Кошмар

Сон прервался неожиданно. Еще мгновенья назад Нерданель была огромной птицей, может даже орлом – а сейчас лишь память осталась о полете над горами. Память – и страх. Что-то заставило повернуть. В ужасе захлопать крыльями, теряя поток воздуха под крыльями, и начать падение, вниз, на острые скалы. Нолдэ заставила ноги подняться с постели – мышцы не держали. Да что же это такое! Сон, повторяющийся из раза в раз, уже почти неделю держал феа в объятьях страха. Из-за чего? Она не видела. Кошмар перехватывал дыхание – и начиналось падение. Нерданель вышла в сад, надежно скрытый от глаз посторонних густой завесой плюща. Видеть никого не хотелось. Нет, не так. Она даже не предполагала возможность с кем-то встретиться, посмотреть кому-то в глаза. Мать убийц, жена твари. Что ж, так сплелись нити Вайрэ. Она ни о чем не жалела. Ни о чем, кроме одного. Она не пошла с ними. Должна была, всем сердцем понимала – должна была разделить это с ними. И осталась. Может для того, что бы помнить? Помнить не только огонь и ненависть, помнить их такими, какими они были. Были… нет, есть и сейчас. Майтимо. Макалаурэ. Тьелкормо. Карнистр. Атаринкэ. Амбаруссар. Тельпе… « Мой Ясный Огонь….». Она лгала сама себе. Одного из них – уже не было. Лишь ветер принес смутный шелест слов, навсегда отпечатавшихся в памяти. Первый меч – из всех, которые вонзятся в сердце. Снова – полет. Нет чувства воздуха, нет ощущения ветра, бьющего в лицо. Страх, все сильней и сильней замедляющий крылья… Нет! Она должна, должна знать!!! Рывок, рвущий легкие, заставляющий сердце биться как бешеное… Получилось? Да. Только вот… Мгновенье – растянутое на века. Горы, высокие – только Пелори выше вздымали свои пики – и клубящаяся у их основания тьма. Яркое пятно на скале. Как последняя, кроваво-огненная вспышка догорающего пламени. - Майтимо!!! Уже не сон… Нерданель вскинулась от собственного крика, кусая пересохшие губы. Пусть это – обман! Пусть во имя всех Валар – это всего сон, всего лишь видение, насланное врагом! В светлом Валиноре??? «Это правда… Смирись с этим знанием. Смирись???...» Нет, она не будет, не будет плакать, не будет ждать! Мыслью, выбивающей воздух из груди – а что??? « Или ты думаешь, что пресветлые Валар помогут тебе??? Какая наивность!» Мать предателей, жена братоубийцы. Знание – пришло. Только легче не стало… Свет Анара, такой невероятный еще неделю назад – сейчас это было воспринято как самый великий дар. Даже в темноте – она бы работала, все равно сделала бы, не думая о себе вплоть до ссаженных в кровь рук, вплоть до боли от уставших глаз. Сон больше не возвращался, но это и не требовалось. Память в мельчайших деталях запечатлела лицо, фигуру, поверхность камня… С каждым днем мрамор все больше обретал черты, все яснее проглядывал замысел. Это было – больно. Вспоминать, думать об этом, не отпуская мгновенное видение ни на шаг. Это было – спасение. Спасение от безысходности и вечной печали. Нолдор предпочтут боль тоске и угасанию. Предпочтут память – даже если она вгрызается в сердце тупыми зубьями, не отпуская – все равно предпочтут помнить, а не забыть ради счастья. Может, это и проклятье. Для нее это был свет в глухом безвременье. Слезы ни разу не заставили ресницы дрожать под своей тяжестью. Она не имеет права. Не имеет права скорбеть и плакать – осталось право помнить и гореть в ожидании чуда. Дни, годы…. Для женщины-в-белом время текло другими мерами. Новые статуи в саду. Снов не было. Было знание и песни ветра. Серый лес, незнакомый ее глазам. Тонкий слой белого снега. Звон клинков. Вперед, через схватку. Через визг и лязг боя, через звенящую тишину. Глухой вой раненной волчицы. Мгновений достаточно, что б до конца веков запомнить кровь на мертвых лицах ее сыновей. - Нет!!!! Снова крик, нежелание верить… Поздно. Это случилось. Другие – забудут, навсегда прокляв тот день. Она – запомнит. Для себя. Для надежды. Клинки в сердце. Теперь их – четыре. Турко. Морьо. Курво. Не вернуть. Помнить… Морская соль на губах, перемешанная с кровью. Яркий свет Анар – не Альквалондэ. Значит…. Снова бег через битву. Через плотный воздух Гаваней – невидимой тенью, вперед. Считанные мгновенья…. - Амбаруссар… Уже не крик. Случилось. Не вернуть. Не изменить. Помнить. Шесть острых лезвий. В этот раз – по-другому. Она словно раздвоилась, одновременно чувствуя свежий морской ветер и опаляющее пламя. Она не одна бежала к рассвету – бежали ее сыновья. Последний вдох, последние секунды лопнувшей тишины. Хрип. - Пожалуйста, нет…. Хранить. Вечность хранить в памяти их глаза. А в сердце – лезвия. Восемь. Мрачный хохот неведомого Хозяина, натянутые черные луки – смертельный полет черных стрел, с всхлипом вонзающимися в тело. Последняя улыбка – скорее, ухмылка на разбитых губах. На грани мысли и шепота. - Даже тебя… Все. Осталась она одна. Помнить, помнить через века и тысячелетия, неся здесь, в сердце. Справедливости предостаточно. Больше не будет снов, больше не будет смысла в песнях ветра. Ледяной металл в груди. Девять. Девять имен, облитых кровью и презреньем. Девять судеб, закончившихся навсегда. Она помнит их другими. Когда-нибудь все изменится. Помнить. И знать – она осталась не просто так. Слово – взмах клинка, шелест расправленных крыл. Эстель. И девять мечей в сердце. Что еще нужно ей, жене убийцы, матери тварей? Помнить. Помнить кошмар и боль. Больше – ничего.