Я ухожу.

      Когда же маленький и горячо оберегаемый мир Хинаты рухнул на сотни тысяч осколков? Она соврёт, если скажет что забыла. Нет, совсем нет. Этот миг так сильно впился в память, что она по сей день слишком чётко видит его перед собой. Что это было? Насмешка судьбы? Или же, её подарок? Она так и не разобралась. Впрочем, это не так уж и важно, теперь. Так смешно и так глупо все произошло. Она зачем-то вернулась в их совместный дом, выходные были распланированы на недели вперёд. Хиаши, теперь уже самый чуткий и добрый отец и дедушка, пригласил небольшой клан Узумаки к себе в поместье. Дети, да и сама Хината были взволнованы, последнюю огорчало лишь отсутствие супруга, Седьмого Хокаге. Она правда верила что он в резиденции, поэтому, обнаружив знакомую обувь на пороге, искренне удивилась. Как и тому, что рядом стояла ещё одна пара, но уже незнакомой обуви. «Так некстати Боруто потребовался его новый портативный компьютер», — подумалось ей. К её собственной глупости, её никак не настораживал тот факт, что Наруто не удосужился включить в доме свет. Слишком наивная, добрая. Ей и в голову не приходило задуматься о чём-либо неестественном, грязном. Не с Наруто Узумаки, который чтил собственные принципы и нравственность превыше всего. Приглушённый свет небольшого настенного светильника она заметила, лишь когда поднялась наверх. Приоткрытая дверь их спальни не позволяла разглядеть что-то, и лишь расслышав чьи-то глухие стоны, Хината напряглась. Сердце ухнуло куда-то к ногам, внутри затрясло. И все же, она решительно шагнула вперёд, до последнего не веря. Его широкая, крепкая спина переливалась мышцами. Мощные, сильные руки обхватили чужую талию. Сакура выгибалась в его руках так естественно, так слажено. Какое-то маниакальное ощущение, словно бы они созданы друг для друга посетило её. Она не смела шевельнуться, все тело налилось свинцом. Умеющая быть настолько бесшумной, ее заметили не сразу. Лишь когда зеленые глаза ирьенина в ужасе раскрылись и она громко вскрикнула, торопливо отталкивая от себя Наруто. Последний не сразу сообразил, в чем дело. — Хината… — пролепетала Сакура, спешно натягивая на себя тоненькую кофту. Голубые глаза Наруто точь в точь повторили шокированный взгляд Сакуры. — Хината… — потеряно прошептал он. Хината молчала, такая тихая и спокойная, неудивительно что она молчала. Не было истерики и громких выяснении отношении, не было слез и скандала. — Я…я пойду, — неуверенно выпалила Сакура и вмиг исчезла, растворяясь в облаке своего дзютцу. Они остались одни. Хината вышла, направляясь в комнату сына. Мозг совсем перестал соображать, скорее всего, шокированный произошедшим. Словно бы на автомате, она принялась искать небольшой компьютер, который понадобился сыну. Наруто долго мялся у порога, не смея заговорить первым. Наконец, когда она нашло искомое, он тоже решился. — Хината, — позвал он. — Давай поговорим? Ей хотелось рассмеяться ему в лицо. Говорить? Разве это возможно? Вот так бывает. Ты во что-то веришь, горячо оберегаешь и лелеешь, а потом, бац! И все. Сахар со стеклом. Не месяцы, а годы сгинули в лживом неведении. Задаешься вопросом, а что было правдой? Так сразу настигает боль, больбольболь. Её много. Она окутывает собой все. Какое-то время тебя рвёт, душит, но потом, не то чтобы резко, но буря утихает. И остаётся все та же боль, но уже другая. О да! Боль имеет слишком много оттенков! Эта боль заставляет в ней раствориться, погрязнуть. Заставляет думать и думать, преподнося тысячи разных вариантов ушедших дней. Заставляет сжимать кулаки и молча глотать слезы, заставляет ощутить все самое мерзкое и нескончаемо больное в тебе, эта боль выворачивает твои изъяны наружу, заставляет обнажить душу. Эта боль несёт за собой безысходность. Что ты чувствуешь в такие мгновения? Самолюбие задето. Как же так, ты ради человека жертвуешь многим, ничего не жалеешь. А он в итоге что? Не оценил твоей жертвы и это ощутимый удар по самолюбию. А потом, как же ценности? Твои привычные устои и твои принципы в которые вы свято верили, как же? Сразу так много вопросов, так много всего. Ответственности. А если простить, то как же жить? О чем говорили? А о чем думали? Снова вихрь вопросов и сомнении. Идти в толпе, переходить дорогу слабо хватаясь за руку и все ещё думать об этом. Быть рядом и знать, ты мертв, все что было «до» тоже. Знать, что уже ничего не будет как раньше. Беззаботно, легко и любяще. Сидеть за одним столом, глупо улыбаться очередной нелепой фразе и медленно погибать внутри, раз за разом осмысливая свою личную катастрофу. И размышлять, что чувствует лицо напротив? Кто-то посмеётся, скажет мол, ну и что тут такого? Главное живы, целы. А толку? Внутри то нет, не целы. Не живы. Внутри погибли, осталась лишь оболочка. И что же остаётся? Научиться жить с этой болью, растворяться в ней и почти осязаемо видеть эту линию между вами. Линию так ненавистного «до» и «после». Сколько прошло? Год? Два? Почему она осталась? Сама не знает, возможно, пусть он и был плохим мужем, отцом являлся прекрасным. Выросшая при живом отце, но не имея возможности быть с ним, она искренне жалела своих детей. Не желала им боли, не хотела видеть детских слез. Для Боруто — мать и отец герои войны, пример для подражания и идеал семьи. Какое она право имеет так бессовестно вторгнуться в его мир и разрушить все то, во что он верил годами? Для Химавари, отец — идеал мужчины, как и мать — идеал женщины. Все на что способна малышка, смотреть на них влюблёнными глазами, но и этого хватает сполна, чтобы взять на себя это бремя. Наруто долго вымаливает прощения, хотя она так и не вымолвила ни слова. Совсем. Связки словно перестают слушаться, когда она пытается с ним заговорить. Взгляд жемчужных глаз больше не смотрит с восторгом, восхищением. Скорее, как-то разочарованно. В ней надрываются все чувства. Да, любит, но разум и выдержка, дисциплина и собственная гордость не дают забыть, заставляя потерять уважение к Наруто. Заставляя смотреть на него как на ничтожество. Непроизвольно. Сакура не попадается ей на глаза. Изредка в дом приходит Сарада, такая же надменная и такая же глупая. Хината долго терпит, но наконец дав волю хоть каким-то эмоциям, запрещает ей входить в этот дом, как и сыну общаться с ней. Боруто не задаёт вопросов, потому, что впервые видит мать в гневе, воистину, она его пугает.       Саске приходит в их дом неожиданно. Стоя на пороге и рассматривая бледное лицо Хинаты единственным видимым взглядом, он пугает её. — Саске-кун, — говорит она. — Наруто-кун в резиденции, думаю, тебе лучше зайти вечером. — Я пришёл не к нему, — отрезает он и бесцеремонно входит внутрь. Ей ничего не остаётся, кроме как впустить его в дом и предложить чаю. Какое-то время они сидят в тишине. Он продолжает пристально рассматривать Хинату, на что она все больше и больше краснеет. — Ты что-то хотел, Саске-кун? — наконец решается она. — Почему ты не ушла? — встречный вопрос застаёт её врасплох. От удивления она чуть приоткрывает рот и не знает что сказать. Но потом, злость берет своё. — А ты? Почему ты все ещё с ней? Саске хмыкает, отпивает неспешно чай и прикрывает глаза. Выглядит он достаточно расслабленным. Похож на какого-то дикого зверя, весь его облик дикий и непредсказуемый. — Потому, что мне плевать. Это не задевает меня, в отличии от тебя, — говорит он и пристально смотрит на неё. — То есть, тебе плевать что твоя жена спит с твоим лучшим другом? — слова никак не укладываются в её голове. Но, он утвердительно кивает. — Но, неужели тебе совсем не больно. Они ведь… — Саске резко перебивает её. — Ошибаешься, — холодно говорит он. — Давно уже нет. Не близкие. — Тогда, почему ты пришёл ко мне? — она ничего не понимает. — Может, потому, что ближе стала мне ты? — его неопределённость окончательно сбивает её мысли. — Что за глупости ты говоришь? Он не отвечает, молча встаёт и уходит. Оставляя за собой шлейф терпкого запаха и неразберихи в голове. Хината долго думает о его словах, проходят месяцы, прежде чем она набирает сообщение и отправляет ему, с таким трудным, но желанным: «Я ухожу».