Blood // Water

— Господин Камски, умоляю, — человек, избитый потрепанный и дрожащий от страха, плетется на негнущихся ногах следом за мужчиной, который с виду остается все таким же вежливым и дружелюбным. Его глаза – такие добрые и сияющие, чуть прищурены и всматриваются в полутьму коридора. Там, в самом конце, уже виден свет и слышен шелест воды. Постепенно, чем ближе люди подходят ближе, открывается вид и на огромный, исполинских размеров бассейн. Лишь он и освещался в этой комнате, все же остальное – погружено во тьму. — Видите ли, мистер Уэстер, я склонен доверять людям, которых нанимаю, - добрые сияющие глаза с какой-то тоской опускаются на стакан виски со льдом, что держит Элайджа. Он будто бы жалел о том, что сам же и доверяет людям. Будто корил себя за это. — И жду, что они оправдают мое доверие. — Дайте мне шанс, умоляю! — чуть ли не всхлипывает Уэстер, обгоняя своего босса и преграждая ему путь у самого выхода в зловещее помещение с огромным бассейном, в котором, казалось, не было дна. — Я все исправлю, клянусь! Вы не будете разочарованы! — Я доверил Вам очень крупную сумму. Просил всего лишь перевезти ее из пункта А в пункт Б. И чем Вы мне отплатили? — Камски поднимает взгляд на мужчину и склоняет голову чуть вбок, будто ждет ответа на свой вопрос. От этого взгляда, казалось бы, спокойного, мягкого, у мужчины подкосились ноги, и он тут же упал перед Элайджей на колени, хватаясь руками за полы его халата. Пальцы – третий и четвертый на левой руке были у него сломаны, распухли и едва двигались, но мужчина все равно отчаянно цеплялся даже ими за дорогой шелк, сотрясая его и поднимая полные слез глаза на неумолимого босса. — Господин Камски… Пожалуйста… У меня ведь жена, дети! — всхлипывает Уэстер, но вдруг отвлекается от непроницаемого выражения лица человека перед ним. В ужасе мужчина оглядывается, потому что кристально-чистая вода, стоявшая почти спокойно, вдруг зашелестела чуть громче. Всего на миг. На один краткий миг.

Они уже здесь.

      Каждая собака знала, что никогда и ни за что нельзя переходить дорогу Элайдже Камски. Даже если он был дружелюбным, приятным и даже милым при общении, все знали – он лишит вас жизни с той же самой очаровательной улыбкой на губах, стоит вам только оступиться. И каждая собака, разумеется, знала, что смерть будет жестокой, холодной и… мокрой. — Я дал тебе шанс, - рука, обманчиво-ласковая, касается чужой головы и гладит, губы растягиваются в такой мягкой улыбке, будто Элайджа успокаивает испуганного ребенка, обещая, что обязательно защитит его. — Я был очень добр к тебе и твоей семье. Но ты не оправдал моего доверия.       Кажется, это было какой-то условной командой, или чем-то еще, потому что именно в этот момент, именно после последнего слова из воды вытянулись четыре когтистые сильные руки и в одно краткое мгновение, вцепились в одежду провинившегося, сразу же утаскивая его под воду. Элайджа едва успел отцепить чужие руки от своего халата.       Последнее, что видел Уэстер – зубастые пасти, черные глаза и два мигающих желтым диода. А дальше лишь алая дымка его собственной крови, что окружила мужчину практически сразу, стоило только ему оказаться здесь, под кристально-чистой гладью. А Камски лишь стоял и наблюдал. Ему отлично было видно, как две темные тени метаются молниями вокруг своей жертвы, терзая ее, отрывая куски плоти, разрывая одежду на мелкие клочки, купаясь в собственной жестокости и чужой крови. Элайджа знает, что две эти фурии сделают для него все, что угодно, растерзают даже самую необъятную тушу, не дав даже шанс побороться. Он Сам создал их такими. Без чувств, без эмоций, но преданных и бесконечно жестоких.       Всего через минуту у края бассейна показываются сразу два практически идентичных лица. Они человеческие, как и их тела, которые можно увидеть. Оба, будто близнецы, похожи друг на друга, только один – чуть крупнее, и взгляд его холоден, как лед. Второй же – чуть меньше, его губы, кажется, всегда растянуты в мягкой полуулыбке, а взгляд мягкий и теплый. Будто старший и младший братья.       Они оба выбираются наполовину, и лишь сейчас можно разглядеть два мощных черных хвоста. Гладкие, с небольшими подсвеченными плавничками. Пожалуй, лишь их хвосты, да диоды на висках, выдавали в этих смертоносных созданиях андроидов. Элайджа считал, что это самые совершенные и самые прекрасные его творения. — Хорошая работа, - мужчина вдруг становится таким ласковым и мягким, на самом деле, без притворства. Он наклоняется и тянет свободную руку, а в ответ к нему тянется "старший брат", у которого, кстати, окраска хвоста была схожа с окраской касатки. Теплые пальцы касаются идеальной влажной кожи на подбородке и гладят ласково. — Есть ли что-то более прекрасное на свете, мои дорогие?