Трафальгар Д. Ватер Ламми. Начать жизнь с нуля.

      На рассвете мы отправились в путь на корабле Кумы. Он был совсем небольших размеров и умещалось на нем человек двенадцать, включая нас с братом. Да что там говорить, когда киборг выходит на палубу, то, кажется, что он занимает половину неё.       — Лида, почему ты тоже решила с нами плыть? — с улыбкой я наблюдала за ворчащей женщиной, носящейся по каюте, которую нам выделили.       — У меня нехорошее предчувствие, и я хочу быть с вами рядом. Эду тоже нужна поддержка, — кивнула на свои же слова Лида, вытаскивая из чемодана аптечку.       — Спасибо, я рада, что ты с нами.       Помогая раскладывать вещи, начала задумываться о том, что сама чувствовала, как нечто плохое надвигается на нас. Постоянные мысли об Эдварде и его отце заставляли то и дело нервничать.       Нужно отвлечься.       — Вы знакомы с Йонко?       — Ламми, мы же вроде перешли на «ты»! — Хмуро пропалила меня женщина, на что я извиняющееся вытянула руки. — Лично не знакома, но слышала многое. Четыре великих пирата, которые правят в Новом Мире: Белоус, Шанкс, Кайдо и Шарлота, по прозвищу Большая Мамочка. Не знаю особо насчет первых двух, но последние — нехорошие люди, точно. Ах да, их всех еще называют Императорами.       Тихо присвистнув, села на гамак, болтая ногами. Великие люди — это точно. Какими же нужно быть сильными, чтобы заслужить звание «Императора»? И насколько сравнимы силы Драгона с ними?!       — Мне сказали, что Белоус называет своих подчиненных и товарищей детьми… Если он считает свою команду семьей — не думаю, что он является плохим человеком.       — Да, возможно, — передернула плечами Лида, разглаживая доставшую из сумок одежду. — Но они пираты, Ламми.       — Это ведь не клеймо плохишей, — в свою очередь отчеканила я, на что женщина фыркнула.       — Пираты грабят и убивают — это факт. Нельзя считать Белоуса хорошим только из-за того, что он относится к своим товарищам, как к семье. Свое влияние и статус Йонко он заслужил не за это.       Даже ответить нечего. И вообще, почему я стала защищать человека, с которым ни разу не встречалась? Он правда пират…       С другой стороны, если среди Морского дозора есть отвратительные и прогнившие люди, то почему среди пиратов не может быть хороших?       Пару дней мы плыли благополучно, а вот на третий нас застал шторм. Меня, как фруктовика, заперли в каюте, в прямом смысле. Эдвард, зараза, сказал, что так будет надежней.       — А то еще вытаскивать тебя из моря, — так он мне сказал, перед тем, как защелкнуть двери, на что я раздраженно фыркнула. Вон учитель тоже фруктовик, но на палубе сейчас стоит, как и все остальные.       Два часа я проколотилась в каюте словно килька в консервной банке. Корабль воротило так, что было ощущение, будто оказалась в центрифуге из моего мира. И наконец, когда всё приутихло, меня наконец-то выпустили.       — Ты еще жива, старушка?       В ответ, в Эда попала подушка, на что парень рассмеялся.       — Да ладно, не сердись. — Он начал переодеваться в сухую одежду. — Сказали через час собраться в камбузе за ужином. Видимо, мы скоро прибудем до места назначения.       — Угу, — всё еще сердясь, я отвернулась от брата.       — Ламми, тебе не страшно?       От шепота Эда, моё тело слегка вздрогнуло. Повернувшись к хмурому парню, удивленно подняла брови.       — С чего такой вопрос? Почему я должна бояться?       — Ну так мы встретимся с Йонко… Вдруг ему в голову что-то взбредет и он всех нас уничтожит? Ты не задумывалась о том, что мы плывем прям в гнездище пиратов Белоуса? А знаешь, сколько пиратов у него в соратниках?       — Сколько?       — Много.       — О, это всё объясняет, — вскинув глаза вверх, всплеснула руками. — Эд, перестань накручивать себя пустяками. Разберёмся на месте. Тебе нужно думать о встрече с отцом, а не с Белоусом. К тому же, с нами учитель Кума. Поэтому я спокойна.       — Ты ему слишком доверяешь, — покачал головой братец.       — А он дал повод усомниться в себе? Если нет, то нечего наговаривать.       — Я не…       — Он не взял бы нас туда, где опасно. А если что-то выйдет из-под контроля, уверена, что у господина Кумы есть запасной план. Так что хватит забивать свою голову ненужным хламом. Мне вот, наоборот, хочеться увидеть одного из Йонко. Уверена, он величайший человек.       — Мне бы твой энтузиазм…       — Ого, какие слова мы знаем, — усмехнулась в ответ, на что зеленые глаза парня лукаво блеснули.       — Ну не зря же я столько томился с тобой в библиотеке.       — А говорил, скучно да скучно…       — Ладно, давай я помогу тебе заплести волосы и пойдем. Жрать охота…       — Не жрать, а кушать.       — Кушать, Ламми, я хотел еще два часа назад. А сейчас я хочу жрать! — Умелыми движениями, братец заплел мне косу. Наловчился, однако. В отличие от меня.       — Завтра в обед мы прибудем на остров, где остановился Белоус. О нашем прибытии он уведомлен. — Начал Кума, когда мы уже закончили набивать желудки едой. — Лида, ты и несколько из моих ребят остаетесь на корабле. Как революционеры вы уже изрядно засветились. На остров я прибуду, как один из Шичибукаев, вместе со своими людьми. Никто не должен знать, что мы из революционной армии. Если Глен нас не выдаст или уже не выдал…       — А мы с Ламми твои ученики?       — Да, можно сказать и так, — спокойно кивнул Кума.       Сидя рядом с учителем, я невольно начала тянуться к его ладоням. Как же хочется их потискать…       Но он их постоянно куда-то убирал, чтобы я не доставала. Надувшись, сложила руки на груди, возмущенно фыркая, чем пару раз привлекала внимание киборга. Да, как дитё. Но я и есть ребенок! Особенно если дело касается мягоньких, розовеньких и гладеньких подушечек, как на лапке у котенка.       Тихо вздохнув, Бартоломью подвинул ко мне ладонь, на которую я напала, словно стервятник. Стянув ненужную перчатку, начала с благоговением тискать подушечки, стараясь не замечать осуждающих взглядов товарищей и насмехающийся — Эда.       — Кстати, Вы сказали, что договорились через знакомого Шичибукая с Белоусом, — подняла довольный взгляд на учителя, — кто это?       — Дзимбэй, он из расы рыболюдей. С Хаком они были хорошими друзьями, в прошлом. Поэтому будьте осторожны и не упомяните его, ибо Дзимбэй сразу поймет про революционную армию.       — Он пират?       — Да. Его команда зовется «Пиратами солнца».       — «Пираты солнца»? — Встрепенулся Эд, — это ведь благодаря им Коала вернулась на свой остров. Помнишь, Ламми, она говорила о Фишере Тайгере? Он освободил рабов у Теньрьюбито. Великий человек. Был…       — Да, помню. Так после смерти Тайгера он стал капитаном?       — Да, — кивнул учитель. — Дзимбэй является рыбочеловеком большой чести и гордости.       — Уже хочется с ним познакомиться…       — Ламми, хватит уже насиловать руку господина Кумы, — хмыкнул Эд на что другие рассмеялись. Одна Лида недовольно цыкнула.       — Завидуем молча, господа, — показала всем язык, продолжая жмакать подушечки.       — Еще у кого-то есть вопросы? Тогда пора отдыхать. Завтра тяжелый день, — тихо проговорил учитель, и мне пришлось, с великой тяжестью у сердца, отпустить его ладонь. ***       Остров, на котором мы высадились, оказался осенним. Еще издалека был виден огромный вулкан, который находится где-то в середине острова. Учитель сказал, что здесь не живут люди, а лишь обитают редкие животные, которых, по возможности, мне удастся увидеть. У самого причала стояло около тридцати кораблей, что несказанно поражало. На большинстве из них был пиратский флаг: череп и кость, в виде усов. Не тяжело догадаться, кому принадлежит.       Нас встречали несколько человек, один из которых был рыбочеловек.       — Учитель, — шепотом позвала киборга, — это Дзимбэй?       — Да. И, судя по всему, он здесь один, без «Пиратов солнца», так как корабля не наблюдается.       Когда мы спустились на причал, я с удовольствием ступила на твердую поверхность. Хотя при ходьбе всё еще немного покачивало.       — Дзимбэй, — тихо промолвил Кума.       — Кума, — так же тихо и, скорее, настороженно проговорил рыбочеловек.       Это всё? Всё приветствие? Или Шичибукаям не принято обниматься или пожимать руки при встрече? Ску-ко-та.       Подняв взгляд на Дзимбэя, я в восхищении уставилась на него, чуть не присвистнув. Вблизи он был намного больше, чем казалось вначале. Мужчина имел синюю-синюю кожу и похож был на смесь человека с китовой акулой. По телосложению он был пухленьким, как борец сумо, но в то же время, от него чувствовалась невероятная сила и мощь. Не зря же он стал Шичибукаем… Возможно, он по силе сравним с учителем… Хотя это тяжело представить.       Что еще…? Черные длинные волосы, с двумя золотистыми полосами, такие же золотистые брови, крупный нос и черная маленькая бородка… О, выпирающие белые клыки… Гыыы… Круто. Они ему не мешают? Хотя привык, наверное. А главное, такие белые… Одет в типичное японское кимоно красного цвета. В принципе…для здешнего мира, он вполне обычный. Хотя, после Ива-самы я, наверное, ничему больше не удивлюсь.       Подняв глаза к лицу, встретилась с его изучающим взглядом.       — Кхм, это твои ученики, о которых ты говорил?       — Да, — кивнул Кума. — Ламми и Эдвард. Мальчик является сыном Глена Саузенда.       Рыбочеловек вдруг нахмурился, тяжелым взглядом пройдясь по брату. Что не сильно мне понравилось.       — Не стоит судить ребенка по его родителю, — подала голос, удивив, по ходу, всех, кроме учителя. Он так и остался невозмутимым. — Рада с Вами познакомиться, Дзимбэй-сан.       — Д-да, — пробормотал тот и сразу же предложил отправиться к месту пребывания Белоуса. Неловко стало? Стыдно? Похвально.       Кума и Дзимбэй шли впереди, а сзади них пристроились мы с Эдом и еще один светловолосый молодой человек, с сонным выражением лица. На вид ему было двадцать- двадцать пять лет. Итак, Ламми, новая цель найдена. И спрашивается, откуда у меня столько шила в заднем месте? У Бетти заразилась, что ли? Эд постоянно бурчит, что у меня напрочь отсутствует чувство самосохранения. Что обидно…но правда.       Рассматривая его, случайно споткнулась о корень дерева, но не успела пропахать носом землю, как с одной стороны меня подхватил брат, а с другой этот незнакомец.       — Так заинтересовал? — поднял светлую бровь парень, на что я широко улыбнулась, чем вызвала у последнего ступор. Титаник пошел на сближение с айсбергом…       — Как тебя зовут? Ты состоишь в команде пиратов Белоуса? А правда, что вы все друг друга считаете семьей?       — Ламми, — простонал рядом идущий Эд, недовольно покачав головой.       — А тебе не интересно?       — Может и интересно, но нельзя же так в лоб спрашивать. Ты как всегда…       Отмахнувшись от брата, с блеском в глазах и оскалом на губах, повернулась к сонному молодому человеку, который продолжал делать вид, будто он предмет интерьера.       — Ну так что?       — И на какой вопрос сначала отвечать?       — Да по порядку, — пожала плечами, на что тот показательно зевнул.       — Марко, да и да.       — Немногословно как-то, — надула губы, что вызвало смех у брата. А в голове стали появляться новые вопросы, которые так не успела задать.       — Теперь моя очередь, — запихнув руки в карманы бридж, пробормотал Марко. — Вы правда ученики Тирана, йой?       — Кого? — одновременно спросили мы с Эдом.       — А вы не знали, что Бартоломью Кума имеет такое прозвище? — Лениво произнес парень, смотря вперед на спину учителя. — Он прославился как самый жестокий пират, погубивший тысячу жизней и уничтоживший не один остров, йой.       — Врешь, — громко воскликнула я, чем привлекла внимание Кумы и Дзимбэя. И если первый просто остановился, то рыбочеловек удивленно повернулся к нам. — Чем подтверждены твои слова?       — Так говорят, — пожал плечами Марко, на секунду нахмурившись, но потом, вновь зевнув, похлопал по моей голове. — В любом случае, я просто спросил, йой. Прости, если обидел.       Поджав губы, я сердито посмотрела на блондина. Не поверю никому, если не услышу это от учителя.       Через десять минут мы подошли к очень большому дому, поменьше, конечно, чем наш замок на Балтиго, но он тоже выделялся приличными размерами. Можно назвать его особняком, только без того самого вычурного вида, который имеют богачи: обычный, деревянный. Сзади дома размещались еще несколько, но чуть поменьше.       Возле здания находилось много людей, которые с интересом наблюдали за нашим прибытием и за всеми движениями. Некоторые слишком подозрительно отнеслись к нашему появлению, держа руки на рукоятиях оружия.       Какие дружелюбные.       Не успели подойти ближе к особняку, как из дверей показалась молоденькая девушка в форме медсестры, мило улыбаясь нам.        — Отец вас ждет.       Кума коротко кивнул и первый зашел за девушкой. Внутри было довольно-таки просторно, даже несмотря на то, что здесь находилось с пол дюжины пиратов.       Поднимаясь на второй этаж, разглядывала стены, которые были покрыты разными рисунками и картинами. Почувствовав, как меня дернули за руку, обернулась к брату.       — Что?       — Не болтай лишнего.       Тихо фыркнув, я заметила, что мы остановились возле большущей двери, где Кума может войти, пригнув только голову. Зачем такую огромную делать?       Но, стоило оказаться в комнате, все вопросы отпали сами по себе. На широком, здоровом кресле, восседал огромный человек, сравним с учителем по размерам. Ну не может быть таких больших людей! Великан!       Как только зашли за порог, воздух сразу потяжелел, и на голову стало заметно давить. Посмотрев на Эда, подметила, что хреново не только мне. Через секунду услышала звук, будто кто-то свалился, а посмотрев назад, увидела парочку товарищей, которые плыли с нами, валявшихся на полу.       — Какие сильные у тебя детишки, Бартоломью, — голос старика будто оглушал, а после, он громко рассмеялся, и тяжесть испарилась также внезапно, как и появилась. Упав на колени, рукой оперлась о ногу учителя.       — Что это было? — Тяжело дыша, спросила я, на что сам Белоус ответил:       — Королевская Воля, малышка. Удивлён, что такие маленькие дети смогли её выдержать. Далеко не каждому это под силу.       Вытерев капли пота со лба, возмущенно уставилась на старика. Его вид внушал, это правда: большой, крупный мужчина, лет семидесяти с виду, с седыми волосами и огроменными усами, формой похожие на полумесяц. Его поза и весь вид говорили о том, что он сильнейший… И тут я уже не удивлюсь, если учитель будет слабее его. Даже от лидера такой мощи не ощущалось. А еще эта Королевская Воля… Но что это еще за проверка? Хотел убрать лишние уши?       — Ламми, тише, не смей, — предупреждающе прохрипел братец, пытаясь восстановить дыхание. А я что? А меня пробирает возмущение! Никакого уважения к гостям! А мы ведь с миром.       — Как-то не гостиприемно вышло, — фыркнула в свою очередь я, — мы к вам с миром, а вы нас Волей. Решили показать, кто здесь хозяин? Но мы и так тут в меньшинстве. Злорадство или насмешка?         — Ламми… — Эда прервал громкий смех старика, который практически заложил уши.       — Вам и Воля не нужна, смехом можете спокойно оглушать противников.       — Какая смелая девочка, — в промежутке от смеха, проговорил Белоус. — Мне такие нравятся. Может, присоединишься ко мне?       Я хотела бы ответить в своём духе, но почувствовала, как мне нагло закрыли рот.       — Еще слово, Ламми… — угрожающе прошипел Эдвард, на что я удрученно вздохнула. Ладно-ладно, не дура.       — Я так понял, это сын Саузенда…       — Да, — спокойно ответил Кума, — ради него мы сюда и приехали. Мальчик хочет в последний раз поговорить с отцом. Спасибо, что позволили нам это сделать.       — И что, даже упрашивать о его спасении не будете? — поднял седую бровь старик.       — Знаю, что от этого ничего не изменится, — хмуро ответил брат, отпустив меня.       Белоус с минуту смотрел на него, а потом кивнул одному из своих людей.       — Проводите парнишку к отцу.       — Ламми, оставайся с господином Кумой.       — Эд…       — Я буду в порядке. Когда его увели, моё сердце начало учащенно биться, а тело пробрала мелкая дрожь. Ну ничего, что бы там не произошло, я смогу его достойно поддержать. Или какая тогда из меня сестра?       — А вас я попрошу разделить со мной обед, — вежливо проговорил старик и в комнату начали вносить подносы с едой да бочки с выпивкой.       Когда все расселись, я оказалась напротив старика. Но сейчас это меня не волновало. Возмущение и злость как-то сами по себе растворились. Как там Эд? Сможет ли он узнать все ответы на свои вопросы? Простит ли он Глена или наоборот возненавидит? А самое главное, я не знаю, что лучше будет для самого Эда. Ведь отца ему не спасти.       — Ты слишком нервничаешь, малышка, — подал голос Белоус. — Поешь немного, а то исхудала вон вся. Кстати, ты знаешь, что твоего друга зовут так, как и меня?       — Белоус? — знаю, затупила.       Старик рассмеялся, и его смех поддержали остальные, кроме учителя, который продолжал невозмутимо держаться в стороне. Он был слишком молчаливым, даже для него.       — Моё настоящее имя — Эдвард Ньюгейт.       — А прозвище пошло из-за усов? Сами виноваты, — беззлобно проговорила я, пожав плечами, снова веселя пиратов и их капитана. Поганое то, что совсем не было желания веселиться или кого-то веселить. Перед глазами возникла рука с куском мясного пирога. Поблагодарив Марко, взяла еду. — А на когда назначена казнь Глена Саузенда?       — Как только он поговорит с сыном. Мы и так растянули его жизнь… — посерьезнел старик. — Но больше ждать я не намерен. Он поплатится за свои действия.       — У Вас огромная команда… — решила поменять тему, — тяжело держать под контролем столько людей?       — Нет, не тяжело, — с улыбкой ответил Ньюгейт, — все они мои дети, моя жизнь. Я всегда мечтал о большой семье…       — Замечательная мечта, — кивнула я на его слова.       — А ты мечтаешь о чем-то, малышка?       — Конечно. Разве может существовать человек без мечты? — пожала плечами. — Моя мечта объездить весь мир! Он настолько удивителен, что хочется узнать его получше.       — Так и становятся пиратами, — с усмешкой произнёс старик, заставив меня зависнуть. А и правда, кто такой пират? Пират — это человек свободы. Он как ветер, направляется куда душа повелит… Бороздит морями, посещает острова, ищет сокровища… А еще грабит, убивает и насилует.       Нет, это не ко мне.       — Скажите, почему Вы стали пиратом?       — Я ведь уже сказал, что хотел обзавестись семьей…       — Для этого не обязательно становиться морским разбойником, — упрямо покачала головой, — достаточно было заиметь жену, которая и родила бы детей.       — Ты еще ребенок и не всё понимаешь, — мягко отозвался человек-скала, сидящий возле Белоуса. А сам старик опять зашелся в смехе от моих слов. Не понимаю, чего он ржет над всем, что я говорю? Но по его взгляду поняла, что личный клоун для сильнейшего старика этой эры, найден.       — Скажи, Ламми, в чем для тебя состоит родство с кем-то? В кровных узах, генах? Или в своих стремлениях, любви и понимании?       С минуту я, не отводя взгляда, дырявила дыру в старике, обдумывая его слова.       — Я поняла… — почесав подбородок, со вздохом потянулась за морсом. — Для меня Эд словно братишка, мы даже разделили с ним чаши сакэ… — со стороны послышалось и оханье, и смех. Сам же Белоус довольно ухмыльнулся и сам начал жадно пить алкоголь…из бочки. А что? Ему эта самая бочка, как чашка для меня, по размерам. — Есть еще Лида, которая мне, как мать, а еще господин Кума… — подняв голову к молчаливому учителю, мягко улыбнулась. — Да, я понимаю значение семьи.       — Вот поэтому я стал пиратом, чтобы найти и собрать всех своих детей, — благоговейно сказал Белоус, на что все его товарищи, что находились с нами в комнате, искренне улыбнулись и подняли чаши, чтобы выпить за это.       Им лишь бы побухать.       — Кстати, Кума, рад, что ты обзавелся своими учениками, еще и такими способными, — перешел с меня на учителя старик. — В последнее время совсем перестал слышать о тебе.       — У меня появились другие стремления, — кратко ответил Бартоломью.       А я, в свою очередь, просто застыла, боясь поднять взгляд. Будто узнала то, что не следовало знать… Но я не верю, что Кума был жестоким пиратом, способным уничтожить целые острова! А если всё же был? Не думаю, что моё отношение к нему сильно изменится. Всё же, прошлое пусть остается в прошлом.       Дальше меня особо не трогали. Белоус с Дзимбэй начали вести свою беседу, время от времени о чем-то спрашивая учителя. Остальные пираты гудели что-то между собой, один только Марко мирно посапывал у меня под боком. Удивительно, как он смог уснуть в таком балагане? Или для этого особая тренировка нужна?       Приближение Эдварда я учуяла за двадцать секунд до его появления, и даже дыхание задержала, в ожидании увидеть брата.       Он вошел весь бледный, с красными глазами. Руки немного подрагивали, как и искусанные губы… Но он старался делать вид, что с ним всё в порядке. Вот только, даже слепой заметит, как ему хреново.       Подскочив на ноги, стремительно подошла к парню и крепко обняла за шею. Ему плохо, больно, мучительно. Я чувствую, как его пальцы с силой сжали моё платье, а дыхание стало прерывистым. Он еле сдерживает себя, чтобы не заплакать.       Неужели всё так плохо?       — Раз всё закончилось, пора начинать казнь, — спокойно проговорил Белоус, и хоть он не кричал, но громкий голос услышали все, включая пиратов на первом этаже. Ибо началась возня, которую моя Воля с легкостью уловила. — Детям лучше не присутствовать на ней.       — Я…должен… — хриплым голосом проговорил Эд, а я, взяв его под руку, упрямо посмотрела на старика. Сейчас мне нужно быть поддержкой брата, и если он для себя решил довести всё до конца, то я должна помочь ему в этом. Ньюгейт только молча кивнул и встал. Его шаги ощущались вибрацией по полу, и у меня даже возникло чувство, что еще немного, и мы все провалимся вниз.       Оказавшись на улице, заметила, как множество пиратов удалялись в сторону леса. Удивленно взглянув на учителя, получила в ответ кивок. Значит, казнь будет проходить в другом месте. Кума протянул нам с Эдом ладонь и мы с благодарностью сели на неё. Брат чувствовал себя очень плохо, наверняка поэтому учитель решил помочь ему.       — Эд, — слабо произнесла я, обнимая его со спины.       — Он говорил ужасные вещи… Он сошел с ума… — Прошептал в ответ парень, скрыв лицо в ладонях. — Отец даже не сразу узнал меня. Но ты бы видела его сумасшедшие глаза… А потом…потом он зарыдал. Это было жалко и ужасно.       Упершись лбом о его спину, я не перебивая слушала Эда. Как бы хотела забрать хоть половину его боли…       Остальное время мы пребывали в тишине. Повернув голову в сторону, заметила с десяток пиратов, шедших рядом. А там, еще дальше, в самой глубине леса на дереве восседала огромная сова. Не заметить её просто нереально. Она превышала меня ростом раза в три. Когда повернула ко мне голову, будто заметив мой взгляд, я еле сдержала вскрик… Вместо одной, в мою сторону было повернуто две головы. Сука, чернобыльское чудище какое-то.       Вновь уткнувшись лбом в спину Эда, перевела дыхание. Учитель, конечно, говорил, что здесь обитают редкие животные, но такое я не ожидала встретить аж никак.       Впереди люди начали останавливаться, поэтому я подняла голову, выглядывая из-под брата. Лес стремительно начал редеть, а в конце виднелся завышенный утес, на котором возвышалась гильотина. Ему отсекут голову? А не проще было бы его застрелить? Или это считается слишком щадяще?       Заметив мой взгляд, Марко первый подал голос.       — Не это место его казни, йой, — учитель нас опустил, и мы с Эдом поравнялись с блондином.       — Тогда что гильотина там делает?       — Она здесь была еще до нашего прибытия на этот остров. Местная достопримечательность, йой.       — Неудивительно, что туристов тут не наблюдается.       На мои слова послышались тихие смешки сзади. Обернувшись, увидела того человека-скалу, который за обедом восседал возле Белоуса. Как же его называли… Джоз, кажется…       — На самом деле, казнь пройдет внизу утеса. Там обитает крокозмей, — на мой непонимающий взгляд, мужчина улыбнулся. — Это местное морское чудовище, с телом змеи и мордой крокодила. Величиной превосходит нашего отца. Еще в прошлый раз нами было подмечено, что у крокозмея здесь, под утесом, логово. Как только кто-то очутится в воде, он сразу же почует это.       Эдвард на его слова вздрогнул, и я положила свою ладонь ему на плечо. Джоз это подметил и, поджав губы, сочувствующее посмотрел на парня. Но больше ничего не сказал, за что я ему благодарна.       Через несколько минут, поляну возле утеса, заполнили пираты. Даже считать не стану, но судя по виду, человек четыреста наберется. В центр вышел Белоус, к нему присоединился Марко и еще несколько человек. Мы же стали возле учителя и Дзимбэя. Рыбочеловек также с сочувствием смотрел на брата и казалось, что хотелось ему его поддержать, но всё же останавливался и сокрушительно вздыхал.       Всё же этот пират неимоверный добряк.       Услышав громкие маты, повернула голову на заросшего человека, которого пару человек вели за руки. Такого словесного поноса давно уже не слышала. Но отвечать ему никто не собирался, что удивительно. Все смотрели на него с враждебностью, жалостью, некоторые с ненавистью, но упорно молчали.       — Глен Саузенд, ты обвиняешься в убийстве нашего брата и моего подопечного, Таула Крауза, — вперед вышла женщина, одетая и разукрашенная, как японская гейша. Но примечательно то, что говорила она мужским голосом… Неужели тоже окама? — Мы не прощаем тех, кто убивает наших товарищей.       — Он грешник! Его брат был грешником, — брюзжа слюной выкрикивал Глен. — Он достоин смерти.       — Ты не вправе был распоряжаться его жизнью! — Скривился черноволосый, всё-таки, мужчина. — Была бы моя воля, расстрелял бы тебя еще при первой встрече, ублюдок.       — Изо, достаточно, — серьезно, но в то же в время, мягким голосом проговорил Белоус. — Саузенд, какие бы не были у тебя причины отнять жизнь моего сына, ты посмел это сделать, за что и поплатишься своей жизнью.       Грязный, заросший мужчина, ненавистно смотрел на старика и переводил взгляд на всех собравшихся пиратов. Его темные глаза будто выискивали кого-то в толпе и, когда его взгляд остановился на Эдварде, у него на лице отобразился оскал, а в моей душе зародилось препоганое чувство. Заслонив собой братца, со злостью смотрела на Глена, который явно что-то замыслил.       — Я кое-что вспомнил, Ньюгейт, — как-то больно спокойно проговорил мужчина, обнажив в оскале свои серые зубы. — Я ведь имею право на последнее желание перед смертью.       — Желание? Кхм, даже интересно услышать какое…       — Для начала ты должен сказать, придержишься ли ты его исполнения?       — Твоя участь от этого не изменится, — хмуро проговорил старик, которому явно уже поднадоело это представление.       — Знаю. Но прежде чем умереть, ты должен сделать еще кое-что. Для начала, я хочу услышать, выполнишь ли ты последнюю волю умирающего?       — Да как ты смеешь ставить условия отцу, ублюдок, — гневно воскликнул Изо, бросившись было на Глена, но его придержал за руку Марко. Саузенд продолжал с сумасшедшей улыбкой смотреть на Йонко, а я чувствовала, как плохое предчувствие прям завизжало в душе.       — Чего же ты желаешь?       — Моя жена уже покоится в земле, скоро уйду и я… Остается только мой сын. Желаю, чтобы он разделил мою участь, — на поляне все застыли в немой тишине. Резко обернувшись к брату, заметила его ошарашенные глаза и подрагивающие губы. Сука… — У него в венах та же прогнившая кровь, как и у меня. Белоус, если ты жаждешь мести за своего сына, то разве не должен убить и моего? Но даже так, если и это меня не спасет, я пользуюсь своим правом последнего желания. Всё по правилам, разве нет?       У меня перехватило дыхание от такой наглости. Тварь, если ты думаешь, что я позволю забрать у меня Эда, то я лично сожгу тебя, не оставив даже мокрого места.       Глен развернулся к нам, безумным взглядом смотря на сына, а у меня снова упала последняя планка. Моё сознание и душа были переполнены чувством ненависти и желанием уничтожить это ничтожество. Почувствовав, как Эд сзади упал на колени, прикрыв лицо руками, и замер в беззвучном крике, моя сила вырвалась из меня. Черный огонь очень быстро достиг Саузенда, плотным кольцом окружив его. Языки пламени уже подобрались к его телу, разъедая плоть и принося неимоверную боль ублюдку. Меня не волновали его крики, меня не волновали взгляды других людей… Я просто ощущала боль… Боль Эдварда…       Внезапно, мощная ударная волна смыла мой огонь, опрокинув Саузенда и несколько пиратов, находящихся рядом с ним. Эта сила принадлежала Белоусу, и я со злостью воззрилась на него, но старик, полностью игнорируя меня, кивнул Куме, который тотчас прикрыл нас своим телом.       — Учитель, — нервно подняла взгляд на киборга, но тот лишь молча поджал губы.       — Вам не следует видеть то, что с этим человеком произойдет, — тихо проговорил Дзимбэй. — Сам того не понимая и не осознавая, он затронул самые важные чувства Белоуса… Он посмел поставить под угрозу жизнь своего ребенка… Это тяжкий грех, который Белоус не в состоянии простить.       Волей я почувствовала, как погас огонь, исходящий от Глена. Неужели всё? Так тихо? Нет, не справедливо! Его нужно было заставить страдать! Чтоб он, сука, умолял о милости и скорой смерти.       Всхлип Эда вернул меня на землю. Бросившись к брату, я крепко его приобняла.       — Всё закончилось, братик, всё завершилось… — тихо шептала ему на ухо, поглаживая волосы. Кума отошел, а я, продолжая держать Эда, повернула голову и заметила, что тела Саузенда не было… Но еще бросилось в глаза то, что несколько пиратов нещадно рвало.       Никогда не отличалась особой кровожадностью, но хотелось бы воочию увидеть то, что сделал с ним старик. ***       К вечеру того судьбозлостного дня, у Эдварда поднялась температура, и Белоус отдал распоряжение своим медсестрам доглядеть его. А нам предложил остаться на ночь.       Это было к лучшему, ибо сил совсем ни на что не было.       За ужином, собрались все те же, кто был на обеде. Выяснилось, что эти приближённые люди — командиры дивизий, а Марко — один из первых, правая рука старика, что вызвало у меня изумление. Вон какая шишка нас встречала у причала.       Еды было навалом, но даже маленький кусок отказывался лезть в горло. Учитель остался с Эдом, а меня выпроводил перекусить, зная, что целую ночь проведу у постели больного.       — У тебя интересная сила, Ламми-тян, — мягко обратился ко мне Джоз, на что я ему вымученно улыбнулась. — Один из наших, тот, кто очень увлекается дьявольскими фруктами сказал, что это Кухо-Кухо, так ведь?       — Именно.       — Также он сказал, что многие предшественники не выдерживали силу фрукта и сгорали заживо, поэтому многие не рисковали его есть. Как же он оказался у тебя?       — Не помню, — на его недоуменный взгляд, устало вздохнула, — два года назад нечто случилось, отчего я растеряла половину памяти. Я не то что не помню, как и где достала этот фрукт, я и родителей плохо помню.       — Бедняжка, — прохрипел рядом сидящий Изо, утирая платочком мужскую слезу. — Тебе, видимо, много пришлось пережить. Ты очень сильная малышка.       На его слова у меня загорелись смущенно щеки, отчего пришлось отвернуться.       Почувствовав на себе взгляд Ньюгейта, подняла на него глаза.       — Скажите, зачем Вы меня остановили…?       — Не хотел, чтобы твои руки пачкались кровью этого прогнившего человека, — через пару минут ответил старик, поглаживая усы. — Тем более, у меня были личные счеты с ним. Я не мог позволить, чтобы кто-нибудь другой убил его.       — И всё же… — упрямо поджала губы я, но меня перебил еще один командир дивизии, Сатч, по-моему. — И всё же, не наблюдаю, чтобы ты ела, — наклонившись ко мне из-за спины, он прям под нос подсунул мне ножку с мясом.       — Не хочу…       — Не принимается, — навалившись на мою спину, улыбаясь проговорил мужчина. — Ты ведь скоро за ветром будешь летать, вон как исхудала.       Поняв, что так просто от него не отделаюсь, со вздохом взяла еду.       — Вот и умница. За это завтра могу устроить тебе экскурсию по острову. Здесь очень много интересных животных…       — Как та двуглавая сова? Жуть…       — Ооооо, — воскликнул Джоз, — ты видела?! Это еще ничего, а вот двуглавая змея или паук, размеров с лошадь…       — П-паук?       — Ты боишься?       На вопрос Джоза, я просто покрылась испаринами и жутко побледнела. Пауки… Ненавижу их… До потери сознания боюсь этих адских существ.       — Спалю к хренам, как увижу…       На мои слова послышался громкий смех Белоуса, а за ним уже послышались и другие.       — Ну-ну, Ламми, нельзя. Это ведь природа, часть нашего мира.       — Которую я не прочь спалить…       — Какая жестокая ученица у Бартоломью, — со смехом на губах сказал Дзимбэй.       — Ладно, пропустим пауков. Но на других животных хотела бы посмотреть?       На вопрос Сатча я ответила широкой улыбкой, так что все последующие вопросы у мужчины мигом отпали. ***       Через три дня нам удалось отплыть из острова. Меня переполняли противоречивые и непонятные мне чувства, по поводу этого.       Тяжело было прощаться со всеми. Особенно со стариком и Сатчем, который все эти дни водил меня по лесу, показывая на удивительных существ. На третий день к нам присоединился Эдвард, который немножко, но отошел от всего произошедшего с отцом.       Они очень интересные и классные пираты. Совсем не такие, какими я их представляла.       Прощаться и правда не хотелось, хотя некоторые личности, такие как Маршалл Д. Тич, меня напрягали. Этот пират был высоким и пузатым человеком. При нашей встрече он постоянно улыбался, но его завышенный интерес к моему фрукту мне не понравился. Сатч объяснил, что он просто любитель дьявольских фруктов и многое о них знает. Но меня как-то это не успокаивало. Да и интуиция напряженно позванивала. В общем, все эти дни старалась держаться от него подальше.       А со всеми остальными было тяжело прощаться.       — Думаю, мы не в последний раз видимся, — улыбнулась на прощание всем.       — Конечно, — довольно кивнул Белоус. — Ты не надумала стать моей дочерью, Ламми?       — Неа, — широко улыбнулась я, но после подмигнула. — Но вот насчет внучки можно договориться.       Во он тогда заржал. Даже земля под ногами завибрировала. А ответ ему явно понравился. ***       На Балтиго мы прибыли через четыре дня. Никаких происшествий нас не настигло: всё было тихо и мирно. Даже скучно.       Эдвард понемногу начал отходить и на губах уже проскальзывала улыбка. Я же эти все четыре дня таскалась за ним как собачка-поводырь, что иногда его немного подбешевало. Но всё же, в конце концов, братец вздыхал и принимал моё общество, так как знал — деваться некуда. Это на острове он может спетлять от меня, а вот на корабле некуда.       Ха-ха-ха.       Я дьявол.       Уже дома мы узнали, что лидер покинул остров. Уплыл на какое-то происшествие. И сейчас за главного был один из командиров революционной армии, который как раз вернулся из пятилетнего задания. Его я, кстати, никогда не видела. Ах да, я же сказала, что он отсутствовал на Балтиго пять лет.       Логично, Ламми, логично.       — А кто этот командир, Лида? — направляясь к замку, решила устроить женщине допрос.       Всё же, если он такой же как Бети — то мы с трудом подружимся.       — О, Линдберг… — улыбнулась Лида, как-то слишком по-доброму. — Это не человек, а минк. Ты знаешь, кто такие минки?       — Да, нам рассказывали на одном из занятий. Это такие гуманоиды с внешностью животных. Всегда мечтала увидеть кого-то из них, — глаза мои засверкали, на что Эдвард тихо усмехнулся. — Ты его помнишь?       — Не особо, — пожал плечами парнишка. — Но, думаю, он тебе понравится.       В предвкушении от приятной встречи я даже прибавила шаг. А стоило нам ступить на порог замка, на втором этаже что-то сильно полыхнуло и послышался взрыв.       — Что это было? — Испуганно подняла голову, на что Лида утомленно вздохнула.       — Опять он за своё. Не успел прибыть, как снова начал всё крушить.       Мы с Эдом переглянулись и не сговариваясь пошли за Лидой. На втором этаже собралось десять человек, а из дымящего кабинета вынесли некрупного человека… Стоп, это же кот.       — А-фи-геть, — жадно разглядывая Линдберга, пробормотала я. Пока Лида его осматривала, при этом постоянно что-то приговаривая, я устроилась сзади неё, рассматривая минка. Это был гуманоид с внешностью рыжего кота. По размерам чуть выше Эда, а может и наравне с ним. Одетый в черный плащ, на голове покоилась цилиндрическая шляпа, поверх которой находились очки. Охая и вздыхая, посмотрела на лапки, понимая, что еще одна жертва моего странного фетиша нашлась.       — Лида, рад тебя снова видеть, — мурчащим голосом сказал минк, — ты даже почти не постарела.       — А ты всё также говоришь странные комплименты, — вздохнула женщина, попросив стоящих мужчин отнести кота в лазарет.       — Но я не могу сейчас лечиться, — в свою очередь покачал головой тот. — У меня уже почти готова пушка-трава. Еще немного осталось!       — На самом деле, командир, она ведь и взорвалась.       — Мрняу, — рыкнул минк, недовольно сверля своего подчиненного, а я, кажется, получила фетишный оргазм. Как же хочется его затискать-то! — Ладно, значит у самой конструкции были неправильно подобраны механизмы. Нужно их поменять местами.       — Да-да, — возвела глаза в потолок Лида, давая знак мужчинам поднимать Линдберга. — А сейчас лечение. И не обсуждается.       Когда минка увели, и суматоха постепенно прошла, мы с Эдом переглянулись и одновременно выдали:       — Мы дома.