну фотосессию. Джеймс принес сегодня для всего отдела кофе, что было привычно для всех: они даже составили расписание, кто и по каким дням покупает кофе и доставляет в отдел. — Доброе утро, Джеймс, — Дерек возвращается в отдел и забирает свой кофе, похлопав кудрявого по плечу. — Хазза, Мэйсон зовет тебя на ковер, — услышав это, Гарри вздрагивает всем телом, понимая, что начальник обо всем узнал и теперь уволит его. Он резко встает и пересекается взглядами с напарником, собирая остатки мужества в кулак. — Ли, там это… коробка под столом, начни, пожалуйста, собирать мои вещи. Парень хочет возразить, но Стайлс машет на него рукой и поспешно идет к нужному кабинету, понимая, что уже незачем оттягивать момент, поэтому стучится и просовывает голову. Мужчина отрывается от бумаг, которых на его дорогом столе несчитанное количество и без каких-либо эмоций приглашает войти. Он заходит и закрывает за собой дверь, на негнущихся ногах подходит к стулу и резко садится, подготовив себя к худшему. Мэйсон вряд ли напишет ему хорошую характеристику, когда выпрет с работы. — До меня дошла информация, чем вы с мистером Пейном вчера занимались, — на лице мужчины не дрогнул ни один мускул, поэтому Гарри решает, что нужно взять себя в руки и сдержать рыдания хотя бы до возвращения к Лиаму. — Да, я понимаю, к чему Вы ведете, сэр. Мне писать заявление по собственному желанию или… выужеподготовилиприказобувольнении? — последнюю часть предложения он так зажевал, что получилось одно сплошное слово, на что Мэйсон громко хмыкнул. — Вообще-то, Гарольд, Вы скоро станете местной звездой. И таким дорогим полицейским не место в общем отделе, поэтому с завтрашнего дня Вы можете смело располагаться в двухместном кабинете. Вопросы? — А Л-Лиам? — Ах, да. Передайте ему, что он тоже с завтрашнего дня переезжает в новый кабинет. И кудрявый уже на крыльях радости, счастья и удивления несется обратно в отдел, где практически сбивает с ног Лиама и рассказывает ему счастливую новость, благодаря которой они оба собирают вещи в приподнятом настроении под унылые взгляды сотрудников, не до конца понимающих, в чем дело.***
— Это то, о чем я думаю? — Лиам внимательно рассматривает Гарри, почесывая щетину на подбородке. — Эм… — парень застывает на месте перед машиной, задумываясь над тем, правильно ли он поступил. — Ну, я подумал, что буду выглядеть в этом хорошо. И правда. Гарри выглядит просто восхитительно в костюме, который стал для него самым дорогостоящим подарком в жизни. Пейн восхищен тем, как в солнечном свете переливается шелковая рубашка: ее оттенок доходит до сапфирового, когда лучи только взошедшего солнца игриво касаются ткани, а стоит тучам закрыть источник света, так шелк становится антрацитовым, и ткань не мнется при сгибах рук или движениях тела, а создает мягкие волны, и Стайлса можно назвать Посейдоном, ведь он укрощает эти волны, позволяя каждый раз ткани разглаживаться и снова подчеркивать туловище с чернилами, выбитыми на коже и проникшими под нее, поцелованный ангелами, если рай все же существует — он точно пал оттуда и стал человеком, чье призвание — носить этот***
В пятницу вечером на электронную почту Гарри приходит письмо с отметкой «Gucci Campaign», а он уже успел и забыть, что ему обещали прислать обработанные фотографии. Это так волнительно, что он возвращается к лежащему на кровати ноутбуку в спящем режиме и заходит на почту, нажимая на скачивание архива, пробегаясь глазами по короткой благодарности от бренда за сотрудничество, а когда в углу экрана появляется оповещение, уведомляющее о завершении загрузки, он несколько секунд мешкает в нетерпении, но все же кликает на папку и с первых секунд задерживает дыхание только от миниатюр. Каждая фотография была представлена в четырех экземплярах: два цветных фото, одно из которых было поменьше — очевидно, для соцсетей, и еще два черно-белых, где одно было тоже меньше. И он действительно не помнит, чтобы позировал таким образом. Если бы он не знал, что на фотографиях он сам, то подумал бы, что парень держится достаточно уверенно. Примерно на половине фотографий полицейский улыбался или смеялся, что, по его мнению, не совсем уместно для такого красивого костюма и образа полицейского в целом. Вторая же часть больше удовлетворила его: строгий взгляд и сосредоточенность — прямо так, как он с детства представлял себе идеального полицейского. Не слишком темная и густая, но все же щетина наконец-то сыграла на руку и делала кудрявого несколько старше и серьезнее. По крайне мере, в его представлении. Но одна фотография прямо-таки зацепила его — та, где он облокотился бедрами на черный стол, скрестив ноги, одной рукой упираясь в столешницу позади себя, а вторая была согнута в локте, и он вертел на пальце наручники. Окей, это горячо даже для самого Стайлса, который и не такое фотографировал в своем исполнении, но этого, к счастью, никто кроме него не видел. Особенно снимок приобретал свою интимность в черно-белых тонах. Поддаваясь эмоциональному порыву, он подключает телефон к ноутбуку и переносит одну единственную фотографию в папку телефона, и уже запускает Инстаграм, куда загружает фотографию. Ей даже не нужны фильтры или резкость, она прекрасна. Он несколько минут думает над тем, как ему подписать фотографию, но останавливается на том, что чем меньше — тем лучше. «gucci x h. s.», не забыв при этом отметить внизу фото официальный аккаунт дома моды, после чего все же публикует фото и сразу же выходит из приложения, широко улыбаясь. К слову, количество подписчиков у него небольшое — около ста пятидесяти человек, и не важно, что большинство из них являются друзьями или коллегами по работе. Телефон начинает вибрировать, оповещая о нескольких лайках на фотографии, а экран снова вспыхивает от звонка Лиама, и первое, что он слышит, подняв трубку, так это: — Бро, отличное фото!***
Когда Гарри заходит без десяти восемь в полицейский офис, проходящая мимо Луиза возвращается к нему с папкой бумаг и заключает в объятия, широко улыбаясь. — Поздравляю тебя, восходящая звездочка. Он не понимает, с чем связан внезапный жест девушки, но все же кладет руки на ее спину и поглаживает, пока она не отстраняется первой. — Ты теперь самая настоящая гордость отдела. — Почему? Блондинка удивленно распахивает карие глаза, обрамленные длинными коричневатыми ресницами, чьи концы совсем незаметны, если она не пользуется тушью. — Ты разве не знаешь? — А что, должен? — осторожно интересуется он, покусывая щеку изнутри. — Твое фото разместили на билборде на Оксфорд-стрит, — она снова улыбается и опускает взгляд на документы в своих руках, по-видимому вспоминая, куда собиралась. — Извини, мне нужно идти. Мэйсон сегодня не в настроении. И Стайлс остается наедине с мыслями о том, что не понимает чего-то в этой жизни. А еще о том, что иметь дело с Евгенио — не самая лучшая мысль, если хочется сохранить имидж. Проходя дальше по зданию, Гарри подходит к большому расписанию дежурств, чтобы узнать, когда на этой неделе патрулируют они, даже не удивившись тому, что нашел там Лиама с двумя стаканчиками кофе. — Привет, приятель. О чем задумался? — Луиза только что поздравила меня с тем, что какое-то фото висит на билборде на Оксфорд-стрит, — зеленоглазый смакует каждое слово и только сейчас понимает, что неплохо было бы тоже взглянуть на это. — Но разве ты не хотел, чтобы материалы съемки размещались где-либо? — Пейн протягивает другу старбаксовский стаканчик с его именем на нем. — Не хотел. — Мы завтра на патруле. Заодно и посмотрим на тот билборд, — парень ободряюще улыбается, слегка толкая Гарри в плечо. — Не кисни. Ты и без того уже звезда отдела и всеобщий любимчик, незачем это скрывать теперь. — Очень ободряюще, — Гарри хмурится, но все же спустя несколько секунд шутливо ударяет Лиама кулаком в бицепс, нащупывая в кармане штанов ключи от их личного кабинета. На следующий день Лиам и Гарри, как обычно, встречаются возле служебной машины, и Пейн уже даже не удивлен тому, что на его друге снова этот костюм. На самом-то деле, как только у них выпадает патруль, Стайлс не пренебрегает случаем надеть его. Видимо, это единственное время, когда он может носить ту одежду, которая ему нравится, не получив за это осуждения. Да и его приятель заметил, что он стал менее привередлив во время поездок, чем не мог похвастаться Гарри в обычной полицейской форме. — Ну что, сначала на Оксфорд-Стрит? — Лиам с усмешкой переглядывается с зеленоглазым, на что тот задумчиво кивает; весь его вид говорит о том, что он вроде и очень хочет посмотреть, но боится увидеть там что-то не то, хотя ему и выслали фотографии на почту. А вдруг это какое-то другое фото? Ради того, чтобы увидеть один единственный билборд, парни сидят двадцать минут в пробке из-за того, что светофор внезапно вышел из строя, а потом еще пятнадцать проводят в ожидании заказа в небольшом кафе, после чего все же выезжают на нужную улицу. Лиам едет как можно медленнее, чтобы они вдруг не пропустили то самое фото, как Гарри вдруг вздрагивает всем телом и указывает вперед с громким «Туда!» Стоит Пейну подъехать ближе к самому большому торговому центру улицы впереди, где обычно показывают новинки рекламы или музыкальной индустрии, как они оба замирают, рассматривая получившийся снимок. Дом моды выбрал кадр, где, на взгляд Стайлса, он выглядит преувеличенно весело и беззаботно: губы оголяют ряд идеально-белых зубов, голова слегка откинута назад, глаза прикрыты и он все так же сидит на краю стола, упираясь рукой позади себя, второй же убирая волосы с лица назад. Татуировки на руке отлично видны и контрастируют с лицом парня, но разве что-либо может испортить фотографию? Длинные ноги отлично подчеркнуты обтягивающими черными штанами, как и широкие плечи, скрытые шелковой тканью, несмотря на то, что он находится практически боком к камере. Внизу фотографии красуется «Gucci x H. S.», как подсказка, что они действительно видели его публикацию в Инстаграме. — Блять, — единственное, что в состоянии произнести Пейн под впечатлением от увиденного. — Это слишком. — Плохо? — спрашивает поникший юноша, рассматривая практически пустой стаканчик от кофе в руках. — Это слишком хорошо, Хазз, — Лиам поднимает взгляд на друга. Его выражение лица серьезное, а значит, он не шутит. Это заставляет бабочек в животе и груди кудрявого ожить и затрепетать с новой силой. — Если бы я был девушкой, я бы пошел на многое, чтобы ты был моим. Пожалуй, это лучший комплимент, который можно услышать от своего лучшего друга. Через полтора часа патруля Лиам подъезжает к одному из небольших переулков, заглушая мотор. Он положил глаз на одну из девушек, присутствующих на съемке Гарри и сейчас собирался героически свалить с работы ради свидания с ней, ну, а Стайлс, как его хороший друг, конечно же прикроет, даже речи быть не может об ином исходе. — Я выгляжу нормально? — Пейн смотрит в зеркало заднего вида, поправляя свою прическу, а кудрявый убирает невидимые пылинки с его темно-синей рубашки, разглаживая складки на плечах от ремня безопасности. — Отлично. Как закончите — напишешь и все расскажешь. Пейн только нервно смеется и, попрощавшись, вылезает с водительского сидения, направляясь в ресторан через квартал, а Гарри быстро и не очень аккуратно перелезает на его место, пристегиваясь. Любой полицейский во время практики должен посещать школу вождения при Службе столичной полиции, поэтому он без каких-либо колебаний заводит машину и выезжает на одну из улиц, намереваясь заехать на Хамильтон-тэррас. Не то, чтобы он хочет — долг службы. Если поступает жалоба и за нее берется кто-то из патрулирующих, в его обязанности входит на следующем патруле ехать на место происшествия и убеждаться, что все исправлено и больше не нарушается. Когда Гарри паркуется недалеко от нужного адреса, каково его удивление, что возле все того же импровизированного стола столпились зеваки. Нахмурившись, он оставляет планшет в машине и выходит из нее, привлекая внимание толпы к себе. — Полиция. Выступление окончено, возвращайтесь к своим делам. Люди начали поспешно расходиться, чтобы не попасть в проблемы с законом, хотя стоило некоторым отойти на несколько метров, как они выражали свое недовольство кому-то другому, но не осмеливались произнести это в лицо полицейскому. Гарри переводит взгляд на фокусника, который все так же стоял у своего стола и ухмылялся, скрестив руки на груди. Не то, чтобы он был рад еще одной встрече с Луи. Точнее, довольно-таки рад. Сломав розу при посадке в машине, он очень расстроился и перерыл дома Интернет в поисках способов спасти ее, и у него получилось — цветок начинает потихоньку увядать, но от естественных причин, скорее. — Ну привет, мистер Стайл. — Привет. Почему-то при простом разговоре с Томлинсоном он теряется и забывает, что сейчас на работе и должен выполнять свой служебный долг. — Видел твое фото на билборде. Ты такой красивый. — Спасибо, — проходит пятисекундная заминка, прежде чем Стайлс наконец-то перестает смущаться от комплимента и вспоминает изначальную цель. — Эм… Мне придется отвезти Вас в участок, сэр, потому что Вы снова нарушаете. — Хорошо, — Луи соглашается так легко и быстро, будто его позвали попить чай на веранде, а не поехать в полицейский участок из-за правонарушения. — Только мне нужно позвонить. — Конечно, — кудрявый делает пару шагов назад, предоставляя Луи немного свободного пространства, но не слишком много, чтобы не подумал сбежать. Но шатен, похоже, и не собирался сбегать. Поднеся телефон к уху, он ждет пару секунд, после чего просит Зейна забрать его вещи с улицы и сохранить у себя до того момента, как он вернется. Луи привык разговаривать достаточно громко, но когда слышит на том конце провода спокойное «Во что ты влип, придурок?», отвечает, что ничего серьезного и обещает связаться позже. — Ну что, офицер, пройдем к машине? — Томмо подмигивает оторопевшему парню, но все же кудрявый молча кивает и открывает перед ним дверцу заднего сидения, после чего обходит машину и садится на сидение водителя, незаметно поправляя штаны в паху, чтобы не попасть в неловкое положение. — Почему это я должен сидеть на заднем сидении? — Луи недовольно ворчит, подцепив тонкими пальцами ремень, чтобы пристегнуться. — Потому что такие правила. — А если меня стошнит? Стайлс отъезжает и открывает бардачок, вытащив оттуда новый бумажный пакет, и протягивает парню. Томмо закатывает глаза, но все же берет его, уставившись на дорогу. — А где твой друг? — Болеет, — Гарри хмурится, потому что ему не так уж просто сосредоточиться на дороге и отвечать на вопросы слишком непоседливого парня на заднем сидении. В машине становится как-то жарко, зеленоглазый расстегивает еще одну пуговицу, позволяя небольшой части татуировки бабочки под грудью выглядывать, что, несомненно, не ускользает от взгляда Луи. Кудрявый приоткрывает окно и тормозит на светофоре, посмотрев на сидящего сзади парня через зеркало заднего вида: сидит, обратив все свое внимание на мобильный телефон, периодически печатая что-то. Это немного успокаивает Стайлса и они едут все остальное время в тишине, а когда он заезжает на парковку перед полицейским участком и наконец глушит мотор, голос Луи раздает слишком близко. — Ну, кто бы сомневался, даже наручники у тебя от Гуччи, — Гарри слегка поворачивает голову и видит, что парень держит их в руках, хотя все это время они находились у него на поясе. Не успевает кудрявый что-либо сказать, как Томлинсон наваливается на передние сидения и одним движением надевает наручники на запястья самого полицейского, находящиеся на руле. — Ч-что ты, блять, делаешь? — Офицер Стайл, ваш ротик не должен произносить такие грубые слова, — все так же облокотившись на сидения перед собой, качает головой, а у зеленоглазого член в штанах дернулся от такого обращения. Ладно, возможно, у него есть небольшие фетиши и узнает он об этом только сейчас. — Ну что, пошли в участок? Гарри громко сглатывает и недовольно стонет, стоит только подумать о том, что ему, с наручниками на руках, придется идти аж до своего кабинета. — Может, не надо? — Надо. Вылезай давай, — хмыкнув, Томмо и сам вылезает из машины и хлопает дверцей, обходя автомобиль, чтобы помочь Стайлсу, который сам не очень-то мог. Они молча идут в офис — Луи чуть спереди, а Гарри шел практически дыша ему в затылок, чтобы никто и ничего не заметил. Но, к удивлению, никто почему-то не обращал на них внимания, уткнувшись в телефоны или документы, да и людей попадалось ничтожно мало; взглянув на настенные часы, кудрявый понял, в чем дело: уже начало восьмого, а их дневная смена заканчивается в семь тридцать. Обычно на ночных сменах работают те, кто проходит практику или новички, но Гарри с Лиамом не попадают на них вот уже полтора месяца, к их огромному счастью. — Ну, и где твое рабочее место? Стайлс выныривает из своих мыслей, посмотрев по сторонам и замечая дверь в их с Пейном кабинет прямо напротив. Томлинсон дергает за ручку и, очевидно, что она закрыта, а сам полицейский смотрит на свои штаны, понимая, что ключик в кармане. — Ключ? — В кармане, — Гарри отвечает с придыханием, возбуждение внезапно обдало его жаром от осознания того, что сам он не сможет достать нужное. Луи приподнимает одну бровь в ожидании, но до него доходит положение парня и он притягивает его ближе к себе за ремень штанов, легко просовывая руку в карман и ухмыляясь. — Оу, офицер, Вы всегда носите с собой пистолет в штанах? — словно решив поиздеваться, Томмо касается члена и немного сжимает насколько позволяют штаны, добиваясь приглушенного и хриплого стона, от которого даже волосы на затылке способны встать дыбом. Но Луи просто дразнится, сразу же подхватывая двумя пальцами ключ и поворачиваясь спиной к парню, в два счета открыв кабинет и затягивая Стайлса за ремень в кабинет, закрывая его изнутри. — Как тут у вас чисто, — Томлинсон подходит к одному из столов, взяв в руки рамку с фотографией, где были два подростка, один из которых — особо очаровательный Гарри и, скорее всего, его сестра. Внизу была надпись «Джемма и Гарри», но шатен решил не зацикливаться на этом фото, пока в одном кабинете с ним такой горячий и нуждающийся в нем полицейский, все так же стоящий возле двери. — Ну, чего ты встал? — Когда ты снимешь с меня наручники? — но он все же медленно подходит ближе, практически крадется, а когда подходит к Луи практически вплотную, немного опускает голову, соприкасаясь носами и сталкиваясь взглядами. Гарри — единственный, кто здесь пленен, Томлинсон привык контролировать ситуацию и даже сейчас его рука плавно двигается по грудной клетке кудрявого, комкая ткань, но она не поддается и сразу же разглаживается обратно. Он расстегивает оставшиеся пуговицы, касаясь теперь уже обнаженной кожи с выбитыми на ней чернильными рисунками. — М-м-м, позже, — нехотя отвечает голубоглазый, опуская обе руки на аппетитную задницу и сжимая ее, выбив из кудрявого рваный выдох от неожиданности. Он прижимает полицейского бедрами к столешнице, желая усадить, и Гарри повинуется, усаживаясь на какие-то документы, которые, возможно, нужны ему для очередного отчета в конце месяца, но какая сейчас разница? Скрепленные между собой наручниками руки ложатся на плечи Луи, притягивая ближе к себе. Стайлс настолько возбужден сейчас, что раздвигает ноги, приглашая парня прижаться ближе, и как только это происходит, они сталкиваются в поцелуе зубами, отчего оба на секунду отпрянули, но возобновили поцелуй практически сразу, теперь уже Гарри лидирует и исследует рот Томмо, наслаждаясь едва слышными полустонами, опуская руки между ними и немного неловко, но все же забираясь под чужую футболку, проводя подушечками пальцев по торсу и выше, задевая железной цепочкой горячую кожу, отчего она сразу покрывается мурашками, а сам шатен сжимает руками талию Гарри, разрывая поцелуй и создавая влажную дорожку их перемешанной слюны на шее и груди кудрявого. — Сними футболку, — хрипло просит Стайлс и Луи не может отказать, когда слышит этот голос, поэтому отстраняется и стягивает предмет одежды, снова возвращаясь к полицейскому и проводя рукой по бугорку в его штанах, расстегивая ремень так медленно, насколько это только возможно. Гарри выглядит еще более нуждающимся и разбитым, но Томлинсону этого недостаточно, он хочет больше, он знает, что ему нужно больше. — У меня с пятнадцати лет была сексуальная фантазия о девушке в полицейской форме, — Гарри почему-то вздрагивает от чужих слов, но не отстраняется, взгляд зеленых глаз с расширенными зрачками устремлен прямо на Луи и его губы, выговаривающие слова так вязко и аппетитно. Господи, он уже даже не чувствует, как сильно возбужден. — Но знаешь, это, — Томмо сжимает стоящий колом член кудрявого сквозь ткань штанов, — намного больше мне по душе. Голубоглазый решает немного облегчить страдания Гарри, потянув бегунок змейки вниз, похлопав Стайлса по бедру, заставляя немного облокотиться назад, стягивая с него сразу же штаны и нижнее белье. Откидывая вещи на пол, Луи возвращается к их прежней позе, засовывая два пальца в собственный рот и обсасывая, не отрывая при этом взгляда от офицера, который опустил руки и медленно надрачивал себе одной, закусив губу. Пальцы уже достаточно влажные, чтобы продолжить, и шатен с удовольствием закидывает длинные, стройные ноги себе на талию, даже немного выше, чтобы получить наиболее удачный угол для растягивания. Зеленоглазый не теряет времени и снова располагает на чужих плечах руки, чтобы удержать равновесие и не плюхнуться позорно на спину. Томмо вводит один палец сразу практически до конца. На переносице Гарри залегла глубокая морщина от того, что он хмурит брови, но не прошло и пары минут, как он одними лишь губами произнес «Еще один», переводя томный взгляд из-под полуприкрытых век на парня перед собой, облизывая пересохшие губы. Луи не может ослушаться. Кивнув, он приставляет второй палец и уже медленнее вводит оба до конца, ощущая, насколько сложнее стало делать это, но кудрявого уже было не остановить. Он шептал «Двигайся, пожалуйста, мне нужно это». С каждым движением пальцев стоны Стайлса становились громче и смелее, а мышцы постепенно поддавались, принося удовольствие теперь уже и самому Гарри. — Назови меня папочкой, — в порыве страсти говорит Луи, практически соприкасаясь губами с парнем, ощущая на своем лице теплое дыхание. — Нет, — он закрывает глаза и шумно выдыхает, когда старший разводит пальцы ножницами внутри него. — Почему это? — Мне неловко, — Гарри притягивает его ближе к себе и целует где-то под линией челюсти возле уха, слегка цепляя зубами тонкую кожу, но не прикусывая. — Если ты сейчас не сделаешь это, я оставлю тебя вот так вот сидеть со стояком и в наручниках, — шатен пожимает плечами, мол, сделать это ему не составит труда, демонстративно вытаскивая пальцы выжидающе глядя на младшего, который от услышанного распахнул глаза и собирался свести ноги вместе, если бы не парень, стоящий между ними. — Эм… Луи… — Нет. — Папочка, — тихо произносит кудрявый, отводя взгляд. — Что? Прости, не услышал, — Луи не скрывает хитрую ухмылку, но Гарри понимает, что действительно может остаться вот так вот сидеть на столе, не получив главного. — Папочка, блять, сделай уже это, — раздраженно произносит Стайлс, с вызовом заглядывая в голубые глаза и немного двигая тазом, чтобы привлечь внимание к своему нетерпению. — Так-то лучше, — Томлинсон выпутывается из длинных конечностей, чтобы быстрыми движениями стянуть с себя джинсы с боксерами, перед этим вытащив из заднего кармана презерватив, пнув джинсы куда подальше и усаживаясь на кресло Гарри. Он надрывает фольгу и раскатывает латекс по возбужденному члену, переводя взгляд на парня. Он сидит со все еще разведенными ногами, но руки в таких красивых наручниках размещены на краю столешницы между его ног, будто хоть немного прикрывая красивый, большой член с красной от болезненного возбуждения головкой, все тот же томный взгляд и приоткрытый рот, весь полицейский кажется ему таким горячим и очаровательным одновременно, что он забывает обо всем и попросту хлопает себя по бедру, предлагая парню поменять позу. Кудрявый молча кивает и слезает со стола, чтобы уже через несколько секунд сесть на колени старшего, рефлекторно двигая бедрами, стоит головке упереться в промежность. Оба уже не в силах медлить, поэтому Томмо придерживает собственный член рукой, давая парню немного поработать самому, что он и делает, резко и с глубоким стоном насадиться сразу же до конца, царапая чужие крепкие плечи. У старшего сбивается дыхание от того, насколько его партнер хорош внутри, и уже даже не слишком важно, что Стайлс немножко мазохист. Найдя устойчивую опору в задней части шеи парня, он начинает медленно делать восьмерки бедрами, давая им обоим привыкнуть, чтобы уже в следующую минуту их стоны слились в единое целое, будто бы никогда и не существовали раздельно. Гарри задает быстрый темп сразу же, но вскоре ему приходится сбавить обороты — поза не слишком удобная, чтобы получить полную волю действий. — Черт, Гарри, ты так хорош, — он стонет от каждого толчка младшего, уложив руки на восхитительную задницу, теперь уже возвращая инициативу себе, вдалбливаясь быстро, грубо и прямо по простате. Зеленоглазый стонет, практически не замолкая, громче дозволенного, но никто из них уже не в силах сдерживаться, а когда он начинает хныкать, прося о том, чтобы Луи его коснулся, он не успевает даже убрать руку с его бедра, как парень, застонав особенно громко, кончил на живот старшего, оставив пару капелек спермы и на себе, подрагивая от неожиданного оргазма. Томлинсон удивлен, но все равно продолжает двигаться внутри Стайлса, так сильно сжимающего его после оргазма. Ему хватает нескольких минут, чтобы громко застонать и наконец отдаться эйфории от долгожданной разрядки, царапая аппетитные ягодицы, получив одобряющий стон на это. Медленно выйдя из младшего, он стягивает использованный презерватив и выбрасывает в урну рядом со столом, взгляд опускается вниз и он замечает, что Гарри все еще возбужден, глядя на него с просьбой в глазах. Луи в очередной раз не может отказать. Он поднимает Гарри на ноги, прижимая бедрами к столу, а сам сползает со стула и садится на колени между его ног, не шибко церемонясь, и сразу же заглатывая член наполовину, помогая себе рукой — то практически выпуская член изо рта, посасывая головку, то заглатывая так глубоко, насколько может. Они оба забыли в этот момент, что такое тишина, благодаря практически выкрикам Гарри вперемешку с невнятными фразами и негромким стонам Луи, на которого сам офицер влияет хуже афродизиаков. Парня хватает ненадолго — закусив губу, он находит руками голову Томмо и тянет за волосы на затылке, предупреждая о скором оргазме. Луи покорно выпускает член изо рта и принимается активно надрачивать, когда Гарри хрипло стонет, кончая на лицо парня перед ним, не отрывая взгляда от этого завораживающего зрелища. Старший подхватывает со стола одну из бумажек и вытирается, метко отправляя ее в урну. Отошедший от оргазма кудрявый просто наблюдает за этим, пока Луи наконец-то не высвобождает его руки, нажав лишь на одну кнопочку. — Оу, — комментирует Стайлс охрипшим голосом. — Что? — Я не знал, что они так легко открываются, — он трет свои запястья, но на них нет никакой стертой кожи или царапин — лишь две красные полоски на внутренней стороне от того, что он прижимал металл к ним наиболее сильно. Они одеваются в тишине, иногда переглядываясь и хихикая (точнее, хихикал Гарри, а Луи просто улыбался), а когда с этим покончено, шатен подходит ближе к парню. — Встретимся в субботу на Хамильтон-тэррас? — Эм, да? Погоди, откуда ты знаешь, что я буду патрулировать в этот день? Луи уставился на кудрявого, будто впервые в жизни видит такого странного человека. — Гарри, мой отец — Гордон Мэйсон, твой начальник.