***
Это было невыносимо. Просто парадокс. Ему опять на голову свалился чёртов выбор, от которого будет зависеть вся дальнейшая жизнь. Интересно, кто там, в небесной канцелярии так изощренно над ним издевался? Бывают дни, когда все теряет смысл. Кажется, что мир вокруг лишается красок и выцветает, подобно старой колдографии в рамке. Что такое счастье, что такое любовь? И где же их найти? Почему люди вокруг улыбаются, а ты лишь стоишь в недоумении и думаешь о чем-то? Год. Триста шестьдесят пять дней. Восемь тысяч семьсот шестьдесят часов. Все эти дни, минуты, секунды Драко жил однообразной жизни. Поел, сел в кресло, попил чай, уснул. И так было каждый раз. До сегодняшнего дня. В какой институт поступить? Чем заниматься по жизни? Об этом Драко не задумывался, предпочитая вместо тягостной учёбы и скучной работы философствовать у камина. Желая найти ответ простым способом, Драко отправился в семейную библиотеку, надеясь наткнуться на книгу «1000 и 1 профессия на все случаи жизни». «О, а может философом стать?» — подумал Драко, мысленно представляя реакцию родителей. Ну, а что? Рассуждать о жизни, находясь в многовековом роскошном особняке, Драко мог безупречно. — Боюсь, сынок, философия Малфоев мало кому придётся по вкусу, — усмехнулся портрет очередного родственника в библиотеке. Драко и сам не заметил как выразил свою мысль вслух. Седовласый мужчина только лишь улыбчиво смотрел на своего живого родственника и мысленно посмеивался над его душевными терзаниями. Облачённый в дорогую материю, вышитую драгоценными камнями, пожилой мужчина разглядывал Драко из чистого интереса, ведь в одинокой библиотеке с множеством других портретов было так скучно, а хозяева не так часто посещали семейный храм науки. — А вы, собственно, кто? — спросил Драко, разглядывая портрет в ответ. Малфой-младший не помнил этого человека, да и отец с этим портретом его не знакомил. Но то, что это был его родственник, Драко был уверен. — О, какой я невежливый. Прошу прощения, разрешите представиться, — родственник слегка поклонился, а затем с гордо поднятой головой проговорил: — Жан Грэг де Малфуа. — Вы из Франции? Странно, мой отец о Вас ничего не говорил, — задумчиво пробормотал Драко, разглядывая красивого пожилого мужчину. Драко был твёрдо уверен, что его отец в старости будет выглядеть также. Дорогая мантия, расшитая сапфирами и другими камнями, узоры из дорогой серебряной нити, а волосы! Эти прекрасные седые кудряшки, закрученные в королевские локоны. Серьёзный холодный взгляд, тонкие блёклые губы в усмешке и ярко выделяющиеся скулы. Определённо, перед Драко стоял его отец в старости. Только у этого портрета также присутствовали мягкие черты, которые располагали к доверию, а голос звучал скорее добродушно, нежели серьёзно. — Разумеется, Люцик обо мне ни слова не говорил, мальчик мой! Он считает, что я подаю плохой пример, хотя мне кажется, что он элементарно боится конкуренции! Если обо мне узнают, то уже я стану самым виртуозным манипулятором, а он уйдёт на второй план. А кому захочется уступать первенство усопшему родственнику? То-то и оно, — разглагольствовал портрет, активно жестикулируя. Драко на минуту захотелось пообщаться с этим человеком вживую, посмотреть на своего живого родственника, а не довольствоваться творением художника. К слову, Драко был уверен, что художник точно передал нрав Жана Грэга. — А чем Вы так прославились? Чем занимались? — спросил Драко, решив, что поймал удачу за хвост. Спросить совета у родственников (пусть и их портретов), которые прошли тернистый путь в своё время, казалось гениальной идеей. Уж Малфои (хоть и портреты) точно не стали бы вводить в заблуждение своего живого родственника. — О, тут я могу перечислять бесконечно, — самодовольно отметил портрет. А затем продолжил: — Убежденный фальшивомонетчик, государственный изменник, но очень недурной алхимик. А также отравил королевскую любовницу. Что из этого могло меня прославить в большей степени? Стараясь не показывать своего изумления, Драко слегка задумался. Все достижения этого родственничка явно разнились с уголовным кодексом, а Азкабан Драко не собирался посещать. Но, Мерлин видит, что этот маг был просто гениальным и выдающимся, как и все Малфои. Даже его одна только внешность притягивала внимание, а острый ум лишь заставлял восхититься этим потомственным аристократом. — Жан, хвастун с выжженными волосами, перестань байки рассказывать. Сказки магглов и то поправдивее будут. Подумаешь, монетки подделывал, да аристократов травил. Вот Я — истинный манипулятор! — заявил другой портрет. Подлетев к Драко, он стал с прищуром разглядывать живого наследника рода. Этот портрет был слегка экзотической внешности и не имел особо благородных, аристократических черт лица. Перед Драко витал мужчина средних лет, облачённый в ткань довольно посредственного качества. Волосы его были чёрными-чёрными, а кожа была белее мела, но зато пухлые розовые губы контрастировали со светло-серыми глазами. Предок был одет в обычный чёрный плащ, который сидел на родственнике подобно балахону. Драко даже засомневался: «А Малфой ли это?» — У меня волосы от природы так вьются! — возразил Жан Грэг де Малфуа и, поправив изысканный королевский локон, продолжил: — Какой из тебя манипулятор? Я придумывал схемы, сделал много открытий в области ядов, подобно кукловоду, игрался с королевскими особами, и при этом ни разу не попал в Азкабан! А ты, что? Жил за счёт пожилых аристократок! Тьфу, а не Малфой! Малфои — не альфонсы! — Зато ты умер, подавившись креветкой! Позор, Малфои так глупо не умирают! Я альфонс?! Да, эти дамочки сами мне галлеоны давали, а я ж джентльмен и не могу отказывать почтенным женщинам! — воскликнул портрет в ответ. Драко был готов расхохотаться на такое проявление джентльменства, но при этом этот родственник его тоже заинтересовал. «Может, мне тоже обаять какую-нибудь богатенькую старушку и жить за её счёт? Хотя, зачем мне старушка, если у меня есть отец?» — размышлял Драко, параллельно наблюдая перепалку портретов за звание «лучшего манипулятора». — Халявщик ты, а не джентльмен! Глупый и ничтожный халявщик, позор для такой благородной фамилии! Это ж додуматься было надо — скрывать своё имущество, чтобы не платить налоги, и притворяться бедным ради имиджа и жалостливых дамочек! — Ну, значит не глупый, раз додумался! — безапелляционно заявил темноволосый портрет. — Как раз глупый, раз только до этого додумался! И, более того, ты хам и даже перед живым родственником не представился, — поставил точку в споре Жан. Портрет взмахнул своими темными волосами и, оценивающе посмотрев на Драко, сделал вывод: — М-да, совсем порода испортилась. Худой, как глист, глазёнки большие, но с таким жалким взглядом… А волосы! Это же ужас! Где длинная малфоевская шевелюра?! — Порода у мифических тварей, а я — единственный наследник одного из самых богатых и чистокровных родов, и если Вы не видите между этим разницы, то это я как раз должен сомневаться в Вашей «малфоевности», — огрызнулся Драко в ответ. Как же его раздражала критика по поводу его внешности! Да, не Аполлон, но и не Уизли же, в конце концов. То отец порой начинал причитать по поводу его слегка угловатой и тощей фигуры, то мать решила, что несчастный Драко прихворал и просила эльфов накладывать двойную порцию. А теперь наглый портрет ещё его оскорблял, хотя сам выглядел отнюдь не по-королевски. Жан Грэг де Малфуа смотрел на родственника с откровенным изумлением, а темноволосый портрет с презрением. Прищурив взгляд, темноволосый мужчина стал откровенно разглядывать Драко. Спокойная мимика черноволосого мужчины сменилась оскалом, который, казалось, выворачивал Драко наизнанку, что вывело живого наследника из калеи. — Молодой Малфой, а зачем Вы пожаловали? Если хотите что-то почитать, то читайте вслух, а то с этими кусками картона так скучно. Желательно, прочтите что-нибудь поэтическое, чтобы душу растрясло, — попросил Жан. Драко уже хотел напомнить, что Жан тоже являлся куском картона, как он выразился, но ссориться с родственниками (пусть и портретами) вновь Драко не хотелось. Достаточно того, что он был не в ладах с родителями и, походу, серьёзно задел портрет, который так и не представился. — Я… мне просто нужно определиться с профессией… и я решил, что в библиотеке что-то должно быть. Вы не знаете, есть ли тут книги, которые помогут мне определиться? — пробормотал Драко, чувствуя себя никчёмным перед таким амбициозным и целеустремлённым портретом. Теперь он осознал всю степень своего жалкого существования и, к своему изумлению, немного, совсем чуточку начал понимать отца. — Не знать содержимое собственной библиотеки… Далеко пойдёшь, наследничек, — искривился портрет темноволосого мужчины. Драко знал, что он был далёк от идеального представителя собственного рода и в то время, как та же Грейнджер и мечтать не могла о такой библиотеке, Малфой не посещал свой храм науки по собственному желанию. Но отчего-то слова этого портрета немного кольнули Драко, может, по той простой причине, что это было правдой? Драко всегда кичился своим происхождением, но не всегда соответствовал названному статусу… Да, юный Малфой прекрасно разбирался в живописи, умел ездить верхом, превосходно играл на рояле, мог цитировать Бродского и читал Мураками в оригинале, а мучители, именуемые гувернантками, изо всех сил вкладывали крупицы знаний в голову юному наследнику, но вот только Драко всегда казалось, что этого мало. Драко не читал рукописи своих предков, не интересовался историей рода, а в библиотеке бывал только в самых крайних случаях. Его манера общения не всегда была полна красочных эпитетов, а, напротив, часто содержала в себе тонны сарказма и желчи. И что уж греха таить, волшебником он был не самым не сильным, а умением вертеть судьбами людей и извлекать из ситуаций выгоды не отличался. И когда Драко осознавал, что он образованнее многих своих сверстников, у него в голове была только одна мысль: «А надо ли мне это?». Тот же Поттер, наверное, был твёрдо уверен, что Мураками — это блюдо, подаваемое в «Дырявом котле», а аччелерандо — просто красивое замудрёное слово, но никто его не осуждал за незнание, а некая ограниченность ему явно жить не мешала. Какая разница, что Драко любил итальянские арии и предпочитал театр, если его жизнь не складывалась, а его вкусы никому не были интересны? — Зачем тебе вообще профессия? — откуда ни возьмись раздался мужской голос. Обернувшись, Драко заметил ещё одного портрета. Мужчина с длинной седой бородой, закрепленной в хвост, смотрел на наследника рода сквозь свой монокль. Драко уже хотел было ответить: «Отец заставил», но осознав, как это глупо звучало, решил тактично промолчать. — Ваш покорный слуга, Амбруаз Малфой, может тебе помочь, юный Малфой, — тем временем представился портрет. — Каким образом? — Наставить на путь истинный. Вот скажи, зачем тебе профессия? Что она даёт? Надо жить в своё удовольствие! Малфои расселены по всему свету и ты можешь, не потратив и сикля, путешествовать по миру, останавливаясь у своих родственников. Я, к примеру, за всю свою жизнь ни разу и кошелька-то не заводил, ибо родственники постоянно платили за меня, проявляя гостеприимство. Как всё-таки хорошо иметь такую длинную родословную, — сказал портрет, самодовольно улыбаясь. Драко на минуту задумался. Травить королевских особ. Соблазнять богатых старух. Жить за счёт родни. Это были их решения, их жизни, а не Драко. Драко претила сама мысль об отравлении после случая с Роном Уизли и медовухой и, как бы Драко его терпеть не мог, но травить нищеброда он не хотел, а убивать и вовсе. Представив старуху с кучей морщин и складками живота, Драко скривился, а представив рядом с такой женщиной себя, его чуть не вырвало. А сам Драко давно жил за деньги отца и не чувствовал при этом дискомфорта, но, представив на месте отца какую-нибудь троюродную прабабку, он скривился от отвращения к самому себе. Все эти советы и достижения родни ему были чужды и, по меньшей мере, неприятны. Драко восхищался умом Жана, актерскому мастерству не представившегося портрета (всё-таки нищего изображал и любовь к пожилым дамам), изворотливостью и наглостью Амбруаза, но сам Драко не хотел бы и подобного для себя. Что-то подсказывало ему, что так неправильно. И не для него. — Потому что ты проиграл всё наследство магглам, это же просто невероятно! Просадить всё состояние магглам! К счастью, Николас потом отыграл это наследство, — воскликнул Жан. — Кто такой Николас? — спросил Драко, продолжая окунаться в биографии своих предков. — Это я, — подал голос портрет, расположенный в самом дальнем углу библиотеки. На удивление Драко, это был самый молодой портрет Малфоев, который он встречал когда-либо. У Николаса была обычная, ничем непримечательная внешность, но назвать его уродом было просто невозможно. Русые волосы, собранные в хвост, обычные карие глаза, толстоватые брови и средние губы — ничего примечательного. Но зато одежда была бесподобна, словно на портрете был изображен король кутюрье, повелитель моды. Изысканная красная ткань мантии с зеленой рубашкой гармонировали и не вызывали диссонанс, и, не имея в одеянии драгоценных камней, все равно создавалось ощущение роскоши и безмерного богатства. — Я превосходный картёжник и, когда мой отец завещал все своё состояние моей мачехе, оставив меня и без сикля в кармане, я пошёл на ярмарку. Сначала я дурил волшебников в этих ярмарочных играх, изображал предсказателя, порой изготавливал подпольный алкоголь. Но однажды, получив вместо галлеонов за розыгрыш Феликс Фелицис, я отправился в маггловский мир, чтобы обобрать недалёких людишек. Вышло всё идеально и я получил в качестве выигрыша много драгоценностей, которые потом обменял на галлеоны. Но карты меня заинтересовали и я решил научиться играть в покер на уровне профи, при этом не забывая скупать зелье удачи у ведьм. И, когда я узнал, что этот остолоп, — Николас указал на Амбруаза, — проиграл всё малфоевское состояние, я решил попытаться вернуть утраченное положение. Ты, дорогой, просто не представляешь какие деньги стояли на кону! Правда, многие родственники обозлились, когда об этом узнали, и поэтому некто — до сих пор не знаю имени этой твари — убил меня, закопав в саду поместья в России. — А как Малфоев в Россию то занесло? — О, юный наследник, куда только нас не заносило! Но скажу тебе я только одно: «Ты никто, пока о тебе не заговорят». Ты можешь быть самым честным чиновником или талантливым художником, но имя — вот, что делает тебе достойную жизнь. Уличный музыкант может быть асом в своём деле, но расфуфыренный оперный певец со связями всегда наберёт большую аудиторию. Вот Жан прославился плохими — хоть и грандиозными — достижениями и о нём написано во многих исторических книгах, а я же всю жизнь старался выживать и обо мне никто не вспомнит. Я хоть и всего лишь портрет, но тоже кое-что понимаю, — завершил свой монолог Николас. Драко задумался. О нем говорили… Но нравилось ли ему то, что о нём твердили? Едва ли. Слизеринский принц. Трус. Пожиратель. Тень своего отца. Верная собачка Волдеморта. Он известен, но нужна ли ему была такая слава? — Глупые вы все, только об одном и думаете, — этот голос Драко бы узнал из тысячи. Дед, которого Драко едва ли помнил, обладал воистину тягучим, бархатным голосом и его образ всегда был заложен в голове Драко. Абраксас Малфой смотрел на своего внука и усмехался, но усмешка была доброй, а его мимика располагала к задушевным беседам. — Что случилось, Драко? Только не говори, что тебя опять поставили перед выбором, это уже даже не смешно. Кто теперь на очереди? Старая добрая Миневра? При упоминании директора Хогвартса Драко стало тошно. Весь год он выстраивал хрупкую стену, которая отделяла его от реальности, которая закрывала его от сумасшедшего мира Британии, но теперь Абраксас одной фразой разрушил хрупкий фундамент, и Драко невольно приходилось трезво оценивать вещи. Ему почти девятнадцать. У него нет интересов. Нет друзей. Нет девушки. А ещё он был заперт в поместье, которое подобно золотой клетке. — Нет, я понял, что киллер из меня никакой, — выдавил из себя Драко, стараясь быть спокойным. Это всё в прошлом. А впереди будущее, которое нужно было начать строить и, начинать нужно было с института. — Зато шкафы можешь чинить, — не остался в долгу Абраксас. Он не хотел расстраивать внука, а все его фразы говорились настолько в шутливом тоне, что Драко немного улыбнулся. — Сомневаюсь, что теперь кто-нибудь захочет хранить Исчезательный шкаф, хотя, не спорю, опыт был бесценным. — Я не буду рассказывать тебе, кем я стал и какую профессию тебе стоит выбрать. Во-первых: потому что ты это знаешь, а, во-вторых: это не главное. Ты можешь сколько угодно жаловаться на свою судьбу, находясь в королевском особняке, ты можешь определяться с профессией до конца своих дней, ругая министерство и нынешнюю политику, перечить своим родителям, виня их во всём, но может нужно начать принимать мир таким, какой он есть? Перестать жаловаться и начать действовать? Пора взрослеть, золотой мальчик! Мир не завоевать мелкими интригами, свита не заменит тебе друзей, а сердце женщины не заполучить, если твоё собственное спрятано за семью замками. Самое время менять взгляды на некоторые вещи и становиться мудрее! Впереди лучшие дни! Будь молодым парнем, который даст дельный совет и всегда найдёт компромисс, тем, кому можно доверить управление семейным бизнесом и воспитание наследников. В конце концов, чем ты хуже других? Драко смотрел на портрет. Слова Абраксаса в полной мере смогли поразить его. Да, Драко Малфой — не Гарри Поттер, но может в этом и заключалось его преимущество? Драко почувствовал всем телом, как стена отчуждения от реальности с треском рухнула, обнажая истинный мир, в котором он был просто обязан найти место. Пусть в Лондоне ему были закрыты все двери, но ведь остальной мир никуда не делся? Сидеть в тёплом особняке удобно, но пришло время покинуть зону комфорта. Только вот нужно ли это Драко? — Я не хуже, но знаете, что самое интересное? Я не хочу. Не хочу управлять семейным бизнесом и тем более жениться. Зачем мне жена? У меня полно домовиков, которые смогут выполнить любой каприз. А быть использованным в качестве бездонного кошелька я не намерен. Я, конечно, не идеальный, не Герой как Гарри Поттер, не обладаю такой изворотливостью как отец, но и манипулировать собой я больше не позволю. Семейный бизнес? Зачем? Чтобы меня опять постоянно сравнивали с отцом, который профи в этом деле? Разумеется, титул «Мистер Безупречность» мне не светит. Можно было бы ограничиться «Самые блестящие волосы» или номером пять списка самых богатых наследников. Людям ведь подавай определенную картинку (+ скандальные колдографии, чтобы было, что обсудить) и цифры (сколько лет, какой вес/рост, размер счёта в Гринготсе). Какая кому разница, чего я желаю, и какие у меня приоритеты, если всё равно все решат по-своему? И профессию я выбирать не хочу, потому что я нигде не вижу себя, а довольствовать выбором отца я не собираюсь, — сбивчиво второпях проговорил Драко, порой теряя свою мысль и прерываясь в ненужных местах. Но Абраксас всё равно понял внука. — Ты не можешь себя найти или не хочешь? Пройдись по улице, почитай книги, авось что-нибудь, да найдешь. И ты серьёзно считаешь, что жена нужна только лишь для плотских утех? — Жена нужна для продолжения рода, а для остального есть домовики. А по улице я, пожалуй, пройдусь, — отчеканил Драко и, поклонившись портретам, пошёл в сторону двери. Суматоха с усопшими родственниками его порядком вымотала. Пусть он и не был гением, но идти на поводу у родителей он не хотел. Пусть ему самому надоел камин, пусть интерьер мэнора ему уже приелся и хотелось сменить обстановку, но Драко Малфой не хотел размениваться на что попало. Он выберет идеальный вариант для себя. — Драко, подожди. Скажи, а отец с тобой об этом разговаривал? — спокойно спросил Абраксас. — Каждый день ругались, — ответил Драко, не понимая, куда клонил дедушка. — Я не про институт, а про женщин. Он говорил с тобой об этом? — Нет, конечно. Тогда, знаете ли, не до разговоров по душам было, а сейчас всё это попросту не имеет смысла. Вы не подумайте, девушка у меня была и она мне очень нравилась, но после последних событий мне просто вообще ничего не хочется. — Ты даже не представляешь, как мне порой хочется треснуть твоего отца и лопатой скинуть с него корону, которая, наверное, уже и в дверь не помещается, — выплюнул Абраксас напоследок. Портреты ещё долгое время устраивали состязание за звание «малфоевстого Малфоя» и перекрикивали друг друга, апеллируя фактами из жизни.***
Косой переулок. В детстве Драко очень любил это место, которое казалось сказкой. Гуляя по улице, можно было попросить у родителей игрушки, одежду, спортивную метлу и не получать при этом отказа. И каждый раз, когда они с семьей выходили гулять, Драко обдумывал, что на этот раз попросить у родителей, и в каком кафе они смогут посидеть. Но теперь это место не вызывало того трепета, а, напротив, хотелось сбежать обратно в мэнор и снова, закутавшись в плед, смотреть на камин в ожидании грозы. Драко поймал себя на мысли. Ему было стыдно. Левое предплечье начало чесаться, а ноги постоянно подкашивались, когда кто-то смотрел на него. Было невыносимо. Память вновь и вновь подбрасывала события из прошлого, а хмурящиеся вокруг люди сбивали с толку. Драко понимал, что история не терпит сослагательного наклонения, и что прошлое невозможно было уже изменить, но лучше от этого факта не становилось. Он чувствовал себя чужим на этой улице. Найдя книжный магазин, Драко решил туда заглянуть. Помещение само по себе было небольшим, но при этом было наполнено уютом. Маленькие декоративные игрушки в виде пергаментов, разнообразная канцелярия, множество книг, тематический дизайн под старину — всё привлекало внимание. Проходя мимо стеллажей, Драко заглядывал в каждый отсек, надеясь найти что-то стоящее. Стойку с женскими романами современных писателей Драко обошёл сразу, чувствуя небольшую брезгливость к такой литературе. Пройдя школьное отделение, Драко наткнулся на стенд с книгами про зельеварение. Малфой задумался. «Может зельеварением заняться?» — посетила его мысль. Он всегда с уважением относился к этому предмету в школе, а сам принцип зельеварения точно подходил под нрав Драко Малфоя. Зельеварение требовало точности, скрупулёзности и аккуратности, и поэтому именно эта дисциплина лучше всего у него получалась. Но Драко одумался быстро. Зельеварение — дело хорошее, но вряд ли он сможет что-то достичь в этой области. Снейпа он переплюнуть не сможет, а быть посредственным зельеваром в какой-нибудь лавке ему не хотелось. Хотелось чего-то интересного, необычного и неизведанного. Пройдя уже детские отделы со сказками и принадлежностями для рисования, Драко увидел отдел травологии и зоологии. «Носиться с животными, как Хагрид? Или разговаривать с растениями, как профессор Стебль?» — усмехнулся Малфой и пошёл дальше. Пособия для учителей и книги для родителей Малфой обошёл быстрее, чем романы, вспомнив, как мама в детстве, начитавшись этих пыточных книжек, терроризировала единственного сына. Драко до сих пор с содроганием вспоминал, как мать решила вылечить банальный насморк с помощью мандрагор. Бедный маленький Драко настолько испугался крикливых растений, что с испугу выпил все невкусные зелья из родовой аптечки, которая была очень большая, и в итоге сильно отравился. Но зато после того случая он больше никогда не снимал колющуюся шапку на улице. Дойдя до отдела новинок, Драко заметил толстый фолиат в кожаном переплёте. Взяв интересующую книгу в руки, Драко ощупал её. Книга выглядела роскошно и была сделана под старину, но, несмотря на оформление фолиата, Драко был уверен, что книга была современного издания. К сожалению, на обложке не было ничего написано и Драко пришлось открыть её. Драко был готов плясать, это была последняя часть философской трилогии его любимого писателя, книги которого выпускались в ограниченном количестве. Драко уже даже пообещал себе пойти в склеп и прочитать молитву Абраксасу Малфою, а затем поблагодарить его портрет за совет — выйти на улицу. — Отличный выбор, молодой человек, — сказала молоденькая продавщица. — Естественно, — буркнул Малфой в ответ и пошёл на кассу. Хитрая продавщица, увидев хорошо одетого клиента, решила пройти за ним, дабы выслужиться и получить бонус от хозяина. — Хотите что-то ещё? Учтите, это трилогия, а значит есть ещё другие части, — вещала девушка, которая начала раздражать Малфоя. Она его за идиота держала? — Я знаю, что такое трилогия и примите у меня деньги. Сколько она стоит? — пробубнил Малфой, настроение которого начало падать от каждой реплики этой дамы. «Продолжай, продолжай! Когда ты говоришь, я себя таким умным чувствую…» — самодовольно размышлял Драко. — Может, что-то ещё? У нас появились замечательные романы. Вот, к примеру, последняя работа Элирик Смит, — продавщица показала Драко книгу в ярко красном переплёте с лиловой иллюстрацией. — Позор — называть романы Элирик Смит романами, — пробормотал Драко так, чтобы девушка не услышала. — У неё такие необычные истории, — начала расхваливать этого автора продавщица. — У неё псевдоним Смит. Она уже априори не может быть необычной. И вообще, девушка, я похож на того, кого интересуют романы? Я как бы философскую трилогию купить собираюсь, — скучающе сказал Малфой. Продавщица засуетилась и с обиженным видом записывала в учётный журнал записи о покупке. — Она пишет не хуже этого философа или кто он там, — возразила девушка. — Что?! Да, как можно сравнивать ириску с громадным тортом?! Философская трилогия с неоднозначным смыслом, разнообразными мотивами и божественным слогом не может даже и в сравнении стоять с этой ошибкой типографии! В ней нет ни положительных, ни отрицательных героев, а сама книга заставляет задуматься о главных проблемах общества, которые люди попросту не могут высказать вслух, — возмутился Драко на такое отвратительное сравнение. Продавщица скептически отнеслась к речи Малфоя, но ничего на это не ответила. Малфой уже устал держать мешок с галлеонами, но девушка писала с такой скоростью, будто боялась допустить грамматическую ошибку в слове «книга». Дверь магазина распахнула, о чём свидетельствовал звенящий колокольчик у двери. В магазин вошёл Гарри Поттер. «А я ещё думал, что хуже уже быть не может…» — скривился Малфой при виде национального героя. Впрочем, национальный герой не сразу заметил юношу со светлыми волосами, которые резко контрастировали с черным плащом. — О, Джульетт, рад тебя вновь встретить. Как дела? — спросил Гарри у продавщицы, совершенно не реагируя на Малфоя. Джульетт выронила из рук перо и смотрела на Поттера, как на божество, которое решило посетить этот серый мир. Малфой лишь тихонько застонал, понимая, что из магазина он уйдёт не скоро. — П-п-прекрасно, мистер Поттер. Вам чему-нибудь помочь? — заискивающе пролепетала продавщица, которая уже и забыла о Драко. Малфой, всё ещё надеясь получить книгу, стоял и упорно глядел на разворачивающуюся сцену. — Мне бы подарок для будущей тёще. Что-нибудь интересное, но при этом неброское. Она, знаете ли, скромная и не любит «пестрящих» подарков. Думаю, книга подойдёт. — А какая она? Что предпочитает? — О, она очень разносторонняя. Умная, образованная, любит читать что-нибудь лёгкое, но при этом интересное, — объяснялся Поттер. Продавщица с сияющим видом слушала национального героя. «Неужели Поттер, наконец, кинул Уизлей и нашёл нормальную семью…» — пронеслось в голове Драко. — Иными словами, миссис Уизли — многогранная личность, — заключил Гарри, заставив Драко чертыхнуться. — Я знаю, что Вам нужно! Раз Ваша тёща — пусть и будущая — умная и любит книги, то, уверена, она заинтересуется последней частью философской трилогии, — заявила Джульетт. Лицо её светилось торжеством, глаза ярко блестели, от неё словно исходило сияние, ведь она смогла угодить самому Гарри Поттеру! — Минуточку! — воскликнул Малфой, который просто не мог стоять в стороне от такого хамства. — О, Малфой, давно не виделись. Рад тебя видеть, — произнёс Гарри улыбчиво и вполне дружелюбно. Драко этот порыв не оценил. — Увы, не могу похвастаться тем же, — произнёс он в ответ, недоуменно поглядывая на продавщицу. — И всё же эту книгу уже присмотрел я, так что ты немного припозднился, герой, — выплюнул Драко. — Вы, мистер, ещё не оплатили покупку, поэтому эта книга такая же ваша, как и мистера Поттера, — блеснула своими знаниями Джульетт. — Ну, Поттер, — переключился Драко на героя, — зачем миссис Уизли такая книга? Не позорь великого писателя. — Прошу заметить, молодой человек, что уважаемая миссис Уизли и мистер Поттер как раз могут оценить такой шедевр по достоинству. Ведь эта книга имеет неоднозначный смысл. В ней нет ни положительных, ни отрицательных героев, а содержание заставляет задуматься об общественных проблемах, которые люди попросту бояться произнести вслух, — продолжал выслуживаться продавщица. — Не, это сейчас шутка такая? — ошарашенно произнёс Драко, слова которого нагло украли, чтобы покорить Поттера. — Я, пожалуй, возьму эту книгу. Вы так красиво её описываете, сразу видно, что вы опытный продавец, — похвалил Поттер и без того красную девушку. Малфой же побледнел от злости и захлёстывающей обиды. Поттеру ведь даже не нужна была эта чёртова книга, тем более для Уизли! А он все равно её купил, зная, что Драко она нравилась! — Кстати, вам, мистер Поттер, и вашим друзьям скидка двадцать процентов, так что советую приобрести что-то ещё, — вещала продавщица, довольная тем, что выкрутилась за счет познаний Драко. — Отлично. Малфой, хочешь что-нибудь приобрести со скидкой? — спросил Гарри. Чувство какой-то несправедливости посетило героя и он решил восстановить хотя бы часть справедливости. Но на заманчивое предложение Драко рассвирепел ещё больше, его стала бить мелкая дрожь. Судорожно сжав руки, Драко с трудом проговорил, словно боясь сорваться: — Я знаю, за мой длинный язык меня когда-нибудь убьют, но пока я еще тут, так что пошёл-ка ты в длительное эротическое путешествие, Поттер! Малфой круто развернулся и направился к двери, желая оказаться в теплом и уютном мэноре, а не шататься по переулку, где любое твоё желание будет перекрыто гриффиндорским словцом. — Корону сними, иначе кто-нибудь сам вышибет, — воскликнул Гарри в ответ, но Малфой даже ухом не повёл. «У меня вовсе нет мании величия и звездной болезни, просто тяжело быть скромным, когда я здесь самый лучший и единственный, кто понимает всю ситуацию» — без тени сомнения подумал Драко, гуляя по аллеи. Ощущение вопиющего безобразия не покидало его и хотелось, как минимум, разнести весь красный факультет к Годрику в могилу. Это ведь он понимал весь философский подтекст книги, это он, Драко, понимал, как автор ловко апеллировал историческими фактами, а теперь такая желанная книга будет валяться на грязной кухне Молли Уизли и пачкаться в жирном масле. От одной только мысли, что это чудное произведение не сможет быть оценено, Драко передёрнуло. И самое раздражающим было то, что его, самого умного, использовала наглая продавщица! — Малфой, стой, — крикнул Поттер, догнав его. Драко раздражённо замер на месте. — Держи книгу, думаю, так будет честнее, — прерывисто сказал Гарри. Чувство природной вредности не давало Малфою принять желанный подарок. — Оставь себе, мне подачки не нужны. — Только вот не надо свою мнимую гордость проявлять. Держи. — Мне от тебя ничего не нужно, а своё милосердие можешь другому продемонстрировать. Думаю, Уизли от счастья в обморок грохнется, узнав, что ты по ошибке принял её за интеллектуальную особу. — Не хами, я же по-человечески с тобой говорю. — А я по-человечески тебя посылаю, но, увы, никакого результата. — Ну, как хочешь. Только потом не говори, что «Проклятый Потти» во всём виноват. Отчего-то эта реплика задела Драко так, что о желанной книге он и думать забыл. Вначале у него промелькнула мысль — ответить на благородный порыв героя и забрать желанную вещь, но сама идея о том, что он снова будет должен Поттеру, словно отрезвила его. — Ну, конечно, ты не виноват. Виновата система. По сути, ничего не изменилось с тех времён. Коррупция процветает, дискриминация набрала обороты, а к власти продолжают лезть идиоты. А этот случай в магазине только помог мне убедиться. Мне кажется даже, что эта продавщица у ребёнка бы книгу отобрала лишь бы тебе угодить. — Ты ничего не понимаешь, — ответил Поттер. — И что же ты подразумеваешь под «ничего»? Только не говори, что коррупции нет, дискриминацию побороли тяжёлые времена, идиотов в нашей стране не существует, а у власти стоят профи своего дела, которых хлебом не корми, да дай помочь несчастным. Посмотрев на лицо Гарри, Малфой был готов расхохотаться. Он действительно так думал. — А, что тогда происходит? — Тебе действительно интересно? Ну, ладно, так уж и быть просвещу. Чтобы ты понял, возьму простой пример: моего отца не посадили в Азкабан. Ладно мы с матерью, мы толком ничего не делали, да и ты со своими показаниями помог. Но отец служил ему верой и правдой и дел творил достаточно, и никто не выступал за его защиту. Конечно, я очень рад, что не пришлось писать письма в Азкабан, но сам факт. А знаешь почему его освободили? — Главные свидетели были убиты, а остальные не могли твёрдо быть уверенными… — Глупости. Даже если нет свидетелей, могли бы Вертисариум применить или Омут памяти, но до этого не дошло. Весь суд был чистой постановкой. Кингсли было не выгодно сажать моего отца, потому наша семья до безумия богата. И вместо холодной отвратительной камеры с помойной едой, мой отец, оплатив реставрацию всех пострадавших сооружений и выплатив моральную компенсацию многим семьям, живёт в теплом мэноре. Чем не коррупция? — Это всего лишь слова. — А я и не собираюсь предоставлять факты, мне это не выгодно. Я за справедливость не борюсь, предпочитаю быть конформистом. Дискриминация сейчас есть, только теперь по отношению к чистокровным и это я уже молчу про несчастный факультет Слизерин, которого называют «тёмным». Якобы быть нищим магглорожденным — это модно и удобно. Только вот знаешь в чем суть? Не важно, какая мантия надета на маге, если он сам по себе ширпотреб. А про власть… Знаешь, менять нужно не лица, а саму систему. Всё, что было раньше осталось, только посты сменились. А если ты этого не понимаешь Поттер, то дорога тебе на обложку «Пророка». — Как интересно возмущаться властью, но при этом ничего не делать. Я хотя бы в Академию авроров поступил, а потом и главой аврората стану. А ты чем занимаешься? — Хм, если станешь главой аврората, то автоматом подтвердишь мои слова. Впрочем, меня это не касается, я не из тех, кто будет рвать на себе кожу лишь бы восстановить справедливость. Легче приспособиться, — заключил Малфой и, развернувшись, направился дальше, оставив озадаченного Поттера. Прямой вопрос героя о деятельности Драко проигнорировал, не желая опускаться в глазах Поттера. Драко и про отца говорить не собирался, но соблазн — разрушить розовые иллюзии героя был слишком велик. Драко понимал, что он сказал много лишнего, но это настолько засело у него внутри, что выплеснуть всё это на Поттера казалось хорошей идеей. И действительно, Малфой почувствовал, как стало легче дышать, и разум стал более ясным. — Малфой, а что насчет книги? Возьмёшь? — крикнул Поттер, когда пришёл в себя. — Сожалею, но я слишком занятой человек, чтобы лелеять твои скрытые комплексы героя, — ответил Драко, чувствуя, как его самооценка повысилась. Он был очень доволен собой, ведь он смог устоять перед соблазном и, более того, растоптать утверждения Поттера с помощью аргументации своего мнения. Оставалось только определиться с профессией и помириться с родителями и не известно, что из этого труднее всего.***
Домой идти не хотелось. Несмотря на случай в книжном магазине, Драко осознал, что дома ему делать было попросту нечего. Родители были на взводе и покоя точно бы не дали, а снова ссориться явно не было желания. — Эй, Малфой, подь сюды, — окликнули Драко. Малфой замер на месте, не понимая, откуда исходил шум. — Эй, гоняют лошадей, — буркнул Драко на хамское обращение и, стараясь не реагировать, пошёл дальше. — Походу, он стесняется. Ты не бойся, не будем мы твоё личико марать. — Ну, насчет этого не будь так уверен, Дин, — усмехнулся кто-то. Сквозь темноту Драко узнал несколько силуэтов. Одного парня он узнал точно, это был Дин Томас, а остальные, судя по всему, были его дружками. — Малфой, а мне вот интересно: ты до сих пор голых девчонок только на обложке «Ведьмополитена» видел? Смотри, чтобы мамочка журнальчик под матрасом не обнаружила, а то неудобно выйдет, — усмехнулся один. — А ты с какой целью интересуешься? Неужто счастье решил попытать? — ответил Драко. — С тобой?! Да, ни в жизнь! Просто жалко тебя порой. Тебе, наверное, крепче чая ничего пить нельзя. — Это ещё не самое страшное, а мне вот другое интересно: ты всегда будешь вещи с длинным рукавом носить? Стыд не мучает? — проговорил Дин Томас. — Знаешь, Томас, я свою метку могу длинным рукавом прикрыть, могу вообще имя сменить и переехать, но вот ты своё скудоумие и ограниченность никак не скроешь. Чувствуешь разницу? — ответил Драко, чувствуя уверенность. Парни переглянулись между собой и стали подходить к Драко, почесывая кулаки. Несмотря на дождливую свежесть, Малфой уловил нотки алкоголя, исходящие от этой компании. — Малфой, я не понял, ты чего зубоскалишь? Или у тебя запасная челюсть появилась? Все засмеялись, а Драко, прикинув в уме массу этих горилл, начал продумывать пути отступления. Приходить домой в побоях не хотелось. — Отстаньте от него! — услышал Драко знакомый голос. К переулку подошёл Забини. — Ты чего сюда пришёл? Тоже зубы подправить захотел? — Просто интересно стало. Где я еще увижу дураков в таком количестве, — произнёс Забини в ответ. Драко был в замешательстве. С Блейзом он никогда особо не общался, они просто делили вместе комнату. Они иногда разговаривали, помогали друг другу с уроками, но друзьями их не назовёшь даже с натяжкой. Малфой всё время общался с теми, кто был ниже его по статусу, чтобы на их фоне выглядеть небожителем (исключением была только Панси), а Блейз не стремился к компании Драко, предпочитая одиночество. Забини вообще всегда был спокойным и скрытым человеком, а факультет интересовал его в последнюю очередь. Поэтому Драко никак не мог понять, почему Забини вдруг решил ему помочь. — Нарываешься? — Нет, ну что вы… Это вы, господа, ориентиры попутали. Знаете, что это? — вещал Забини с уверенным видом, а затем протянул предмет прямоугольной формы, — Это заклинатель. С помощью этой вещицы моя матушка избавляется от своих мужей так, что даже министерству нечего ей предъявить. Хотите опробовать? Парни все побледнели и с испуганным видом попятились назад. Дин Томас подгонял своих дружком с возгласами и причитаниями, а Драко Малфой стоял на месте, не понимая, что только что произошло. — Заклинатель? Никогда о таком не слышал…. — пробормотал Драко. Забини лишь широко улыбнулся и сказал: — М-да, а я был о тебе лучшего мнения, Малфой. Это обычный маггловский телефон. — То есть ты. их., а они… О, Мерлин! Стоп, а если бы они знали про телефон? — Тогда что-нибудь другое бы придумал. Я просто достал самую необычную вещицу из кармана, чтобы припугнуть этих идиотов. — Ну ты и… — Слизеринец? — Нет, зараза хитромудрая. Чёрт, это же так просто! Просто маггловская вещица, которую ты выдал за тёмный артефакт. — Только не надо мои достоинства обращать в недостатки. По-другому они бы не ушли, а лицезреть мордобой — не самое лучшее времяпровождение. — А зачем ты вообще полез? — Помощь ближнему? Особенности характера? От скуки? Выбирай тот вариант, который нравится больше всего. — Я серьёзно… Зачем? Мы с тобой не всегда ладили и… — Меня просто раздражают эти нищие, которые мнят из себя королей. И поверь, Малфой, ты здесь вообще не причем. Они недавно назвали меня глупой змеей! Ты понимаешь? Меня назвали глупым! А я, в отличии от них, учусь на финансовом и такие числа в голове могу считать, что тем и не снилось. — Ну зато, поглядев на них, можно только порадоваться за себя, — философски заключил Малфой. Неожиданно для себя Малфой понял, что Забини… нормальный. Из мести выставил этих парней идиотами, которые приняли изобретение магглов за страшный артефакт. И все из-за брошенной фразы. — Это точно! А как они по-дурацки хихикали? Я чуть сам над их хихиканьем не засмеялся. — А как ты хотел? С такими зубами смеяться противопоказано для жизни окружающих. — Ну, я бы и не прочь умереть от смеха, — заключил Забини. Пару минут они стояли, не зная, что сказать друг другу. — Может, пройдемся? Ты вообще куда? В мэнор? — Нет, только не в мэнор. Пошли прямо, — сказал Драко. Забини лишь пожал плечами, но расспрашивать уж точно не стал. Наверное, именно поэтому у него редко случались конфликты с другими волшебниками. — Ты на финансовом? — решил Драко разрядить обстановку. — Да, всяко лучше, чем здешним толерастам поклоняться. — То есть ты… — Я в Италии учусь. Поверь, здесь ловить нечего, особенно тебе. Без обид. А ты как? Я про вашу семью давно не слышал. — Скажу так: мы ушли в подполье. Газет не читаем, дабы не разочаровываться в правительстве, и сами никуда не суемся. Родители ждут истечения срока, чтобы переехать, а мне все равно. — То есть как? — Все надоело. Ничего не хочу. Даже не знаю, как это объяснить. Вот все к чему-то стремятся, а меня настолько уже все достало, что нет сил даже с софы встать. — Может, нужно развеяться? Я, конечно, далеко не психолог, но я уверен, что тебе нужно просто сменить обстановку. Все эти потрясения здорово на тебя повлияли. По тебе скоро можно будет колдомедицину изучать. Пока ты будешь лицезреть весь этот бардак, ничего не изменится. Забини озвучил то, что сегодня многие ему говорили. Может, он и был прав, нужно всего лишь покинуть Англию на время, чтобы разобраться в себе и своих желаниях. — А как остальные? — Панси записалась на колдомедицинские курсы, что-то связанное с уходом лица и так далее. Гринграсс пошла в переводчики, до сих пор не понимаю зачем. Гойл решил заняться бизнесом и женился и не смотри на меня так, сам до сих пор в шоке. Свадьба была в узком семейном кругу и никого не пригласили толком. Жена у него та ещё стерва, даже Амбридж отдыхает. Поттер и Уизли в Академии аврората, некоторые говорят, что их без экзаменов приняли, что естественно. Лонгботтом увлекся травологией, а Грейнджер метет в министры магии и да я тоже в шоке. — Грейнджер министр… Значит точно валить отсюда надо. — Так все слизеринцы сказали, — усмехнулся Забини. — Панси мне писала. — Она за тебя волнуется, все уши мне прожужжала про тебя. Малфой, я тебя поучать не собираюсь, уверен, что за меня это уже несколько раз сделали, но скажу одно: жизнь она ведь одна, понимаешь? Другой не будет. Наплюй на Поттера, министерство, амбиции родителей и сделай наконец то, что ты хочешь сам. И про метку свою забудь, в конце концов, нельзя цепляться за прошлое. — С чего вдруг такая забота? От пьяных гриффиндорцев защитил, теперь на путь истинный наставляешь. — Противно от того, что с народом делают. Ты даже не представляешь, что здесь происходило. Маги начали уподобляться магглам. Ты только в это вдумайся! Где это было видано, чтобы волшебники пренебрегали магией? Наши чистокровные предки, наверное, тройной пируэт в гробах сделали. Ты делай, как знаешь, но на тебя реально смотреть больно. Аж меня на пафосные речи пробило. Малфой и Забини ещё долго гуляли, болтая о разных мелочах. Забини рассказывал про своего нового отчима с таким презрением, что Драко передернуло. Потом, сославшись на срочные дела, Забини ушел, не забыв оставить контакты для поддержки связи. Наверное, в разговоре с отцом Драко допустил ошибку, друзья у него все-таки есть. Только одна маленькая мелочь все же беспокоила Драко: откуда у Забини маггловский аппарат связи? Прогулявшись по аллее, Драко вспомнил, что не очень хорошо обошёлся с матерью. Нарцисса была единственной, кто его понимала в трудные времена, и не хотелось так ее расстраивать. Тем более после всех ужасных событий она явно держалась из последних сил. Драко решил извиниться перед мамой и купить ей какой-нибудь подарок, благо деньги у Драко были с собой. Зайдя в магазин мадам Малкин, он стал смотреть ассортимент. Недалеко от Драко стояли Рон Уизли со своей мамой. Не обращая на них внимание, Драко рассматривал кружевные перчатки и чисто случайно услышал забавный диалог. — Мама, я уже взрослый и сам могу их себе купить, — сказал пунцовый Рон. — Ага, купишь ты, конечно. Ерунду какую-нибудь возьмешь, а потом раздражение будет. У тебя ж нежная кожа. — Ну, мама. Это глупо. Пожалуйста, прекрати. — Вот вырастешь, тогда прекращу. А сейчас смотри, какие хорошенькие, полосатые. Что скажете, мадам Малкин? — Хороший выбор, миссис Уизли. Могу скидку сделать. — Отлично! Ронни, смотри какие веселенькие. — Я поэтому и не буду их носить! Надо мной и так все ржут! — Зато они удобные и трикотажные! Нормальные трусы, а стыдно у кого видно! У тебя ж даже нормальных трусов нет, и куда ты их только деваешь… На этом месте Драко уже не мог сдерживаться. Его смех услышал весь магазин, впрочем, сама Молли достаточно громко изъяснялась. Увидев Малфоя, Рон покраснел пуще прежнего. — Мистер Малфой, вам плохо? — забеспокоилась мадам Малкин. — Нет, мне очень хорошо, — сказал Малфой на выходе. Этот день он надолго запомнит и припомнит Уизли, если тот границы попутает.***
Когда Драко вернулся домой, родители ждали его в гостиной. Люциус хмуро стучал тростью по паркету, а Нарцисса пыталась отвлечься, читая очередной французский роман. Тихую приглушенную атмосферу изредка разбавляли шаги Драко. Люциус даже не обернулся, а Нарцисса, напротив, закрыла книгу, сюжет которой все равно не пыталась понять. Драко не отличался чувством такта и не знал как правильно извиняться, поэтому озвучил мысль, крутящуюся на языке последние полчаса. — Я тут походил по улицам и… В общем, я виноват. Не знаю, что на меня нашло, но именно сегодня я увидел то, с чем я боялся столкнуться последние месяцы. Я не знаю, какую профессию выбрать, но я точно хочу отсюда уехать. И, что немало важно, я понял, что вы — самые лучшие родители, и я был последним дураком, раз не слушал вас и дерзил. Мама, прости, я, правда, не хотел тебя разочаровать. А ты, отец, был прав во многом, поэтом я уверен, ты выберешь достойный вариант для меня. Сегодня я увидел, какой стала Британия и, наконец, понял, какого ужаса боялись чистокровные волшебники, раз прибегли к Темному Лорду. В конце концов, нужно уметь отпускать прошлое, каким бы оно ни было. Родители, разумеется, его простили. Нарцисса радовалась, что вернулся «её мальчик», а Люциус с усердием объяснял достоинства политологии. Драко с протекцией отца поступил в институт дипломатии во Франции. Люциус всячески поддерживал разумное стремление сына и, удивительным образом, ему удалось уладить все вопросы, касающиеся клейма Драко, поэтому приняли в институт его легко. На этот раз выбор вместо него сделал отец, и только время покажет окончательный результат такого решения.