25 years

«Мне страшно жить. Страшно просыпаться и засыпать, ведь в любой момент я могу исчезнуть… умереть. Я видел как уходят люди. Это несправедливо. Они не заслуживают смерти. Чертов мир, в котором если ты не найдешь своего соулмейта, то обязательно сдохнешь. Ненавижу. Честно? Я думал о суициде. Лучше от своих рук, чем из-за какого-то ненайденного мудака. Но я оказался слишком слабым. Что тут скажешь, я кровь боюсь сдавать не то, чтобы вены резать. Слабак. Кто-то нашел свою любовь (тьфу противное слово) до 18. Ну, а что касается меня, то мне 24 и я одинок. Даже кошки нет (может завести? а с кем останется, если умру?). Завидую своим родителям, у них все как в лучшей мелодраме. Родились в один день и ходили в одну школу. У них всегда были только они сами и никого другого. Мило. А знаете что еще портит самооценку? Когда все твои знакомые уже нашли свою родственную душу, а ты единственный, будто бракованный, вечно одинок.» Это все крутилось в голове Бэкхена каждый день. И вот сейчас он стоит на остановке уже целую вечность. «Блять, опять получу пизды от начальства», -пронеслась мысль в голове. Скорее всего так и будет, так как Бен опаздывает каждый день, но раньше вставать он не собирается. Не видит смысла. Он уже давно перестал видеть во всем смысл, ведь через несколько месяцев он умрет в свои 25. Наконец-то подъезжает долгожданный автобус, в который не влезет даже самая стройная дамочка. — Мда. Заебиись, — ругань вылетает из уст Бэкхена, как нечто обыденное, но видимо это не понравилось стоящей рядом «леди». Она уставилась на него, будто он мало того ее оскорбил, да еще и всю ее родню, причем и не родившуюся. — Чего вылупилась? Давай либо полезай, либо съебись и дай я зайду. — Сегодня у Бэка было не то настроение, чтобы любезничать с прохожими, поэтому он «культурно» отставляет ее в сторону и заходит в транспорт первым. Бэкхену немного полегчало, когда на него наорала толпа людей за то, что они еще не вышли, а тот уже зашел, теперь в автобусе было почти пусто. Он, пропустив все это мимо ушей, плюхнулся на сидение за водителем и достал наушники. Заиграла любимая песня и жизнь будто наладилась, все проблемы отошли на второй план. «But I'm a creep, I'm a weirdo. What the hell am I doing here? I don't belong here.»* — Любишь Radiohead? — незнакомец касается руки для привлечения внимания Бэкхена. — Да, а что? — испугавшись столько неожиданного вопроса, отвечает парень. «Почему-то очень жжет грудь. Изжога? Да быть не может, я еще сегодня ничего не ел. Да и вооб…» — Ничего, просто я тоже люблю эту группу, — выдернул его из размышлений о своем здоровье молодой человек, — Выглядишь грустным и это явно не потому что сегодня понедельник и ты не выспался. Бэкхен прекрасно слышал заданный вопрос, но почему-то решил не отвечать, а рассмотреть юношу с ног до головы. Первое, что сразу можно отметить, так это то, что рост у него был огроменный, даже сидя, рядом с Беном он был очень высоким. Волосы были пастельного голубого цвета с чуть отросшими корнями. На губах и глазах парень задержал свой взгляд намного дольше, чем планировал. И то, и то хотелось зацеловать. На черной футболке красовалась надпись «ordinary people». Бэкхен был не согласен с этой фразой — этот парень явно выделялся из толпы и не был похож на всех остальных, хотя бы из-за цвета волос. На коленях лежал рюкзак, на котором не было свободного места из-за значков. Бэкхен счел это милым. МИЛЫМ?! КАК ДАВНО БЕН БЭКХЕН НАЗЫВАЛ ЧТО-ТО МИЛЫМ. — А хотя забудь. Извини, что потревожил. Слушай дальше, — видимо пауза затянулась и парень начал смущаться. — Оу, извини. Да до двадцати пяти осталось меньше двух месяцев, а я все еще одинок, поэтому не вижу смысла быть счастливым хоть немного. — выпалил Бэкхен в ужасе от самого себя. Он мало того что извинился, так и начал ныть о своих проблемах первому встречному. Сегодня явно все идет не по плану, а ведь это еще только начало поездки. — Хах… Два месяца… У меня завтра двадцать пятый день рождения, — немного грустно произнес юноша. — но даже в такой ситуации я не вижу смысла отчаиваться. Ничего нельзя предугадать, мало ли, может именно сегодня я встречу свою судьбу. У Бэкхена в прямом смысле глаза полезли на лоб, видимо это было слишком заметно, так как сосед напротив широко улыбнулся. Перевернулся весь мир и поменялось все отношение к жизни. Это же просто нереально найти соулмейта уже даже не за день, а за считанные часы, но он не отчаивается, а улыбается, будто он самый счастливый человек на планете. А может так и есть? Бэкхен понимает что до его конечной остается всего 2 остановки и начинает смеяться. СМЕЯТЬСЯ?! ОН ВСЕ ЕЩЕ ПОМНИТ КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ! — Эм, я что-то не то сказал? — незнакомец удивленно смотрит в глаза парня немного дольше, чем это может позволить первый встречный. — Ты не поверишь, но за те 15 минут, что мы едем, я так и не представился и не спросил как зовут тебя, — улыбаясь, ответил Бен. — Чанель, — с трудом ответил Пак, — можно просто Ёль. Ему первый раз было так тяжело произнести свое имя. Улыбка, которую он только что увидел, такое чувство, словно осветила весь автобус. Она была настолько яркой и искренней, что хотелось подставить руку к лицу, как от солнца, чтобы не ослепнуть. Чанеля посетила мысль, что был бы очень рад будь бы у него больше времени чем есть сейчас, чтобы познакомиться поближе. — Бэкхен. И, к сожалению, мое имя никак не произнести мило, — протянув руку, улыбался Бен. — Бэкки, — сказал Чанель не подумав, чем очень смутился, но все же ответил на рукопожатие. Пальцы соприкоснулись и оба тела одновременно покрылись мурашками, а глаза встретились в непонимании. Парни не придали этому большое значение, но появилось чувство, что сегодня они должны узнать друг друга лучше. — Кстати, получается, что ты празднуешь свой день рождения сегодня? Много кого пригласил? , — начал Бэкхен и немного тихо и неуверенно продолжил, — ведь завтра… ну ты понял… — Да, понял. Ну позвал-то я много людей, но вот никто не согласился прийти. Я не обижаюсь, понимаю, что это слишком тяжело для них, — Чанель опустил голову, казалось, еще слово и он вообще заплачет. — ЕПТ, ДА В СМЫСЛЕ ИМ ТЯЖЕЛО, -заорал Бэкхён, за что получил недовольные возгласы от спящих пассажиров, но показав фак и сказав, что его разговор важнее их сна, продолжил, правда уже тише, — почему они думают о себе, а не о тебе? Тебе ведь тяжелее всех. Как они могли так поступить с тобой? Я знаю тебя совсем немного, но готов убить каждого, кто сделает твой, возможно, последний день в этой гребаной жизни плохим. Чанель был поражен такой реакцией. С виду он кажется таким холодным и неприступным, а сейчас прямо разгорячился. Может Чанель зажег тот самый огонек в Бэкхене, который так давно погас? А горел ли он вообще до этого? — Приходи ко мне на день рождение, — выпалил Ёль, почему-то не сомневаясь в том что ответ будет положительным, он будто может читать мысли парня. — Ты же знаешь, что я не могу отказать. Бэк опаздывает уже на 15 минут, но ему теперь все равно. Считайте, он начал жизнь с чистого листа. Они вышли на первой попавшейся остановке. Даже не надо было думать о теме разговора, все получалось само собой. Такое чувство, что они знакомы всю жизнь, просто не виделись целую вечность и скопилась куча новостей, о которых хотелось рассказать. Бэкхен снял с себя маску крутого парня, он просто не мог быть таким рядом с Чанелем, и с сожалением понимал, что встреть он этого парня раньше, то все могло бы сложиться иначе. Они ходили по магазинам, покупали еду на вечер, фотографировались в фотобудках. К слову, они сделали ОЧЕНЬ много фото, дабы оставить этот день не только в воспоминаниях, но и на фотобумаге. Окружающие с завистью смотрели на них, ведь у них почти на лбу было написано слово «счастье». Уже дома они разобрали все пакеты с различными вкусностями и решили что будут смотреть фильм. Думаю никто бы не удивился узнав, что весь фильм они проговорили. Ну как бы двадцать пять лет жизни не перескажешь за пять минут. — Бэкки, знаешь, я ни капельки не пожалел о том, что провел свой последний день с тобой. Спасибо тебе за это, — слезы скапливаются в уголках глаз Пака, но он пытается отогнать грустные мысли. — Ааащ, даже и не произноси слово «последний»! Еще не хватало чтобы я тут заплакал. ГДЕ ЭТО ВИДАНО, ЧТОБЫ БЕН БЭКХЕН ПЛАКАЛ, -пытаясь развеселить парня, начинает истерить Бэкхен, — МНЕ НЕ ДЕСЯТЬ ЛЕТ ЧТОБЫ РЕВЕТЬ, ТАК ЧТО ПРЕКРАЩАЙ И НЕ ВЫНУЖДАЙ МЕНЯ. — Ахахха, ну насчет десяти лет не знаю, но на внешность точно годика три-четыре, -заливается смехом Чанёль, выставляя руки вперед для защиты. — ТРИ? ЧЕТЫРЕ? ПАК, ТЫ ЧТО С ДУБА РУХНУЛ? НЕ, НУ, ВЫ ПОСМОТРИТЕ НА НЕГО, ОН ЕЩЕ И СМЕЕТСЯ. ТЫ МОЖЕТ ЕЩЕ НЕ ЗНАЕШЬ, ТАК ЧТО ПРЕДУПРЕЖУ О ТОМ ЧТО МЕНЯ НАДО БОЯТЬСЯ В ГНЕВЕ, — Бэкхен верещал как девчонка и от продолжительного разговора на высоких тонах у него даже покраснело лицо. — Пф, да я детей не боюсь, — отодвигаясь, сказал Чанель и неизвестно зачем добавил, — я их люблю. — Ох, зря ты меня не боишься, оох, зря, Чанни, — зловеще проговорил Бэкхен, надвигаясь, словно громовая туча. Дальше ничто не могло остановить младшего: ни крики, ни мольбы о помощи, ни дикий ор и даже пинки. Все-таки щекотка решит все проблемы. Единственное, что остановило этого зверя, так это подушка, которая прилетела прямо в лицо. Пока Бен замешкался, Пак вылез из-под него и отбежал на безопасное расстояние. Лохматый, в помятой одежде, с красными щеками и тяжелым дыханием. Именно этот образ Чанеля Бэкхен запомнит на всю оставшуюся жизнь. — Я, — попытался что-то сказать Чан, но выходило плохо, — черт возьми я из-за тебя голос сорвал. — Подушки? Ладно. ДА НАЧНЕТСЯ БИТВА, — пропуская слова друга (они так сблизились за это время что со спокойной душой могли себя так назвать) мимо ушей, Бэкхен несся с подушкой в руках на несчастного охрипшего Пака. После безжалостной бойни они обессиленные, но счастливые завалились на диван. Вокруг летали перья и пыль, но ребятам было все равно. — Знаешь, что я еще хочу сделать в свой последний день? — еле шевеля языком, проговорил Чанель. — Что же? — с надеждой неизвестно на что спросил Бэкхен. — ПОСПАТЬ, — посмеиваясь ответил Ель — Боже, как жизненно. Прямо так, в одежде и не раскладывая диван, двое парней пытались уместиться на крохотном диване. Бэкхену было немного проще, чем высоченному Чанелю. — Ой, да обними ты меня уже и не будешь падать, — краснея от смущения (сегодня Бэкхен многие эмоции испытывает в первый раз) пробубнил младший. А Пак, не долго думая, обхватил его руками и ногами, вызвав неловкий смех и еще большее смущение. Бен всегда спал один, поэтому для него это: рука, обнимающая его за талию, скрещенные свои ноги с чужими и горячее дыхание на шее — все было в диковинку и его эмоции не сможет описать ни один поэт в мире. «Первый раз за всю свою жалкую жизнь я по-настоящему счастлив. И я так хочу чтобы это все продолжалось. Я не знаю как молиться и кому, но если там все же кто-то есть, то, пожалуйста, сделай так, чтобы этот парень жил. Я не хочу его терять. Черт, Бэкхен, да ты походу влюбился чувак.» — думал Бэкхен, медленно засыпая и сильнее прижимаясь к парню рядом, пока по его щекам скатывались одинокие слезинки.

***

«ЖАРКО. ОЧЕНЬ МАТЬ ЕГО ЖАРКО.» — это была первая мысль Чанеля, когда он открыл глаза. А причиной всему был Бэкхен, который почти полностью лежал на Паке, надув губки и мило посапывая. — Не, ты, конечно, очень милый, пока спишь, но мне немножко неудобно, — пробормотал Чанёль, пихая друга. Но немного переборщил и столкнул Бэка на пол. — А? Чего толкаешься? — буркнул тот потирая поясницу, — Стой… Подожди… ты что не понял?.. Бог мой! И тут на Ёля сошло озарение. Он жив. — ТЫ! ТЫ, ты, ты, — будто в трансе стал повторять Чанель, — это все ты! — Я? Да что я? Что я сделал-то? — ТЫ МОЙ СОУЛ… — Дасчеготывзялчтоэтоянемогуябытьтвоимсоулмейтом, — совершенно неразборчиво проговорил Бэкхен, смотря в пол и перебирая пальцами ворс ковра. Чанёль все равно ничего не понял из сказанного, поэтому просто подлетел к Бэкхену, взял его лицо в свои руки так, что их лбы соприкасались. — Пойми. Ты. Мой. Соулмейт, — прошептал Ель, задевая своими губами губы Бэка, который пытается принять эту информацию. — Есть только один способ проверить и убедиться в этом на сто процентов, — почти беззвучно сказал Бэкхен, бегло поглядывая на соседние губы. Понятное дело что об этом знали все. Если прикосновения было мало, то поцелуй точно укажет, кто твоя родственная душа, ведь губы будет жечь так, будто целуешься не с человеком, а раскаленным утюгом. Именно так бы парни описали свои ощущения, когда их губы соприкоснулись. Окончательно убедившись в том, что они соулмейты, по щекам Бэкхена полились слезы, которые моментально высыхали на раскаленных губах. Им было больно, но они лишь углубляли поцелуй, будто думали что это их последний раз. Будто хоть что-то еще в этом мире посмеет их разлучить.