Аэропорт

      Около девяти часов утра, переход на зеленую ветку метро. Ты на ногах с пяти, но чувствуешь себя прекрасно – последние полгода вставать рано становится все легче и легче, а иногда даже и приятнее.       Топчешься у края платформы, ждешь прибывающий поезд с еще парой-тройкой человек. Хотя сейчас девять, и многие люди уже давно на своих местах, народу все равно хватает. Они справа, они слева, они сидят и стоят внутри остановившегося напротив тебя вагона.       Ждешь своей очереди, как и всегда, выпуская выходящих, да проталкиваешься внутрь. Встаешь к противоположным дверям спиной, но не вплотную, потому что позади тебя есть еще один человек. В ушах наушники, в них - новая песня на повторе. Она приятная, подстегивает твое воображение, подгоняет под свой бит фантазии. У тебя с последними, кстати, все совсем хорошо, потому что фантазируешь ты, сколько себя помнишь, и даже знаешь, что лет этак пять назад без привычных нафантазированных историй тебе не засыпалось по вечерам.       Поезду бы уже пару минут как отправиться, но он почему-то стоит, а люди, спешащие по своим делам, успевают заскакивать в твой вагон. Вот парень с девушкой заскакивают, держась за руки, вот мужик в пиджаке, а вот молодой парень, а за ним, полминуты спустя, еще один. И оба привлекают твой взгляд.       Смотришь невольно, разглядываешь обоих, в голове проскакивает мысль: «вот это типааааж». Причем, относится она, видимо, к обоим. Кстати, посмотреть ведь есть на что.       Первым зашел крепкий парень с плоским портфелем в руке. Зашел, развернулся спиной, – лицом к двери, - но его все равно получается хорошо рассмотреть. Ростом он, наверное, сантиметров этак 185-190. Обладатель черных волос и классической короткой стрижки, на щеках щетина, а по нижней челюсти короткая колючая бородка. Плечи такие, что, кажется, вот-вот прорвут темно-синюю строгую рубашку. Руки, кстати, по мощи не отстают от своих соседей сверху. На ногах джинсы узкие, прямо в облипку, рельефные ноги и накаченная задница. Когда он поворачивает голову, чтобы кинуть взгляд вбок, успеваешь заметить прямой нос и, кажется, глаза сероватого оттенка. Думаешь, что, пожалуй, ни за что в жизни не откажешься переселиться в такое тело, если тебе вдруг предложат.       Не забываешь рассмотреть и второго. Он ведь зашел чуть позже, так что притулился у поручня возле дверей, хоть и не сразу. Он выше первого максимум сантиметров на пять, но отличается уже радикально. Худощавый, жилистый, на щеках и шее обильная щетина, а волосы у этого товарища немного растрепаны по последней моде. Каштановые. В совокупности все это создает ощущение легкой небрежности, словно творческого беспорядка. Но этот беспорядок, определенно, обладает своеобразным шармом.       Смотришь на очки на носу. Округлые, в тонкой золотистой оправе. Идут ему, определенно, особенно в комплекте с этим острым кадыком, что невольно опасаешься уколоться, и глазами, кажется, ореховыми. У тебя не очень хорошее зрение, к сожалению, да и в оттенках ты не очень разбираешься, но почему-то услужливая фантазия подсказывает: ореховые, точно. Сто процентов.       У него из-под джинсовой жилетки виднеется темно-красный капюшон толстовки. Через плечо перекинута сумка – к сожалению, народу между вами уже немало, ты не можешь рассмотреть ее в подробностях. Однако тебе хватает и того, что у тебя уже есть.       Завершенный образ, прекрасный. Тебе нравится, ты очень любишь эстетически красивых людей. Это привлекает взгляд, заставляет смотреть не отрываясь. А еще подстегивает эту озорницу-фантазию.       В наушниках ведь, кстати, совсем не невинная песня. А музыка в твоей жизни, а особенно в жизни твоих фантазий, всегда играла немаленькую роль. Создает настроение, поддерживает его, позволяет подобрать правильные слова.       Ты любишь слова. Дружишь с ними и книгами. А еще в последнее время очень часто оказываешься под их яростным натиском, потому что они, слова, роятся в твоей голове тоннами, так и просятся на бумагу или в компьютерный файл. Они придумывают персонажей, описывают их, дают им имена и придумывают разные ситуации.       А еще они любят цепляться за образы, которые ты видишь в своей повседневной жизни. И да, это происходит именно сейчас, снова. Ты даже знаешь, что послужило катализатором, ведь это столь очевидно – те самые парни, которых ты так рассматриваешь до сих пор.       Отпускаешь свою фантазию. Позволяешь ей расправить крылья во всю ширь, пуститься в свободный полет. Пусть порезвится, ты ведь очень любишь такие моменты и не имеешь сил от них отказаться.       Расфокусируешь взгляд. Представляешь.       В твоих фантазиях эти двое знакомы. Имена им ты, правда, придумывать не хочешь – у них же уже есть свои, пусть ты их и не знаешь, - но в твоей голове они уже обрели свои «позывные». Тот, худощавый, своим образом ассоциируется у тебя с этаким библиотекарем, любителем книг. Не можешь отделаться от вида его пальцев на корешке книги, в которую он вчитывается, приподняв поближе к лицу. А вот второго воображение хочет обозвать офисным качком. Нет, ну, а что? По нему же видно, что он работает в офисе, да и телосложением он не обижен.       Так вот. Представляешь. Сейчас они едут на работу, а может, по своим каким-то делам. Но, допустим, вечером они снова в одно время оказываются в вагоне метро на зеленой ветке. Покачиваются в такт движению состава, хватаются за поручни, делают вид, что не знают друг друга.       Выходят на одной и той же станции, как и заходили утром. Идут, друг за другом, на расстоянии пары метров. Просто молодые люди, просто возвращаются с работы домой, просто им по пути.       Покидают метро через один и тот же выход, поднимаются наверх, на поверхность. Там – солнце, которое потихоньку начинает закатываться за горизонт. И путь до дома. Почему-то тебе кажется, что их квартиры расположены не очень далеко от метро. Минут десять, может пятнадцать.       Идут след в след сначала в одном потоке, потом поток редеет, истончается, и вот оказывается, что по улице мимо проезжей части идут только эти два парня – все так же, храня расстояние в пару метров.       Впереди, несомненно, идет парень из библиотеки. Лениво теребит оправу очков, поправляет их, пальцами другой руки держится за ремень сумки. Вторым уже идет черноволосый богатырь. У него в руках телефон, он что-то делает в нем, поглядывая на дорогу, свайпает то вправо, то влево, но потом убирает, стоит войти через арку во двор красивой многоэтажки и приблизиться к подъезду. Заранее притормаживает, копается в поисках ключей, чтобы открыть дверь подъезда своим ключом уже после того, как та закроется за парнем-из-библиотеки.       Заходит внутрь. Встает плечо к плечу, ждать лифт. Ну, а что? Просто живут в одном доме, с работы примерно в одно время возвращаются, не ждать же, не пропускать же вперед. Так ведь? Ну да. Конечно. Все именно так.       Оказываются в лифте. Один жмет на этаж, девятый, например, а второй не шевелится. А зачем? Живут-то на одном этаже.       Лифт плавно приезжает, бесшумно открывает свои двери. Выходят. Один за другим, конечно же. Библиотечный работник снова чуть впереди.       На лестничной площадке, оказывается, нет света. Перегорела лампочка, наверное. А может, и выкрутил кто-то. Кто знает.       Но в этом, определенно, что-то есть. В тишине, полумраке, рассеиваемом только парой полосок света из узких окошек. Видно только очертания и движения, серые, смазанные, немного резкие. Если не всматриваться специально, то можно даже и не заметить, что к стене возле двери в одну из квартир какой-то высокий и широкоплечий человек прижал другого, не менее высокого, но худого. Если специально не вслушиваться, то можно и не обратить внимания на тихие-тихие рваные выдохи, доносящиеся откуда-то из темноты.       Ну, хорошо. Ладно. Допустим, ты такой глазастый и ушастый, а еще, видимо, очень внимательный. Что-то увидел, что-то услышал. Но ты, вероятнее всего, подумаешь, что это просто кто-то пьяный в количестве двух штук, пытается то ли подраться, то ли доползти до двери.       И ни за что не догадаешься, что ни одна из твоих гипотез не имеет никакого отношения к действительности.       Действительность же порой бывает просто волшебно удивительной. Или удивительно волшебной? В общем, она заключается в том, что в этой темноте два молодых человека, со стороны кажущиеся незнакомыми друг с другом, сейчас находятся в очень тесном контакте. Интимно-тесном. Чьи-то волосы там взлохмачены до неприличного состояния, чьи-то очки сначала почти сваливаются с носа, а потом съезжают на бок, чей-то язык, по ощущениям горячий, словно раскаленный металл, скользит снизу вверх по острому кадыку. Кадык дергается, пальцы сжимаются на мощных бицепсах, а потом на глухо звякнувших ключах. Щелкает дверь. На короткий промежуток времени лестничная площадка освещается тусклым светом, но вскоре снова тонет во мраке, на этот раз не хранящим никаких тайн от чужих любопытных глаз.       Фантазия – занятная штука, правда? Иногда она делает все за тебя, хотя ты еще даже не успеваешь подумать о чем-то конкретном.       Твоя, к примеру, услужлива до невероятности. Рисует тебе возможные варианты развития событий, пишет для тебя историю, что придется по вкусу, меняет реальность внутри себя. Подкидывает в голову вот этот безумно интересный образ, где ты видишь, как черная колючая бородка царапает охотно подставленную шею, затем обнаженные плечи; прокладывает дорожку, по которой след в след продвигаются губы, где-то приглаживают кожу, где-то прихватывают, пощипывают.       Очки в золотистой оправе все так же остаются на носу, хоть и держатся на самом кончике. Это что-то вроде фишки, фетиша. Это что-то, что очень нравится и ощутимо возбуждает, особенно, если вот так вот смотреть снизу вверх в глаза, блестящие за этими очками.       Твоя фантазия – официант в элитном заведении, только вместо еды она на блюде приносит тебе образ содрогающегося худощавого тела, дергающихся от чувственности ощущений мышц, с каким-то особенно пикантным запахом податливости.       Доставляет на стол картинки искусанной шеи, истерзанных собственными зубами губ, лопаток, что прижимаются к прохладному постельному белью. Спина изогнута, по ней табуном несутся мурашки, а ощущения, словно еще чуть-чуть и тело вспыхнет как спичка, ярко, яростно.       Там, в той неизвестной квартире, на, допустим, девятом этаже чьи-то тонкие аристократские пальцы мнут черные волосы на чужой голове, а сильные руки, что еще несколько минут назад грозились порвать рубашку вокруг бицепсов, исследуют грубовато-страстными прикосновениями распростертое на кровати тело.       Жарко так, душно, в висках стучит кровь, настолько ощутимо, что отголоском ощущений задевает даже тебя. В голове бушует вихрь фантазий, которые на самом-то деле являются всего лишь сменяющими друг друга картинками. Это не фильм; скорее, кадры из него, но ты умеешь додумывать то, что за скоростью смены кадров не успевает показать тебе твое воображение. Наслаждаешься этими моментами, смакуешь, ты ведь тот еще любитель красивых видений красивых людей. Особенно, если красивых людей двое, а красивые видения взрывают голову своей реальностью и чувственностью.       На самом деле все это занимает не более чем с десяток минут.       Поезд открывает свои двери на очередной станции, а спины тех людей, что ворвались в твою голову так внезапно, начинают отдаляться от тебя.       Вышли. Кстати, друг за другом.       Конечно же, они вряд ли знакомы.       Чувствуешь легкую нотку сожаления, но это минутная слабость.       Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – Аэропорт.