Шоколадка

- Ещё кусочек! Господин, ещё кусочек, молю! - Не-е-ет, малыш, сначала сделай то, что я тебе прикажу. Тилль кинул огромный тесак прямо перед ползающим на коленях Рихардом. -Ты знаешь, что делать. Рихард схватил нож и трясущимися руками начал резать свои ноги. - Больше крови! Не жалей себя, ведь всё равно твоё тело съедят черви или языки пламени! - кричал Тилль. Мужчина делал всё, чтобы угодить его Повелителю. Он не щадил своих ступней, бёдер, груди, покрывая себя глубокими порезами. Когда он дошёл до рук, перед его глазами промелькнули концерты, на которых он выступал вместе с другими раммштайновцами. Но это видение длилось недолго, и через секунду он уже отчаянно кромсал те пальцы, благодаря которым он когда-то стал музыкантом. - Умница! - господин зло усмехнулся и небрежно бросил ему в руки небольшой коричневый квадратик. - Остался всего один кусочек. Уж постарайся на славу, иначе тебе не достанется. Рихард едва не уронил шоколад в кровавую воду с плещущимися в ней крокодилами. Он нервно озирался по сторонам, пытаясь прожевать слишком твёрдую для его зубов дольку. Дожевав её, он почувствовал, как по его телу разливается тепло, перерастая в нестерпимый жар. Его кровь кипела, глаза ничего не видели, а сердце словно существовало независимо от Рихарда. Оно хотело покинуть его тело, слишком сильное, чтобы причинять себе боль, но слишком слабое, чтоб пытаться её вытерпеть. Рихард упал на железную решётку, но тут же поднялся, весь в алой крови, опираясь на искромсанные руки. - Что мне делать, мессир? Тилль прищурил глаза, пристально глядя на жертву, и выдал лишь одно слово: - Глаза. Леденящий ужас охватил бедного, истекающего кровью, мужчину. Он поднял взгляд на стоящего перед ним во всём черном Тилля. Но тут же его глаза заметили последний кусочек манящего лакомства в руках Господина, и он, повинуясь, потянулся за лежащем не решётке ножом. Кровь стекала по лицу, шее, спине, истерзанной груди и животу, оставляя на теле бывшего гитариста причудливые узоры. Его измученные челюсти еле-еле пережёвывали адскую сладость. Он ничего не видел и ничего не чувствовал, кроме приятного огня, текущего в его жилах. Рихард откинул голову со слипшимися от крови волосами и последний раз провёл безжизненной рукой по железным прутьям. Та плитка шоколада кончилась, а значит, ему тоже незачем жить.