- Василиса -
- Честное слово, поверить не могу, прошло десять лет, а ты всё также выглядишь, - смеётся Виржиния, глядя на меня. - Уж кто бы говорил, - я приподнимаю брови. Виржиния почти не изменилась, только причёску сменила и цвет волос – они теперь белые. - Я была на показе в Париже недавно и видела на приёме твоего муженька, причём я очень часто вижу его на разных приёмах. Он вообще дома-то бывает? Виржиния, кстати, была, наверное, единственной, кто ещё не обзавёлся выводком детей и даже мужем, но зато коротких интрижек у неё было очень много, и все они были довольно громкими. У нас с Фэшем всё было в пределах нормы. Он действительно часто разъезжал по разным странам, а я оставалась дома, с детьми. Их было двое: мальчик, шесть лет (почти семь), просто моя копия, только без веснушек и с ямочками не щеках и трёхлетняя девочка с тёмными волосами и Его глазами. Взгляд ей тоже достался от отца, как и шкодливый характер, от этой бестии было невозможно что-то спрятать. - Господи, мы что во временную петлю попали, и никто не меняется? – устало вопрошают за моей спиной. О, а вот и Саша с Агатой. Стоят по обе стороны от меня. Отчего-то возникает чувство дежавю, будто такое уже было. - Привет, - радостно восклицает Виржиния. Наверное, следует пояснить, у кого что произошло в жизни, так как знала я всё и обо всех. Диана стала известной художницей, вышла замуж за Ника (правда, совсем недавно, так как до последнего не верила, что отношения – это надолго, ей понадобилось почти 10 лет, понимаете?) и теперь ходит пузатая и счастливая. Виржиния работала моделью, очень известной, часто переезжала и крутила бурные романы со знаменитостями. Пару лет назад Агата и Демьян довели её до полуобморочного состояния, как бы случайно сказав, что они так-то поженились ещё год назад, просто расписавшись, без всяких торжественных церемоний. Захарра и Виржиния были в ужасе. К слову, Агате таки удалось назвать сына Бальтазаром и он сейчас должен был идти в четвёртый класс. Очаровательный мальчик с шумным характером матери и теми самыми «шикарными глазами» отца. Саша, так боявшаяся забеременеть в 18, таки огребла от судьбы по полной и сейчас её дочь – Мия, топала в третий класс, в ту же школу, что и Бальтазар. С Максом у них не особо-то ладились отношения, но чего не сделаешь, ради этой милой девочки с серыми глазами и скилом готовки лучше, чем у многих в этом зале (это не очень нормально для девятилетней девочки, нет?). Мия, Бальтазар и Орест (мой сын) пошли в ту же школу, что окончили мы. Это было очень даже мило и как-то символично. Правда, мой только собирался в первый класс, но явно не страдал желанием идти в школу, ведь Фэш наплёл ему целую кучу всяких мифов о сложном домашнем задании и родительских собраниях, после которых ребёнок знакомится с ремнём. Я на это ответила, что с ремнём похоже хочет познакомиться Фэш. К слову, о Фэше, сейчас он летел домой из того самого Парижа, заключив какую-то важную сделку, но меня это мало волновало. Главное – он возвращается домой и, наконец, проведёт время с нами, без всяких «Прости, я должен срочно уйти» Захарра и Маар тоже поженились. Скрепя сердцами, Маару и Фэшу пришлось сотрудничать, как никак они же породнились, ну. Пора было забыть детские обиды. И они, конечно, про обиды забыли, но детское нездоровое соперничество осталось. Недавно чуть в лепёшку не расшиблись на лыжном курорте, выбрав самый крутой спуск с кучей препятствий на пути к подножью горы. Я уже даже придумала легенду для детей о том, что папа отправился в полёт в космос, но он остался живым и здоровым. А какая красивая легенда была, эх. Мы болтаем о всяких мелочах, вроде работы, учёбы и прочего. Конечно, я только-только отправилась учиться на специалиста, и это было больно. Правда, больно. Типа, я убила кучу лет своей жизни на учёбу, и что? Зато работать мне нравилось. Я пошла на педиатрию, так что занималась маленькими (и не очень) детьми и подростками. Я хорошо ладила со всеми вверенными мне детьми и с удовольствием смотрела на то, как они идут на поправку после операций и прочего. - Кто это тут почти тридцатилетняя тётенька!? – возмущается Виржиния, над которой половину вечера дико угарает Миллер. - Все мы. Старость близко, понимаешь? - Это ты про то, что ты седеешь? – фыркает Демьян. Я не замечаю начала возмущения Агаты на тему «Если я поседею когда-нибудь, то от нервов! И обвиню в этом тебя!», потому что мне пришло сообщение от Фэша. Он прилетел! Я быстро прощаюсь со всеми, обнимаю всех и со скоростью света лечу встречать его. Потому что, сколько бы времени не прошло, я буду радоваться ему, как собачка каждый раз. Даже когда нам будет по шестьдесят лет. Издалека замечаю его бледную кожу и каштановые волосы. Он что-то ищет в телефоне, а я решительным шагом направляюсь к нему. Сегодня я выгляжу идеально – у меня шикарная причёска и невероятно красивое платье, так что, когда он отрывает взгляд от экрана и смотрит на меня, на его лице отображается явное удивление. - Это ты так вырядилась, чтобы меня встретить? Спасибо! - Мечтать не вредно, Драгоций. Я со встречи выпускников. - А, - усмехается он. – Укатила оттуда, чтобы встретить меня? Как мило. - Мы давно не виделись, - поясняю я и всё-таки делаю первый шаг ему навстречу, оказываясь сжатой в объятиях. И сразу всё встаёт на свои места. Всё-таки моё любимое место на всём свете – в его руках. – Не обольщайся. Сейчас как брошу тут тебя и поеду назад, - утыкаясь носом куда-то ему в плечо, говорю я. - Не бросишь, - самоуверенно заключает он. - Но совсем не потому что ты хороший. Мы приезжаем домой, и к нам сразу же выбегают дети. Дочка, конечно, спотыкается по дороге, но не успеваю я подойти к ней, как её ставит на ноги старший брат и далее за ручку доводит до нас, пока она топает вслед за ним и вытирает слёзы с глаз маленьким кулачком. Фэш, конечно, безумно рад их видеть, а я просто улыбаюсь, наблюдая за этой идиллией. Мне нравится смотреть, как он обращается с детьми, особенно с Селеной (я просто выбрала имя на сайте, а потом вдруг оказалось, что так звали маму Фэша). - Я тут подумал, может, возьмём отпуск и куда-нибудь слетаем? – придерживая Селену, устроившуюся на его плечах, предлагает Фэш. - Например? Скоро учебный год начнётся, нужно подгото… - меня прерывает на полуслове. - Я хочу в Австралию! Кенгуру, коалы и гребнистые крокодилы! – Орест ну очень сильно любил животных, так что уже явно загорелся идеей о поездке, и разрушать надежды ребёнка в мои планы не входило, так что я сдаюсь. Я вспоминаю некоторые моменты из нашей жизни за эти долгие 10 лет. - Немедленно поставь меня на пол! У меня экзамен утром! Фэш! – он закинул меня на плечо и нёс в спальню. - Так выспись. Это лишь первая сессия и ты уже всё выучила. Хватит себя насиловать. Вообще-то, я очень сильно хотела, чтобы он меня не отпускал, но для вида повозмущаться следовало. - Поэтому это ты решил меня насиловать? - Может быть. А может и нет. - Я не… твою мать, - я почти истерически плачу и Диана, слушающая мою истерику по телефону, печально вздыхает. - Расскажи Фэшу. Он не будет против, я уверенна. - Я не хочу! Я не готова! - В этом нет ничего ужасного. Вы женаты, у Фэша стабильный и очень высокий заработок, в конце концов, у вас всё хорошо. Что такого страшного? - Я такая страшная и неготовая. Это слишком. Ладно, жениться и жить вместе, но нести ответственность за чужую жизнь… да и я учусь! Ещё несколько лет учиться! Знаешь, как трудно? Миллер и та бросила учёбу из-за ребёнка. Я не хочу также. Не для того я терпела и так старалась все эти годы! - И что? Всё уже случилось. Я снова начинаю реветь, спасибо, что напомнила, Диана! Моя жизнь немного рушится на глазах. - Василиса? – Фэш заходит в комнату и смотрит на меня, обложившуюся бумажными платками, всю в слезах и теперь ещё и в панике. Сейчас он увидит тест и всё. – Что случилось? - Я… Диана тактично отключается. Она вообще очень тактична. - Ты… - подталкивает он, после недолгого молчания. Я устало вздыхаю и указываю ему рукой на тест на комоде. Он смекает, что произошло, ещё даже не взглянув на результат, но тем не менее, очень быстро подходит и подтверждает свои догадки. А я так и сижу, обнимая подушку и утирая слёзы платочком. - Почему ты плачешь? – как-то слишком мягко спрашивает он. - Я не готова. - Мы справимся. Всё будет хорошо, - он обнимает меня, и я отчего-то ему верю. - Ты рад? – тихо спрашиваю я. - Конечно! – очень даже искренне отвечает Драгоций. Когда я впервые вижу на УЗИ ребёнка, то лишь в тот момент на меня сваливается весь груз понимания происходящего. Фэш же просто смотрит на экран и улыбается. Чёрт возьми, надеюсь ребёнок унаследует эти шикарные ямочки. - У вас будет мальчик, - объявляет врач и Фэш становится ещё счастливее. Я тоже радуюсь, уже испытывая тёплые чувства к этому маленькому существу. Мне не терпелось его увидеть и подержать в руках. Фэш целый день носится и хвастается всем подряд. Я даже удивляюсь, когда он молчит, пока я разговариваю с продавцом в магазине, а не вставляет через слово «Помогите нам подобрать кроватку ДЛЯ МАЛЬЧИКА», «Нам нужен детский стульчик, но только никаких розовых элементов и идиотских девчачьих рисунков, У НАС ЖЕ МАЛЬЧИК». Но нет, он этого не делает, хотя я бы посмеялась. Первое время после рождения Ореста было дико сложным. Я выматывалась просто адски и к концу дня, уложив его спать, просто валилась на кровать и тут же засыпала. По сути, первые полгода, всё чего я хотела – спать. Фэш был счастлив, но нетрудно быть счастливым, когда большую часть времени ты проводишь в разъездах, а не сидя безвылазно дома с ребёнком. Я даже начала понимать Агату, которая весь первый курс не прекращала ныть, как ей тяжело. Это было по-настоящему трудно. Когда ты готовишься к сессии, качая ногой коляску, чтобы он хоть немного поспал и не отвлекал тебя. Мы с Фэшем начали ругаться. Стоило ему вернуться из очередной командировки, и я срывалась по любому поводу, вымещая на нём злость и усталость. Он даже не выдержал и отвёл меня к психологу, чтобы обсудить с ним мою послеродовую депрессию. И через какое-то время всё пришло в норму. Стало легче, то ли я привыкла, то ли действительно всё стало проще, но, тем не менее, я снова чувствовала себя живым человеком! Учёба-учёба-учёба. Диплом. Окончание учёбы. И вместо практики я получаю новый удар счастьем от судьбы, ага. Новая беременность. Всё по новой – токсикоз, бессонница, УЗИ, «У вас девочка!», но на этот раз всё переносилось как-то легче. Да и после рождения Селены было проще – я всё умела и всё знала. В общем, я легко свыклась с мыслью о втором ребёнке и наслаждалась возможностью скупать ей платья и всякие прочие прелести. Но Фэш стал работать ещё больше. ЕЩЁ БОЛЬШЕ. Почти не бывал дома, выводил из себя и снова огребал, стоило ему вернуться. Я вообще стала какой-то истеричкой. Грань развода, буквально в утро, когда мы собирались ехать подавать документы на расторжение брака, мы вдруг помирились. Очень так неплохо (и горячо, да) помирились, а потом махнули на всё и всех рукой, оставили детей моим родителям и просто вдвоём поехали отдыхать на полмесяца. Перерыв был необходим. Мы будто вернулись в беззаботное детство, вели себя как дети и наслаждались обществом друг друга. Все угасшие чувства будто решили вдруг восстать из пепла и заиграть новыми красками. И с тех пор всё было прекрасно вот уже два года. Мы решали проблемы мирно, я всё понимала, он тоже. И сейчас мы просто счастливы.- Агата -
Наверное, мы были худшими родителями, каких только можно было представить. Первое время я всё время старалась куда-то сбежать, подальше от ответственности и криков ребёнка, а Демьян – ну, ему даже не надо было придумывать куда бежать, всегда можно было сослаться на работу. Определённо, везучий козлина. Потом, когда Бальтазару исполнилось два года, мы вдруг вспомнили, что мы, чёрт возьми, такие молодые и прекрасные, поэтому начали ходить по студенческим вечеринкам. Предсказуемо, что всё это выливалось в пьянки, лёгкие наркотики и постоянное отсутствие дома. Деньги мы могли не зарабатывать, на счетах было полно, поэтому мы просто полностью слетаем с катушек. И постепенно всё становится только хуже. Мы даже сами не заметили, что совсем о нём забыли, но нам напомнили. Хорошо напомнили. Я теряю ребёнка, который гибнет от кислородного голодания на шестнадцатой неделе (я даже не заметила, будучи под наркотой и меня спасли чисто чудом) и моя крыша слетает окончательно. И, конечно, журналисты узнают всё. - Какого хрена тут творится? – я смотрю на родителей мутным взглядом, всё ещё ощущая последствия прихода. - Что-о? – голова раскалывается, в общем-то. Демьян им вообще не отвечает, отстранённо глядя куда-то в сторону. Мы, конечно, валяемся на кровати, а наши широкие-широкие зрачки видно даже с альфы центавра. - Вы совсем охренели!? - Вы сына своего давно видели? Я давно не видела даже себя, хотя бы в зеркало, что уж говорить о Бальтазаре, которого мы отдали им год назад. И не забрали. Я уже сказала, что мы просто ужасные родители. Я впервые смотрю в зеркало за год и вижу там не себя, а какое-то серое, тощее чудовище, с огромными и пустыми глазами. Я ужасна. Демьян не многим лучше. Всё наше окружение – такое же. После реабилитации стало лучше. Больше никаких тусовок, больше никаких наркотиков. Последствия: очень громкий скандал с нашим участием, жуткое разбирательство, но нам же всё равно – совести у него не было и вовсе, как и стыда, впрочем. А я стала такой же. И это, наверное, худшее из моих изменений. Поэтому я, как могу, пытаюсь вернуть доверие ребёнка, который даже не узнаёт меня, впервые за год увидев. И всё приходит в норму лишь через два года, когда мы из кожи вон лезем, пытаясь стать нормальной семьёй. Выходило так себе, хотя бы потому что в нашем возрасте нормальные семьи должны только формироваться, а у нас уже ребёнку пять лет, ну что за кошмар. Я даже не сразу заставила себя встретиться с подругами после всего, что было, потому что я некультурно на них забила и отправила в полный игнор, когда услышала в свой адрес «Да куда ты катишься?» в самом начале этого кошмара. Но со временем всё было прощено и забыто. Бальтазар пошёл в школу, я выдавливала лживые улыбки, Демьян даже не посылал (открытым текстом) в энные места родительский комитет и учителей, завучей и прочих, ни о каких наркотиках и вечеринках речи не заходило вообще. Нас всё-таки впервые приглашают на светский вечерок родители и в ответ на какой-то дико провокационный вопрос из разряда: «А вы на что подсели на этот раз» от какой-то тётки с триллионом подтяжек лица, мы грубо отвечаем: «Мы-то ни на что не подсели, а вы очень хорошо так понасаживались на во-о-он того господина двадцать минут назад», кто ж знал, что это была жена какого-то очень важного для родителей мужика, а «господин» был её любовником. Типа упс. В общем, мы не созданы для светских вечеров, потому что ответ оказался неприлично грубым и громким. Стоит уточнить: Сейчас мы не общаемся со своими родителями вообще, бизнес у нас свой, на их не претендуем, наркотиков не употребляем (только я пью чёртов капучино, это мой личный сорт героина, да), с Бальтазаром у нас в принципе тёплые отношения, хотя временами и проскальзывает холодок, к тому же он маленький, жуткий деспот. Демьян и вовсе ставит на то, что он повторит нашу судьбу через каких-то несколько лет, а я панически боюсь именно этого. Я не могу иметь детей (по крайней мере, здоровых), не могу пить, боясь снова ввязаться во всё это, и неадекватно реагирую на любые ситуации, связанные с сыном, когда я не могу его контролировать. Но я более-менее себя сдерживаю. Мы втроём: Я, Демьян и Саша заходим в дом и направляемся в гостиную, где громко спорят дети. - Это ты! – в один голос орут оба. Мы все переглядываемся и смотрим на то, на что они указывают. Какая-то передача о животных. И жутко носатая обезьяна. Класс. - Что тут происходит? – хмуро спрашивают Демьян и Саша. Мия и Бальтазар дружно вздрагивают и поворачиваются к нам. - Ничего. Вообще-то, в комнате ужасный погром, будто они тут друг друга убить пытались. - Вы опять за старое? – так-то ладили они так себе, но мы часто оставляли их вдвоём, потому что были соседями, да и так мы меньше запаривались по поводу репетиторов и прочего. Они просто занимались вместе. И в школу ходили вместе. Мия, будучи максимально благоразумной, хорошо влияла на наглухо отбитого Бала, а он, в свою очередь, немного её социализировал. Так что всем это было выгодно. Ну, а уборщицам особенно, потому что они вечно пытались друг друга убить чем-нибудь. - Нет! Мы играли, - тут же врёт Бал. - Да, играли! В прятки, - зато они прекрасно ладят на виду. Мы с Сашей хитро переглядываемся. Будто я не знаю, к чему эта неприязнь приводит в конечном счёте. Я устало падаю на диван. Надо было получить психиатрическое образование и линять работать, я же забросила универ как раз когда началась вся эта канитель с наркотиками и была отчислена (и узнала об этом через год), а теперь я снова сижу вечно дома и умираю от безделья (угнетает). Я дико завидовала Огневой и её адекватной жизни нормального человека, когда всё идёт последовательно. Отношения – свадьба – беременность и законченная учеба, и крыша на месте, так что никакой наркоты. Ну, чем не идеально, а? Но и моя жизнь, если так подумать, сейчас вполне себе нормальная и спокойная, так что пора бы учиться наслаждаться тем, что есть. Так что я снова беру себя в руки и пытаюсь забыть о криминальном прошлом, потому что мне есть, ради кого стараться. - Кто проверял твою домашку? – возмущается Демьян. Ах да, летнее домашнее задание. Тупые детские задания, их поймёт либо гений, либо психопат. - Мама, - Бал кивает в мою сторону. - Маленький засранец, я оставлю тебя без сладкого, - возмущённо бурчу я. И почему у меня такое чувство, будто я снова хожу в чёртову школу!? Второе детство, блин. Снова домашка, снова периодические встречи с теми же завучами и учителями (хотя уже не в роли провинившейся девочки, но всё же). Чёртова цикличность, я застряла во временной петле! Хотя как раз время тут несётся с неадекватной скоростью. Вроде вчера смотрела на первые шаги ребёнка, и вот моргнуть не успела, а он топает в четвёртый класс. Как-то это удручает, потому что такими темпами вот-вот я уже окажусь бабулей в кресле-качалке. И первого сентября я смотрю, как рыжий отпрыск Драгоциев топает в первый класс, а рядом с ним топает белокурая дочка Резниковой, провожающая его странным (странно-влюблённым, скорее) взглядом, а потом спешит огреть своим букетом по голове. Это ей Резникова сказала, что это лучший способ подкатить к мальчику или что? Хотя, может, раз ей не удалось, то удастся этой малышке? Кто знает. - Если тебя одолевает склероз, то я напомню, что наш сын не в первом классе, - на ухо мне говорит Демьян. - Спасибо, а то как раз не могла вспомнить. Директор всё ещё толкает эту речь. Мог бы что-то новое придумать. Мне же её ещё как минимум лет семь слушать. - Как это грустно, - делано печально произносит он и протягивает мне беспроводные наушники. - Чертов гений, - кто-нибудь пробовал включать тяжёлый металл на подобных мероприятиях. Сразу всё становится чуточку веселее. Можно было бы и рэп, но я боюсь, что долго бы Демьян не протянул и затянул бы шарф на горле и себе и мне. Всё-таки, ничего не изменилось. Я махнула рукой рыжей и вместе с ней проводила взглядом детей, которые теперь занимали наше место. Можно было бы поспорить, кто из них удостоится класса, подобного нашему, чтобы все учителя в один голос кричали, что такого ужасного класса у них ещё не было и всё такое. Наверное, надо сделать ставки. Я ловлю взгляды некоторых бывших одноклассников и легко понимаю, что они думают о том же. Что ж, прекрасный повод помучить их ещё немного.