Пламя внутри

Осознание собственной победы давит на неё неподъемным грузом. Смогла. Скинула в озеро гадкого предателя, так нагло вравшего ей в лицо. Только победа ли это? Почему ей кажется, что она проиграла? Почему так больно, словно ожог на сердце от бешенного пламени никогда уже не заживёт? Герде тоже бывает больно. Она человек, не храбрая героиня со стальными нервами и железным сердцем. Ей тоже бывает плохо. Вот прямо как сейчас, когда она смотрит на угнетающую гладь ставшего столь ненавистным озера, размышляя, а выжил ли он? Она улыбается так фальшиво, как только умеет, когда друзья и брат смеются, обнимая её. Они рады, что она жива. А Герда внутри умирает, думая, что лучше бы она держалась крепче. Тогда бы она навсегда осталась на дне. Кто-то сзади набрасывает на плечи плед. Орм. Улыбается тоже криво, а в глазах понимание. Он знает о её боли. Тролли громко горланят песни и радуются победе, но Герда стремительно выискивает тех, кто не смеётся. Склонившиеся над мертвыми тролли страдают и скорбят так же, как и она. Об этом не напишут истории, а имена героев навечно останутся на пыльных страницах библиотечных книг. Хотя, героев ли? Герда не могла ответить на этот вопрос. Зарываясь в тёплую ткань, будто пытаясь абстрагироваться от этого мира, Герда отрешенно следит за выплывшим из воды угольком, с завидным равнодушием смахивая горячие слезы. Она ведь должна быть сильной, как в легендах, написанных теми, кто там не был. Они все не знают о её кошмарах, где Снежная Королева побеждала, не видели той грандиозной истерики после долгожданного конца путешествия. Они просто не знают. Чей-то испуганный возглас заставляет Герду отвлечься. Всплывает тело, сейчас спокойно колышущееся на подрагивающем непонятно от чего озере. Девушка сжимает края пледа и закусывает губу, не в силах смотреть, как тролли вылавливают тело и щупают пульс. По подбородку стекает кровь, а прокусанная губа мигом становится больше и отзывается тянущей болью. Ничего, она привыкла терпеть. Тролли кричат, только в их возгласах не слышится радости. Ненависть. Они будто шипят, предлагая задушить предателя прямо сейчас, пока он беззащитен. Король качает головой, но всё равно не понятно, какой из вариантов ему по душе. Что важнее — спасение страны и всего мира или собственные обещания и принципы? Король вздыхает, приказывая отвести испанца под стражу в темницу, периодически обливая холодной водой. Народ недовольно голосит. У Герды на миг останавливается сердце, когда Роллан с явным трудом поднимает голову. Он болтается на грани обморока, но находит в себе силы последний раз посмотреть на свободный мир. Потом свободы он не увидит. Взгляд черных, с красным отблеском, глаз невольно останавливается на ней. Живая и относительно здоровая, только подбородок почему-то в крови и дрожит. И слёзы текут по румянным щекам. Роллан всегда ненавидел воду. А она всё смотрит. И сам красноволосый когда-то брюнет не отрывает усталого, перекошенного от боли и пережитого взгляд, с каким-то облегчением думая, что она всё же не утонула. Это хорошо. На него тоже давит груз. Герда винит себя в убийстве, думая, что его можно было ещё спасти, а Роллан думает о том, что иногда собственные желания губят. Сейчас они приняли образ истинного обличия Огненного Демона и давят, давят, заставляя вспоминать всё, от ужасной мысли о том, что Гердой можно легко воспользоваться в своих целях и до теплого приятного ощущения внутри, когда Король Огня захватывал власть над его телом. Он сильный. Роллан Легендарный. На деле же — гордец и предатель. Роллан мог легко сказать, что мысли о предательстве пошли от Огненного Демона. Но на него нельзя было спихнуть то, что было придумано ещё до того злополучного красно-синего камня в башне среди раскаленной лавы. Роллану просто хотелось внимания и славы, а на деле он частично разрушил город троллей, погубил себя и почти убил ту, кто любила его самой чистой девичьей любовью. Правильно Герда сказала — он дурак. Роллан отрешенно наблюдает, как Герду насильно утаскивают от озера, а точнее — от него самого. Девушка упирается, что-то негодующе кричит, не обращая внимания на то, что светлые косы давно уже растрепались. Ей всё равно. Она хочет… А что она хочет? Освободить того, кто в лицо назвал её глупышкой, слепо следующей за любовью? Герда содрогается от внезапно всплывшего в голове ответа и закрывает глаза, теряя сознание. Да, хочет. Тролли громко и долго празднуют победу, не заботясь о том, что их город почти полностью разрушен. Они накрывают столы прямо на остатках стен и застывшей лаве. В воздухе чувствуется радость и облегчение. Ведь его больше нет. Герда их не слышит. Ей просто не хочется смотреть на то, как тролли восхваляют её и ненавидят того, кем завладел Огненный Король. Герда чувствует почти настоящую боль, когда тролли улыбаются. Зачем они это делают? Реальность жестоко бьёт Герду, совсем не щадя раненного сердца. Роллан предатель. Роллан убийца. Роллан показал тебе, какая ты дура, Герда. Она действительно чувствует себя дурой, сбегая из замка короля в темные и сырые темницы. Герда чувствовала себя дурой, когда лишала сознания стражника и вытаскивала у него из кармана ключи. Щелкнул замок, и тяжелая дверь открылась. Роллан даже не поднял головы, чтобы посмотреть, кто опять пришёл к нему. За всё это время число посетителей было достаточно большим — король и его шаман, смотрящие словно на пустое место, а не на него, Кай и его темноволосая пиратка, обвинявшие его в замкнутом состоянии их обожаемой подруги и сестры, ещё некоторые тролли, считавшие своим долгом рассказать ему лекции о том, что демон внутри — это, конечно, очень плохо. А ещё Орм. Признаться, вот перед кем он почувствовал себя неуютно. Тролль ничего не сказал. Он просто посмотрел, но этот взгляд будто передал все его эмоции — страх, злость, сожаление и обиду. Кажется, Роллан накануне много ему наговорил? Ну и ладно, всё равно умирать. Герда идёт тихо, рассматривая испанца. И сердце её сжимается от этого зрелища. Мокрый и грязный, всё в своей же огненной одежде, ныне частично порваной. Красно-черные волосы, из-за холодной воды ставшие сосульками, свисают вниз. А ещё это ведро над его головой, каждые десять минут выливающее порцию ледяной воды. Садисты, думает Герда, но тут же себя одергивает. Она ведь и сама хотела сделать с ним нечто подобное, когда неслась на тушу черно-красного монстра в своем ледяном поезде. Поздно строить из себя святую. Герде почему-то сразу вспоминается та резкая боль где-то в районе сердца, когда Снежная Королева пыталась захватить её тело. Если она ощущала эту страшную боль, то что же тогда чувствовал Роллан? Или Демон поглотил его сразу, пока она мучилась? Герда устало вздохнула, решительным шагом направляясь к бывшему другу. О безопасности города беспокоиться не нужно, отстраненно подумала Герда, смотря на оковы. Тяжелый железный ошейник с цепью, прибитый к полу большими стальными гвоздями. Жуткие кандалы на руках, полностью закрывающие запястья. По сравнению с этим связанные верёвкой ноги казались просто смешными. Подняв голову, Роллан никак не ожидал увидеть светловолосую глупышку. Возможно, где-то в глубине души ждал её прихода, её презрительного взгляда или слёз. Но не того, что сейчас она делала: тянулась ключом к замочной скважине противных кандалов. Роллан почти отлетел назад, отчаянно рыча. Она должна уйти. Пусть дальше ненавидит, хоть любит и плачет — ему плевать. На всю эту сопливую чушь Роллану начхать. Но… Но… Почему? Зачем она это делает? — Роллан… я… — будто услышав его мысли, сбивчиво говорит она. — Уходи. Как можно дальше. Я-я задержу троллей. Тебя не найдут. — Почему? — хрипит он, всё ещё не понимая скрытых мотивов девчонки, которую совсем недавно так сильно хотел убить. — Наверное, потому что дура, — вновь улыбается она той самой грустной улыбкой. Шмыгает носом и трет глаза, но не плачет. В коридоре слышится медленный, но оглушительно громкий топот. Тролль, закованный в тяжелую броню, важно шагает по темнице, легко держа в крепкой волосатой руке острую алебарду. Герда вмиг побледнела, прислушиваясь. Вот, стражник остановился, быстро поздаровавшись со своим собратом. Девушка готова была запищать от досады — охранник Роллана был оглушен и ответить никак не мог. Стражник понимающе хмыкнул и начал отворять тяжелую дверь. Герда, не удержавшись, тихонько пискнула и ринулась на спину Роллана, у которого так удачно были закованны руки. — Ты чего пищишь? — ухмыльнулся тролль, вальяжно, словно король, заходя в камеру. Роллан рыкнул, злобно сверля покрасневшими глазами, но замолчал. Стражник, вновь ухмыльнувшись, щелкает пальцами и на красноволосую голову выливается целое ведро ледяной воды. Герда закусывает нижнюю губу, дрожа от холода и борясь с желанием скинуть мокрую шубу. Прижиматься к Роллану ещё сильнее бесполезно, ведь его кожа холодная, как лед. Девушка в ужасе кусает зубами собственные косы, сжимаясь всё сильнее и сильнее. Стражник стоит в нескольких метрах и будто видит её, только хочет побольше поиздеваться. Роллан резко дергает лопаткой, то ли хотя ударить так презрительно смотрящего тролля, то ли желая убедиться, что Герда ещё жива. Громкие шаги удаляются и дверь захлопывается, впуская в камеру лучик света и немного тепла. Девушка, дрожа всем телом, стаскивает с окоченевших от холода рук парня громоздкие кандалы. Освобожденный от пут, Роллан встает и с наслаждением хрустит шеей, краем глаза следя за крадущейся к двери Гердой. Сколько не пытался, но испанец не видел её выгоды в этом мероприятии. Даже наоборот — могло так статься, что девушка уже никогда не сможет попасть к троллям. Неужели именно это её любовь, та её слабость, которой он поспешил воспользоваться? Герда крадётся и оглядывается, вытаскивая из-под спины оглушенного стражника бутылку с чем-то крепким. Морщась, девчонка снимает крышку и делает всего два глотка, прежде чем подавиться, сплевывая остатки горького пойла и силясь избавиться от ощущения, будто она только что съела целый пучок одуванчиков. Роллан почти улыбается, наблюдая за стремительно сменяющимися эмоциями когда-то подруги. Вот она злится, вот обиженно дуется, мимолетно улыбается и поворачивается к нему. В вытянутой руке та самая бутылка, а на лице будто все её страхи. Роллан выхватывает алкоголь из холодных дрожащих пальцев и делает несколько больших глотков. И правда, отвратительная кислятина. Они бегут по темным переулкам и, озираясь, стремительно перебегают большие скопления народа. Оба выглядят примерно одинаково — грязные и мокрые, со вселенской усталостью на лицах. Герда, задыхаясь и превозмогая боль в боку, взвешивает все «за» и «против». Кто разбил ей сердце? Роллан. Кто пытался её убить? Роллан. Кто ещё задолго до истории с демоном решил ей воспользоваться? Роллан. Все «против» перевешивали парочку жалких «за», поэтому Герда решительно не понимала, почему до сих пор бежит с ним до корабля. Она бы соврала, сказав, что вся боль и обида прошла. Нет, такое не забывается за пару дней. У Герды это, наверное, в памяти останется навсегда, как урок. Ужасное напоминание собственной глупости. Сидя в отплывающем корабле, Роллан внимательно наблюдает за спасшей его девчонкой и её не в меру заботливыми подругой и братом. Если честно, жгучие мысли о мести и о смерти Герды посещали его пару раз, но это так, отголоски затухнувшего Огненного Короля. Роллан посмотрел на свою ладошку, напрягся, но смог выдавить лишь маленький огонёк, который тут же затух. Вместе с монстром на дно ушла почти вся его сила. Ну и, конечно, часть красоты — несколько рваных шрамов на лице, шее, спине и ногах, как воспоминание об обиженной девушке и страшном проклятии, который он по ошибке назвал "даром". Герда, впервые за долгое время по-настоящему улыбнувшись, смотрит на солнце сквозь драгоценный камушек. Лишь мимолётно переводит взгляд на сидящего в углу парня, с озабоченным видом трогающего шрамы, и в голову тут же залетает ленивая мысль: Всё у них будет хорошо.