***
Однако несмотря на торт и отличную вечеринку с друзьями – чуда не происходит. В день своего шестнадцатилетия Стайлз впервые видит надпись на своей руке: «Смерть – это не выход» и понимает, что если не доведет свою жизнь до абсолютного отчаяния – суицида, то навечно может остаться одиноким. Через две недели бесполезных терзаний Стилински сбегает из дома в ЛА. На утро шериф обнаруживает только короткую записку: «Я позвоню. Люблю тебя».***
24 апреля Дерек Хейл возвращается домой вечером. Вся семья выходит, чтобы встретить его и поздравить с очередной победой, потому что – да, он приложил немало усилий для этого. Он обнимает родителей, терпит поцелуи с двух сторон от Лоры и Коры, благородно пробует каждое блюдо, приготовленное мамой специально к его приезду. И неважно, что он просил ничего не готовить. Это все равно приятно. Он определенно соскучился по семье за время турнира и тренировок, так что все это ему действительно необходимо. Дерек ждет уже шесть лет, но вместо слов его соулмейта на его руке по-прежнему только одна черная полоса. Означающая, что его родственной душе еще не исполнилось шестнадцать. Помимо шуток среди его друзей и сестер о том, что он просто имеет склонность к педофилии - это действительно неприятно. Потому что, во-первых, полоса это тоже знак, указывающий на его соулмейта. Например, у одного из его друзей была звезда на правой руке, потом она сменилась на надпись и спустя еще несколько лет после обретения соулмейта, он узнал, что его родственная душа раньше носила заколку в форме звезды, которую потеряла незадолго до своего шестнадцатого дня рождения. Дерек не особо верил, что это ему поможет, ибо – полоска на руке? Серьезно? И что это должно значить вообще? Его родственная душа - зебра? Во-вторых, действительно сложно не знать, когда, наконец, ему будет разрешено встретить свою судьбу. Ведь не просто так метки появляются в шестнадцатый день рождения – необходимо, чтобы родственные души были готовы обрести друг друга. Что же касается Дерека, то он уже давно готов к этому. Ему не так много лет, но многие обретают пару намного раньше, так что он, если можно так сказать, поздняя пташка. «Главное - не стать ветераном», - хмуро думает Дерек, мысленно посылая всех родственников и друзей куда подальше. Дерек Хейл хочет встретить свою пару. Сильно. Ему хочется обрести кого-то, кто всегда будет рядом, будет ждать его и никого больше. И такой человек есть. Родственная душа предназначена каждому. Дерек Хейл думает о будущей семье, когда полоса на его руке во второй раз начинает неистово гореть и когда в первый раз она превращается в буквы. Дереку Хейлу 22, когда он осознает, что родственная душа никогда не захочет быть с ним, потому что на его запястье жестокое: «Уже поздно».***
Стайлзу 19, ему рассекли бровь, а на костяшках ещё не успела высохнуть кровь. Ребра и все вплоть до низа живота отзывается ноющей болью, так что он, нелепо согнувшись в три погибели, медленно переставляет ноги в сторону чёрного хода местного клуба «Тупик», как бы иронично это не звучало. Стайлз кое-как преодолевает путь до заветной двери, но вместо того, чтобы распахнуть и просочиться внутрь, облокачивается на неё и сползает вниз. К черту все. С него хватит. Когда-то ему казалось, что опрометчивые поступки способны изменить что-то в его трусливой натуре, но нет, это определённо сделало жизнь только хуже. Вот уж точно тупик. Раньше после школы Стайлза ожидало хорошее образование, перспективное будущее, что совершенно не зависело от обретения им пары. Сейчас же, когда спустя три года у него нет даже аттестата, что уж говорить об остальном... ему ничего не светит. Он был так наивен, мечтал обрести родственную душу, опору, добиться всего, но судьба сломала его мечту, обессмыслила ожидания и объяснила, что и ждать то нечего. Он знает, что это болезнь, что на него накатывает паника, которая приводит иногда к выбору неправильных решений, уходу в крайности и опрометчивым поступкам. Но... паника давно прошла. Неустойчивая психика не заставляла его спускать свою жизнь в унитаз, это точно. И она совершенно не обрекала его на вечное одиночество и бродяжнический образ... существования. Стилински 19, он носит кличку «Псих», доставляет товар местной группировки и ненавидит насилие даже, когда принимает участие в местных рейдах и выбивает из кого-то деньги. Потому что это плохо. И его поломанная жизнь не может быть хорошим оправданием. Наверное. Потому что, да, когда он видит, как бледнеют перед ним мерзавцы, похожие на Уиттмора, ему становится лучше. Это Не нормально. И он обязательно сделает что-нибудь с этой мыслью, прежде, чем его раны затянутся и он сможет пойти на новое «дело». Может быть. Стайлз пытается отдышаться, делая несколько глубоких вдохов, словно пробежал марафон. Собственно, не без этого. Но сломанные, возможно!, рёбра этому совершенно не способствовали, поэтому его обреченное ползание в конце, когда он понял, что потерял «хвост», сложно назвать бегом. Он делает над собой усилие и аккуратно, чтобы не развалиться окончательно, поднимается. Но вместо того, чтобы войти в клуб, поворачивается к пожарной лестнице.***
На улице темно, душно. Воздух кажется тяжелым. Но это даже приятно. Внизу шум, городская суета, наверху - относительная тишина, легкое ощущение свободы. Стайлз поднимается на крышу и привычно садится на парапет, разглядывая унылый городской пейзаж. Совершенно не собираясь предпринимать что-либо, когда незнакомый грубый голос холодно произносит: - Смерть - это не выход, - в этой фразе чувствуется сталь, но Стайлз едва ли может здраво оценить правильность её произнесения, потому что эти слова три года, как выбиты на его коже, душе, три года, как уничтожили бывшего Стайлза Стилински, три года, как символизируют безнадёжность и горе в его личной шкатулке самых позитивных эмоций. - Уже поздно, - произносит Стайлз, потому что это так и есть, время уже ушло, он гребаный Псих теперь, а не ждущий свою пару мальчишка. И по напряжённому молчанию со стороны незнакомца ясно, что тот тоже не сильно счастлив по поводу такой вот встречи. Хотя теперь Стилински наконец понимает, что означает его личная мучительная бездна из четырёх слов. - Не надо! - обеспокоено продолжает свою мысль незнакомец, видимо, сумев в кратчайшие сроки договориться со своими тараканами. - Расслабься, - улыбаясь, произносит Стайлз, поднимаясь на ноги на краю парапета. Затем он бросает не слишком заинтересованный взгляд на город и поворачивается к своему соулмейту. - Я и не собирался, - добавляет он, делая несколько шагов к своей идеальной паре. Действительно идеальной, кстати. Перед ним чертова скульптура, а не человек, потому что реальные люди не могут выглядеть так... шикарно, сексуально... в его вкусе. Ощущение, что этот парень только что вылез из головы Стилински, сотворенный обрывками его не связанных между собой фетишей. Но он отбрасывает эти мысли назад. Потому что... Стайлз обязательно найдёт для этого причину, но чуть позже, ибо мысли отчего-то начинают путаться, а сарказм рассеивается в воздухе под пристальным суровым взглядом потрясающих зелёных глаз. Стайлз знает, что выглядит не лучшим образом. Собственно, мало кто с желтыми следами на лице от старых синяков, синими от новых и рассеченной бровью с запекшейся кровью может похвастаться цветущей красотой. Стилински точно не может. Он спал всего 4 часа, потом ещё и ввязался в новую переделку... это, блин, самое не подходящее время, чтобы встретить соулмейта. Многие рассказывают, что почувствовали разряд на теле, когда встретили родственную душу, их переполняло счастье в этот момент. Стайлза переполняет желание уйти подальше от этого оценивающего взгляда. Стайлз Стилински думает о том, поменял ли он футболку сегодня утром или это та же, что и вчера. В любом случае теперь она не в лучшем состоянии. По крайней мере не в том, в котором хотелось бы встретить своего соулмейта. Никакого счастья и тем более разрядов тока. Между ним и незнакомцем растёт напряжение. Родственная душа молчит и, похоже, хочет убить его взглядом. Если бы хватало зрительного контакта, чтобы убить человека, Стилински в совершенстве овладел бы этим, но этот парень явно профессионал. - Стайлз, - все же произносит он, хотя уже почти забытое им имя режет слух. - Стилински. - Дерек, - родственная душа делает многозначительную паузу. - Хейл. Стайлз думает, что уже слышал это имя раньше. Ни много ни мало - раз сто от Коры Хейл, которую не видел уже три года, которую бросил, с который оборвал все связи. Которая хотела познакомить их после дня рождения Стайлза. Стилински не отличается крепкой психикой, он, черт, носит кличку Псих, но так безудержно он не смеялся никогда. Стайлз ржёт, как лошадь, сгибается непонятно как, держится за ушибленный живот и рёбра, медленно сползает на землю. Дерек Хейл, чемпион, мать его, по какой-то там борьбе, брат Коры Хейл, наследник «ХейлКоп», потрясающий воображение красавец, человек, которого Стилински ждал всю жизнь и которого мог встретить сотню раз до этого, если бы не был таким пиздюком, стоит перед ним. Стоит и вопросительно поднимает бровь, ожидая объяснений, стараясь строить из себя невозмутимую скалу. Но быстро сдаётся, заражаясь смехом своего соулмейта. Потому что «суицид», серьёзно? Лучший способ встретить пару и не придумаешь.***
Они сидят в дешевом кафе недалеко от «Тупика», где умеют только наливать колу и жарить картошку. Стайлзу этого достаточно. Дерек не голоден, ему не терпится узнать больше о своей родственной душе. Стилински выглядит неважно, однако Хейл все равно замечает только невозможные по-настоящему живые карие глаза, аккуратные черты лица, и чертов охуенный, иначе не скажешь, рот. Он весь вымазан в какой-то грязи, словно упал в лужу и для верности решил ещё в ней повертеться. Дерек Хейл не будет думать о том, как самолично смывает весь этот ужас с молочной, наверняка, нежной кожи, как проводит мочалкой по худой спине вдоль ровных позвонков и спускается ниже. Дерек, фу. Тебе 25, ему 19, возьми себя в руки. Это плохой аргумент, потому что после 16 истинным парам разрешается, знаете, все, но он все же попытается убедить себя в том, что это имеет какое-то значение. Он три года был уверен, что его родственная душа никогда не захочет иметь с ним дело, но... Стайлз прямо перед ним, лучше чем он мог бы представить. Хейл за свою карьеру видел столько синяков, что едва ли пара ушибов может помешать ему разглядеть истинную красоту своего соулмейта. Собственно, обычно пары соответствуют вкусам друг друга. До встречи со своими родственными душами многие даже не догадываются о некоторых своих предпочтениях. Дерек Хейл хочет укусить Стайлза в открытую его взору тонкую светлую шею, это желание практически заставляет его встать и приблизиться вплотную к человеку, которого он видит впервые. Но Стилински смотрит на него в упор, даже когда жуёт картошку, и Дерек не может пошевелиться под этим взглядом. Хейл, чертов Дерек Хейл - мастер спорта по боксу - не может пошевелиться под чьим-то взглядом. Замечательно, просто замечательно. Наконец встретить свою родственную душу, состроить кислую мину и помолчать. Гениально, блин. Если бы не картошка, Стилински бы уже ушёл. «Хейл, твоя пара все ещё здесь только потому, что ты купил ей второсортную картошку, ты дебил», - мысленно говорит Дерек сам себе, что заставляет его хмуриться ещё больше. Стайлз же, случайно уронивший картофелину на стол, расценивает жест, как неодобрение, бормочет извинения и опускает глаза куда-то в пол. «Дерек, ты гребаный чемпион по доблоебизму, даже твоя родственная душа считает тебя придурком! Скажи что-нибудь!» Но вместо этого говорит Стайлз, продолжая искать в помещении что-то, за что можно было бы зацепиться взглядом: - Эм, ты занимаешься борьбой, да? Это очень здорово. - Боксом, - на автомате повторяет Хейл своим любимым холодным тоном, за что тут же мысленно даёт себе пощечину. «Ну давай, скажи ему ещё, что он урод, хотя это невозможно, и можешь идти копать себе могилу сразу за этим гнилым кафе!». И, конечно, всегда немногословный Дерек Хейл решает сказать это вслух. Действительно, вот уж теперь хуже некуда. В последний раз Дерек краснел, когда случайно выдавил на себя шампунь Лоры и два дня вонял клубникой, ему было двенадцать. Он думал, что с тех пор утратил эту способность, но, видимо, хрень случается. Хейл с его внешностью плохого парня, недельной щетиной, опускает глаза вниз. Стилински умиленно наблюдает за тем, как восхитительно алеют кончики его ушей. Это приводит его в чувства и добавляет уверенности. - Так значит, я невозможно красив? - И в меру скромен, - хмуро добавляет Дерек, но того же эффекта, что и раньше, его грубость не производит. Похоже до родственной души дошло, что снаружи он колючий, как морской ёж, и крепкий, как скала, а внутри мягкий, как... позже Стайлз наверняка назовёт его зефиркой.***
Необходимо уточнить, что они не встречаются, нет, они осознанно решают находиться в обществе друг друга в свободное время. Добавить «по-дружески» у Стайлза язык не поворачивается. Он чертов Псих, и это должно звучать гордо, он известен в определённых кругах и для кого-то даже считается некоторого рода криминальным авторитетом. Но только не для Дерека, черт бы его побрал, Хейла. Когда он впервые услышал историю Стайлза, то так безудержно хохотал, что Стилински задумался, а не вколоть ли ему успокоительное. Обошлось, но Стайлз, раньше гордившийся «погонялом», теперь каждый раз при упоминании прозвища вспоминал неприлично издевательское лицо Дерека и морщился. К нему вернулось имя Стайлз Стилински. Окончательно. Хейл произносил его имя по-особенному и ничего более правильного, чем это, в его жизни не было. Вообще Дерек был самой правильной вещью за последние три года, нет, все 19 лет. Он ушёл из большего спорта из-за, как оказалось, Стайлза. И теперь проводил легальные (ну почти) бои в «Тупике». Стилински жил через два дома от этого клуба и это, конечно, единственная причина, по которой он приходил туда в любое свободное время. Сегодня Дерек впервые позвал Стайлза к себе домой. Точнее - Стилински впервые согласился. До этого они встречались только в клубе после закрытия или в небольших безлюдных кафешках. И такая атмосфера, абсолютно точно, никак не намекала на продвижение их отношений. А дом Хейла. Над клубом. Чертовски близко. Он сам по себе означает неприкосновенное личное пространство Хейла. Стилински думает, что Дерек не заслужил такого придурка, как он. С человеком, который решил, что его родственная душа ничего не изменит, и просто отказался от неё. Сбежал, как последний трус. Бросил все. Сейчас у него есть, можно сказать, работа, но что, если его прибьют в следующий раз? Даже не так, Стайлзу некуда возвращаться. У него ничего нет, он оставил своего отца... Он посреди шторма, один, на маленькой деревянной шлюпке, которая в любой момент перевернётся. Стилински кажется, что единственная причина, по которой Хейл ещё не выбросил его на помойку в том, что он имеет некого рода предрассудки по поводу родственных душ. Дерек открывает через секунду, как Стайлз неуверенно опускает палец на звонок. Дерек в очень просторной майке, которая непозволительно Ничего не прикрывает. Только открывает вид на рельеф его божественного тела. Стилински хочет съесть эту майку. Ещё Хейл в домашних шортах выше колена, которые Стайлз хочет снять с такой силой, что сейчас психанет и сорвёт их со своей пары к херам. Хер. Хорошее слово. Стилински оно определенно нравится. - Что-то не так? - спрашивает Дерек, и Стайлз не уверен, что должен сделать. Пасть на колени перед богом или все же пройти внутрь. Дерек решает все сам, осторожно берет хрупкую, по сравнению с его собственной, руку Стайлза и тянет его в дом. У Хейла небольшая гостиная, где стоят телевизор, стол и диван. Ещё есть две двери в другие комнаты, но Дерек усаживает Стайлза на диван рядом с собой, ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Стилински пофиг на какой-то слишком дешевый для положения Дерека интерьер. Он смотрит в зеленые бездны, поэтому не может смотреть куда-то ещё.***
- И что ты сделал? - сквозь смех спрашивает Хейл, расслабленно откинувшись на спинку дивана. - Просто отправил от имени чужой группировки упаковку подгузников, - весело отвечает Стайлз. - Бандиты - нервные ребята. Стилински смотрит, как Хейл потрясающе открыто смеётся, и чувствует, что доволен собой. Единственное, что сохранилось в полной целостности из его прошлого - это длинный язык. Но тут Дерек резко вскакивает. - О Господи, Стайлз, прости, - кричит он скрываясь за какой-то дверью. Стайлз встаёт с дивана и обеспокоено идёт вслед за Хейлом и застаёт его в ужасе склонившегося над кофейными чашками. - Извини, мы болтаем уже больше часа, а я тебе даже кофе не предложил, - он смотрит так виновато взглядом побитого щенка, что в сердце Стайлза что-то ёкает, прежде чем оно окончательно проваливается в пятки. - Я... Ты... Дерек, - Стилински подходит и дрожащими руками обхватывает его лицо, чувствует жар чужой кожи, поглаживает большими пальцами мягкую щетину на его щеках. Хейл смотрит на него удивлённо. А Стайлз поражён тому, как быстро холодный хмурый волк открылся ему. - Все волшебно... ты волшебный... Дерек, я.. - Стилински опускает взгляд вниз, потому что все его мысли испуганно разбегаются, когда он смотрит в глаза своей паре. А Дерек, словно прочитав его мысли, притягивает Стайлза к себе, утягивая в жаркий поцелуй. И это самое потрясающее, что они когда-либо испытывали, потому что по телу разрядами тока разливается тепло, все мысли куда-то исчезают, перед глазами звезды. Стайлзу нечем дышать, но на данным момент он не может представить ничего более важного, чем стянуть с Дерека эту чёртову майку. Она ему сразу не понравилась. Стилински гневно хватается за неё, пытаясь снять, но тут Хейл отстраняется и кладёт свои горячие ладони на руки Стайлза. - Мы совсем не обязаны спешить, - Дерек пытается сделать все правильно, хотя в его глазах пляшут бесы, а выпирающее через шорты достоинство выражает откровенное несогласие по этому поводу. Стайлз понимает. Он сам ждал этого все жизнь. Спустить все на несдержанный перепих было бы обидно.... кому-нибудь другому, потому что в голове Стилински это нечто волшебное. Дерек. Хейл. Хочет. Его. Что ещё, блядь, ему надо? Стайлз согласно кивает, отходит от своего соулмейта на пару шагов. В следующую секунду он стягивает с себя футболку, затем спускает вниз штаны и просто вышагивает из них, предварительно освободившись от обуви. Стилински в одних трусах, у него стоит, и Дерек выдаёт нечто вроде «ох» прежде, чем подойти и забросить Стайлза себе на плечо. - Как хочешь, - хрипло произносит он, грубо опуская родственную душу на пол своей гостиной.***
Стайлз просыпается в тёплых объятьях самого идеального человека на свете и думает, что даже если Дереку такой, как он, даром не нужен, то это только его проблема.***
Дерек Хейл просыпается от потрясающего запаха блинчиков и яичницы с беконом. И он не может точно вспомнить, когда в последний раз кто-то готовил для него. Дерек застаёт Стайлза в одном фартуке, который достался ему совершенно случайно вместе с квартирой. Стилински жарит яйца и он ещё прекраснее, чем Дерек сохраняет где-то в закромах своей памяти на всякий случай, если это видение неожиданно растворится в воздухе. Прижимаясь всем телом к своей паре, обнимая её сзади, зарываясь руками в мягкие каштановые волосы, он впервые чувствует, что судьба придумала все идеально, и что он готов прожить бесконечность повторений этой жизни. Потому что 25 лет не стоят и минуты со Стайлзом.