***
Через пару часов один из конюхов королевской конюшни седлал коня младшего принца и смотрел блестящими от слез глазами так, словно провожал принца на столетнюю войну. Хоть и был к этому времени счастливо женат на камеристке Натальи Алиановны. «Что ж ты раньше так не смотрел», — зло подумал Баки. Полученная от брата вводная оптимизма не внушала. Жених был хорош, богат, влиятелен и силен. А также крайне разборчив в связях, в теории. На практике его разборчивость для всех заинтересованных лиц заканчивалась средними и тяжкими телесными. Чего ему не хватало, никто понять не мог. Но вернуться и испытать удачу снова не рискнул ни один. В крайне унылом расположении духа Баки в сопровождении оруженосца Клинта Бартона через четверо суток добрался, наконец, до замка, испокон веков принадлежащего семейству де Беннеров, могущественному и таинственному клану не то ученых-алхимиков, не то просто богатых шарлатанов. Издали Шато де Беннер выглядел заброшенным, увитым ядовитым плющом концом всех надежд. Даже запущенным окружающий замок парк представлял собой великолепное исполнение замысла архитекторов и садовников. Парадная аллея, ровной линией растянувшаяся чуть ли не на полмили, окруженная высокими буками и партерами, несмотря на явную неухоженность, поражала великолепием. Но в каждой клумбе, каждом фонтане и беседке царили такое запустение, что и после первого взгляда было ясно — за изумительным парком давно никто не ухаживал: деревья и декоративные кустарники давно не знали садовых ножниц, покрытые прошлогодней, наполовину сгнившей листвой тропинки, ведущие в теннистые аллеи, — метлы. Весь парк словно застыл в вечном ожидании. Спешившись у парадного подъезда — тайная надежда, что их встретят, не оправдалась, — Баки неуверенно оглянулся, поймал подбадривающий взгляд всегда веселого оруженосца, в несколько шагов взлетел на крыльцо и поднял руку к тяжелому, массивному гонгу, выполненному в виде головы неизвестного монстра. От прокатившегося звона Баки передернуло. — Понеслось, — радостно прошептал Клинт за плечом. Чертов Бартон умел радоваться даже тогда, когда все не просто было плохо — ужасно. С леденящим душу скрипом одна из дверей отворилась, и на пороге показался камердинер. Или паж. Или просто мимо проходящий служка с торчащими дыбом кудряшками, в замызганной рубашке и смешных, на пол лица, очках. — Свататься мы, — из-за плеча Баки тут же обозначился его оруженосец, не дав служке даже рта открыть. — Где тут ваш красавец? — улыбка Клинта, казалось, осветила весь огромный мрачный холл. — У нас красавцев отродясь не бывало, — тут же отозвался кудрявый служка, но раскрыл дверь пошире и приглашающе повел рукой. — Мы, собственно, сами ждем. Чудовище зато есть, если интересуетесь. Так что добро пожаловать. А кто из вас, позвольте спросить, красавица? — спросил он, внимательно оглядев гостей. Служка нервно пощелкал пальцами и с надеждой посмотрел на Баки карими глазами. А самому Баки вдруг захотелось наплевать на чудовище, родителя, всю королевскую семью, закинуть его на плечо и увезти подальше из полумертвого замка. — Я красавица, — хрипло пробасил Баки и откашлялся. — Не похож? Ответить служка не успел. — Не бывало так не бывало, — немедленно вклинился Клинт и решительно прошел внутрь. — Зато теперь есть! — Он горделиво выгнул грудь, но тут же с опаской посмотрел на единственного показавшегося обитателя замка. — А кто кроме тебя в замке живой? — Так ч-чудовище же, — заикаясь ответил тот и снова посмотрел на насупившегося Баки. — Вы того? Замуж хотите? — Да не особенно, — не задумываясь ответил Баки, окидывая взглядом покрытую пылью и паутиной лестницу прямо по курсу. — Зато есть хотим, — следом отозвался Клинт. — До вас пока доберешься… Честное слово, и зачем было в такую глушь? — рассеянно произнес он, осторожно ступая мимо растерявшегося служки. — Традиции, — глубокомысленно ответил тот и вздохнул. — Предрассудки. Прошу за мной, господа.***
После сытного обеда, приготовленного неизвестно кем и непонятно где, Баки в компании разомлевшего Клинта расположился в огромной гостиной, прямо перед огромным же камином. Что-то в поведении не то пажа, не то служки казалось настолько подозрительным, что Баки невольно передернул плечами. Слишком свободно тот вел себя, слишком расслабленно для того, кто живет заложником в замке чудовища. С чего он и Клинт решили, что тот заложник, они и сами бы ответить не смогли. Служка представился Брюсом, смеялся, шутил и взахлеб рассказывал, куда и когда лучше отправиться гостям, чтобы насладиться красотами замка. Только про хозяина замка молчал, словно воды в рот набрав, отговорившись, что тот, дескать, радушный хозяин, предпочитающий компании уединение. После сытного ужина и кофе Брюс проводил неожиданных гостей в уже приготовленные им — кто и когда успел их подготовить? — покои. По истечении недели Баки и Клинт, как заправские туристы, обошли весь парк, посетили все достопримечательности замка, повидали все, что стоило увидать. Кроме того единственного, за кем, собственно, и явились. Брюс на все вопросы тактично отмалчивался и смущенно улыбался. Каждый день он был рядом, придирчиво следя за комфортом гостей. А Баки смотрел на него, забывая про все наставления семьи и острую потребность в морганатическом браке. Брюс на каждый взгляд Баки загорался, как Полярная звезда на чистом ночном небосклоне, а потом, после откровенных, шепотом разговоров под полной луной, и вовсе целовал его, не давая и пикнуть. Обнимал, прижимаясь всем телом, словно не в силах отпустить. Сам Баки совсем не был против. Изо дня в день он смотрел на застенчивого служку, слушал истории про замок, чудовище и предыдущих претендентов на его руку, и думал, что к черту бы то чудовище, только бы не расставаться с кареглазым, худощавым Брюсом. Который, кем бы он ни был, несмотря на внешнюю хрупкость, оказался силен и телом и духом. Пока Клинт, каждый день проводя то на охоте, то нанося визиты в соседние деревеньки, наслаждался выпавшим на его долю отпуском, Баки каждую ночь сверлил глазами потолок отведенных ему огромных покоев, и думал, что не так страшен черт, как его малюют. И что и ладно, война войной, а не отдаст он себя жертвенным агнцем на арену дипломатических переговоров. И тем более, не бросит того, кто смотрел на него, как на солнце, выглянувшее из-за туч. Брюса хотелось все сильнее, время, отведенное Баки на то, чтобы выйти замуж, подходило к концу. Пора было решаться. — Тебе хорошо здесь? — в одну из последних ночей спросил Баки, прижимая к себе смешного Брюса под расшитым жемчугом пологом роскошных, королевских покоев. — Ну так, — лениво, с истомой после постельных утех протянул он, крепче обхватывая его руками. — А что? — А то, что я за чудовищем здесь, а не за тобой, — в сердцах брякнул Баки. — Так бери, — тихо ответил Брюс, отстранившись. — Кто тебе мешает? — он старательно не смотрел на Баки, пытаясь незаметно выпутаться из осьминожьих обьятий и выскользнуть из-под одеяла. — Не хочу, — прошептал Баки, притягивая свое очкастое, несуразное счастье поближе. — Никого не хочу, кроме тебя. Он представил, какой ад разверзнется, как только он вернется с избранником домой. Как посмотрит Стив, ухмыльнется мачеха. Еще он представил, как будет смотреть вслед ему Брюс, если он ускачет без него. Баки посмотрел в его глаза, горящие таким огнем, какого вовек ему не сыскать, и тут же решил, что, несмотря на неотвратимые последствия, оно того стоит.***
— Имей в виду, нас сожрут, — инструктировал Баки сидящего на узелке с вещами Брюса. — То есть меня сожрут, а тобой закусят. И будут правы, конечно, — он вздохнул и снова посмотрел на подозрительно спокойного жениха. — Но я нас отвоюю, честное слово, — снова пообещал Баки и поцеловал странно довольную свою половину, который даже не соизволил нервничать. Баки решил, что после стольких — скольких именно он не знал — лет в замке чудовища, тому нервничать уже не с руки. Через минуту Клинт просунул голову в дверь и доложил, что лошади готовы. — Слушай, красавица, а ты уверен, что не хочешь увидеть чудовище? — вдруг спросил Брюс и улыбнулся, кокетливо прищурив глаза. — Видел уже, — хмуро ответил Баки, пытаясь завязать вещмешок, который все никак не завязывался. — Уверен? — рассмеялся Брюс. Баки выпрямился, бросив их пожитки, и обнял несуразность, в которую влюбился по самые по уши. — Да, — в его голосе не было даже намека на смех. И Брюс вдруг посерьезнел тоже, посмотрел на левую его руку, нахмурился, и Баки тут же показалось, что тот слегка позеленел.***
Дома Баки и его суженого встретили объятиями, радостными воплями и таким нагоняем от мачехи, что он не знал куда бы спрятаться от гнева Натальи Алиановны. — Я не поняла, — посмотрев на крайне смущенного Брюса, настороженного Баки и донельзя довольного собой Клинта, произнесла Ее Величество. После чего разразилась такой бранью, что все окрестные конюхи срочно достали блокноты, чтобы законспектировать ее цветастую речь. Папенька и брат Баки радостно обнимали его, поздравляя и с азартом строя планы на будущую военную кампанию. Визит Александра фон Пирса все-таки закончился скандалом. Потому что он требовал признать брак принца Баки с безродным служкой незаконным. Служка рассмеялся, посмотрел пристально на напыщенного гостя и в мгновение ока превратился в то самое чудовище, за которым Баки и отправляли. Чудовище оказалось большим, злобным и ревнивым настолько, что высокопоставленный гость сбежал с такой прытью, что собственная свита догнать его смогла только у границы королевства. Сам Баки даже не моргнул, держа лицо и и пряча свою растерянность. После, на проницательные взгляды семьи ему только и оставалось, что разводить руками и на манер мачехи делать бесстрастное лицо, с предвкушением ожидая, когда же они поймут, что все случилось так, как они и планировали. Баки свое чудовище завоевал, не вынимая меч из ножен. Ну, не совсем меч, и не из ножен. Но откуда ему было знать? Муж, вернувшийся в человеческое обличье, смеялся и целовал с таким пылом, что Баки даже забыл спросить, как его, мужа то есть, все-таки заиметь в супружескую постель в измененном, зеленом и возбуждающем сверх всякой меры виде. Угадав его намерение, Брюс пообещал, что Баки стоит только захотеть. Помолчав, он добавил, что хотеть стоит только в собственном доме, ибо папенька не одобрит, если они в порыве страсти разнесут отведенное им крыло замка. Баки прикинул, что именно услышит от мачехи, буде таковое случится, и клятвенно пообещал собственное родовое гнездо. Гнездо приходилось восстанавливать каждый год. Зато внешняя политика королевства не знала забот еще очень долго.