Недостаток

      В жизни Лео всё было, мягко говоря, паршиво. Так, конечно, у многих юношей в наше время: нет друзей, девушки, работы, перспектив на будущее. И к тому же, у Манфреда было слабое здоровье, из-за которого он днями сидел дома. Был и ещё один недостаток — он инвалид.       С восьми лет он словно прикован к чёртовой коляске, и спустя десять лет состояние так и не улучшилось. Врачи сказали, что случай тяжёлый, ноги отказали и всё тут. Взгляд на всё у Лео и до этого был не самый жизнерадостный, а после того, как его усадили в коляску, так у юноши сразу пропало желание вообще жить. В чём смысл, когда приходится высовываться из своего дома и сталкиваться с людьми, которые видят в нём лишь отброса. Лео — низший слой общества, и уже почти с этим смирился.       И всё было действительно отвратно. До субботы, одиннадцатого июля.       В субботу одиннадцатого июля ему вновь пришлось покинуть дом, как обычно самостоятельно. Не хотел он этого от слова совсем, но медикаменты сами себя не купят.       С трудом он преодолел лестницу и выехал на улицу, щуря глаза от яркого солнца, что тут же начинало до жути бесить. С необъяснимо горьким чувством пустоты внутри он глядел на почему-то поголовно радостных прохожих, которые и взглядом его не одаривали. Раньше хоть поражались, а дети пальцем тыкали, теперь вообще не замечают, словно Лео и на свете нет.       Вдох. Манфред пытается управлять инвалидным креслом, но за все годы у него так и не выходит толком. Заднее колесо не хотело поворачиваться куда надо. Лео ругается себе под нос, а прохожие не слышат, эгоистично проходят мимо него, и не думая помочь. Он к этому тоже привык.       Но полной неожиданностью стало то, что незнакомый юноша обратился к нему с улыбкой тогда, спросив, не нужна ли ему помощь. Лео чётко помнит, как вздрогнул и покрылся мурашками.       Сначала ему кажется, что это даже не к нему обращаются, но, когда незнакомец подходит к Манфреду ближе, тот понимает, что это точно с ним заговорили. На слова он отвечает лишь кивком, чувствуя себя сейчас ещё и немым. Ему предложили помощь, а это уже словно чудо. Руки молодого человека обхватывают ручки кресла и мягко толкают вперёд. Лео взволнован, напуган, но даже немного жалел о том, что тогда не мог разглядеть лицо незнакомца. — Меня зовут Элайджа Камски, — неожиданно продолжил разговор своим приятным голосом последний, вгоняя Лео в краску, — теперь я живу на этой улице, — Элайджа издал бодрый смешок. Манфред поёжился, и ответил жеманной улыбкой, повернув голову к собеседнику как можно сильнее. Он так давно никому не улыбался, что это несложное действие было для него как будто в новинку.       Камски отчего-то продолжил везти кресло, но Лео не противился этому, он в целом не проронил ещё не слова. И только потом до него дошло, что он не представился. — Я Лео, — он хмыкнул, — Лео Манфред, живу здесь давно уже. Вот. — Приятно познакомиться, Лео, — Элайджа хмыкнул ему в ответ, и это даже немного рассмешило юношу.       Неловкая пауза не могла повиснуть в тот момент, так как Элайджа за словом в карман никогда не полезет: он начал рассказывать интересные истории из своих будней, и Лео слушал их с большим интересом. Ему никогда не понять, каково это — не пытаться идти в ногу с человечеством, когда у тебя и ноги-то отказали, а жить в одном ритме со всеми. А Камски жил так, и это было по-своему удивительно.       За увлекательными историями путь прошёл быстро, и Камски, довезя Лео до аптеки, попрощался с неизменной дружелюбной улыбкой и удалился. Но этот юноша оказал такое впечатление после себя, что Манфред пребывал в просто отличном расположении духа аж до конца дня. А на следующий понял, что Элайджа для него не просто знакомый теперь. Он ему явно понравился.       С того самого дня он стал по-иному относиться к внешнему миру. Хотелось выезжать из дома как можно чаще. Но какие-то остатки гордости всё равно брали своё.       Дни тянулись медленно, но Лео чисто из собственного принципа не мог заставить себя выйти из дома. Не хотел даже самому себе признаться, что выбрался бы из квартиры, лишь бы увидеть своего нового и единственного знакомого. А парень так не хотел навязываться, словно боялся что-то сделать не так и тут же поменять чужое отношение к себе. Это теперь было для него по-настоящему ценно.       Однако, настал день, когда медикаменты наконец кончились, а кашель у него так и не прошёл. Теперь Лео обязан был отправиться в магазин и высунуться на улицу. И всё ещё стыдно было себе признаваться, что он просто мечтал увидеть там Камски.       Он там и был. И снова приятные руки начинали везти инвалидную коляску, всё было как и в первый день их знакомства. У Манфреда дух захватывало от радости и наслаждения, он вновь имел возможность послушать рассказы Элайджи, которые так и вдохновляли на что-то хорошее, доброе. Камски и вопросы задавал, но зачастую Лео было нечего ответить, ведь в его жизни за последние несколько месяцев из интересного были только две встречи с этим собеседником. И парень уже почти восхвалял оба дня.       Манфред поражался, как Элайджа стал в прямом смысле его опорой и лучшим другом. Ведь молодой человек по-сути, просто помогал ему с передвижением, а за несколько встреч стал словно роднёй. Но, было что-то такое ещё, что делало Камски словно своим близким, дорогим человеком, кем-то очень важным в жизни. И Лео отчаянно пытался понять, что это за чувства, и что же ему от них так приятно.       Таких встреч прошло немало, и от каждой Лео млел, как и от мимолётных прикосновений, голоса, всего-всего. Иногда он сидел у себя в комнате и плакал от того, как ему повезло, что на него, обычного инвалида со скучной и серой жизнью, обратили внимание, дали шанс на счастье. На ощущение того, что он живёт, а не существует.       Да, отец тоже про него не забывал, платил ему деньги и помогал материально. Но что деньги.. Не деньги нужны были юноше сильнее всего, а такая банальная забота, как от Элайджи. Немудрено, что он почти сразу же в него влюбился. По уши прям.       Элайджа Камски это первый человек за несколько лет, которого Лео впустил к себе в квартиру. Он в тот момент и представить не мог, что всего через несколько недель он съедет из этой квартиры к Камски, пусть его дом и буквально напротив.       Всего один вопрос от Элайджи поменял всю жизнь Лео с ног на голову, хотя куда, казалось бы, ещё. «У тебя нет девушки?» — так просто и глупо, ведь знаешь ответ заранее. Не было у Лео девушки. Он любит Камски до потери памяти.       Манфред на всё своё существование запомнит то своё состояние, когда в груди сердце бешено стучит, всё тело испытывает чувство бесконечного волнения и необъяснимого страха. Элайджа наклоняется, и Лео рассматривает желанное лицо до мельчайших деталей. Но не это сейчас волновало его. Он прикрывает глаза, и лишь ощущает лёгкое прикосновение чужих губ. Чувства достигают своего пика, но он несмело, опять боясь сделать что-либо не так, дотрагивается до шеи возлюбленного, позже осмелев и обхватив её руками. В это время вершится настоящий поцелуй, между ним и Камски, и он до сих пор этому не верит.       Лео доверял Элайдже как никому и никогда в жизни. Дыхание останавливалось от поцелуев кистей, лба, шеи. Манфред, как и Элайджа, бессвязно шептал слова любви, чуть не плача, потому что ожидание этого было слишком долгим. Оттого всё чувствовалось раз в сто сильнее.       Они стали жить вместе с тех пор, и Лео не мог верить своему счастью. Каждое утро он просыпался с ощущениями, что это могут быть лишь его собственные дурацкие грёзы, но как только чувствовал тёплые руки, что обнимали, тут же успокаивался.       Лео собирался справиться со своим недостатком. Когда-нибудь он снова встанет на ноги, и будет ради кого.