***
Три месяца спустя Стайлз сталкивается с промежуточными экзаменами по химии, работой по латыни и тестом на беременность. Скотт заставляет его зайти в аптеку после пары недель волчьего аппетита, перепадов настроения и постоянного, почти навязчивого поглаживания по все более мягкому животику. — Ты должен пописать на это, — говорит Скотт. — Если ты залетел, то появится картинка с аистом. — Сам писай, — защищается окруженный разноцветными палочками Стайлз. — Я уже, получилась грустная мордашка. Хотя, по-моему, это немного бесчувственно, ведь не все хотят детей… — Но ты-то хочешь! — возражает Стайлз. — Ага, — мечтательно отвечает Скотт, — я был бы в этом хорош. Круглый, счастливый, и у меня появилась бы огромная грудь… — Он рисует в воздухе нечто напоминающее пляжные мячики. Стайлз представляет свою грудь, и господи, его соски за секунду набухают. Он откидывается назад, расползаясь бескостной мокрицей по кафельной плитке. — Что мне делать? — хныкает Стайлз. Скотт сразу же ползет ближе и оборачивает свое тело вокруг друга, выражая безмолвную поддержку: — Ты можешь делать все, что хочешь, — его голос звучит непривычно серьезно, — Дитон тебе обязательно поможет. Стайлз несчастно кивает, чувствуя, как перехватывает горло. Дитон поможет, и отец, и никто не будет злиться из-за того, что он волшебным образом залетел (несмотря на полное отсутствие необходимых для этого органов). Каждый будет стоять горой друг за друга и делать все, что прикажет Стайлз. Что бы это ни было. Они со Скоттом оканчивают университет и пакуют свои дерьмовые студенческие принадлежности в старые коробки из-под бананов и мусорные пакеты. Стайлз идет на выпускной, потому что пообещал Скотту (на самом деле Мелисса угрожала им обоим, размахивая цифровой камерой, словно оружием). Он садится рядом с Робби Стайном и думает: а чего я хочу?***
Как только они возвращаются домой, вся стая собирается у Дитона. Скотт поинтересовался, не хочет ли Стайлз сохранить все в секрете, однако у того нет ни малейшего желания скрывать что-то, связанное с его телом, пусть это и звучит немного двусмысленно. Никаких секретов — не после Ногицуне. Теперь Стайлзу нужно выяснить, какого черта он скоро станет мамочкой, и желательно с как можно большим количеством свидетелей. Малия радостно улыбается, едва видит Стилински: — Я буду бегать с твоим существом на спине и учить его всяким койотским штучкам… — Не зови моего ребенка существом, — капризно отвечает Стайлз. — У нее не будет никаких хвостов. — Откуда ты знаешь? — с любопытством спрашивает Лиам. — Потому что у людей нет хвостов? — Стайлз заламывает бровь и гордо поглаживает едва заметный животик. — Мне кажется, он имеет в виду пол, — вмешивается Дитон. Стайлз незаметно улыбается: — Мне снилось… кое-что. — Сон?! — кричит Скотт и легонько ударяет его кулаком, — и ты не сказал мне! — Ты прочитал столько лекций о моих правах, поэтому я решил не портить атмосферу. Кроме того, я боялся, что ты побьешь меня! — картинно стонет Стайлз, поглаживая место удара. — У тебя есть право выбирать! — горячо соглашается Скотт, — сны или не-сны, магия или не-магия… — Какие сны? Стайлз поворачивается к заговорившему Дитону и чувствует, как по спине пробегает холодок. — Я был в лесу и слышал, как она звала меня. А я не мог… Он медленно качает головой, но потом замечает стоящего в дверном проеме Дерека. Оборотень таращится на Стайлза с широко раскрытыми глазами: — Ты не мог увидеть ее, — хрипло заканчивает он, и Стайлз знает, знает без тени сомнения, что Дерек тоже видел его сны, и в этом запутанном деле они на одной стороне. На самом деле, происходящее не более странное, чем повседневная жизнь в Бикон-Хиллз. Скотта дважды превращали в кошку, Лиам видел огра, а Лидия после встречи с пикси потеряла контроль над гравитацией и в течение трех памятных часов должна была держаться за веревочку, словно рычащий воздушный шар. Итак, у Стайлза и Дерека одинаковые сны о невозможном, пока еще нерожденном стайлзовом ребенке. Надо будет рассказать об этом внукам, думает Стилински и наконец-то отводит взгляд от Хейла, отстраненно погладив живот. — Ну, — говорит он отцу, все еще сидящему на мешках с собачьим кормом: — думаю, я стану папочкой. — Ужасно, — морщится Скотт, — лучше бы пошутил про арбузную беременность.***
Некоторое время ничего не происходит. Стайлз совсем немного раздается вширь, но никто посторонний не обращает на это внимания — он мог съесть слишком много буррито, или же пропускал тренировки по лакроссу. Иногда низ спины начинает тянуть, и Стайлз жалуется до тех пор, пока Скотт не применит свои альфа-силы и не заберет боль. Самая большая проблема в том, что Стайлзу нечего делать. Он получил диплом, и до катастрофы с существом планировал присоединиться к полчищам недовольных выпускников, ищущих любую возможную работу в Северной Калифорнии. Сейчас это не представляется возможным. Пока что его живот не заслуживает никаких комментариев, однако через триместр все изменится. Дитон не уверен, как Стайлз будет переносить следующие месяцы беременности, поэтому сразу предупреждает, что тот может оказаться в кровати почти на полгода. У Стайлза нет никакого желания позволить этому случиться, так что он просто уповает на свою удачу и поглощает всю картошку спиральками, попадающуюся ему на глаза. К счастью, в Бикон-Хиллз есть еще один человек, который бомжует едва ли не больше, чем он. — Верни мне ключ, — требует Дерек, когда Стайлз открывает дверь. — Не в этой жизни, — подмигивает тот. Теперь у него есть небольшая мания, благодаря которой сын шерифа обзавелся набором ключей от дома каждого, кого считает своим другом. Когда Стайлз не может заснуть, он просто перебирает их и пересчитывает, словно Голлум — свои сокровища. В данный момент он использует ключ Дерека, чтобы как следует раздраконить владельца квартиры. — Я мог бы быть голым! — с едва заметным возмущением говорит Дерек. — Какой конфуз, — соглашается Стайлз, потому что они с существом те еще мудаки. Парень сползает на пол рядом с оборотнем и с немым вопросом смотрит на разложенные бумаги. — Я рисую карту, — Дерек непонятно хрюкает и кивает на свернутый свиток. — Дитон хочет отчет о границах собственности нашей стаи, и о том, что именно входит в территорию соседних стай. Раньше моя мама этим занималась. — Покажи, — немедленно требует Стайлз и устраивается поудобнее, готовясь помочь.***
У него нет утренней тошноты, спасибо большое. Стайлз просыпается как обычно, будто выныривает из колодца с патокой, а потом добрых пятнадцать минут ненавидит всех и каждого, перед тем как встать и столкнуться с насущными проблемами. Один и тот же распорядок дня с двенадцати лет. Однако в нем неожиданно просыпается ненависть к запаху кокоса. — У тебя хорошее давление, — сообщает Дитон после очередного осмотра. — Ох, спасибо! — довольно ухмыляется Стайлз, — я за естественность, поэтому не травлю организм лекарствами. Ну, насколько естественной может быть беременность у мужчины. — Ешь больше зелени, желательно темной, — напоследок советует друид, и Стайлз закатывает глаза. Он решает пойти в лофт, где обнаруживает салат из капусты и рукколы. — Ты подслушивал? — потрясенно спрашивает Стилински. Дерек розовеет, и это, черт возьми, ответ. — Чувак, у меня уже есть отец, ты в курсе? И альфа. — Мне все еще снится… — говорит Дерек, скрестив руки на груди. — Я тоже в это вовлечен. — Уф, — неопределенно сопит Стайлз, но принимает протянутую тарелку с салатом. На свой следующий визит к Дитону он берет Дерека с собой.***
— Ты должен назвать ребенка Скоттом, — советует однажды Скотт, пока надирает Стайлзу зад в видеоигре. — Существо — девочка, — напоминает Стайлз и морщится. Становится неудобно сидеть на полу, его живот выпирает и сковывает движения. — Это может быть и женским именем. Скоттина, Скоттиша, Скоттософина… — Скоттиэлла, — добавляет Стайлз, и они дают друг другу пять. Внезапно он чувствует себя странно в собственной коже, но Скотт прямо здесь — прислонился к нему и ненавязчиво успокаивает. У него вырывается самым естественным образом: — ты точно будешь крестным. — Чувак… — только и может выдавить Скотт, а потом начинает плакать.***
Странное чувство не проходит, наоборот — проникает прямо в кости. Скотт уходит, и Стайлз добирается до неразобранной кровати. Сперва он зарывается под одеяла и планирует вздремнуть, но слишком быстро становится душно и жарко. Стайлз пинком отправляет одеяла на пол и вскоре раздевается сам: теперь он лежит обнаженным, пытаясь перевести дыхание, пока кожу приятно обдувает прохладный ветерок. Надеюсь, Дерек придет, неожиданно думает он. Нет никакой причины для оборотня появиться здесь — их отношения устроены совсем не так. Стайлз просто врывается в жизнь Дерека, тот притворяется, что ненавидит это, поэтому появление Хейла в такой спокойный день (без пикси, феечек или троллей) будет сродни падению гигантского метеорита. Дерек пролезает в окно мгновение спустя и замирает, когда видит разложенного на кровати Стайлза. — Ты чего здесь делаешь? — хрипит парень. Его горло чешется, кожа неприятно натянута: возможно, он заболел. — Без понятия, — отвечает Дерек и слегка двигается вперед с ошарашенным лицом. — По-моему, я умираю… — драматично сообщает Стайлз. — Не умираешь. Голос Хейла звучит уверенно, однако Стайлз никогда и никому не верил на слово. Впрочем, когда Дерек садится на краешек кровати, болезненные ощущения почти проходят — Стайлз стонет, едва чувствует легкое прикосновение пальцев к своей руке. — Прости, — сразу говорит Дерек, и Стилински понятия не имеет, за что. Он перебирает пальцами, пока их ладони не переплетаются, и телесный контакт заставляет его дрожать. Сердце бьется, как сумасшедшее: Стайлзу внезапно, необъяснимо хочется, чтобы Дерек лег на него сверху. До этого Стайлзу не нравился Дерек. Он не слепой, конечно — Дерек симпатичный, всегда таким был, но Стайлз никогда не испытывал подобной всепоглощающей жажды кем-то обладать. — Ты мне должен, — говорит Стайлз. Он сам не понимает смысл сказанного, но знает, что это сработает и заставит вервольфа шевельнуться. Так и происходит. Дерек дотрагивается неуверенно, оставляя их ладони крепко сцепленными, и его свободная рука притягивает лицо Стайлза для поцелуя. Всё выходит сладко и нежно, совсем не так, как думал Стайлз о зажиманиях с оборотнями, но… Дерек касается так, словно человек под ним может сломаться, и Стилински должен быть хотя бы раздражен — что, разумеется, далеко от истины. Через минуту Хейл двигается, осторожно устраиваясь рядом со Стайлзом на простынях. — Что ты хочешь? — спокойно спрашивает он. — Просто… просто потрогай меня, — просит Стайлз, и когда Дерек обхватывает его член, происходящее кажется слишком— Он не девственник ни в каком виде: ни в дрочке, ни во всех видах секса, кое-кто даже шлепал его по мошонке во время ролевых игр, но что-то чувствуется иначе, когда Дерек гладит его, словно выдаивает досуха. Стайлз кончает с громким вздохом, пульсируя в ладони Хейла, и тот начисто слизывает чужую сперму. Лихорадка, кажется, слегка рассеивается, и Стайлз сквозь приятный туман начинает чувствовать себя непонятно застенчивым. Он голый, вспотевший, лежит вытраханный в своей кровати с чуть выросшим животом, в то время как Дерек полностью одетый и по-прежнему невозмутимый. — Ты в порядке? — спрашивает Хейл. Стайлз кивает, но не позволяет ему уйти: дергает за одежду и щипает, пока Дерек не раздевается вслед за ним и не накрывает его, словно большое тяжелое одеяло. Стайлз недолго дремлет, однако позже просыпается в темной прохладной комнате с горящим телом. Он переводит дух, пальцами ощущая влагу у себя между ног. — У меня отошли воды, — глупо говорит Стилински, и Дерек немедленно наклоняется проверить. — Это не вода, — замечает оборотень, а потом по выделившейся жидкости проталкивает палец прямо в стайлзову многострадальную задницу. — Черт! — шипит Стайлз и выгибается навстречу. Он все еще смущен из-за того, что тело предало его уже дважды, но способен лишь сильнее раздвинуть ноги и бессвязно лопотать. Дерек садится на колени и успокаивающе гладит его по бедру, в то время как длинные пальцы двигаются на манер ножниц. Теперь он трахает Стайлза почти тремя, чувствуя жар и липкую влагу. — Этого мало, — в какой-то момент удается выдавить Стилински, на что Дерек согласно хмыкает и поднимает глаза, вопросительно нахмурившись. Стайлз готов на все — он уже залетел, и не похоже, что сможет проделать это еще раз. Беременность в квадрате? В любом случае, в Бикон-Хиллз явно нет ничего невозможного. Дерек снова целует его, снова переплетает их пальцы, крепко прижавшись к покрытой родинками коже. Он направляет член в мокрую дырку, и Стайлз задыхается, ощущая скользящие вдоль позвоночника искорки. Оборотень не трахает его жестко, не реагирует на то, как Стайлз подталкивает его пятками в спину. Вместо этого он движется как можно глубже, выстраивая целенаправленный ритм, который медленно сводит Стайлза с ума. — Давай, — наконец умоляет тот, — давай же, трахни меня! — Вот как, — ухмыляется Дерек. Он удерживает парня неподвижно, заставляя принимать все, что дает ему, пока Стайлз не дрожит и не кончает еще раз. Сперма растекается по их животам, и это должно быть отвратительно, но скорее возбуждает самым грязным образом. — Сделай это, — шепчет Стайлз, когда снова обретает возможность говорить. — Сделай это, ради бога, ты должен это сделать! Дерек угрожающе рычит «заткнись», даже не стараясь удержать человеческую форму. Клыки прокусывают губы, он ускоряется, и Стайлз чувствует, как что-то вталкивается в него, натирает дырку, а затем Дерек урчит и затихает. И Стайлз вдруг интуитивно понимает, что Дерек — именно то, что ему нужно, чего он ждал всю свою жизнь, и теперь он словно впервые может дышать по-настоящему. Осознание наваливается внезапно, словно обухом по голове, так что Стайлз не может сдержать всхлипа. — Ты как? — немедленно спрашивает Дерек, сжимая челюсти. Его ладони по-прежнему теплые, и он старается поймать взгляд Стайлза, словно ищет в нем боль или разочарование. — Она твоя, да? — бормочет парень, пусть даже это не то, что он хотел сказать. На самом деле он был готов прощебетать вау, это было круто или прекрасно, я в душ, а потом закажем пиццу? Дерек застывает: — Думаю, я бы хотел этого, — признается он и переворачивает их, чтобы Стайлз устроился на его животе. — Мне жаль. — А мне нет, — говорит Стайлз, и это то, что он имеет в виду.***
После этого Дерек не уходит. Дитон отмечает следующие шесть недель развития плода и продолжает советовать постельный режим, но Стайлз чувствует себя вполне неплохо. Они с Дереком спят вместе — в лофте или в доме Стилински. Луна все еще воздействует на оборотней, так что Стайлз стоит на коленях, спрятав пылающее лицо в сгибе локтя, насаживается на узел Дерека и просто хочет спать, и чтобы Дерек принес ему мороженое, и — больше всего — почувствовать, как Дерек кончает в него. дерекдерекдерек — Беременность делает тебя глупым и сентиментальным, — грустно сообщает Стайлз, когда содрогается в сладких волнах оргазма. Под руками хрустит свежее белье. Проклятье. — Не вижу разницы, — бормочет Дерек. Его ладонь нежно потирает местечко, где сейчас бултыхается существо, и не прекращает движений даже после недовольного кряхтения Стайлза.***
Его грудь потяжелела за последние несколько дней, в сосках отдается режущей болью, и он, черт возьми, видит проступающее молоко. — Вот за это, — говорит Стайлз, — за это ты мог бы извиниться. Парень стоит перед зеркалом, уперев руки в бока, и окидывает свое тело внимательным взглядом. Оно неузнаваемое, мягкое, чужое. Дерек встает позади, обхватив слегка увеличившуюся грудь теплыми ладонями. Их глаза встречаются в отражении, и Дерек заинтересовано облизывает губы. Ничего себе, приехали. Дерек не извиняется, но Стайлз в любом случае его прощает. Особенно после последнего захода, когда оборотень прикусывает наливающийся засос прямо над грудью, из которой он только что сосал молоко, словно щенок. От этой мысли Стайлз кончает, попадая Дереку на лицо и призывно раскрытые губы.***
— Прямо сейчас ты должен принять парочку важных решений, — советует Скотт в день Икс. Стайлз лежит на столе, стараясь не смотреть на лежащие тут и там инструменты, пока Дитон заканчивает толковать снизошедшие на него знамения. Или снимки с последнего узи — обе вещи примерно одинаково захватили его внимание. — Стайлз! — снова зовет Скотт и щелкает пальцами, — обрати свое внимание на нас, смертных. — Что, — без интереса отвечает Стайлз. Дерек молчит; он просто сидит с безнадежным видом, словно утопающий посреди океана. МакКол подпрыгивает и носится вокруг, а Стайлз тем временем пытается решить, кто из этих двоих ему больше действует на нервы. — Кем она будет на Хэллоуин?! — драматически спрашивает Скотт, и ох, это действительно важный вопрос. — Божьей коровкой, — решает Стайлз. — Нет, акулой. Божьей акулой, акульей коровкой… — Да, — шипит Скотт, словно он не оборотень, а ящерица, — красная акула в горошек, классно. Дерек откашливается, словно неуверенно протестует. Стайлз смотрит на него краем глаза: — Шляпа с плавниками и антеннами! Если я не справлюсь, запомни это. Большие старые антенны… — Если не справишься, то я вытащу тебя из ада и убью своими руками, — рычит Дерек. Он бережно сжимает стайлзов халат, его пальцы бескровные и холодные. — Я тоже тебя люблю, — шепчет Стайлз, а Дитон одновременно сообщает, что время пришло.***
Их маленькая девочка весит три килограмма триста граммов, и у нее на голове цветочная корона, когда Дитон осторожно извлекает ее из Стайлза. Скотт хочет назвать ее Содапоп, Дерек предлагает «Джейн», Стайлз же все еще думает о ней, как о существе. Никому не приходит на ум назвать девочку в честь уже погибших или умерших. Она кричит, явно не оценив окружающий мир, и Стайлз уже любит существо так безусловно, как никого за всю свою жизнь. Любит волшебный круг, который дал ей возможность родиться, любит Дерека за его отчаянные пожелания полной Луне. Она кричит, сильно и громко, и Стайлз думает: возможно, это звучит почти как волчий вой. Они называют ее Мэгги.***
Несколько недель спустя Стайлз пытается засунуть Мэгги в блестящие красные ползунки в черный горошек. Дерек осторожно натягивает колпачок на ее голову — тот, на который он наклеил красный акулий плавник. — Счастливого Хэллоуина, существо, — шутливо рычит Стайлз, после чего они сажают ее в переноску и выходят на освещенную фонарями улицу. Призывы сладкоежек эхом разносятся по окрестностям, и Стайлз взволнованно гудит, когда они приближаются к первому дому. Он моргает… и в следующую секунду они стоят на залитой лунным светом поляне, в кольце уже знакомого круга. — Вы не можете забрать ее, — огрызается Стайлз, аккуратно вытащив Мэгги из переноски и прижав к себе. — Не думаю, что им это нужно, — медленно говорит Дерек. Мэгги смеется, и они в удивлении смотрят на проснувшегося младенца. Она слишком мала для смеха, для осознанных улыбок, но вот их дочь — хохочет и тянется к деревьям, шуршащим в благословлении. — Хорошо, — соглашается Стайлз. — Может, они просто хотели увидеть ее в супер-милом костюме акульей коровки? — он поворачивается к скале и неуверенно держит Мэгги. — Мы можем навещать вас. Не так ли, существо? Мэгги машет пухлым кулачком в знак согласия, вцепившись в добрую половину стайлзовых волос. — Спасибо вам, — негромко говорит Дерек старому лесу, и в защитном жесте кладет одну руку на плечо Стайлзу, а другую — на шею Мэгги. Они моргают еще раз и обнаруживают себя перед распахнувшейся дверью симпатичного домика, за которой показывается старушка с полной коробкой конфет Reese’s. — Что за маленькое чудо! — улыбается она Мэгги. — Ох, мадам… — Стайлз сжимает ладонь Дерека и интуитивно чувствует его нежную улыбку, — вы даже не представляете.