Fucking Scarf

— Блядь! Сука, где этот ёбаный шарф? — по общежитию дримов опять разносилась чья-то, а точнее донхёковская ругань. — Где этот ебучий шарф? Он же был тут, так какого хрена?! — Хён, успокойся, хватит выражаться, у меня уже уши вянут. — Завались, не еби мозг, мелкий, мне сейчас посрать на всё, мне нужен мой ЕБУЧИЙ ШАРФ! — Да здесь он, здесь, угомонись уже, — на крики шатена приходит Марк и протягивает тому тот самый шарф, в адрес которого Хёк уже успел отправить кучу прекрасных слов. — Сука, наконец-то, где тебя хуй носил? — шатен быстро хватает шарф и уже завязывает его на шее.       Джисон, до этого наблюдавший за всем этим, закатывает глаза на такое поведение хёна и выходит на улицу, чтобы затем сесть в фургончик, в котором они должны поехать на запись шоу.       Марк, только что протянувший Хёку шарф и не получивший за это даже сухое «Спасибо», начинает раздражаться. Не то чтобы Донхёк и раньше отличался своей благодарностью, но по крайней мере он не матерился, тем более при мелких. Но с недавних пор его словно подменили: он стал более агрессивным, чаще ругался, забываясь порой даже на эфирах, а в тот раз ещё и при нуне высказался. Марк готов был дать ему оплеуху за такое поведение. Всё это сказывалось на имидже группы, да и как друг Марк не хотел, чтобы Донхёка считали грубияном. Его и так сторонятся из-за его «прекрасного» характера, но при всем этом Ли знает, какой его друг на самом деле хороший.       Да, Донхёк может вести себя грубо, не благодарить, когда ему помогают, издеваться и даже хамить, но это и тот человек, который не бросит, когда ты готов превратиться в пыль и исчезнуть, это тот, кто заступится за тебя, понимая, что сам скорее всего потерпит поражение, тот, кто очень мил и ласков, но скрывает это. Поэтому Марк не собирался оставлять всё как есть. Да и его самого бесило то, что младший использует такие слова. Он на дух не переносил ругательства, не выражался сам и не терпел, когда это делали при нём.       С этим надо было покончить, если он не хочет портить отношения в группе, её имидж. Будучи самым старшим в дримах, он должен взять ответственность на себя. Быстро надев на голову шапку, он подходит к Донхёку, который в очередной раз ругается, но уже из-за шнурков, которые не поддаются ему. Наклонившись, он быстро зашнуровывает обувь шатена, а поднявшись, хлопает того по плечу. — Прекрати материться, тебе не к лицу, да и детей дурному учишь, — Марк решает для начала не наезжать, а просто тихо объяснить ему, что это плохо, но Донхёк не был бы Донхёком, если бы не съязвил. — Марк, завались, не будь занудой. С хуя ли я их дурному учу? Это от тебя наш Джисонушка научился дрочить в ванной, — парень ухмыляется и мысленно дает себе пять за такой ответ, затем выбегает на улицу, оставив друга в полном замешательстве и с красным лицом, но неясно, смущен ли тот или зол.       До ТВ-шоу они едут в относительной тишине. Ченле, то бишь самый шумный, спит на пару с Джисоном, Ренджун что-то смотрит в телефоне, Джемин поглядывает то на Ренджуна, то на Джено, который тоже потихоньку присоединяется к младшим, и всю обстановку портит лишь ругань шатена, что проигрывает в игре, и чёрная аура Марка.       Марк злился на своего друга за его слова, но мысленно успокаивал себя. Донхёк, он такой, ему только в радость, когда Марк бесится, так что лучше успокоиться и, собрав всё терпение, заново поговорить с ним. Глубоко вдохнув и выдохнув, он поворачивается к парню, что сидит рядом с ним, и, наклонившись, шепчет: — Хёк, пожалуйста, прекрати ругаться. Это не делает тебя крутым, ни капли. Только уши вянут… — Блядь! Опять этот гандон выиграл, сука, бесит! Марк, съебись, не мешай мне играть, задрал уже, оставь меня в покое. — Я не отстану, пока ты не прекратишь. Лучше следи за языком, моё последнее предупреждение тебе, в следующий раз я не буду таким добрым, — сквозь зубы процедил парень, сказать, что он был зол, — ничего не сказать. Как же его бесила упертость Донхёка, но лучше бы ему не играть с огнём. Марк из последнего сдерживается, чтобы не показать ему свою тёмную сторону, но, видимо, Хёк хочет именно этого.       Шатена такая реакция друга лишь забавляла. Выводить Марка из себя — некое хобби Донхёка, которым он часто балуется. Он начал было смеяться и уже хотел кинуть пару колких фраз, чтобы ещё немного позлить блондина, как менеджер сообщил, что они на месте и нужно будить мелких. Дальше ребята начали выходить по одному из фургонов и направляться в здание, где их ждали съёмки.       Съёмки шли довольно-таки спокойно: ребята улыбались, представлялись, смущаясь, играли в различные игры и делали эгьё. И всё бы шло так же хорошо и гладко, если бы не одно НО. Ребята отвечали на очередной вопрос фанатов, а точнее отвечал Марк, типичный вопрос от фанатки «Какой твой идеальный тип девушки». Марк немного смутился и уже хотел было ответить, но тут в разговор влез Хёк. — Знаете, хён такой неряха, думаю, ему нужна девушка, которая смогла бы уследить за ним, а ещё он часто запирается в туалете, поэтому думаю эта девушка не должна смотреть с ним по ночам фильмы, — у ведущей глаза полезли на лоб, да что там у ведущей, все дримы были в ахуе, даже Джено вынырнул из прострации. — В смысле не должна по ночам смотреть фильмы? — ведущая решила не упускать возможности и задать каверзный вопрос. — Он просто не так выраз… — В прямом смысле, хён же может испугаться, а потом будет засиживаться в туалете. И еще хён очень любит девушек, которые ругаются. Он говорит, что они в такие моменты очень сексуальные, — всё это парень говорил с милой улыбкой, будто пытался уверить всех, что Марк именно такой, а сам он божий одуванчик, который думает о хёне, и, как ни странно, многие велись на эту удочку.       Марк забыл как дышать. Оставшееся время он будто не присутствовал там, весь кипел и чувствовал, что вот-вот взорвётся и убьет кое-кого. Парень мысленно успокаивал себя и старался хоть как-то улыбаться до конца шоу. И вот наконец шоу закончилось, ребята поблагодарили стафф и, торопясь, пошли обратно в фургон, чтобы поехать в общежитие. Первым вышел Донхёк, видимо предчувствуя, что может получить от друга за своё нахальство. Затем и остальные пошли в фургон, Марк лишь тихо сел на своё место. Ехали они под дружный ор Ченле и смех Джисона на фоне, моментами смеялся и Хёк, но Марк делал вид, что не замечает его.       Когда ребята приехали, то с воплями разбежались по комнатам, а кто-то на кухню, чтобы перекусить. Но не успели Марк и Хёк обрадоваться, как менеджер сообщил им, что те едут в общежитие 127. — Хёны сегодня же на съёмках, зачем нам туда ехать? — будто бы предчувствуя масштабный пиздец, сообщил Хёк. — У вас завтра утром запись, легче, если вы будете вместе, чтобы мне не мучиться в дороге, — шатен хотел было возразить, но менеджер дал понять, что разговор окончен, и, сев за руль, завёл машину.       Марк внутренне ликовал, у него в голове созревал план, которым он воспользуется, осталось лишь выждать момент, как истинный хищник. Он ведь предупреждал Хёка. Когда машина остановилась, Донхёк невольно вжался в кресло, но тут же сделав невозмутимое лицо и выпрямив спину, встал и вышел из фургона, моментально направляясь в свою комнату, которую он делил с Марком… Точнее, он делил ее с Джехёном, но после поменялся, аргументировав это тем, что с Марком удобнее, так как они в двух юнитах, но сейчас мысленно жалел об этом. Марк последовал за Хёком и закрыл входную дверь, чтобы ему никто не помешал.       Зайдя в комнату, он увидел, что Донхёк уже почти разделся, стоял лишь в боксерах и, держа полотенце, хотел было направиться в душ, как вдруг споткнулся об свой небрежно брошенный шарф (да, именно тот, который утром проклинал, видать, карма) и с грохотом упал на пол. — Блядь, нахуй выкину этот гребаный шарф, заебал! — Хёк опять бесился, потирая ушибленное колено и не сразу заметил Марка, который буквально налетел на него, резко дернув за локоть, и поднял с пола одним рывком. Лицо Марка в этот момент было таким пугающим, что Хёк, поежившись, невольно сглотнул. — Что ты делаешь, придурок, мне больно вообще-то, — в ответ лишь сильная пощечина, звук которой разлетелся по всей комнате и обжёг щеку смуглого парня, придав ей красноватый оттенок. — Я же предупреждал тебя, Хёк, сам нарвался.       Марк тут же заломил руки шатена за его спиной, обмотав их шарфом (да-да, всё тем же шарфом), туго закрепив его на тонких руках парня, не давая выбраться и заставляя в кровь растереть запястья. Блондин поднял парня и, усевшись на кровать, уложил его так, что пятая точка того находилась чуть выше его колен. Парень потянул край боксеров и, сняв, отбросил их в сторону. Одной рукой он удерживал брыкающегося парня, а другой рукой повёл по смуглым ягодицам, тут же шлёпнув по одной из половинок. Затем последовал еще один удар, уже по другой ягодице, а затем ещё серия ударов, но уже сильнее первых. — Знаешь, в Канаде так наказывают непослушных мальчиков. С них снимают штаны и бьют по попе до красных следов. Уж поверь, я позабочусь о твоем воспитании, чтобы ты больше слова лишнего не пикнул. — Да пошел ты, мудак, — не успел парень обозвать первого, как почувствовал удар, только на этот раз сильнее. Марк не жалел и бил что есть силы. А силы в юном теле было предостаточно.       Через несколько серий ударов ягодицы шатена приобрели цвет поспевшего помидора. Последний раз ударив, парень провел по половинкам и спросил: — Ну, будешь ещё ругаться? — Да пошел ты, буду ругаться сколько влезет, только дай выбраться, я урою тебя, Марк Ли! — Вижу, ты на ошибках не учишься. Ладно, ты сам напросился.       Блондин сильно потянул парня за волосы, и кое-как усадил на полу. Отвесив тому сильную пощечину, дабы пресечь какое-либо сопротивление, он тут же снял ремень с джинсов и, раскрыв молнию, приспустил штаны, оставшись в одном белье. В лицо Хёку упирался большой бугорок и, кажется, он уже осознал, что будет дальше, но до сих пор отказывался поверить. — Ты, ты что собрался делать, придурок? — Нет, Хёк, не я, а ты собираешься отсосать мне, ибо твой поганенький ротик нуждается в порке. Долго не мешкая, парень приспустил боксеры, явив парню свой аккуратный, достаточно возбуждённый член. Сев на кровать, он одной рукой потянул парня за волосы к своему паху, а второй схватился за его член, крепко сжав. — Соси и только попробуй что-нибудь вытворить, я отыграюсь на тебе, — в подтверждение он слегка сжал член шатена, заставив того всхлипнуть и пошло застонать. Второй рукой он еще раз потянул за волосы, придвигая лицо парня к своему достоинству.       Шатен нехотя лизнул головку, постепенно заглатывая на всю длину, но Марку было мало, и он сжал член шатена, давая понять, что тот должен быть более решительным. Хёк кое-как пытался взять член в рот уже наполовину, но ненадолго, в силу рвотного рефлекса. Не выдержав, Марк резко притянул того за волосы и сам буквально натянул его на свой член, не замедляясь, стал двигаться во рту у своего, некогда, друга. Слёзы скатывались по щекам Хёка, ему было трудно дышать, но, несмотря на все происходящее, он чувствовал, как сам возбуждается, и уже хотел было потянуться к своему достоинству, как Марк тут же пресёк эту попытку. — Оу, наш Донхёк уже возбуждён, ты что, собираешься отсиживаться в туалете? — Заткнись, придурок! — парень вытер рот, пытаясь отдышаться. — Вижу, порка не оказала еще нужного эффекта, но ничего, мы это поправим.       Подняв смуглого паренька за бёдра, Марк уложил его на свою кровать, и вновь сжал его член, от чего Хёк застонал, откинув голову назад. — Да, сделай ты уже это, мать твою! — Что ты сказал? — Марк сжал ладонь сильнее. — Возьми меня, чёрт побери! — Вижу, ты не понимаешь ничего, — хватка стала ещё сильнее, от чего парень начал кричать от боли. — Я понял-понял, больше не буду ругаться, честно. — Обещаешь? — хватка немного ослабла. — Обещаю, только у меня одно условие. — Знаешь ли, ты не в том положении, чтобы ставить мне условия. — Но я всё равно это сделаю. — Ладно, говори уже. — Возьми меня, хён.       После этих слов терпение Марка помахало ему беленьким кружевным платочком. Парень, словно разъярившийся зверь, стал покрывать тело парня мелкими поцелуями, кусая его соски и, наконец, эти блядские губы, которыми Хёк минутами ранее сосал его член. Марк впился в них поцелуем, исследуя его рот и играясь с языком, который и стал причиной их бурного соития. Долго терпеть не пришлось, услышав очередной стон и просьбу младшего, парень взял крем, что был у него на тумбочке, и, смазав пальцы, вошёл сразу двумя.       Хёк вскрикнул и начал хвататься за простынь, пытаясь хоть как-то успокоиться и расслабиться. Подвигав пальцами и достаточно растянув младшего, Марк обильно смазал свой член, и долго не думая вошёл полностью, тут же останавливаясь и давая Донхёку привыкнуть к себе. Хёк закричал и прогнулся в спине, царапая спину блондина, оставляя глубокие следы. По лицу текли слёзы, Хёк глубоко дышал и пытался привыкнуть к боли и наполненности. Спустя несколько минут Марк начал размеренно двигаться, а, задев простату, был одарен восхитительным стоном Хёка. Два разгорячённых тела двигались в унисон, и им хватило пару минут, чтобы бурно излиться. — Я вижу, у вас в Канаде отличные методы воспитания. — Как видишь, — Марк улыбнулся, обнимая парня крепче. — Но знаешь, хир из Корея, мэн. Так что завали ебало и возьми меня еще раз.