— Знаете ли вы, что собой представлял Мир Живых каких-то несколько лет назад? — с этого начал рассказ Гинджо.
Он не ждал ответа, он сразу же ответил на него. Мир Живых до прихода Ичиго в пятнадцатый отряд был ужасным местом. Если ты человек и живешь в благополучном районе, то всех темных красок этого мира ты даже не заметил бы. Если же тебе не повезло хотя бы в одном пункте, то твоя жизнь легко превращалась в ежедневное выживание. Каждый день мог оказаться последним. Каждый день мог словить твой последний вздох, сорвать ниточку жизни и растрепать твое тело. Но умереть в таких условиях — тоже не выход. Даже если не было какой-то особой причины для жизни, не слишком просто заставить себя отступить.
Надежда. С надеждой на лучшие времена ты мог двигаться в этой тьме. Именно надежда была для тебя долгим лучиком света, ведущим в, как тебе казалось, светлое будущее.
Таким был и Гинджо. Он чувствовал свои способности и те причины, почему с самого детства его поджидала смерть. Слишком необычный для людей и слишком мелкий и незначительный — для всех остальных. Оставалось только одно — научиться выживать. Этим он и занимался. Старался быть человеком среди людей и избегать любое другое существо, обладающее реацу.
Эти простые правила и позволили ему выжить. Прожить достаточно долго для того, чтобы осознать многое. Но не было главного — он не понимал, как управлять этой силой. Он видел, как использовали способности шинигами, гибриды, пустые, но никак не мог повторить за ними. И если сначала это беспокоило его не так сильно, то после встречи с Цукишимой эта мысль зудела с каждым днем все интенсивней и интенсивней.
Шукуро тоже был один. Он слишком рано потерял родителей и по какой-то неизвестной ему причине обладал способностями, которые не проявились у его близких. Гинджо же был уверен, что в происхождении его силы наверняка замешаны шинигами, но ему не у кого было спросить об этом. Да и с определенного времени он не видел в этом никакого смысла. Он забрал к себе Цукишиму, и теперь ему было о ком заботиться. Все иное ушло на второй план. Не забывал он лишь о главном — опасность скрывалась за каждым углом. Но даже будучи настороже, не мог предусмотреть всего.
Однажды их застал врасплох пустой. Загнал под мост, где они смогли сделать передышку, но только потому, что тот был слишком огромен, чтобы достать их. Но он хорошо их чувствовал, поэтому не собирался уходить.
— Это привлечет шинигами, — только и мог процедить Гинджо, сползая по шершавой поверхности на землю.
— Но почему мы боимся их? — спросил Цукишима, прижавшись ближе.
К этому времени ему уже исполнилось пятнадцать, поэтому он значительно вырос по сравнению с тем годом, когда Гинджо нашел его, но, как и прежде, задавал слишком много вопросов.
— Я не знаю, — вздохнул Куго. — Но не уверен, что они будут рады обнаружить нас.
И хоть Шукуро явно имел свои соображения на сей счет, он оставил их при себе.
Пустой неожиданно пропал. Возможно, его действительно победил пришедший шинигами, Гинджо не знал. Надеялся, что после этого создание из другого мира уйдет. Но надежда медленно растаяла вместе с молодым человеком в шихакушо, возникшим прямо напротив них. Он окинул их не особо заинтересованным взглядом, после поднес к Гинджо прибор, который через несколько мгновений жалобно пискнул. Но так тихо и заунывно, что едва ли кто-то вспомнил бы об этом через несколько минут.
— О, я везунчик, — заулыбался молодой человек. — Уж думал, так и не найду никого.
Гинджо чувствовал, как сердце стало колотиться сильнее. О чем говорил этот шинигами? Чего он хотел от них, от самого Гинджо? Все это совсем не нравилось Куго, но сил бежать после и без того длительного бега у него не было. Он лишь понадеялся, что Цукишима сможет в случае чего скрыться.
— Так что ты думаешь? — обратился к Гинджо неизвестный. — Хочешь изменить свою жизнь навсегда?
Куго нахмурился. Он ничего не понимал. Было бы лучше, если прежде подобных вопросов ему объясняли хоть что-то. Но, похоже, все эти условности не интересовали неизвестного парня. Как только Гинджо попытался хоть что-то спросить, он скорчил недовольную гримасу и пробубнил:
— Я спросил достаточно ясно. Кто будет задавать этот вопрос, если собирается убить? — молодой человек шумно вздохнул. — Вы что, не видели этого в фильмах? Приходит человек и меняет жизнь главного героя к лучшему и все такое.
— Фильмах? — удивился Куго. — Разве шинигами известны такие вещи?
Молодой человек посмеялся.
— Я гибрид, не шинигами. Так что? — он впился взглядом в Гинджо, отчего тому стало не по себе. — Мое предложение не вечное, и я уже устал ждать ответа.
Куго переглянулся с Цукишимой. Тот лишь пожал плечами. Действительно, сложно соглашаться на такое странное предложение — в нем, собственно, не было ничего, кроме самого предложения. Гинджо поднялся, помог Шукуро, и только после обратился к их новому знакомому:
— Я согласен. Но только если все же услышу объяснения.
— Даже не сомневайся, — улыбнулся молодой человек более добродушно. — Но не думаю, что это пространство под мостом лучшее место для обсуждения. Пойдемте ко мне.
Он позволил себе обхватить их обоих за талию и перенести в другое место.
— Именно здесь и началась моя связь с «Синсейкацу», — Гинджо остановил взгляд на Кохуро. — Этот особняк принадлежал тому парню. И ты был прав, Атанабаши, — здесь есть подвал. Я тренировался там.
И пусть он акцентировал на этом внимание, но все же позволил себе отступить на несколько шагов назад — к обсуждению того, на что так скоропалительно подписался. Молодой человек сопроводил их внутрь, оставил их в большой зале, чтобы забраться в тело и приготовить для них чай. И только тогда вернулся к гостям: его вид был презентабельный, а непослушные светлые волосы аккуратно уложены по обе стороны головы.
Он сел в кресло, напротив гостей, устроившихся на диване, и только затянув несколько глотков из своей кружки, начал:
— Вы слышали о пятнадцатом отряде? — в ответ получил только отрицательные покачивания головой. — Так вот я его член — туда вхожи только гибриды. И, по сравнению, с шинигами, мы прекрасно знаем, какого жить в Мире Живых. Какого тем существам, которые не могут ни жить здесь, ни реализовать свои способности. Поэтому был предложен проект — «Синсейкацу». Его суть — продемонстрировать, что люди могут защищать Мир Живых от пустых не хуже шинигами.
— Но как? — удивился Цукишима.
— Такие, как вы, могут не только видеть то, что скрыто от людей. Вы можете использовать способности. И именно это мы поможем вам раскрыть в рамках проекта.
— И что требуется от нас?
— Всего лишь подчинение пятнадцатому отряду и выполнение редко поступающих приказов. Фактически, мелочь. Но, — он остановился на несколько мгновений, отложил чашку в сторону, — не будет больше страха, не будет больше борьбы за жизнь и слабой надежды на спасение. Вы сможете защищать. Вы сможете выбрать другую судьбу.
Подобные слова воодушевляли даже таких закаленных людей, как Гинджо. Он уже привык к отстраненности, опасению, но почему-то легко поверил в эту сказку. Лишь немного пробивалось сомнение, но он мог в любую минуту успокоить его в те мгновения.
— Есть только один момент…
Гинджо медленно кивнул в знак того, что внимательно слушал.
— Понимаете, чтобы приобрести силы… в общем, этот процесс…
— Ближе к делу, — не выдержал Куго, но сразу же извинился за грубость.
Молодой человек вяло улыбнулся и кивнул, после все же ответил:
— Чтобы приобрести способности шинигами, тебе придется пройти кое-что. И высока вероятность, что ты просто умрешь.
Цукишима невольно ойкнул, сам Гинджо опустил взгляд, вперившись в пространство между ножкой невысокого столика и пола. Он должен был испугаться, разве нет? Сказать, что это все не для него. Но именно этот подвох он и ожидал в тот момент. Теперь Куго был спокоен.
Он может умереть? Да это происходило с ним каждый день. Но если он пройдет через это, то сможет защитить Цукишиму. С этой мыслью он засыпал каждый ночь, и каждое утро просыпался. Он желал бы этого, желал бы, чтобы хотя бы в таком возрасте Цукишима познал радость беззаботной жизни простого человека. И что для этого требовалось? Пройти смертельное испытание? Ерунда. Положить свою жизнь в распоряжение пятнадцатого отряда? Возможно, они не такие плохие как те, кого он встречал прежде.
— Это не самое страшное условие для того, чтобы забыть ту жизнь, которую мы прошли, — сухо произнес Гинджо.
— А ты самоуверен, — усмехнулся молодой человек. — Совсем не рассматриваешь вариант своей смерти?
— Конечно, рассматриваю.
— Нет, — отрезал гибрид. — Иначе задался вопросом, что бы стало с тем парнем после твоей смерти.
Куго перевел взгляд на Цукишиму. Конечно, он не думал, потому что не собирался умирать так просто. Но, похоже, их новый знакомый желал обсудить эту деталь.
— В общем, так как вы оба мой шанс продвинуться по службе, то я позабочусь о вас.
— Ты хочешь, чтобы и Цукишима прошел через это?! — взорвался Гинджо, но быстро остыл, почувствовав руку Шукуро на плече.
— Если только ты погибнешь, — спокойно ответил молодой человек, проигнорировав общее состояние Куго. — И то придется подождать еще несколько лет. Вы — люди не так быстро развиваетесь, как мы — гибриды.
Это замечание Гинджо оставил без внимания. Он вздохнул, опустил голову.
— Ты действительно позаботишься о Цукишиме? — спросил Куго, проигнорировав грозный окрик обозначенного.
— Конечно. Как вы заметили, я довольно богат (редкое свойство для гибридов). Я вполне могу позволить себе поселить здесь молодого человека. Нет, несколько человек.
После этого разговора молодой человек подсуетился и подтвердил свои намерения на бумаге — он официально собирался принять Цукишиму в случае смерти Гинджо в ходе приобретения сил шинигами. В ином случае он готов был нанять их на работу в особняк. В таких огромных помещениях всегда хватало место для подобных мелочей.
Остального же Гинджо не запомнил. Сколько дней он провел в подвале, сколько времени испытывал боль? Даже если он подсчитал бы все запомнившиеся ему собственные вздохи, он не смог бы назвать точную цифру. Что-то происходило, пронзало до глубины души и требовало вспомнить. Вспомнить о силе, о способе действовать, согласно порывам души. Но он не помнил. Не помнил до тех пор, пока не попал в самые глубины подсознания, не встретил человеческие очертания своего зампакто.
Тогда он смог выбраться, почувствовать силу в руках. И обнять Цукишиму, который ждал его здесь столько дней, отказываясь от любых предложений их благодетеля.
После следовали тренировки. Опыт пряток и спасения в различных ситуациях позволили Гинджо легко адаптироваться — он уже на третий день спокойно смог ранить учителя. На пятый же услышал, что освоил все азы, и дальше ему предстояло встретить другого учителя.
В ночь перед этой встречей Гинджо не мог уснуть. Он ворочался в уютной постели, слышал сопения Цукишимы с соседней кровати, но никак не мог почувствовать вожделение состояние сна. Он все думал о предстоящем дне, рисовал образ будущего учителя, представляя его крупным, сильным и с явными отпечатками ран от прошедших битв.
И пусть к утру он поспал совсем немного, но бодро последовал за гибридом к месту сбора. Там было много риддо разных возрастов и внешних видов. Некоторые, как показалось Гинджо, даже не говорили на японском. Но он не особо вслушивался, проскальзывал между рядами, пока его не отвели к группе отдельно стоящих людей. Они с любопытством поглядывали на всех остальных, держались несколько отстраненно и испугано. Гинджо сразу же понял — они такие же, как он. Он подошел и представился. Первой на контакт пошла низенькая девушка с темными кудряшками. Она заулыбалась и представилась:
— Сасагава Мамоко, — отчеканила звонким и мягким голосом.
Следом она представила более застенчивую девушку, державшуюся рядом с ней:
— Сугияма Харуки, — показала Мамоко в ее сторону раскрытой ладонью. — Кажется, ей не комфортно в обществе мужчин.
— Мамоко-сан… — тихо запротестовала Харуки.
— Я — Хаттори Тадаши, — выступил вперед один из молодых людей с приметными ярко-коричневыми волосами, которые на солнце напоминали молочный шоколад.
Более ничем для Гинджо он не выделился. Стандартный парень лет двадцати. Другой же был более интересным: холодным, с черными волосами и глазами с приметным шрамом, чуть отходившим от правого нижнего века и доходившим до середины щеки.
— Курода Иоши, — сухо произнес он, когда Гинджо обратил на него взор.
— Никогда не видела столько гибридов в одном месте, — захлопала в ладоши Мамоко, когда они более или менее пообтерлись в простых фразах и привыкли друг к другу.
Гинджо согласился с ней и отметил, что рад их дружелюбию.
— Это точно. А то многие из них прежде пытались залезть мне в трусы, — не меняя задорного тона, отметила девушка. — Правда, их так сложно отличить от шинигами, так что я не уверена.
— Ты слишком легко относишься к подобным вещам, — сухо отметил Иоши. — Будто так легко прощаешь им подобное.
— Если из-за всего переживать, то жить не захочется, — запротестовала Мамоко.
К ним подошли несколько гибридов. Среди них Гинджо узнал своего провожатого. И этот жест означал только одно — скоро появится новый учитель.
Их выстроили в одну шеренгу по мере роста, из-за чего Гинджо был первым в их строе, а рядом с ним стоял Иоши, стараясь не соприкасаться плечами. За спинами же встали гибриды. Как понял Гинджо по своему провожатому, занявшему место четко за спиной Куго, это место заняли те, кто привел временных шинигами. Поэтому он легко смог оценить, что в шеренге за спиной была одна девушка — напротив Харуки, все остальные представляли мужчин разных возрастов (от совсем молодого рядом с Мамоко до довольно зрелого рядом с Иоши) и наружностей. Но засматриваться на них Гинджо долго не смог. Неожиданно он услышал возглас:
— Всего пять?! Мне рапортовали, что нашли пятьдесят человек. Куда делись остальные?!
Кто-то что-то ответил недовольному, но Гинджо не смог расслышать ответ. Он мог только видеть, как толпа перед ними расступалась, пропуская вперед довольно низенького человека. И только когда неизвестный подошел достаточно близко, Куго понял — перед ними стоял ребенок. Вполне обычный, лет двенадцати на вид с яркими рыжими волосами и карими глазами. И отличался от других присутствующих он только тем, что поверх стандартного шихакушо у него был накинут белый хаори без рукавов.
— Ну что ж, пятеро так пятеро, — вздохнул он. — Приятно познакомиться, — сказал мальчик чуть громче, уже четко обратив взгляд на их пятерку. — Я — Куросаки Ичиго. Капитан пятнадцатого отряда, создатель проекта «Синсейкацу» и ваш будущий учитель!
Не успел Гинджо передать их первое впечатление от услышанного, как его прервал Цукишима.
— Как? Как все это мог сделать ребенок?! — впервые позволил себе эмоциональность он.
— Ты не берешь в расчет, что мышлением мы сильно опережаем сверстников-людей.
Тот лишь скрипнул зубами на подобный насмешливый тон со стороны Куросаки. Гинджо же продолжил.
Подобное заявление от лица только ступившего в половую зрелость человека звучало странно. И даже если бы он выглядел, как Цукишима, Гинджо не смог бы воспринять услышанное адекватно. Все это просто смотрелось, как какая-то глупая шутка. Но почтение в глазах гибридов, окружающих их, вынуждало поверить в происходящее. Пусть все это было не так просто.
— Простите… — заговорила Мамоко. — Но вы ведь совсем… эм… ребенок…
Все это она сопровождала дерганной жестикуляцией. Но ни ее заикание, ни общее напряжение совсем не тронули Куросаки. Он усмехнулся.
— Вы ведь совсем ничего не знаете о гибридах…
Его неожиданно перебили.
— Да вы серьезно? Если хотите развести нас, то придумайте что-нибудь поинтересней! — чуть вперед вышел Тадаши и развел руками.
Но на такой эмоциональный всплеск он встретил только покачивание голов и окрик своего провожатого. Никто здесь и не пытался врать. Куросаки же в эту заминку подошел ближе и вынудил злобным окриком еще не севшего голоса обратить на себя внимание:
— Представься!
Хаттори взглянул на него, на новых товарищей и только после этого медленно произнес:
— Хаттори Тадаши…
— Так вот слушай, Хадаши, — Куросаки в одно мгновение поднялся воздух так, что смог прислониться лбом ко лбу молодого человека, — можешь продолжать считать меня ребенком, если тебе так удобно. Но не смей меня перебивать! — рыкнул он, делая паузы после каждого произнесенного слова.
И только заметив утвердительный кивок, Ичиго успокоился, вновь опустился на землю и отошел от них.
— Только я… Тадаши…
— Да хоть Такаши, — фыркнул Куросаки и вновь обернулся к ним. — Так, я остановился на особенностях гибридов. Понимаете, гибриды взрослеют быстрей, поэтому наше совершеннолетие признается в десятилетнем возрасте. В этом возрасте мы можем съехать от родных, если они у нас есть, вступить в пятнадцатый отряд и даже жениться.
Последнее вызвало приметный смешок у пришедшего в себя Тадаши.
— А женилка-то у вас выросла? — насмешливо спросил он.
В мгновение лицо Куросаки вновь украсила злоба. Было видно, что подобная издевка — последняя капля его терпения. Он в одно мгновение переместился, вновь оказался в нескольких метрах от Тадаши. Но в этот раз Куросаки не пытался сократить дистанцию, напротив, он с силой стукнул его ногой в пах, из-за чего Хаттори отлетел на несколько метров в сторону.
И только после этого гибрид вернулся на прежнее место.
— Пожалуй, тебе твоя уже не нужна, — заметил он сухо.
Но было видно, что остыл Куросаки также быстро, поэтому легко угадывалась в этих словах доля издевки. Похоже, теперь они окончательно были квиты.
— Но все же это так странно жениться на ребенке, — заметила Мамоко, чуть нахмурившись и с легким сочувствием поглядев в сторону Хаттори.
— Вас никто не заставляет этого делать. А само правило все равно распространяется только на шинигами и знатных лиц — они, жители Общества Душ, ужасно старомодны.
Гинджо невольно усмехнулся, пусть быстро скрыл это, побоявшись также получить взбучку. Но не мог не продолжить обсасывать в голове мысль, что некоторые слова из уст Куросаки также звучали непривычно.
— Надеюсь, мы закончили с этим? Мы здесь собрались не для обсуждения моей персоны…
— Простите, — вмешался Иоши, но сделал это деликатней, чем прежде Тадаши: сначала выказал небольшой поклон, а после дождался того места, где прерывание звучало уместно, — но разве у вас достаточно опыта, чтобы обучить нас? Я имею в виду, — он несколько смутился в эти минуты, — ваш возраст явно указывает на то, что ваши соратники прошли куда больше битв.
— В каком-то смысле ты прав, — вполне спокойно принял его слова Куросаки. — Но вы не гибриды, поэтому вам ни к чему подстраиваться под наш стиль. Я же один из немногих здесь, кого вырастили шинигами, а не соратники-гибриды и внешние условия. И так как вы, пусть и временные, но шинигами, вы должны тренироваться именно так, как это положено им.
Эти слова удовлетворили не только Иоши, который вновь позволил себе легкий поклон, но и остальных слушателей. И хоть Гинджо не мог привыкнуть к внешнему виду Куросаки, но все больше и больше проникался им. Он рассуждал как взрослый и явно знал, что говорил и делал. Теперь все меньше удивляли гибриды вокруг, которые без всяких предрассудков, склоняли перед ним голову.
— И раз это все, то перед полноценной тренировкой, я хотел бы испытать вас, — глаза Куросаки заблестели, губы растянулись в улыбки, полной решимости. — Так что, — вокруг стали медленно расступаться гибриды, оставляя достаточно большую площадь для них шестерых, — нападайте.
Временные шинигами взглянули друг на друга. Хоть призыв был четким, но никому из них не могло прийти в голову нападать на ребенка, пусть до этого они уже слышали, что он вполне дееспособен, чтобы сражаться с ними на равных.
— Не тормозите. Все равно не сможете и волоска снести с моей головы, — с легкой издевкой произнес Куросаки.
На это повелся Тадаши. Он вытащил меч из ножн, висевших у него по правую ногу, после со стремительным шагом бросился в сторону Куросаки, но тот с легкостью ушел в сторону и ответил пинком — в спину. Тадаши отлетел ближе к одному из рядом гибридов.
Следом, уже не призываемая никакими явлениями, в бой вступила Мамоко. И хоть ей было неловко, она подхватила рукой ножны, висевшие с левой стороны, извлекла меч, но не стала бежать опрометчиво: в один шаг Сасагава отклонилась в бок и высвободила зампакто кличем:
— Утопи, Доронума!
Меч практически не изменился, в нем только появилось несколько дыр, одна из которых сразу же загорелась. Под ногами Куросаки в этот момент растеклась небольшая трясина.
— Это уже лучше, — хмыкнул он.
В одно мгновение гибрид поднялся чуть выше, повиснув в воздухе.
— Твой меч, похоже, не работает в воздухе, — с легкой улыбкой заметил он.
Мамоко поджала губы.
— Так нечестно! — топнула она ногой.
— Увы, но это твои проблемы. Стоит научиться держать противников на земле, раз выше твои способности не поднимаются, — он поднял указательный палец вверх.
«Вот теперь он больше походит на учителя», — вскользь подумал Гинджо.
Но вместе с этим понял — ему уж тем более нечего предъявить такому прыткому капитану. А его малый рост и комплекция как раз играли в этой ситуации ему только в плюс — защищали от любой прямой атаки.
За Мамоко в это время вступилась Харуки, но вместо вожделенного попадания угодила в трясину подруги — и так и завязла там. Мамоко и очнувшийся Тадаши теперь были заняты попытками вызволить ее оттуда.
Остались только Иоши и Гинджо. Они невольно переглянулись. И в этом молчаливом разговоре оба поняли — атаковать следовало сообща. Поодиночке они сделать ничего не смогут.
— Каковы твои способности? — тихо спросил Иоши, чуть придвинувшись к Куго.
— Они нам не помогут. Я могу сейчас только атаковать в лобовую.
— Тогда поступим так…
Пока Иоши кратко описывал план, Куросаки с интересом поглядывал на них. Куго несколько раз встречался с ним взглядом и видел в карих глазах странную помесь совсем неизвестных ему чувств: похоже, такая тактика разожгла в нем нотки гордости.
Как только Иоши закончил, Куго бросился резко вперед — прямо на Куросаки. И хоть их отделяли сущие метры, он успел заметить, как быстро теплое чувство сменилось в карих глазах на разочарование. Куго уже даже слышал: «Я ожидал от ваших переговоров большего», но отгонял эти наваждения от себя — они хорошо проанализировали то, что увидели прежде. Куросаки вновь переместился в сторону, но Гинджо не спешил за ним — он бросился в противоположную сторону, чтобы избежать попыток атаковать. Нога Куросаки пролетела в нескольких метрах от Куго, и он успел махнуть мечом вновь — вынудил отступить. И именно на это был расчет — из тени Куросаки неожиданно появился Иоши и атаковал чем-то похожим на длинную утолщенную спицу с острым концом. Ичиго успел увернуться только в последние секунды — острие вылезло прямо рядом с его рукой-протезом. Куго же не оставался в стороне. Он также призвал меч и использовал единственную доступную ему атаку — зеленый поток маленькой змеей отправился в сторону Куросаки.
Но тут произошло необъяснимое — Ичиго оказался в нескольких метрах от Куго и атаковал рукой в живот. Перед глазами помутнело, и Гинджо рухнул вниз. Он быстро пришел в себя, вскочил на ноги. Иоши лежал совсем рядом, также дезориентированный на несколько секунд, а перед ними уже стоял Куросаки.
— Отлично, — он улыбнулся. — Вы двое заставили меня действовать серьезно, так что вы отлично подойдете на роль капитана вашего небольшого отряда и его помощника.
Гинджо удивленно воззрился на Ичиго. Все это было для подобного? Если бы он знал, то повел бы себя, как Тадаши. Место капитана — на это четко указывала рука Куросаки, когда он называл должность — совсем не подходила для Куго. Но, видя одобрение Тадаши и девушек, слыша, как Иоши поддерживал мысль, что роль помощника ему по душе, Гинджо не смог отказаться или хотя бы найти слова возражения. Возможно, из них всех он действительно подходил больше.
***
Очередная тренировка приводила Гинджо только в уныние. Мышцы сводило от усталости, в ногах ощущалась дрожь от затраченного количества реацу, но чувства удовлетворения так и не наступало. Недостаточно, этого недостаточно — так и вторил ему внутренний голос, добавляя саркастических ноток. Все не то. Его товарищи стремились вперед и делали определенные успехи, он же будто волочил за ними ноги, не в силах поспеть.
Конечно, он был старше каждого из них, но сидеть в углу старцев совсем не желал. Но сколько бы Гинджо не пытался, он ощущал только усталость. Куросаки радовался их успехам, но Куго не мог согласиться с ним.
Этого мало! Совсем недостаточно для тех целей, которые он выстелил перед собой.
Поэтому в какой-то момент он стал оставаться после тренировок. Делал вид, что уходил так же, как это проделывали остальные, но перемещался только на несколько метров. Там он выжидал исчезновения шлейфа остальных реацу и только после этого вновь возвращался к тренировкам. В одиночку выходило глупо и неумело, но Гинджо к любым вопросам подходил серьезно: и прежде чем все это затеять, выспросил их нового друга-гибрида о техниках, тренировках и всем том, что могло пригодиться ему.
Куго легко зарубил на носу, что без помощи в этом деле будет сложно — тем и важна тренировка, что это не просто оттачивание навыков, это целый опыт реального сражения против того, кого еще можно остановить словами. Окажись, они в реальной опасности — для них бы наступил конец. Но Куго не мог попросить тренировать себя больше остальных. И хоть роль капитана их небольшого отряда была существенным аргументом, Гинджо все же не решился на подобную дерзость. У капитана пятнадцатого отряда и без них было много забот и хлопот и нередко их тренировки заканчивались, потому что ему требовалось отвлечься на другие дела.
Гинджо вздохнул и обнажил меч. Встал в стойку. Хоть мышцы болели, но ему было спокойно. В душе ощущался огонек решимости. Он делал все это не для себя, не во имя отряда. Перед глазами был только Цукишима. Этот мальчишка заслуживал того, чтобы стать ближе к простым людям. И Гинджо был тем, кто хотел бы для него лучшего. И если нужно тренироваться до полного изнеможения, Куго сделает это.
Он набрал в легкие побольше воздуха, двинул мечом вправо и устремился вперед. Замахнулся. Меч просвистел в воздухе, но удовлетворения Гинджо не почувствовал. Даже невидимый противник смог подсказать ему — замах был недостаточным, рассчитывать можно только на слабые ранения. Совсем не то, что ожидалось от первой атаки.
Гинджо повторил действия. Теперь вышло лучше. Меч легче двигался, лучше лежал в руке. Он начинал привыкать к этому. Но тут услышал:
— Вряд ли это сможет помочь в реальном сражении.
Гинджо вздрогнул, обернулся. На небольшом камне, возле которого Куго уже привык проводить одиночные тренировки, сидел Куросаки, с интересом поглядывал в сторону подопечного.
— Вы напугали меня, капитан, — выдохнул Гинджо и опустил меч, полностью повернув корпус к Ичиго.
— Я никогда не говорил, откуда я родом, да? — состроил гибрид гримасу детской непосредственности. — Я из Каракуры.
Гинджо удивился, невольно его глаза округлились. Другому такой выпад показался бы бессмыслицей, но не для Куго — капитан явно дал ему понять, что уже давно в курсе этих одиночных вылазок. И теперь Гинджо осознал, кого он ощущал время от времени за спиной, когда возвращался домой. Тогда он еще не был так хорош в обнаружении реацу, поэтому списывал это чувство на любое явление, которое могло бы все объяснить. Все же ему никак не могло прийти в голову, что, чуть прячась, позади нередко шел Куросаки.
— Значит, вы знали? — только и мог спросить Гинджо из всего того вороха, который действительно хотел озвучить.
— Не только. Я был здесь всякий раз, как у меня появлялась возможность, — Куросаки усмехнулся. — Думал об этом и все же решил вмешаться. Раз уж ты так жаждешь продолжать, то я вполне могу помочь тебе с этим.
Гинджо невольно нахмурился.
— Почему только мне?
— Я просто чувствую это — причину, почему ты сейчас здесь. Ты ведь делаешь это ради кого-то. Ради того, чья жизнь для тебя намного ценнее собственной.
Куго хоть и не хотел ничего рассказывать о своей жизни, но все же кивнул. Пусть в ту же минуту подумал, что его бывший учитель вполне мог рассказать о нем то, что знал сам. И все это «предсказание» — банальная осведомленность.
— Не думаю, что у других нет близких. Хотя я не так хорошо их знаю.
— Как и я, — Куросаки поднялся, подошел ближе. — Я ничего не знаю о вас, кроме ваших имен и способностей. Но иногда достаточно наблюдать за действиями человека, чтобы понять о нем чуть больше того, что он говорит сам. Ты так не думаешь, Гинджо?
Куго невольно улыбнулся.
— К вам это совсем не применимо.
— Зачем тебе знать обо мне? — резко спросил Куросаки, но быстро сменил такой серьезный напор мягким: — Знаешь, не самая лучшая идея сближаться со мной.
И больше ничего не сказал, хоть губы его немного разомкнулись. Возможно, Куго просто показалось. Возможно, Куросаки передумал дополнять слова в последнюю минуту. Все это было не так важно. Куго вполне хватило услышанного, чтобы несколько напрячься. Но он предпочел ничего не говорить. Раз это все, что ему дозволено услышать — так тому и быть. У Гинджо не было желания знать хоть что-то о Куросаки.
Ичиго тем временем стал осматривать пространство вокруг, после чего нырнул в высокие кустарники, но быстро вышел оттуда с длинной палкой в руках.
— И зачем вам она? — удивился Куго.
— Ты скоро это поймешь, — уклончиво ответил Куросаки, после встал в стойку, используя палку вместо меча.
Со стороны это зрелище было забавным: ребенок решил изобразить реальное сражение, которое увидел где-то по телевизору. Куго сдерживался, чтобы не растечься в улыбке.
— А теперь… — Куросаки прищурил глаза. — Защищайся!
Он резко двинул вперед, Гинджо успел выставить перед собой меч, но неожиданно Ичиго пропал. Всего на несколько секунд, через которые на голову Куго опустилась палка.
— Убил, — хохотнул Куросаки, после чего переместился так, чтобы снова быть в поле зрения ученика.
— Не в ситуации с палкой, — хмыкнул Гинджо. — Второй раз я этого не позволю.
Только позже Куго понял, что слишком хорошего мнения он был о себе. Как только он закрывал одну брешь, Куросаки находил новую и с приметным: «Убил» опускал палку в новую точку. Так продолжалось долго, все тело Куго оказалось исколото острым концом деревяшки. Он оперся на свой меч, воткнув его кончик в землю, старался немного прийти в себя.
— Ничего не понимаю…
— Ты должен был понять еще в нашу первую встречу, что мой внешний вид и рост — преимущество. Мне легче уходить от атак и незаметно перемещаться для противника крупней меня. Правда, вскоре я уже не смогу воспользоваться этим преимуществом, и мне придется искать новое. Понимаешь?
Гинджо вяло кивнул.
— Использовать преимущества и склонять битву в свою пользу. Ведь в ином случае вы уже смогли убить меня более тридцати раз, в то время как я не смог даже оцарапать вас.
— Если быть точным, тридцать шесть раз.
Гинджо невольно откинул голову и рассмеялся, после спросил:
— Подмечаете такие вещи, капитан?
— Как иначе победить, если упускать незначительные детали? — в том же духе ответил ему Куросаки. — Быть сильным недостаточно, — уже более серьезно продолжил он. — Этим ты можешь запугать каких-нибудь слабаков, но если попадется противник посильней — тебе конец. Нужно не просто обладать силой, а уметь ей управлять в различных ситуациях. Противники не будут ждать, пока вы научитесь противостоять им.
Гинджо кивнул.
— Я прожил достаточно и видел многое, чтобы понять это.
Он замолчал. Это совсем не то, что он хотел бы сказать. И не потому, что прозвучало это несколько высокомерно. Напротив, ему подобным образом было проще держать дистанцию. Но больше этого он хотел задавать вопросы, говорить о том, что его беспокоило, особенно о том, что было связано с «Синсейкацу». Но он молчал. А Куросаки и не мог знать, что беспокоило ученика, поэтому ничего не говорил.
— Я даже не сомневаюсь, — только и ответил он, после отбросил палку в сторону. — Кажется, сегодня у тебя появилось достаточно пищи для ума. Продолжим в другой раз.
После этих слов он исчез. А Гинджо только усмехнулся — слишком хорошо этот ребенок понимал его, взрослого. Что же такое прошел он, прежде чем примерить хаори капитана? А после?
Гинджо тряхнул головой. И зачем ему было это знать? Своих проблем хватало.
***
Тренировки делали свое дело — состояние Куго улучшилось, и теперь ему было намного легче принимать положение вещей. Да и сейчас он хотя бы на десятую долю стал чувствовать себя лидером. Не тем, которого заслуживали люди вокруг него, но хотя бы тем, кто мог бы попытаться стать им для них. И с такими мыслями он прогуливался по округе. Тренировок на этот день никто не назначал, и в доме он не нашел для себя интересного занятия. И тогда выглянул в окно и решил: день, залитый солнцем и приятным ветром, вполне подходил для прогулки.
Гинджо одетый в легкую футболку, сокрытую курткой, и джинсы неохотно вслушивался в разговоры случайных прохожих, иногда останавливал взгляд на витринах, но и там не находил никакого интереса. Только сильней погружался в собственные думы.
Куросаки за эти дни стал ему еще приятней, Тадаши более не раздражал шумными возгласами. Куго значительно привык к Мамоко и Харуки, выделял в них свои достоинства и совсем не обращал внимания на недостатки. Только Иоши с первого дня не вынуждал как-то пристраиваться к нему — сам проявлял уважение и почтение к каждому, с кем ему приходилось иметь дело.
Но все эти притирки не решали все то, что действительно волновало Гинджо. И хоть он узнавал так много людей, не мог никому из них открыться в полной мере. Больше, чем с ними, он вел разговор с Цукишимой. Но тот вряд ли бы смог успокоить те порывы, которые время от времени бушевали в душе Куго. И хоть Шукуро чувствовал это, но так и не нашел за эти полгода подходящих слов, чтобы спросить об этом. А на каждое его:
— Все ли в порядке?
Куго говорил:
— Если ты счастлив, то и я тоже.
Гинджо зацепился за детский смех и разговоры, прозвучавшие совсем рядом. Он сбросил наваждение мыслей и быстро разыскал источник: его путь пролегал мимо одной из школ. И в это время ученики размеренно покидали здание, сталпливаясь вокруг в попытках еще немного поговорить, прежде чем разойтись по разным сторонам. Куго сначала прошел мимо до ближайшего поворота, но после его прорезало странное, колющее чувство, из-за чего он остановился, зашел за угол и стал высматривать среди толпы учащихся то, что обеспокоило его. Ученики выходили, расходились в разные стороны. Ничего необычного среди них не обнаруживалось. Куго уже собирался пожурить себя за подобное странное поведения, как взгляд зацепился за рыжую макушку. Гинджо присмотрелся: среди толпы шел Куросаки. На нем не было больше ни хаори, ни шихакушо, только школьная униформа. Вместо катаны теперь за спиной торчала школьная сумка. Только внешность напоминала о нем — капитане пятнадцатого отряда.
И как так вышло, что они встретились здесь, в совсем немаленьком городе? Куго удивлялся своей удачливости и даже вскользь подумал, что возможно это знак — все это время он искал того, с кем бы мог обсудить ряд вещей, и вот оно — появился Куросаки. Но как привлечь его внимание? Куго не знал его номера. А подходить к нему, когда он находился среди одноклассников, казалось не совсем хорошей идеей.
И пока Гинджо обдумывал это, взгляд Куросаки сначала скользнул в его сторону, а после остановился на нем. Вместе с тем остановился и сам Ичиго. Но всего на несколько минут. Он увел взгляд в другую сторону, махнул кому-то рукой в знак прощания и сдобрил это улыбкой, после чего пошел в сторону Куго. Тот вышел из-за угла.
— Хочешь поговорить? — спросил Куросаки.
Он мог бы поинтересоваться многими другими вещами, которые напрашивались вперед этого вопроса, но не сделал этого. Возможно, ему и не хотелось ничего знать. Он просто видел факт появления Куго и теперь желал как-то помочь ему. Как делал все эти месяцы.
— Это совсем ненадолго, — сразу же заверил его Куго, на что получил:
— Даже если мне придется сегодня лечь позже, я выслушаю тебя.
Куросаки быстро зашагал вперед, Гинджо поспешил за ним. Он все еще не понимал его стремления занимать свое время проблемами других, но никак не мог спросить об этом. Удивлялся, оправдывал все тем, что Куросаки был у истоков эксперимента, в который попал Гинджо, но все еще считал любые домыслы недостаточными.
— Полагаю, он так компенсирует нелюбовь родителей, — как-то предположила Мамоко, когда они обсуждали учителя во время перерыва. — Иначе я не могу объяснить такую участливость в наших жизнях.
— Создание «Синсейкацу» ты считаешь недостаточной причиной? — усмехнулся со своего угла Тадаши.
— Мы сами согласились на участие, нас никто насильно не тащил. Так что этот вариант не подходит, — осадил его Иоши.
— Но и твоя версия, Мамоко-сан, не верна, — Харуки поежилась, как делала всегда, когда начинала кому-то возражать. — Капитан упоминал, что вырос среди шинигами. Значит, его воспитывал родитель-шинигами. Он явно не из тех, кого обделили родительской любовью.
— Тогда я сдаюсь, — с хохотом согласилась Мамоко. — Может, он просто взрослый, застрявший в теле ребенка?
Гинджо тогда только посмеялся над ее непосредственностью, а сейчас и сам почему-то был склонен поверить в эту версию. Но все еще пытался добавить к этому рассказ о гибридах и их раннем взрослении.
Они остановились только тогда, когда миновали порог какой-то кофейни и заняли один из столиков — подальше от других. К ним сразу же подошла официантка, но не успел Куго принять от нее карточку меню, как услышал:
— Не надо. Мне шоколадное мороженое, а дяде — крепкий кофе.
Официантка повторила услышанное и удалилась, а Куго только и мог хлопать глазами и провожать точеную фигуру взглядом.
— Вы даже не спросили… — только и вымолвил он, когда немного отошел.
— Я ошибся? — удивился Куросаки, но сделал это несколько наигранно.
Куго покачал головой. Действительно, он вполне не против крепкого кофе.
— Что думаешь, подождем наш заказ или же начнем сразу? — перевел тему Ичиго, с детской непосредственностью изучая проходивших мимо витрины людей. И даже, будто специально, мотал ногой.
— Полагаю, вы не спешите.
Они прождали недолго. Официантка быстро вернулась с белым стаканом, из которого выходил приятный аромат и сильный пар, и тарелкой, на которой зиял коричневый шарик мороженого, политый обильным слоем темного шоколада. Куросаки сразу же отхватил небольшой кусок и погрузил его в рот.
— Все же я ожидал увидеть вас с сигаретой и коньяком, — не смог прокомментировать это зрелище Гинджо.
Гибрид усмехнулся.
— Никто не продаст алкоголь ребенку. А из-за сигарет у меня и так слишком много проблем, — он вздохнул.
Куго сначала кивнул, но после все же осознал, что услышал, и не мог не выдать возглас, похожий на крик моржа.
— Ты только недавно сказал, что представлял меня, как того, кто во всем демонстрирует поведение взрослого. Что тебя теперь удивляет? — Ичиго вскинул бровь.
— Сам не знаю… Я лишь сказал то, что пришло в голову. На самом деле не вижу причин тянуться к сигаретам так рано.
Куросаки зачерпнул еще мороженого, облизнул ложку.
— Я и не помню, почему начал курить. Теперь просто не могу отделать от этой привычки, — он выдал несколько смешков, после его лицо приняло более серьезный вид: — Так что тебя беспокоит?
Куго тоже невольно напрягся. С этой легкостью в их случайном разговоре он даже немного подзабыл причину, почему они сидели сейчас в этой кофейне. Он глотнул немного кофе, проигнорировав, что тот до сих пор не остыл, откашлялся и после кратко изложил все: о своем неуютном положении, о способностях зампакто, о других, о своем росте. И даже ухитрился зацепить мимолетно Цукишиму и его желание тоже уметь управлять способностями. Куросаки слушал его, не перебивая, только иногда он гремел ложкой о тарелку, подбирая куски постепенного таявшего мороженого. И лишь тогда, когда Куго остановился и не произносил ни слова в следующие несколько минут, поднял взгляд и протянул:
— А ты совсем непростой, да? — его лицо украсила легкая усмешка, но и она быстро отступила.
Он все еще был погружен в какие-то мысли и будто постепенно отходил от их разговора, этого мира и всего вокруг, что происходило в последние минуты. И только Куго ждал и надеялся, что это помутнение — временное.
— Ты можешь не верить мне, но я хорошо понимаю это чувство, когда тебе кажется, что всех твоих усилий недостаточно. Мне это действительно знакомо. Но… — он замолчал, посмотрел на людей, снующих перед витриной. — На самом деле, это чувство — отражение действительности, — Куросаки вновь перевел взгляд на Куго. — И не потому что мы мало стараемся или же где-то недополучаем нужное. Причина в том, что мы маленькие букашки в огромном мире. И хотим мы того или нет, мы действуем в своих мирах до тех пор, пока в наш мир не врываются другие. Их становится все больше, нам приходится охватывать каждого, и мы постепенно тонем в тонне обстоятельств, которые не позволили сделать нам все, как надо.
— Я могу признать, что это звучит успокаивающе, но все это легко оспорить частностями.
— Частности на то и частности, что они случаются с меньшим количеством людей, чем нам представляется. И сам подумай, — Куросаки отодвинул тарелку в сторону, — если перед тобой встанет выбор, спасти Цукишиму или одного из своих товарищей, ты выберешь Цукишиму. Да, ты сделал недостаточно для своего товарища, но разве это не то обстоятельство, о котором я говорю? Ты мог спасти только одного, и ты выбрал. Ты не мог спасти их всех, и разве в том была твоя вина? Мы не всесильны, Гинджо, — Куросаки неожиданно замолчал, его взгляд стал блуждать по столу. — Знаешь, я повторяю себе это каждый раз, и все равно продолжаю глупо верить в то, что смогу помочь всем.
В эту минуту стало казаться, что он вот-вот расплачется. Но хоть его взгляд дрожал, Куросаки явно не обладал достаточной сентиментальностью.
— Оказывается, мы очень похожи. Вот почему я никак не могу понять вас, капитан.
Ичиго расслабился, сел глубже. Его самообладание вернулось на прежний уровень.
— Как видишь. Я стараюсь не позволять себе расслабляться, но все еще иногда меня можно подловить в такие моменты, — он вздохнул. — Все же не бери на себя слишком много. Под таким грузом легко сломаться.
— Это вы тоже повторяете себе каждый раз? — не смог не прокомментировать Гинджо.
На что получил смешок. Хоть Куросаки не смог развеять некоторых его мыслей, он нашел достаточно слов утешения. И на первых порах Гинджо это оказалось достаточно. Он почувствовал вожделенное облегчение.
— Что же касается Цукишимы, то не вижу причин отказывать ему. Ты ведь не всегда сможешь быть рядом с ним, — перевел тему Куросаки.
— Я бы не хотел, чтобы он проходил через все это, — сразу же посуровел Гинджо.
Но все же не пытался реагировать так же резко, как и прежде. Когда дело касалось Цукишимы, он был слишком несдержан.
— Ему и не нужно. Есть и другой путь.
Гинджо невольно придвинулся ближе, сильнее сжал кружку в руке.
— Помимо пути шинигами, такие, как вы, можете выбрать путь подчинителей. Конечно, это значительно ослабит его относительно тебя, так как ему придется использовать тело, а не душу, но тогда ему не придется проходить твой путь.
— Вы что-нибудь знаете об этом? Как мне сделать это?
Куросаки покачал головой.
— Только поверхностно. Но я поищу для тебя информацию об этом.
Гинджо несколько расслабился, сам отодвинулся дальше и в один глоток осушил остаток кофе. И если противоречия он все еще не мог разрешить для себя, то вопрос с Цукишимой теперь можно было считать закрытым. Сомневаться в Куросаки он уж точно не собирался.
После кофейни Гинджо вызвался проводить Куросаки до дома. Раз тот каждому встречному рассказывал о том, что проводил время с братом матери, то Куго решил для себя отыграть эту роль до конца — как раз небо уже желтело, и самое время проявить себя взрослым на фоне ребенка. Куросаки совсем не возражал, по-ребячески ходил по бордюру так, словно вокруг были огромные обрывы.
— Скажите, мы ведь не один такие… особенные? — все же решился развеять молчание Гинджо.
— Конечно, вас много. Очень много.
Ичиго продолжал балансировать на маленьком пространстве, избранном им вместо нормальной дороги, но все это совсем не мешало ему говорить спокойно и ровно.
— Но почему только мы?
— Кого смогли отыскать. Из-за тех решений, которые принимал Сейретей, большинство предпочитает прятаться от любого человека в шихакушо.
— Теперь я понимаю, почему всегда сторонился шинигами, — только и мог вымолвить Гинджо.
— Конечно. Большинство же из тех, кто стал частью эксперимента, и не прятался вовсе. Они видели призраков, но все это время удачно избегали встречи с шинигами и пустыми.
Куго удивленно воззрился на спутника.
— Как это возможно?
— Сложно ответить. В каждом случае свои причины. Если бы кто-нибудь из них прошел первый этап, то смог бы рассказать тебе.
Гинджо только и смог выдать характерное хмыканье. Новое напоминание о прошлом ему совсем не требовалось. Тем временем Куросаки продолжал:
— Правда, я знаю одного живого. Но он уехал из Каракуры, так что я не могу познакомить вас.
— Но почему вы ему не предложили место в эксперименте?
— Вряд ли ты подобное поддержишь, — Ичиго мельком взглянул на спутника. — Он мой ровесник и бывший одноклассник.
Гинджо еле заметно кивнул. Действительно, втягивать детей в подобные эксперименты он уж точно не позволил бы. И тут же вспомнил о том, что гибрид, у которого они жили вместе с Цукишимой, упоминал что-то про то, что Шукуро перед участием в эксперименте следовало немного вырасти.
— Но неужели его жизнь была спокойна? — перевел тему Гинджо.
— Конечно, ведь я обеспечил ему это.
Подобный выпад удивил Куго. Он без всякой осторожности и нужного такта спросил:
— Вы были близки?
— Мы — друзья, — согласился Ичиго с легкой улыбкой.
Не совсем привычной, отдающей большей теплотой.
— Ты ведь обращал внимание на мое поведение, да? Я вроде бы говорю и действую как взрослый, но у меня много ребяческих черт. Признаться честно, я скопировал их у него. Это были его манеры, и он совсем их не стеснялся.
Гинджо ничего не говорил. С одной стороны, он и сам невольно разделил эту теплоту, с которой Куросаки рассказывал о друге. С другой, ему и добавить было нечего. Он уже давно не знал, что такое друзья, и только с появлением их группы временных шинигами начал познавать это вновь. Но еще не так успешно, как ему того хотелось.
— Знаешь, твое беспокойство о Цукишиме, напомнили мне о том друге, Кохуро его зовут. — И хоть Гинджо удивило странное имя, он не стал ничего говорить. — Я тоже всегда беспокоился о том, что его ждет впереди. И мне бы хотелось, чтобы он меньше узнал в своей жизни горестей. Ему идет быть таким простым и веселым — это делает его тем, кто он есть.
— Конечно, Цукишима не совсем такой, но я не могу не согласиться с вами.
Куросаки кинул на него быстрый, но достаточно странный взгляд.
— Я всегда думал, какого это — быть взрослым, — Ичиго спрыгнул с бордюра и стал просто, чуть подскакивая, идти рядом. — Ведь вы такие большие, сильные, для вас открыты все пути. Но смотрю я на вас и думаю, что вы намного хуже: вечно думаете о себе и только и делаете, что создаете себе новые проблемы.
— Вы же не думаете, что все это неважно?
Куросаки покачал головой.
— Нет, но чаще всего мы концентрируемся на мелочах, забывая о главном.
Он неожиданно ускорился и оказался чуть впереди. Проскользив на каблуках, Куросаки повернулся.
— Что ж, здесь я и живу. Рад был пообщаться.
Куго проводил его взглядом до двери, и как только его рыжая макушка скрылась за одной из них, отправился домой. Теперь ему было о чем подумать. Что ни говори, но каждая встреча с Куросаки, давала определенную пищу для ума.
