Прямо как в кино

1. Первый раз они делают это напившись вусмерть. При этом оба вполне представляют себе на что решились, насколько это, конечно, возможно. Потому что так бывает, что каждая частичка твоего сознания, твое тело, все твое существо вопит о том, что ты вот-вот займешься сексом со своим лучшим другом. Невозможно не представить. Ёндже целиком и полностью захвачен Дэхёном, и все о чем он может мечтать – чтобы никто и никогда больше не скользил пальцами под его рубашку так феерически, как это делает Дэхён. Он не знает, может, все дело в алкоголе, а может Дэхён действительно потрясающе целуется, но от каждого дразнящего касания его губ у Ёндже напрочь сносит крышу, когда язык Дэхёна оказывается на его шее, Ёндже кажется, что он сейчас сдохнет. Он поворачивает голову на бок, позволяя покусывать и зализывать свою шею всласть, а его ногти еще глубже впиваются в плечи Дэхёна. Господи, не дай мне пожалеть об этом на утро, говорит он про себя. Почему-то он просыпается ровно в 10:53 (непонятно как, но он запоминает точное время). Он приоткрывает глаза очень вовремя, чтобы увидеть, как Дэхён натягивает через голову свою черную футболку. Кажется, он слышит голос Ёнгука, шепчущий ему быть потише и не будить остальных, но ему глубоко плевать на это. Все, о чем он может думать - какая красивая у Дэхёна спина. 2. Второй раз они делают это, когда Ёндже грустно. Не по какой-то конкретной причине грустно, а просто грустно. В его желудке словно затянут тугой узел, от которого никак не получается избавиться. Он раздумывает к кому можно с этим податься, когда появляется Дэхён. Ёндже сидит на крыше и, откинув голову, смотрит на усыпанное звездами небо. И вся вселенная отражается в его глазах. - Я тебя искал. Ёндже подскакивает на месте. Почему-то от голоса Дэхёна у него мурашки бегут по спине. Его сердце пропускает три удара, и ему стоит усилий подавить желание глубоко вдохнуть. Не то, чтобы это было проблемой, просто так получается. Это как заново пережить школьную влюбленность. За исключением того, что влюбленности никакой нет, хотя от школы что-то точно осталось – он это чувствует. - Ну, ты меня нашел. Дэхён встает рядом с ним. Он ничего не говорит, он даже не смотрит на него, и это заставляет Ёндже усомниться в том, что тут обошлось без Химчана. Он продолжает разглядывать пустоту перед собой, пока Дэхён раздумывает. В самом деле, Дэхёну кажется, что ему нужно просто отпустить все. Остыть немного. Пусть секс с лучшим другом - это не то, что можно легко оставить позади или как-то так. Да и не получится. С сексом или нет, но Ёндже все еще тот единственный и неповторимый человек на которого Дэхён всегда может рассчитывать. И глупые ошибки или потребности не должны стоять на пути их дружбы. Поэтому Дэхён обхватывает Ёндже за плечи и притягивает к себе так, что их тела оказываются тесно прижаты друг к другу. Ёндже смотрит вопросительно несколько секунд, а потом сдается. Потому что тоже разбирается в данный момент со своим отношением к Дэхёну-другу, а не к Дэхёну-парню, с которым он целовался как сумасшедший несколько ночей назад. Ёндже утыкается своей головой в чужое плечо, и Дэхён чувствует, как он постепенно расслабляется в его руках. Дэхён нежно гладит его пальцы, затем шею – и Ёндже позволяет всему случиться. Он не знает - по-дружески у них это или как, а, может, это просто паранойя. Все равно секс на одну ночь – это секс на одну ночь, продолжения не будет, нет нужды ни в эмоциях, ни в скрытых чувствах. А потом те же самые пальцы запрокидывают его голову, и они опять целуются. И все определения секса на одну ночь, данные обществом, идут лесом. Ёндже понимает, как ему этого не хватало. Дэхёну не хватало, возможно, даже больше. Он спрашивает себя, когда успел так привыкнуть к ладони Ёндже на своей шее и к его пальцам, треплющим его волосы. Точка. 3. Третий раз они делают это, когда Дэхён злится, а Ёндже находит это забавным. Дэхён скандалит, кидается на людей, и тут точно не обошлось без Химчана. Может, Дэхён в другой раз посмеялся бы и забыл, но, упс, он встал с кровати не с той ноги в этот день. Однако Ёндже все равно проверяет свою удачу. Они одни в общежитии, и он решает действовать. Он не страдает от одиночества, не нуждается в разрядке, он просто думает о Дэхёне слииишком много. Это, конечно, всегда моменты и отдельные случаи, но все получится, если знать, чего добиваешься. Ёндже знает, несмотря на это странное, непонятное как будто бы чувство, которое он ощущает к Дэхёну, и уверенность на 100%, что оно не исчезнет в ближайшее время. Вот в таком состоянии он обходит все комнаты, пока не натыкается на Дэхёна. Дэхён моментально оборачивается и - эй, разве ты не вышел погулять с остальными? - удрученно вздыхает. - Извини. Но Ёндже уже стоит напротив. Он кладет ладонь на шею Дэхёна и, широко улыбаясь, другой рукой притягивает парня к себе ближе. Грудь к груди. Где-то внутри ему еще любопытно, насколько по-дружески выглядит этот жест, но, честно говоря, уже ни на какую дружбу это не похоже. - Ты все еще дуешься, м? – спрашивает он и целует Дэхёна в надутые губы, а затем еще раз, и еще, и еще. Он не задумывается о том, куда их это заведет, но будущее его не пугает. Дэхён требовательно наклоняется за еще одним поцелуем, но Ёндже шутливо избегает его. Тогда Дэхён целует его сам, вырывая стон, а затем толкает в сторону кровати. Ёндже требуется несколько секунд, чтобы осознать кое-что. 4. Четвертый, пятый, шестой, седьмой, восьмой раз они делают это (ух, они отрываются по полной) уже как само собой разумеющееся. Секс для них обоих становится сродни пожеланию доброго утра. Они ничем не отличаются от любых прочих долгоиграющих многоопытных пар, в которой один знает, что чувствует и в чем нуждается другой. Знания обо всех уязвимых местечках прочно сидят в головах обоих, и Дэхён больше не задумывается о своем следующем шаге, он его делает. Бывают времена, когда им обоим не хочется секса, но они все равно оказываются в одной постели. Они просто лежат рядом, и Дэхён без конца шутит, заставляя Ёндже хихикать как какую-то школьницу. Он старательно бережет дистанцию, потому что между ними заключен своего рода контракт «Нет новому уровню отношений – только секс», но Ёндже замечает за собой, что готов нарушить его. Ему хочется думать, что, возможно, между ними есть что-то большее, но затем он вспоминает, что у лучших друзей все так и бывает. Дэхён всегда рядом, всегда с идеями, чем им заняться, всегда готов помочь, если Ёндже устал или выглядит так, будто нуждается в капельке любви. Дэхён обнимает его, позволяет устроиться на своем плече, когда они лениво разговаривают о чем-то, о ком-то или обо всем сразу. У лучших друзей все так и бывает. Ёндже предпочитает не говорить о том, что чувствует, проводя все время с Дэхёном, потому что, похоже, это самая труднообъяснимая вещь на свете. Все его эмоции смешаны в одно гигантское чувство. И если кто-нибудь спросит его: «Ну и как тебе?», Ёндже скорее всего нервно сглотнет, и его глаза заблестят как у сумасшедшего. Как говорится в старой иностранной поговорке: кто знает, тот поймет. 5. Это даже как-то ненормально. То, как они прикипели друг к другу. Это за границами определения нормальности. Они не вместе, но оба не могут насытиться друг другом. Не могут и дня провести порознь, даже если занимаются какой-то ерундой, даже если просто перебрасываются короткими взглядами только, чтобы утолить свою жажду. Это уже давно не дружба. Забавно, что они не в состоянии признаться в этом самим себе, не то, что друг другу. Они продолжают играть в «У меня есть потребности». Делая вид, что оба совершенно удовлетворены тем, что у них есть, и ни о чем не сожалеют, когда расходятся по утрам. Только правда в том, что Дэхён давно заработал на Оскар, учитывая, все эти вещи, которые по-настоящему ему дороги, но он не в состоянии ни улучшить их, ни исправить. Он берет на себя роль «парня» в их небольшой интрижке и строит из себя крутого, несмотря на то, что хоронит свое сердце всякий раз, когда Ёндже оставляет их постель с самым равнодушным видом. А ведь все это могло быть чем-то большим, думает Дэхён, и, как ему кажется, это написано у него на лице. А Вселенной остается спрашивать у самой себя, как у Дэхёна получается каждый раз не замечать эту болезненную тень, пробегающую по лицу Ёндже, когда Дэхён беззаботно машет ему на прощание. 6. Еще до истерики забавно, что остальные не замечают ничего. Наверное, потому что они такие отличные друзья, которые ведут себя соответственно, и ничего странного в их поведении нет. Вечное Дэхён и Ёндже, Ёндже и Дэхён, Ёндже и Дэхён это, Дэхён и Ёндже то. Да они первые стали исповедовать «Да прибудет ДэДже, НЕТ, ДЭДЖЭ, Я СКАЗАЛ, да, да, вот именно». И никто никогда не смел встать между ними. Смешно, потому что кто бы стал возражать? Все, так или иначе, всегда происходит за кадром. Ёндже кажется, что он весь как на ладони, потому что без конца улыбается, если Дэхён поблизости. То есть нет ничего странного в том, чтобы улыбаться в присутствии своего друга, но на воре и шапка горит, потому что Ёндже знает единственную причину своей улыбки. Дэхён делает вид, что все как обычно, но чувствует в глубине души, что он меняется, пусть совсем чуть-чуть, всякий раз, когда Ёндже рядом. Да и всегда так было, но теперь он знает, что в его изменениях виновато другое. А еще эти случайные прикосновения и взгляды, которые заставляют Ёндже гореть и чувствовать себя так, словно температура в комнате подскочила до 50 градусов. И это не считая ощущения, что все люди в радиусе 50 километров видят, как он стремительно краснеет. Он мечтает только прилипнуть к Дэхёну и целоваться с ним часами напролет. Так бывает, когда ты с кем-то и хочешь, чтобы весь мир об этом узнал. Пусть даже, технически, вы не вместе. 7. Все идет своим чередом какое-то время. Довольно долгое время. А потом как-то само получается, что все летит к черту. Ёндже, может, и немного лет, но он не воспринимает чувства как само собой разумеющееся. Иногда он не может спать, иногда, что самое ужасное, он не может есть. Химчан только забрасывает пробный камешек, а Ёнгук забрасывает один и, не получив ответа, второй, третий, со своим фирменным: «Парень, я серьезно, лучше скажи, или я вытрясу из тебя это», пока его не оттаскивает от «Не-знаю-что-мне-с-тобой-делать-Ёндже» Химчан. Потом он, конечно, возвращается, молча смотрит на притихшего вокалиста, треплющего свои – о такие белые – волосы, и действительно не представляет, как ему быть. - Я уверен, что бы это ни было, он справится. Он не ребенок, ты знаешь, - говорит ему Химчан однажды вечером. Ёнгук поворачивается к нему и смотрит, смотрит, пока дверь не приоткрывается, и в нее не просовывается голова Чонопа. У него на лице проблескивает мягкая, самоуверенная улыбка, словно он отлично представляет о чем они говорят. Но не собирается ни помогать им, ни мешать делать свои выводы. - Эй, можно тебя на секунду? Он кивает им обоим, но вопрос адресован Химчану, и Химчану одному. Всегда так было и всегда так будет. Ёнгук знает, что его это не должно касаться, хотя, если задуматься, как это не должно?! Он глава их «семейства», он отвечает за все и за всех, поэтому ему должны сообщать о каждой мелочи, которая случается в их общежитии. Он и так старается, по мере сил, не переживать чересчур сильно, потому что у каждого бывают «я-правда-не-способен-ни-на-что-сейчас» моменты время от времени, ведь так? Только когда он становится свидетелем, как Чжунхон грубо пытается запихнуть еду в рот Ёндже, и Ёндже смеется - потому что, а кто бы не стал? - он думает, что тот справится, с чем бы там ни было. Химчан прав. Бог простит его за то, что он вообще решил сунуться туда, куда не следовало. 8. И Ёндже не следует реветь белугой, когда никто не видит, из-за того, что все выходит из-под контроля и давно не ограничивается одной физиологией. Совсем не следует. Хотел бы он знать, как заставить себя не привязываться еще больше к человеку, который заставляет его стонать как порнозвезду, который оставляет метки на его шее и носит метки, оставленные Ёндже, с такой гордостью. Он неистово мечтает о такой вселенной (подобно киношной), где интимная близость не оставляет следов не только на коже, но и под ней. Где объятие со спины и шепот в ухо не означает ничего. Мне не должно быть так больно, говорит он про себя. 9. Дэхён ничего не хочет так же нестерпимо сильно, как не уходить, когда встает солнце. Но еще он не собирается ничего усложнять. У него все под контролем. Он в порядке. Они в порядке. Ёндже в порядке. Может, если бы он отошел в сторону, может, если бы он переспал с кем-нибудь другим, Ёндже бы и исчез полностью из его мыслей: обнаженный в его руках и умоляющий не останавливаться. В итоге, все продолжается. Они оба надеются скрыть эти недавно открытые в них чувства друг к другу. Все могло бы быть проще, но не получается. Нельзя испортить то, чем это является для Дэхёна. Нельзя испортить то, чем это является для Ёндже. Что если другой не чувствует того же (несмотря на эти случайные столкновения взглядов, так очевидно подтверждающие, что между ними есть что-то большее, которые они успешно игнорируют, ведь «Эй, взгляд может подергиваться дымкой, когда ты смотришь на своего друга»), что если все, что уже есть, обратится в пепел, что если новое не окажется таким же прочным. И все продолжается. Дэхён так же скользит внутри Ёндже, гладит внутреннюю сторону его бедер и касается губами губ с каждым движением. Ёндже так же зарывается пальцами в волосы Дэхёна, откидывает свою голову, открывая доступ к шее, потому что язык Дэхёна на ней сводит его с ума. Но очевидно все совсем не так, как было когда-то. 10. - Уже уходишь? Заспанный Ёндже появляется за спиной Дэхёна. Он в растянутой футболке потирает кулаками глаза, и его всклокоченные волосы, кажется, торчат во все стороны. Дэхён сглатывает. Ему кажется, он слышит боль в голосе Ёндже, просьбу остаться на подольше, но он отбрасывает эти мысли прочь, как и тысячу раз до сих пор. - Да. - О. Ёндже опускает голову на несколько секунд: то ли засыпает на ходу, то ли грустит, избегает взгляда Дэхёна, словно только этим и спасает себя от падения в пропасть. Что-то переворачивается внутри Ёндже, заставляя поднять затуманенный взгляд, чтобы увидеть с какой нежностью Дэхён смотрит на него. Они изучают друг друга некоторое время, пока слабый розовый румянец не касается щек Ёндже. И Дэхёну нестерпимо хочется заплакать, потому что такой Ёндже - самое очаровательное существо на планете. Он кладет ладонь на щеку Ёндже, затем запускает ее в волосы и треплет – Ёндже сдавленно глотает – затем другой рукой притягивает его к себе за талию, прижимается теснее. Воздух заметно тяжелеет, и вместе с ним наваливается тоска, потому что это как будто сцена из будущего, которое их ждет рано или поздно. Самый-самый конец, когда все разваливается на части. Ёндже опускает голову, затем поднимает и снова опускает. Как заведенный… - Ты в порядке? – шепчет Дэхён. Он шепчет даже несмотря на то, что они одни в комнате. Просто все слова, которые он говорит Ёндже, когда они вдвоем, предназначаются только Ёндже и Ёндже одному. Ни миру, не стенам, ни окнам, ни дверям. Дэхён хочет, чтобы Ёндже тоже знал это, но молчит, потому что они оба будто застряли в этом поле, которое создается, когда два магнита подносят близко-близко друг к другу. Когда вокруг все замедляется. - Да, я в порядке. Ёндже кивает головой, и их лбы встречаются, их дыхание перемешивается и губы легонько соприкасаются. Затем Ёндже одаривает Дэхёна своей самой лучшей улыбкой, притягивает к себе за футболку и снова нежно целует. И если говорить напрямую, то Ёндже чувствует себя школьницей, когда Дэхён его целует, когда обнимает. Почему-то он кажется себе таким маленьким в чужих руках. И это все прекрасно и удивительно, если бы не одна мелочь, которую он больше не может отрицать – это уже даже не симпатия. Это чувство, которое глубоко сидит в нем уже некоторое время, хотя он так надеялся его обмануть их маленькой игрой. И не помогает даже то, что Дэхён прижимает его к холодной, твердой стене и приподнимает, заставляя ногами обхватить бедра, и скользит руками по его коже, и их языки встречаются друг с другом, и рваное дыхание отдается эхом в ушах – ну нет в этом ничего сексуального. Одна сплошная романтика. 11. Реальность бьет по голове. Реальность бьет так сильно, что он на самом деле чувствует боль и, если напрячься, может назвать место, куда именно его шарахнуло. Он смотрит в одну точку, смотрит, не в силах обозначить все эмоции, которые его одолевают, потому что он же столько раз убеждал себя в том, что не расстроится, если его бросят или ему изменят. Правда, технически, они с Дэхёном не вместе, так что он пытается использовать это как аргумент, чтобы не разрыдаться перед всем миром от того, что его вселенная разваливается на куски. Он правда так чувствует. Дэхён сидит где-то в глубине клуба, едва различимый, сосется с каким-то парнем, похожим на Чонопа. И ничего удивительного – Ёндже всегда замечал за собой что-то такое странное, когда видел их вдвоем. Он не знает этому чувству название, но вроде люди говорят ревность или как-то так. И, говоря «сосутся», Ёндже именно это и имеет в виду. Потому что Дэхён, похоже, может управляться со своим языком еще лучше, чем демонстрировал до сих пор. Ёндже завис на месте, не зная… Хрен там, он отлично знает, что вопят все его внутренности, но он слишком горд или напуган, чтобы признать это. Однако, оказывается, Химчан пытается донести до него что-то все это время. - И тогда… Ёндже? Он набирает побольше воздуха в легкие. Его сердце пропускает три удара, четыре, как в самом начале, когда он позволил всем своим эмоциями окуклиться внутри него. И он принимает их. Все свои чувства к Дэхёну. Это как просветление. Перед глазами все окрашивается в красное и горит, изображение плавится, словно он попал в ад, и Химчану не хватает какой-то пары секунд, чтобы догадаться. Ёндже собирается на выход. Он ставит свой стакан на стойку, его голос дрожит и слезы собираются в уголках глаз. - Извини. Он даже не знает за что извиняется. Просто внутри него образовалась какая-то дыра, и она становится все шире и шире. Он начинает задыхаться, и его ноги подкашиваются. Легкие отказывают, его тошнит и голова раскалывается. Он продирается сквозь толпу, пришедшую сюда за сексом, наркотиками и алкоголем. Нет, я не буду реветь, может, это и к лучшему, говорит он про себя. 12. Вполне естественно думать, что утешение можно найти в алкоголе и диком сексе на задворках ночного клуба. Это те две вещи, что могут помочь забыться, пускай только на сегодня, пускай только на сейчас. Увы сказать, Ёндже не может толком ни напиться, ни решить, что именно он собирается забыть. Он будто застрял между желанием невозможного и желанием, чтобы его чувства проваливали к черту, где им самое место. Наверное, если приплюсовать что-то здесь, вычесть что-то там и суммировать полученное, то окажется, что он просто хочет получить сразу и то и другое. Или, на одной стороне, чистая, непреодолимая, болезненная любовь к Дэхёну, а на другой - факт, что он не получит ничего взамен. Поэтому он пытается избавиться от душевного раздрая с помощью другого члена. Только не поймите неправильно, каковы бы ни были обстоятельства, он не какая-то шлюха. Он просто один из тех глупых людей, что думают, будто все можно наладить в один миг, если только позволить кому-нибудь себя трахнуть. Трах-бах – и все отлично. Истина известна – ничего нельзя исправить этим способом. Но он надеется, а вдруг все-таки сработает? Только в этот раз, только в этой, одной из миллионов подобных, ситуации. Он хватает ртом воздух, когда его футболка улетает в неизвестном направлении, а Некто (назовем его Некто) присваивает себе право оставить ряд невесомых поцелуев на его шее и груди. Ему бы остановиться сейчас, иначе помоги ему Бог. Но все идет как-то не очень, потому что он в забытьи. Его тело откликается на ласки, но разум пребывает за семью горами и семью долами, представляя рядом с собой Дэхёна. Он просто на той стадии, когда все вокруг напоминает о Дэхёне, даже то облачко за окном, полуприкрытом красными занавесками. Он стонет, когда Некто прикусывает его шею, наверняка, оставляя засос. Только нет других таких засосов, как те, что оставляет Дэхён. Он по ним хренов чемпион. Ёндже припоминает их ему по 50 раз на дню. Параллельно вспоминая о том, как Дэхён кусает, щиплет и лижет. Вот, где настоящие чувства, несравнимые с этим. Или это только спиртное говорит в нем. Его губ касаются чужие, и он отвечает согласно правилам секс-игры, но на контрасте поцелуи Дэхёна кажутся более нежными, сладкими, любящими, сексуальными и от них перехватывает дыхание. По крайней мере, все влюбленные, не затыкаясь, говорят об этом. Но все дело в алкоголе. Во всем виноват алкоголь. Это он без конца напоминает ему о том, чего даже не существует. - Ты как панда. Ничего не в порядке. / Дэхён ложится на него сверху. Они не занимаются сексом – они просто целуются. Они оба захвачены этими движениями, когда головы наклоняются в разные стороны, чтобы поцелуи были еще глубже, еще неторопливее, еще проникновеннее. Из разряда «похоже, ты мне нравишься до дрожи, чтобы это можно было назвать игрой», а не «это всего лишь игра». Только они не осознают это еще на тот момент. Дэхён похож на волшебника, специалиста по любовным зельям, потому что его прикосновения сводят с ума, потому что хочется, чтобы он был ближе, еще ближе. Его теплые руки касаются лица, линии челюсти, шеи – везде, до куда могут достать. Ёндже и хочет ему сказать, что он не может дышать из-за фейерверков в голове, но боится, что это выдаст его с потрохами. - Ты как панда, - шепчет Дэхён в его губы. Глубокие поцелуи сходят на нет, и они едва соприкасаются губами, но им обоим это нравится. Ёндже замирает на мгновение, чтобы осознать услышанное, и когда смысл доходит до него, он очаровательно улыбается. Дэхёну требуются все силы, чтобы не наброситься на него в ту же секунду. - О чем ты? – хихикает Ёндже, и Дэхён сам расплывается в улыбке. - Блять, ты такой красивый, ты знаешь? Особенно, когда так улыбаешься. Он проводит пальцем по щеке Ёндже, нежно поглаживая, заглядывает в глаза, заставляя Ёндже краснеть еще сильнее и улыбаться еще шире. - Да, вот так, именно. Они не сводят друг с друга глаз, а затем легко соприкасаются носами. / Помните фразу из «Бойцовского клуба»? Ничто не вечно. - Достаточно, проваливай. - Что? Я думал… Все встает на свои места. - Пожалуйста… И рассыпается на части, думает Ёндже, особенно, если это все-таки любовь. Он только рад, что JB его друг и может хоть немного его понять. 13. Свет уличных фонарей дрожит в холодном ночном воздухе. Нет ветра, нет дождя, но морозная невидимая субстанция обволакивает всякого, кто оказался в этот час на улице, сдавливает и колет, заставляя пальцы, щеки краснеть и неметь, окрашивая губы в синий цвет. И как будто вернуть все обратно может только поцелуй истинной любви. Именно в такую погоду Ёнгук стоит напротив их общежития, спрятав руки в карманах. Он то прислоняется к стене и задирает голову кверху, заглядывая в глубины Вселенной, то переминается на месте с ноги на ногу, надеясь согреться, потому что иногда любовь, увы, не греет так, как хотелось бы. Время позднее, но - представьте – ему не спится. Видимо, мысли мешают: о нем, о самом себе, о других, о лидерских заботах, о любви, о дружбе, о жизни, потому что, в самом деле, кого иногда не клинит на этом? Он знает, что крепкий сон избавил бы его от четырехчасового обдумывания, но сон не идет, и Ёнгук лучше померзнет на улице со своими мыслями, чем проворочается столько же в своей постели. В конце концов, взбивать напрасно простыни столь же продуктивно, как и ловить летящие в него подушки, слыша злобные окрики: «Угомонись уже, черт тебя задери, Бан Ёнгук», как будто не он главный. Шутка, все не так. Ему нравится быть на одном уровне с остальной пятеркой. Так все идет лучше. Но иногда до одури хочется врезать Химчану. - Хён? Обычно незаметно приблизившийся в 2 часа ночи человек способен до седины напугать его в первую секунду (только в первую секунду, потому что настоящий мужчина ничего не боится; потом в дело идет некстати забытая включенная плита, и только из-за нее он улепетывает прочь так быстро), но Ёнгук настолько привык к голосам своих согруппников и вообще ко всему с ними связанному, что разбуди его, не спавшего 3 недели, посреди ночи, он различит где кто по звуку их дыхания. Он оборачивается в тот момент, когда его мозг распознает, что голос принадлежит Ёндже. А спустя милисекунду Ёнгук вдруг понимает: что-то не так, что-то висит в воздухе. Может, дело в том, какое одиночество сквозит в его голосе, отражается во всей его фигуре. Словно парень балансирует на тонкой грани, словно сейчас он сломается, выпустив все, и для него все закончится. - Ёндже, что ты тут делаешь? Вблизи Ёндже выглядит как обычно. Ёнгук даже чертыхается про себя за то, что опять надумал себе невесть что. Что бы там ни было. Только он на сто процентов уверен, что тут не обошлось без «них» – он не может объяснить свою уверенность, но у него всегда было хорошее чутье на… чувства, и сейчас ему с трудом удается гнать от себя мысль «творится какая-то хрень». - Я просто… Ёндже молча смотрит на Ёнгука, будто забыл, что нужно закончить начатое предложение, будто и не собирался вовсе ничего важного лидеру говорить, будто вообще он здесь полюбоваться луной, и ничего больше. - Ёндже, - не замечая, что шепчет, произносит Ёнгук. Они стоят и молча рассматривают друг друга несколько минут. У Ёндже плохо получается делать вид «о, я тоже не мог заснуть, поэтому пришел составить тебе компанию и все такое». Он кусает губы, затем опускает глаза, теребит свои пальцы, и звук хрустнувших суставов звучит оглушительно громко в невыносимой, мертвенной тишине. Дело даже не в том, что он не доверяет лидеру, да и бояться ему совершенно нечего… И, в то же время, есть чего. Рассказать Ёнгуку обо всем, произнести вслух – это его пугает. Произнесенные вслух его мысли станут реальностью. Но и молчать он больше не может – они пожирают его изнутри, отрывают от него по кусочку, и Ёндже чувствует дикую усталость и нежелание вставать по утрам, потому что для этого нужны причины, а у него их больше нет. Ёнгук чувствует, что его сердце идет трещинками, когда Ёндже поджимает губы, сдерживаясь изо всех сил, но, в итоге, сдается. И выпускает своего внутреннего скулящего щенка, состоящего из слепящей боли, невысказанных слов и непролитых слез. Ёнгук впервые видит его плачущим. Ёндже утыкается в его грудь и ревет так громко, что Ёнгук впервые желает быть в первую очередь лидером, а только потом другом, чтобы иметь полное право врезать Дэхёну за то, что тот такой идиот. Ёндже совсем истощен от слез. Он не хочет быть один. Не желает оставаться в одиночестве, зажатый в коконе без воздуха, выжидая, пока его отпустит. Он хочет быть с кем-нибудь, хочет забыть обо всем, хочет снова улыбаться. И он улыбается, когда просыпается утром у Ёнгука под боком, сцепившись мизинчиками на его груди с Чжунхоном, спящим по другую сторону от лидера. И видит, как Ёнгук одаривает макне взглядом, преисполненным тоской и желанием чего-то много, много большего. Считая, что Ёндже еще спит, он притягивает Чжунхона к себе ближе. Очень осторожно, чтобы не разорвать их контакт с Ёндже. 14. Какая веселуха начинается, когда тебя вдруг настигает мысль, что ты проебал свою жизнь. Проебал что-то, возможно, единственно правильное, что могло в ней случиться. Разбил вдребезги самую прекрасную вещь, которую - ведь знаешь прекрасно – должен был носить на руках и всем с гордостью показывать, потому что это действительно самое восхитительное, что у тебя было. Но ты берешь и все портишь. Просираешь эту красоту из-за своей неуверенности, страха и глупости и потому что не подобрал нужных слов, которые следовало сказать. Вдруг все было бы иначе сейчас? Но Дэхён глупый. И Ёнгук не раз ему об этом говорил. Да он и сам знает. И если бы жизнь предоставила ему еще один шанс, скорее всего, он поступил бы так же. Потому что такой вот он уникальный случай – знает все обо всем, кроме того, как наладить собственную жизнь. Хотя это ведь его жизнь и все в его руках. И когда он говорит «жизнь», он имеет в виду Ёндже. Потому что как-то так. Он хочет упасть на колени и вымаливать прощение за то, что позволил всему зайти так далеко, за то, что не сказал, когда все перестало быть игрой, за то, что не говорил того, что положено говорить любимым, за то, что сводил Ёндже с ума и заставил плакать, за все. Ему смешно до истерики, потому что, правда, что может быть забавнее того, чтобы втрескаться в своего лучшего друга? Готовый сюжет для кинофильма. Только вот ему ничего не остается иного, кроме как молиться, что он не потерял Ёндже с концами, что осталось еще что-то от той их дружбы, которая была до того, как приключился весь этот кошмар. Он надеется, что не все так плохо, как ему кажется. И Ёндже еще способен будет обнять его однажды утром, и они посмеются над всем, что случилось, когда им будет по шестьдесят, а самое главное - Дэхён переживет все и переживет его. Боже, да как он вообще мог подумать, что все будет хорошо, когда они это затевали. Он заслужил это. Сделанное один раз еще может пройти незамеченным. Но сделанное дважды, трижды, и - эй, уже три раза! отчего не четыре? – он руководствовался правилом «живем лишь однажды». Он отвлекается от своих попавших в замкнутый круг мыслей, когда тихо щелкает замок на двери. Еле слышно, но Дэхён замечает. Он поднимает голову, опускает руки и всем видом показывает Ёнгуку, что он весь во внимании. Потому что они столько раз были на этом же самом месте, что совсем не трудно распознать момент, когда лидерская сущность выходит из Ёнгука погулять и перемолвиться словечком с согруппником. Дэхён настраивается на лидерскую волну – спокойную и сосредоточенную, будто они совсем не планируют друг на друга орать (как обычно), наблюдая за его действиями. За тем, как лидер расслабленно отодвигает стул, садится, преисполненный вида, словно запланировал речь, способную изменить жизнь. Только Дэхён не знает, что Ёнгук в курсе. Поэтому, может, он и правда здесь за этим. Какой-то проверенный временем ритуал – таращиться, сидя по противоположным сторонам стола, сверлить дырки друг в друге, дожидаясь, когда будет задан вопрос. Потому что Дэхён не знает, что именно он натворил в этот раз. Бред, он наделал столько всякого дерьма, что потребуется море работы, чтобы отделить то, что Ёнгук спустит ему на тормозах от того, за что ему точно влетит. А потом Дэхёна озаряет. В глазах Ёнгука нет гнева, только чистое разочарование, молчаливое: «Как ты мог?» вместо проверенного: «Разве мы не договаривались?», и он сглатывает. Потому что единственное, что заслуживает такого взгляда, не должно было стать достоянием ушей лидера. Господи, скажи, что он не знает. - Я во всем виноват. - Мы об одном и том же? - Не знаю, а мы об одном? Я во всем виноват. Жалобные нотки, проскальзывающие в его тоне, пугают. Он бы заплакал, и он бы не стал. Так было всегда. Странное чувство, когда хочется отпустить свою гордость и дать волю эмоциям. Он смотрит вниз, трясет головой. Реальность безжалостно бьет по мозгам, душит его, так сильно, что спасти его может только Ёндже, и только он один. Он улавливает: «О Боже», но не ожидает различить сочувствие в голосе Ёнгука. Не потому что это Ёнгук, а потому знает, что не заслуживает этого. Он видит его короткие кивки, его сжатые в тонкую линию губы, слышит в голосе резкость, недовольство, разочарование, но несмотря на то, что у Ёнгука обычно такой низкий, глухой голос, Дэхён все-таки чувствует разницу. - Да, ты виноват. Вы оба виноваты. Расскажешь, каким хером ты думал? - Если честно, я не думал. Просто он такой… - Дэхён делает короткую паузу, теряясь в словах, и, одновременно, раздумывая, как следует обозначить все для Ёнгука. Но в итоге говорит начистоту. - Что невозможно устоять. Он поднимает глаза и выглядит точно так же как Ёндже с этими его пропущенными ударами сердца. - Неужели ты думал, что переспишь с ним раз-другой и свалишь безнаказанно? Может, твои чувства это и не может изменить, но Ёндже не такой. Я не защищаю его, он виноват не меньше тебя. Просто... чтобы ты и заигрался в такие игры? - Я знаю. - Тогда зачем ты это сделал? - Я не знаю. - Знаешь, тупой ты ублюдок! Мы не первый день знакомы, и я знаю, что ты никогда не страдал из-за подобного. А сейчас на тебя больно смотреть. Словно ты потерял что-то единственно важное в жизни! - Потому что это правда! - Я не в курсе всех деталей, но не смей говорить так и при этом вести себя как блядь… Невозможно было определить, кто орет громче. - Да я влюбился в него по уши, ты тормоз! - Дэхён подскакивает на месте и руками вцепляется в свои волосы. Ёнгук замолкает. Весь его гнев и все недовольство куда-то испаряются. Потому что «вдруг все становится кристально прозрачным». Он знает Дэхёна как облупленного. Может, тот и не прочь поиграться со своими эмоциями, но не когда дело доходит до любви. Честно говоря, у Ёнгука отлегает от сердца. Они оба просто одно гигантское недоразумение. - Так он тоже тебя любит, идиот ты клинический. Теперь возьми себя в руки, забей на свои страхи и тревоги, смирись со своей судьбой и будь мужиком – почини то, что сломал, потому что «оно и твое тоже». Он говорит о сердце Ёндже. 15. - Привет. Это еще пока самое рядовое «Привет». Не «Привет», в смысле, «Я тоже тебя люблю», а «Мы все еще лучшие друзья, поэтому не можем позволить этому встать между нами» - такой «Привет». «Что случилось, то уже случилось» - «Привет». И Ёндже это устраивает. Так же, как устраивает, что Дэхён с руками в карманах касается его плеча своим плечом. Вероятно, у него наметился прогресс. Ведь даже воздух вокруг них не такой тяжелый, как был раньше. Вероятно, ему пошло на пользу то время, что они провели порознь, и эмоции внутри него пришли в какое-то подобие порядка. - Привет. Он улыбается в ответ на улыбку Дэхёна. Он больше не злится (знаете ведь, когда влюблен в кого-то, не можешь удержаться от редких вспышек ненависти), ему просто очень грустно. Сегодня какой-то праздник. Ёндже не помнит как он называется, но сюда их привел Ёнгук, потому что обещали фейерверки. А фейерверки - это очень красиво, и к тому же они способны прочищать мозги. Они на крыше в компании каких-то случайных людей, и вокруг них стоит шум: слева, справа, внутри дома, внизу на запруженной народом улице, и Ёндже больше не в силах говорить о чувствах. Ему нравится легкое покалывание в животе от одной мысли, что Дэхён находится сейчас рядом с ним. А потом он говорит: - Прости меня. И Ёндже не может избежать ощущения, что его внутренности сжимаются, хотя он даже не знает за что именно извиняется Дэхён. Разговаривать о чувствах он больше не может. Он потратил на них весь свой словарный запас, и ему больше нечего добавить. Знаете, каково это столкнуться с трудностями в первый раз. Когда кажется, что ты ни за что не сможешь их преодолеть. Первый день в начальной школе или первый год в средней, когда вдруг наваливаются все эти новые предметы и голова пухнет, потому что в них невозможно разобраться. Вот с Дэхёном тоже все получилось впервые. Он был новым предметом и его проблемы были совершенно чужими для Ёндже, но время шло, и пусть всего пара недель избегания и душераздирающих пожеланий доброго утра, так, чтобы Дэхён ничего не заподозрил, и он вдруг привык к нему. Некоторые вещи становятся понятны только на утро. Ёнгуку никогда не понять. Он легко вздыхает. Приятный ветерок обнимает его, и плечо Дэхёна все еще касается его плеча. Низкий голос Химчана слышится неподалеку от них. Он сидит с Чонопом, и адресует ему свою едва различимую, наигранную улыбку, потому что и не может возненавидеть парня, и в то же время, не может не ощущать внутри слабые всплески ненависти, которая, на самом деле, всего лишь ревность или печаль. Они оба без ненависти никуда. Голос Ёнгука раздается с другой стороны. Он разговаривает с Чжиын, но Ёндже ловит брошенный на них взгляд Чжунхона и проникается сочувствием. Потому что взрослым парням не нравятся дети, особенно мальчики. И Ёндже еле сдерживается, чтобы не подойти и не обнять макне, а затем отправиться с ним за мороженым и рассказать о том теплом взгляде, свидетелем которому Ёндже стал одним памятным утром. Они никогда не говорили о ревности, потому что ревность – самое худшее, что может быть по отношению к тем, кто тебе не принадлежит. С этим нужно просто смириться. Ему стало гораздо спокойнее. Порядок в эмоциях, порядок в мозгах – и ему это нравится. Ему противны сложности и слова, значение которых приходится искать в гугле. Он поселился где-то там за семью горами и семью долами, где Дэхён совершенно другой, где он полон любви, где они целуются и обнимаются, занимаются утренним сексом и всем прочим. Он сможет так жить. Пока снова не пересечет черту здесь или там, и опять не разревется, потому что, на самом деле, конечно этого недостаточно. Но не страшно. Потом он успокоится вновь. Ему не нужно ни перед кем отчитываться, объяснять свои чувства кому бы то ни было, но ему очень этого хочется. Если не кому-нибудь, то хотя бы самому себе. Они стоят, ждут фейерверк, их одновременно зовут разные люди и они оба смеются над совпадением, и Дэхён не может не влюбиться в Ёндже еще больше, когда тот немного по-девчачьи прикладывает ладонь ко рту, пряча свою замечательную улыбку. Ему нравится быть здесь, потому что он знает, что Ёндже тоже влюблен в него. Все складывается потрясающе. Его только беспокоит, что придется делать все постепенно. Он хочет признаться Ёндже максимально красиво, потому что тот заслуживает этого. Плохо только, что откладывая этот момент, он продолжает разбивать Ёндже сердце. Он надеется лишь на то, что его действия помогут Ёндже почувствовать себя лучше, пускай Дэхён знает, что тот ничего не смыслит в намеках, но кому когда вредили невинные «поцелуйчики». Но он немного переживает. Ужасно, если совсем начистоту. Ночь коротких перешептываний (или ему так кажется) внезапно разрывают крики людей и обратный отсчет, который они начинают. 10 9 У Ёндже перехватывает дыхание, когда он видит Чжунхона с восторженным блеском во взгляде, одиноко стоящего в стороне. И если по существу, Ёндже прикрывает глаза, Ёнгук, похоже, мозгами недалеко ушел от Дэхёна. 7 6 Второй раз ему становится трудно дышать, когда Дэхён касается его пальцев своими. Прикосновение почти неуловимо, на уровне одних только волосков, но Ёндже покрывается мурашками и натянуто хихикает, а затем говорит Дэхёну: «Щекотно, эй». 5 4 Он рад, что Дэхён ведет себя с ним так, как будто они вновь лучшие друзья. Он рад даже сильнее, чем следует. Просто потому что мир снова дарит ему надежду, и это его успокаивает. 3 2 Но его живот сводит судорогой, когда Дэхён переплетает их пальцы и приближается вплотную, когда обнимает его со спины и устраивает свою голову у Ёндже на плече. 1 0 Фейерверки раскрашивают небо. И нет ничего лучше этого. - Вообще-то, есть. - Эй, Дэхён, тебе обязательно портить момент? - Я только хочу сказать, что ты лучше самого вкусного чизкейка. 16. Людям не нравятся клишированные концовки в кинофильмах, но кто их будет спрашивать? Как бы они их ненавидели, они все равно смотрят и знают, что будут плакать, потому что в кино все идеально, а в жизни они - никому не нужные одиночества, которые проводят вечера перед экраном с коробкой салфеток и миской мороженого в руках и чипсиной двухнедельной давности в волосах. А вот Дэхёну киноштампы по нраву. Особенно сейчас. Они дарят ему новую надежду на то, что и у них с Ёндже все может быть как в кино (знает ли только он о той огромной разнице, которая существует между фильмом, где девушка прощает главного героя, и реальной жизнью, где она бьет его по морде, пинает ногой по яйцам, а потом еще называет мудаком во всех социальных сетях). Он не думал, что все случится именно так, спонтанно, и он будет абсолютно не готов к этому, он только знает, что все или произойдет сейчас, или не произойдет никогда. Ведь если твоя жизнь подобна кинофильму, значит, не нужно строить на нее планы, потому что она построит их за тебя. А потом ткнет тебя в них лицом, когда ты меньше всего будешь этого ожидать. Он старался быть рядом с Ёндже постоянно, но тяжело было игнорировать напряжение, складывающееся между ними, хотя вроде все было призвано разрушить его. В смысле, всего три слова, чего трудного? Ёндже выглядел так, будто все в порядке, будто он и думать забыл о тех «привилегиях», которые прилагались когда-то к их дружбе, будто он снова тот прежний Ёндже. Дэхён был рад этому, потому что избегающий его в течение нескольких недель Ёндже, было самой душераздирающей штукой, которая с ним случалась. Но ради мира и покоя, он позволял всему так оставаться, свыкаясь с огромной пустой дырой внутри себя и невозможностью даже обнять его. Он улыбается себе под нос, когда думает, что все идет просто замечательно. Пусть он еще побаивается крохотной возможности, что Ёндже отвергнет его, на 99% он верит в то, что его чувства взаимны. Когда Хёсон бросает: «Пока» и уходит, в здании агентства не остается ни одной живой души кроме него. Больше не нужно прикидываться бодрячком и заливаться тридцатой по счету кружкой плохо сваренного кофе. Никто ж не видит. Он считает себя единственный дураком, который не спит в три ночи. Его голова лежит на руках, волосы в беспорядке, губы опухли, глаза красные и полуприкрыты. Он пытается пройтись по текстам, написанным Ёнгуком, потому что дружеское мнение до сих пор никому не повредило. И он должен прочитать их именно сегодня, или, бог знает, что будет, когда они окажутся на записи (не в смысле, что лидер плохо пишет, а в смысле, что Дэхён иногда случайно пропускает некоторые «факи» - ведь Ёнгук мыслит себя черным). В какой-то момент тишину (сонный Дэхён как раз находится в минуте от падения с кресла) нарушает тихое: «Привет». Он подскакивает на месте, пугая человека, который садится в кресло напротив него с недоумевающим лицом. - Да, конечно, привет, я тоже так думаю, ты прав. Дэхён поднимает глаза на Ёндже, пытаясь вернуть себе бодрый вид, как будто не он только что спал в полглаза, а потом сыпал фразами по памяти, совершенно неуместными в конкретном разговоре. Зато его слова заставляют Ёндже, такого же растрепанного как и он сам, мило улыбнуться и этим растопить его сердце. Буквально. Дэхён чувствует, что температура его левой половины тела намного превышает температуру правой. - Ты в порядке? Тебе нужно поспать. Выглядишь так, словно на тебе стадо коров ночевало. - Спасибо на добром слове, Ёндже. Ёндже снова улыбается, тянется к нему рукой, гладит своими пальцами его, зарывается в немытые пару дней волосы, теребит их ласково, чувствуя невероятную нежность во всем теле, когда замечает, как Дэхён отзывается на каждое его прикосновение. У него перехватывает дыхание, когда Дэхён склоняет голову, прикрывает глаза и трется губами о доступный участок кожи руки Ёндже. Затем берет его запястье в свою руку, очень осторожно, будто из последних сил, прикладывает ладонь к своей щеке, а после целует каждый палец. - Иди спать, Ёндже. Он не смотрит на Ёндже, продолжая разглядывать его пальцы, как будто это самое прекрасное, что попадалось ему в жизни. Затем он переплетает их со своими. В этот момент Ёндже решает, что лучшие друзья так не делают. И не потому, что он ищет в каждом жесте Дэхёна доказательство того, что они парочка, а просто потому что друзья так не делают. Ему интересно, что за игру Дэхён придумал на этот раз, и не интересно абсолютно в ней участвовать, потому что он чертовски устал. - Ёндже? Он понимает, что просто выпал из времени и пространства на какое-то время. - Кто мы, Дэхён? Он смотрит с тоской и нежностью на Дэхёна, словно переживает самый запутанный момент в своей жизни. Словно он только что знал, кто они друг другу, но вдруг появился Дэхён, и он растерялся, где дружба, где нет, потому что между ними все до сих пор не определено. - Мы друзья, Ёндже. - И всегда будем друзьями? - Конечно. Они разговаривают шепотом. И заявление Дэхёна Ёндже воспринимает с облегчением. По крайней мере, теперь не нужно видеть в прикосновениях и словах то, чем они не являются. Но в то же время, он чувствует, что их корабль идет ко дну. Дэхён пугает его во второй раз за каких-то 15 минут, когда притягивает ногами его кресло вместе с ним к себе. Их кресла сталкиваются и их лица оказываются в считанных миллиметрах друг от друга. - Он тебе сказал? Ёндже сразу догадывается, кого имеет в виду Дэхён, учитывая, что один единственный человек оказался замешанным в их историю. - Смотри на меня. Дэхён бодает его головой, заставляя поднять на него глаза. - Нет. Ты уже скажешь, что к чему? Ёндже еле выдыхает, опасаясь сделать лишнее движение, потому что они неминуемо соприкоснутся губами с Дэхёном, а друзья не целуются. Он пытается избежать и взгляда в глаза, потому что боится, что выдаст себя, если раньше Дэхён не услышит, как бешено бьется его сердце, норовя выпрыгнуть из грудной клетки. - Не знаю, а должен? - Просто скажи уже! Но с одним условием, - Ёндже поднимает палец кверху. Он улыбается и Дэхён улыбается в ответ. Он с интересом смотрит на Ёндже и его руки расслабляются на ручках кресла. - Хорошо, и что за условие? - Если ты опять начнешь зачесывать, как кто-то съел твою еду, я тебе врежу. Больно. Идет? - Идет, я согласен. Он набирает воздуха в легкие и – сейчас или… не то, чтобы никогда, но в следующий раз, а зная его, даже в послеследующий, или послепослеследующий, или послепослепослеследующий раз. Он думает, как же неромантично и буднично все получается: признаваться в любви в три ночи, сидя в мягких креслах, в весьма неудобной позе, без какой бы то ни было уважительной причины на внезапный приступ искренности. Но вполне по моде нынешнего времени, в целом-то. Дэхён наклоняется к Ёндже и касается губами его губ, захватывает нижнюю, нежно теребит, отпускает, чтобы ухватиться за верхнюю. Его сердце бьется чаще, когда Ёндже сцепляет руки в замок на его затылке, притягивая его голову еще ближе, целуя как будто в первый раз. Ёндже не в силах сдержаться. Друзья не друзья, кому какая разница? Они встретят кого-нибудь более подходящего еще до конца этого года, Ёндже переживет расставание с ним, потому что все так делают. Через 10 лет их пути разойдутся в разные стороны, а через 20 он даже не вспомнит, кто такой был этот Чон Дэхён. Ёндже перебирается к Дэхёну на колени, и чужие руки удобно устраиваются на его бедрах. - Окей. Дэхён откидывается на спинку кресла, а Ёндже устраивает свою голову на его плече, принимая как факт, что окончательно потерялся в том, что они оба вытворяют. Может быть, Дэхён действительно что-то чувствует к нему, как Ёнгук и говорил, но кто этого Дэхёна разберет. - Ёндже? - М? Его глаза закрыты, ему нравится, что Дэхён обнимает его, и в его теплых руках Ёндже нестерпимо клонит в сон. Поэтому неудивительно, что все, на что его хватает, только промычать: «Я тоже тебя люблю» в ответ, как будто они говорят это друг другу в миллионный раз. 17. - Все чертовски просто. Это называется любовь. Ёнгук смотрит прямо перед собой, но его взгляд расфокусирован. Как будто он смотрит в прошлый четверг. - Да уж. Он останавливает взгляд на Чжунхоне, лениво развалившемся перед ним. Его белые волосы, его милый профиль, такой же взгляд в пустоту. Никому бы никогда не пришло в голову, что они думают друг о друге, потому что они никогда не смотрят друг на друга одновременно. Потому что все их невысказанные слова так давно крутятся в их головах, что могут выйти наружу, только получив полностью противоположное значение. Будучи выплеснутыми как яд в лица друг другу: я люблю тебя, но не имею достаточно смелости, чтобы признаться в этом, поэтому я лучше буду ненавидеть тебя, и все в тебе будет бесить меня. Или проще: я люблю тебя неописуемо, необъяснимо, но ты еще так молод. Поэтому они оба молчат, и это причиняет боль.