make me feel alive

      Чживон молча пялится в потолок, пытаясь избавиться от плохих мыслей в голове. Буквально пару дней назад он узнал, что ему придётся переехать в другой город, да чего уж там город, ему придётся покинуть штаты. А все из-за чего? Потому что ебучие деньги правят этим миром и без них, к сожалению, никак. Родители сказали, что не смогут потянуть его обучение в этой школе, поэтому они нашли местечко получше и подешевле, как выразился отец. Но никто не озвучивал главной проблемы — Ким будет жить один, без них. До самого последнего, парень надеялся, что всё это страшный сон, и он вскоре проснётся от легкого поцелуя матери и звонкого смеха отца с кухни, но реальность слишком сурова.       На часах уже ближе к четырём утра, а Бобби даже и не думал сомкнуть глаз, продолжая смотреть в потолок пустым взглядом. Эта белая пелена сверху казалась чем-то интересным и таинственным, а когда мелькали серые пятна копоти, то юноша хмыкал и на губах слегка растягивалась хитрая улыбка. В голове рисовались воспоминания того дня, когда они с Дони, так звали его лучшего друга, выкурили всю пачку серого «Winston» и умудрились поджечь шторку. Улыбка мгновенно исчезла с лица парня, потому что пришло осознание того, что многих вещей больше не повторится: он не увидит Дони, не сможет подурачиться с ним и почувствовать в лёгких полюбившийся вкус здешних сигарет. В конце концов, парень больше не услышит слов любви, не почувствует тёплые объятья матери, отец больше не сможет его похвалить и потрепать по голове, как часто это делал. По щеке медленно спускается слеза, а вслед за ней другая. Чживон ненавидел плакать и ненавидел тех, кто плачет, но сегодня можно в первый и последний раз дать слабину и оставить высыхать слёзы на мягкой подушке. С такими мыслями он проваливается в сон и обещает себе отныне быть сильным, вернуться обратно к семье и вновь стать счастливым.       Бобби просыпается от звука настойчивого будильника, но глаз не открывает, шарясь левой рукой по тумбочке, чтобы вырубить эту надоедливую штуку. С тумбы на пол летят пару тетрадок и даже телефон, но будильник резко замолкает, потому что мама выключает источник противного звука, и дарит тёплый поцелуй в щеку. — Дорогой, пора вставать, иначе опоздаешь на рейс. Я приготовила твои любимые блинчики, не забудь перекусить перед полетом и взять свои учебники, — ласково произнесла мать и погладила того по руке. — Мам, я буду скучать, — неожиданно выдал Чживон и почти встал чтобы обнять, но так и не решился. — Сынок, мы ещё сильнее, а теперь вставай и мигом в ванную, — сказала женщина, оставляя последний поцелуй на щеке сына. — Мне нужно бежать на работу, прости, что так прощаемся. — Ничего, я всё прекрасно понимаю, беги, а то опоздаешь, — выдавил из себя Ким и пошёл прямиком в душ. Скорее всего, Бобби будет жалеть о том, что не обнял её напоследок и не поцеловал в ответ, но он обещал себе стать мужчиной.

***

      Запах мокрого асфальта, который Бобби не переносил, был повсюду, парню приходилось терпеть его всю дорогу. На улицах было практически пусто, лишь изредка люди стояли на остановках, дожидаясь автобусов. Небо было покрыто тучами и солнце еле пробивалось сквозь них, слабо освещая город. До вылета оставалось меньше часа, и Чживон молился опоздать на этот чертов рейс: попасть в пробку или проколоть шину; да что угодно, лишь бы обратно вернуться домой и больше никогда не покидать семейный очаг. Дождавшись машины, парень запрыгнул в неё и пути назад уже не было. «Я действительно вижу это место в последний раз?», — с ноткой грусти мысленно тянет парень у себя в голове. «Нет, просто так не стоит сдаваться, Чживон!», — пытается утешить себя парень, когда видит постепенно отдаляющийся город.       К сожалению, водитель такси вел машину очень аккуратно, не спеша, отчего у Бобби сорвало крышу. Он был взбешён так как ненавидел медлительность — слишком нетерпеливый. Пробок по дороге к аэропорту не оказалось, но грудь пронзало ноющее чувство недостатка никотина. Зависимость это вам не шутки. Чживон и сам не помнит, когда баловство с сигаретами переросло в тяжелую зависимость; сигареты были его лекарством абсолютно от всего. Но сейчас нельзя затянуться, почувствовать дым в легких и расслабиться.       Американец материл всех существующих и несуществующих богов на небесах, чтобы водитель наконец доехал до назначенного места и выпустил его из «клетки». Сколько они уже едут? Час, два, а может и целых три? Терпение парня вовсе не железное и кажется, через минуту оно окончательно лопнет, и из его рта польётся ниагарский водопад бранных слов и неизвестных фраз корейского сленга. Да, Чживон любил совмещать два языка и считал эту способность довольно крутой. — Долго нам ещё ехать? — недовольно поинтересовался Бобби. — Потерпишь, не маленький уже, — ехидно ответил мужчина и натянуто улыбнулся в зеркало заднего вида. — Вас не учили манерам, дяденька? — злобно процедил юноша, стараясь держать себя в руках и не набить ему морду. — Учили, но с такими как ты, разговаривать нормально не выходит, — издевательски бросает водитель и подмигивает Чживону. — Вот же мудак, — почти неслышно слетает фраза с губ Кима и он, дабы избежать плохой концовки, надевает наушники, на всю громкость включая первую попавшуюся песню.       Не прошло и года, как они добрались до аэропорта. У входа Бобби встретил старый друг отца, чтобы проследить за ним и благополучно добраться до Кореи. Поклонившись, Чживон проследовал за мужчиной и старался не оглядываться назад, ведь он должен быть сильным.