Илиада

      Запах старых бумаг и дешевого кофе уже просто впитался в эти стены. В участке еще не было ни души, рабочий день начнется через полчаса. Только дежурные дремали где-то на первом этаже, ночь выдалась тихой. Им повезло, потому что на город впервые за долгое время опустилась пелена спокойствия.       Первые сутки, когда телефон департамента полиции не разрывается от постоянных вызовов. Тревога отступила. Но на какое время – никто точно сказать не мог.       Ричард уже сидел в своем кабинете. Честнее было бы сказать, что он даже не уходил домой: всю прошлую ночь он провел в участке в компании света тусклых ламп. И в компании своих мыслей, порой отдающих горьким запахом дешевого виски. Он снова пил. Успел за несколько часов запьянеть, протрезветь, снова запьянеть, и так, казалось, тысячу раз.       Он не помнил, в какой момент его жизни все снова пошло не так.       – Доброе утро, детектив, я андроид модели SH900, прислан из «Киберлайф» в помощь Вашему расследованию. Этот мерзкий механический голос снова ударил по голове Ричарда тяжелым обухом. Именно эта фраза. Он слышал ее раньше. Сейчас, когда внезапно раскрылась дверь, и в кабинет вошел андроид, детектив даже не оторвал от белой стены взгляда.       – Доброе утро, – тяжело выдохнул он.       Когда Кейси умер впервые, Ричард не знал, что чувствует. Скорее, это было страшное негодование, разбавленное, как холодной водой, уверенностью в том, что память андроидам всегда восстанавливали. Это будто потерять какую-то безделушку, осознавая, что в любой момент можешь пойти в магазин и купить точно такую же. Именно такими мыслями Ричард успокаивал себя, пока его напарника с простреленной головой увозили на склад «Киберлайф» прямо с места происшествия.       Из-за всерьез разбушевавшейся мафии процент пострадавших андроидов увеличился почти вдвое. Роботы-полицейские зачастую оказывались в самом эпицентре массовых перестрелок, погонь, иных боевых действий. Голубая кровь лилась по улицам реками. В буквальном смысле.       Ричард не любил андроидов, поэтому не относился к этим новостям, как к чему-то трагичному. «Это их задача. Защищать людей. Никаких претензий или скорби это вызывать не должно», – думал он.       Думал он так до тех пор, пока не узнал, что в целях экономии времени и средств память пострадавшим андроидам восстанавливают не полностью. Мало кто теперь желал копаться в электронных мозгах. Обновление памяти – процесс небыстрый. Из-за огромного потока пластмассовых трупов было принято, казалось, самое необдуманное решение в истории департамента – теперь воскрешали только те данные, которые были необходимы для определенных дел или расследований. Никаких привычек, дополнительных знаний о хозяине, ничего из того, что придавало этим «пластиковым уродам» хотя бы микроскопическую человечность, что позволяло свыкнуться с их существованием, не имело шанса быть возрожденным. Дни, месяцы, годы взаимодействия людей со своими андроидами-напарниками улетали в никуда.       Ричард был рад увидеть второго Кейси целым и функционирующим снова. Но он, разумеется, сделал вид, что это не является правдой. Он всегда делал так раньше, однако прошлый андроид всегда понимал, что на самом деле чувствовал его напарник. Он проанализировал его до костей, до кончиков пальцев, добрался до самых глубин сознания, создав идеальное взаимодействие между человеком и машиной. В какой-то момент, забывшись или задумавшись, Ричард вполне мог назвать Кейси своим другом. Но тот, уже второй по счету SH900, воспринял этот порыв равнодушия буквально – его напарник не любит взаимодействовать с андроидами. Предпочитает избегать разговоров. Предпочитает находиться в одиночестве.       Это был уже не Кейси.       Любые взаимодействия превратились для Ричарда в пытку – все было не так. Абсолютно все в новом/старом напарнике его раздражало, выводило из себя. Неправильно подобранная манера общения, привычка не добиваться своего и вовремя отступать, молчать в нужные моменты, не лезть со своими программными советами. Первый Кейси был другим. Настырным. Ричард прекрасно понимал, что его андроид не был девиантом, но он был порой уверен, что эта машина его по-настоящему чувствует и понимает. Видит без подсказок и намеков в каждом «пошел к чертовой матери» отчаянное «мне нужна твоя помощь». Теперь же Ричард был угнетен. Подавлен. С каждым новым днем, когда ему хотя бы как–то приходилось контактировать со второй версией SH900, он все больше ломался внутри, прекращал держать себя в руках. Второго андроида, присланного в помощь Ричарду, устранили быстро. Потому что детектив, сам того не подозревая, адски желал, чтобы эту машину устранили. Это было их очередное задание. Ричард знал, как спасти этого пластикового придурка, как помочь ему избежать зрелищной кончины от бомбы, прикрепленной ко дну автомобиля. Знал, что SH900 можно предупредить о ней и не дать сесть в машину.       Знал, но намеренно не стал этого делать. Просто промолчал. «Это ведь не значит, что я убил его».       Затем – ругань с Фаулером. Одному работать было запрещено. Коктейль «Помощь расследованию» превратился в жуткую попойку под названием «Срыв детектива». По крайней мере, Ричарду удалось выиграть время. Он все так же сидел в кресле, не в силах даже встать. Третий SH900 стоял сейчас в дверном проеме, долго и послушно ожидая команд. Ожидая, пока ему хотя бы скажут, как его зовут.       Детектив не чувствовал того, что с ним в одной комнате находится кто-то еще. Андроиды не дышали, не излучали тепла, даже стояли они раздражающе идеально: как вкопанные, не шаркали подошвами и не переминались нервно с ноги на ногу. Ричард знал только потому, что с ним поздоровались. Он отдал бы многое, чтобы оказалось, что этот голос ему померещился. Однако тишина снова разорвалась на куски:       – Детектив? – окликнул тихо андроид.       Ричард поднялся, чуть пошатываясь. В руках у него была полупустая бутылка того же самого виски. Отвратительного на вкус, но дававшего прекрасный опьяняющий эффект. Он медленно подошел к андроиду, посмотрев снизу вверх в лицо этой механической сволочи. Детектив, не отрывая взгляда, демонстративно сделал глоток прямо из горла. Он даже не сморщился, лишь усмехнулся. Он отошел на два шага назад, развел руками, не прекращая улыбаться ни на секунду, глубоко вдохнул и во весь свой голос и с невероятной выразительностью вдруг прочитал:       – Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына!       – Я прошу прощения? – диод андроида быстро замигал от перенапряжения.       – Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал, многие души могучие славных героев низринул…       Ричард не отрывал от андроида обезумившего и пылающего взгляда. Он поднял на машину свободную руку. Жест был в роде: «ну, теперь твоя очередь». Однако SH900 продолжал молчать, сложив за спиной руки. Ричард прочитал еще громче:       – … низринул в мрачный Аид и самих распростер их в корысть плотоядным птицам окрестным и псам! Из кобуры вдруг показался пистолет. Блеском ствола он разрезал этот тусклый свет в офисе. Слышалось только то, как Ричард тяжело дышит, запыхавшись от чтения.       – Я хочу, чтобы ты продолжил, – сказал он, подскочив к андроиду и уткнувшись пистолетом прямо ему в голову.       – Простите, детектив. У Вас сильнейшее алкогольное опьянение. Мне стоит вызвать Вам помощь.       – Я, черт тебя дери, хочу. Чтобы ты. Продолжил читать, – заорал Ричард.       – Вы уверены, что…       – Читай!       Недолгое моргание диода, а затем – прочная связь с Всемирной паутиной. Эти машины могут все. Они совершеннее людей. Человечество всегда грезило о том, как однажды люди перестанут нуждаться в учении. Все будет доступно, любая информация в считанные секунды оказывается в твоей голове. Человек нашел способ сделать это возможным, но, почему–то, не для себя.       Андроид несколько раз открыл рот, будто не решаясь заговорить. Одной интонацией, без пауз или малейших эмоций, он сказал:       – Совершалася Зевсова воля с оного дня, как, воздвигшие спор, воспылали враждою пастырь народов Атрид и герой Ахиллес благородный…       Выстрел.       Андроид уже лежит на земле, сквозь дыру в его пластиковом черепе вполне можно было смотреть на звезды. Еще пару секунд его диод кричал красным, но затем он потух. Третий по счету SH900 был уничтожен.       – Не так, – сказал Ричард, опуская пистолет и снова делая большой глоток из бутылки. Его начинало тошнить, внутренние органы смотались от волнения в один широкий жгут. Он говорил уже с мертвым андроидом. – Ты испортил своим механическим языком даже то, что сложно испортить. Искусство. Безупречное и совершенное. Ты испортил даже это. Ричард отбросил пустую бутылку, но та осталась цела. С громким лязганьем она прокатилась по полу и остановилась уже у самой двери. Детектив откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.       Эта неделя будет тяжелой.