Искупление

Несомненно, юный Кадгар более чем доволен собой: он утер нос всем предыдущим кандидатам в ученики самого могущественного мага. Поначалу Кадгар даже был оскорблен информацией о том, что он здесь не первый. Порой ему кажется, что сюда посылали каких-то бездарей, потому что задачи, поручаемые ему Медивом, его учителем, нельзя назвать невыполнимыми. Да, Каражан — не самое простое место, но и маги — не простые люди. Ему нравится здесь больше, чем в своем прошлом месте проживания — Аметистовой цитадели, где его способности максимально урезали, постоянно держа в рамках и не давая простора. А еще в Кирин-Торе все люди пропитаны какой-то двуличностью, и пусть Кадгар уже приучился находиться в их обществе, компания Медива и Мороуза его прельщает в разы больше. Сама башня — сгусток огромной энергии — наполнена кучей разных магических приспособлений, которые Кадгару не удастся изучить за всю его жизнь. Он ничего не скрывает от своего учителя, но все же предпочитает практику сложных заклинаний вдали от его глаз, опасаясь запретов, хотя тот все равно в итоге обо всем узнаёт и одаривает ученика загадочной уверенной улыбкой, которая дает юноше понять, что учитель все знает. Кадгар не ловит в этих жестах неодобрение, поэтому продолжает развивать свои магические навыки в больших направлениях, пока Медив занят другими делами. Когда великий маг возвращается в Каражан и освобождается от своих тайных дел, он посвящает большую часть свободного времени ученику, раскрывая для него тайные аспекты магии. Медив все время сетует на то, что в Аметистовой цитадели юных магов совершенно ничему не учат, Кадгар обижается, но хранитель компенсирует подобные заявления похвалой. — Мальчик мой, ты слишком смышлен. В твоем возрасте у магов и в мыслях нет возможности владения твоими знаниями, — внезапно заявляет Медив, когда видит расстроенное выражение лица своего ученика. — Единственный минус в тебе — это то, что ты слишком зависим от моего мнения. Зачем тебе слушать такого сварливого старика, как я? Губы Хранителя плывут в теплой улыбке, а Кадгар задумывается над его словами. Он вглядывается в черты лица своего учителя, пробегается взглядом по его редким седым прядям и отмечает, что не испытывает перед ним страха, хоть и ощущает всем своим существом мощную энергию, исходящую от мужчины. В отличие от жителей Кирин-Тора, испытывающих страх перед могуществом Медива, Кадгар питает к своему учителю чистое восхищение, не подпитываемое ужасом, пусть ему и становилось жутко в начале его пребывания в башне, когда великий маг в очередной раз забывал, что у него есть ученик и принимал его за вора. Проблемы с памятью у Медива вскоре становятся привычными, и даже когда дело доходит до того, что он швыряет Кадгара с помощью магии по разным углам башни, позже, когда вспоминает это, испытывает искреннюю вину и всячески старается загладить ее. К странностям Медива можно привыкнуть. Кадгар не только привык, но и научился понимать их. Он не боится своего учителя, а также очень горд тем, что добился его расположения к себе. Для юноши правда очень важно мнение мага о нем. Кадгар впервые встретил кого-то настолько заслуживающего уважения, отличного от всех его прошлых учителей. Порой парень даже слишком нелепо подолгу засматривается на великого мага, когда это уже становится неприлично. Мороуз в такие моменты проскальзывает мимо едва заметной тенью и выдает себя тихим хихиканьем, хотя иногда открыто говорит, чтобы Кадгар завязывал пускать слюни. Такое происходит, когда Медив начинает колдовать и полностью погружается в процесс, не обращая внимания на происходящее вокруг. За свое короткое время пребывания здесь — но самое длинное из всех кандидатов в ученики Медива — Кадгар успевает полюбить своего учителя и не может сделать ничего с тем, что зависит от его мнения о себе, каждый раз расстраиваясь из-за замечаний и не сдерживая радостную улыбку от похвалы. — Вы не старый, — возражает Кадгар, вызывая у своего учителя смех. Хранитель редко смеется, поэтому эти моменты по-настоящему ценны для его ученика. Большую часть времени он ходит с лицом, будто от любого его действия зависит судьба всей земли. — Вот уж спасибо, — отвечает Медив, продолжая улыбаться. Применение магии не проскальзывает мимо магов просто так, отражаясь на их физическом состоянии. Кадгар, в отличие от своего учителя, еще не может выстоять против нескольких противников, а если их число хотя бы больше четырех, сразу испытывает сильное головокружение и едва противостоит желанию рухнуть прямо на землю. Медив справляется с подобными задачами легко, и это едва влияет на его состояние, чему Кадгар открыто завидует, но его зависть не пропитана отрицательными эмоциями, а скорее направлена к желанию развивать свои навыки и стремиться к мастерству учителя. Тот в очередной раз пропадает, но появляется уже к концу дня, когда солнце скрывает лучи, и ночь вступает в свои права. Кадгар бьется над формулой анти-заклинания для таинственных книг-ловушек в библиотеке. Его не может не интересовать содержимое запечатанных книг. Возможно, он облегчит себе задачу, если просто попросит Медива помочь, но он поставил себе цель разобраться с загадками башни сам. Если Медив посчитает нужным вмешаться или помочь — так тому и быть, а пока он будет биться над задачей без вмешательства учителя. От работы его отвлекает стук подошвы о ступени, ведущие к библиотеке. Оторвав голову от очередного бестиария, он видит в проходе Медива. Поприветствовав мага, Кадгар радуется тому, что тот не задержался на целую неделю, как делает это обычно. В следующее мгновение он замечает, что с его учителем что-то не так: тот стоит, прислонившись к дверному проему плечом, словно не в состоянии больше держаться на ногах самостоятельно. Его лицо изнеможенно усталостью, а в глазах пылает отчаяние. Подорвавшись с места, Кадгар приближается к Медиву, не зная, как не нему подступиться. — Позвать Мороуза? — спрашивает ученик, удивляясь тому, что помощника здесь до сих пор нет. Он перебрасывает руку учителя на свое плечо и, поддерживая его за талию, ведет прочь из библиотеки, направляясь к спальне Медива. — Нет, мне нужен ты, — тихо отвечает маг. — Ты мне нужен, Кадгар. И последнее его заключение звучит как нечто большее, чем просьба последить за тем, чтобы маг не свалился где-нибудь по дороге в свою комнату. — Хорошо. Да, я рядом. Сколько потребуется, — запинается юный чародей. — Что случилось? Ранее он видел Медива в таком виде лишь в видениях, которые демонстрировала ему башня, показывая прошлое его учителя. Ранее он всегда с легкостью расправлялся с врагами, когда Кадгару удавалось наблюдать за сражениями, поэтому он поражается, представляя угрозу, с которой пришлось столкнуться Хранителю. Война с орками набирает серьезные обороты и явно затронет жизни многих. — Потом, — отмахивается могущественный маг. — Дай мне свое тепло. Они добираются до просторной кровати Медива. Кадгар осторожно опускает на нее своего учителя, разорвав телесный контакт. Просьба вводит его в тупик. — Мне разжечь камин? — интересуется ученик. Он наливает воду в стакан из кувшина, стоящего поблизости, и протягивает Медиву, который с благодарностью принимает его. Только осушив стакан полностью и отставив его в сторону, Хранитель мотает головой и поднимает взгляд на ученика, переминающегося с ноги на ногу. — Мне нужно твое тепло, — повторяет учитель, акцентом выделяя нужное слово. Слова Хранителя смущают юного чародея, растерянно стоящего перед кроватью. Медив тянет к нему руку и, обхватив запястье юноши, использует свои последние силы, потянув его на себя. Кадгар едва успевает спохватиться, чтобы не придавить истощенного учителя своим весом — он размещает свои конечности по бокам от тела, лежащего на кровати, и упирается ими в мягкую поверхность. Его колени расположены по обе стороны от бедер Медива, а руки находятся возле его головы. Взор нефритовых глаз Хранителя, кажется, выжигает Кадгара изнутри, потому что он не знает, что еще вызывает в нем бурю непонятных чувств. Обуздавшие его эмоции, не испытываемые ранее, природа которых юноше неизвестна, пугают, но от них не хочется избавляться. — Мальчик мой, я едва способен что-то сделать, не застывай камнем. Мне нужно твое тепло, — мягко произносит Медив, повторяя свою просьбу. Он поднимает руки вверх, обвивает ими шею Кадгара и тянет ближе к себе. Тот не смеет противиться и прогибается, опускаясь ниже. Тело его учителя находится в такой критической близости, отчего юноша медленно сходит с ума. Их губы сплетаются воедино, и Кадгар утопает в новых ощущениях. То, что они делают, туманит его рассудок и заставляет желать большего. — Ничему вас в Аметистовой цитадели не учат, — привычно говорит Медив, когда поцелуй прекращается. Он явно намекает на то, что целоваться у Кадгара выходит из рук вон плохо, но на этот раз юноша не спешит обижаться, хоть и испытывает крайнее смущение. — А от Вас все ученики сбегают, потому что Вы их в постель тащите? — дерзко парирует юный чародей, своими словами выбив из учителя улыбку. Позволив себе вольность, Кадгар перебирается на вторую половину кровати для большего удобства и уже сам двигается к губам учителя в неумелом поцелуе. Несмотря на отсутствие опыта, он старается подстроиться под движения губ Медива, и у него выходит лучше, чем в первый раз. Тот все еще лежит на спине, поэтому Кадгар чуть нависает сверху, опираясь на кровать согнутым локтем. Руки могущественного мага оплетают ученика в объятиях, пленяющих крепче любых цепей. Куда деть свою свободную руку, Кадгар сперва не знает, но потом несмело перемещает ее на бедро своего мага, тут же краснея еще больше. Благо, на улице сгустилась ночь, а комнату освещает лишь тусклый свет маленького магического шара, служащего аналогом свечи. Кадгар любит своего учителя, но сейчас делает это совсем немного в другом смысле. Медив сорвал его первый поцелуй, и Кадгар более чем доволен этим. Происходящее пьянит его сильнее любого вина, и юноша дает туману в его рассудке захватить его полностью, наплевав на все приличия и устои. Он медленно поглаживает бедро Медива через ткань штанов, спускаясь поцелуями к его шее. О подобном он знает лишь из парочки романов, которые ему удалось прочесть, и из рассказов более старших приятелей о своих похождениях. Сейчас он своими руками ощущает тепло чужого тела — тепло тела самого могущественного мага на земле — и это слишком нереально. — Я же не сплю, господин? — не удерживается юный чародей, оторвавшись от шеи мужчины и сталкиваясь с ним взглядом. Тот выглядит более расслабленным, чем когда Кадгар увидел его в проеме двери библиотеки. Отчаяние во взгляде почти растворяется, и ему здесь не место. Кадгар желает стереть его полностью и вновь возвращается к поцелуям, оставляя один на щеке учителя, затем спускаясь ниже, постепенно расстегивая его обшитую узорами рубашку. — Медив, — поправляет его учитель, шумно выдыхая, когда его ученик спускается поцелуями к его телу. — Господин Медив, — исправляет себя Кадгар, расправляя полы рубашки в стороны и оголяя торс великого мага. — Просто Медив, — беззлобно ухмыляется мужчина, но его ухмылка плавно перерастает в тихий стон, вызванный более активными действиями Кадгара. — Медив, — вновь исправляется юноша.

***

На следующий день Медив сообщает ученику, что они должны явиться в Штормград по зову короля. Кадгар там никогда не был, и поэтому разрывается между желанием остаться в Каражане — в таком родном, с кучей внезапных видений и огромными лестницами — и скорее сорваться с места, чтобы увидеть замок своими глазами. Могущественный маг поднимается с кровати первым, и позволяет юноше нагло валяться в своей кровати. Мороуз деликатно стучится — Кадгар решает, что это он, так как больше некому, — и Медив легкомысленно позволяет ему войти, не дав ученику как-то среагировать. Тот лежит полностью обнаженным, а его бедра прикрывает одно лишь одеяло. За Мороузом в комнату входит Андуин Лотар — когда-то близкий друг Медива, сейчас же первый рыцарь королевства. Никогда еще Кадгару не было настолько стыдно. Даже этой ночью он не смущался так, как сейчас. Он медленно подтягивает одеяло, накрывая им большую часть своего тела, пока Мороуз с Лотаром уставились на него в две пары глаз. Помощник Хранителя гаденько улыбается, будто совершенно не удивлен увиденному, а рыцарь наоборот вопросительно поднимает брови, но вскоре тоже ухмыляется. Медив же выглядит так, будто вполне доволен ситуацией. — Теперь понятно, почему ты задержался здесь дольше остальных, — комментирует Лотар. И пусть в его тоне нет никакого укора, и он явно шутит, Кадгар обижается такому заявлению и начинает оправдываться: — Нет, это не так! Да я вообще… — он теряется, потому что не может найтись в ответе, поэтому ищет помощи у учителя, бросив на него беспомощный, полный мольбы взгляд. — Медив! — Уже просто Медив? — вновь улыбается Мороуз, будто объединившись в дуэте с Лотаром против несчастного чародея. — Зачем ты пришел? — переходит к делу великий маг, видимо, сжалившись над своим учеником. — Король Ллейн зовет тебя в замок по важному делу, — отвечает ему Лотар. — Если ты не занят, конечно. Щеки Кадгара снова вспыхивают. Медив уже предупредил его, что сегодня они направятся в Азерот, видимо, предсказав прибытие Лотара. — Выдвинемся, как только соберемся, — учтиво отвечает Медив, намекая, чтобы гость покинул его комнату. — Я покажу, где Вы можете подождать, — спохватывается Мороуз. — Когда я говорил, что Медив одинок, и тебе стоит присмотреть за ним, я не совсем это имел в виду, — Лотар вновь улыбается, довольный собой, и покидает комнату. — Зачем ты это сделал? — выпаливает Кадгар как только дверь за внезапным гостем закрывается. Он возмущен и совсем немного чувствует себя преданным — его учитель поступил гадко. Вчерашняя ночь прошла великолепно, и юный чародей даже не думал о том, чтобы жалеть, но ему кажется, будто Медив выставил его на посмешище перед своим другом. — Прости, мой мальчик, вдруг оседает Медив, секунду назад, будучи уверенным в себе. Он понимает, что задел своего ученика, и приближается к нему, чтобы в очередной раз искупить вину за свои резкие действия — к прекрасному юноше, все еще лежащему обнаженным на его кровати. — Он теперь думает, что ты оставил меня в замке из-за того, что мы с тобой занимаемся любовью, — Кадгару хочется хлопнуть себя по лбу за синоним человеческой близости, который он подобрал. — Он видел тебя в бою и знает, как ты талантлив для своего возраста. Лучшего ученика у меня быть не может, мальчик мой, — спокойно отвечает Медив. Теперь Кадгар интерпретирует обращение к нему по-другому. Хранитель медленно стягивает с юноши одеяло, которое тот натянул чуть ли не до подбородка. — У меня так давно никого не было. Я забыл, какого это — любить, — оправдывается Медив, одаривая плечи юного чародея нежными поцелуями — он старается быть нежным для Кадгара. Кадгар задумывается над всей ситуацией. Он млеет от поцелуев, и не может продолжать злиться. Сам факт того, что сам великий Медив, о котором слагают легенды, просит у него, Кадгара, прощенье, уже много значит.