Дружелюбный порошок

Рэб уже и не надеется, что Дрэг способен измениться. Рэб давным-давно перестал на что-либо надеяться, но почему-то продолжает приходить. Как будто это способно что-то изменить. Как будто это вылечит его друга, как будто поможет ему забыть обо всём том дерьме, в котором он, вернее, они оба погрязли. И ведь один хрен знает, из-за кого они в нём оказались. Дрэг — наркоман со стажем, Рэб — разбойник и убийца. Отбросы общества. Дерьмо ведь не тонет? Вот и они оставались на плаву, каким-то чудом умудряясь водить за нос тупых, как пробка, полицейских. Вернее, водит Рэб — Дрэг же остаётся дома, ловя очередной «кайф». Идеальная пара, нечего сказать. А ведь всё могло бы быть по-другому. Если бы Андайн — глава полиции — не отобрала у них значки из-за какого-то там небольшого проступка, если бы они не наткнулись на барыгу, именующего себя «Флауи», если бы Дрэг не поддался соблазну, а Рэб смог его остановить… впрочем, в ту проклятую минуту Рэбу больше всего хотелось закинуться «дружелюбным порошком» самому. Закинуться, отправиться в мир, порождённый его собственным больным сознанием… Но он не сделал этого. И превратил свою жизнь в ад. Пока Дрэг отправлялся в придуманный рай, Рэб пытался выжить. Он сводил концы с концами, пытался заставить Дрэга прийти в себя, бросить наркотики и начать новую жизнь — в другом городе, стране, где угодно, лишь бы подальше от этой крохотной, пропахшей страданиями и блевотиной квартирки. Он знал, что этим мечтам суждено остаться мечтами, но продолжал верить в то, что всё может измениться в лучшую сторону. Впрочем, вскоре эта вера обратилась в ничто. Когда у Дрэга перестало хватать денег на новую порцию порошка, «Флауи» из доброжелательного парня превратился в требовательного ублюдка, на полном серьёзе угрожающего вломиться в их дом и перерезать глотки обоим, если они не принесут плату. — Мне это ничего не стоит, — говорил он. — У меня таких, как вы — весь город. А я не собираюсь тратить свой порошок на идиотов, которые даже не могут его оплатить. Или вы хотите узнать о моих дружелюбных пулях? Или ножах? Рэб никогда не забудет эту жуткую улыбку конченого маньяка… И испуганное лицо Дрэга. Раньше он никогда не дрожал перед лицом преступности. Это до какого отчаяния ему нужно было дойти?.. Им нужно было дойти?.. Тогда Рэб в первый раз купил наркотики для Дрэга. Потом он будет совершать эти покупки куда чаще, но уже не на свои деньги, а на чужие — на деньги тех, кого он лично отправил на тот свет. Всё ради того, чтобы у Дрэга не было ломки. Чтобы он не истекал слюнями, чтобы в его глазах не было абсолютного безумия и отчаяния. И плевать, что взгляд Рэба переполнен тем же самым. Он готов пойти на всё ради любимого и единственного оставшегося у него человека. И он отвечает ему той же любовью. Пусть и весьма специфической. — Знае-е-е-ешь… — в очередной раз протягивает Дрэг, лежа в бреду. — В своих снах я вижу тебя-я-я-я-я… — Ни хрена ж себе, типа, благодарность, — устало хмыкает Рэб. И ведь один хрен знает, рад он ей или нет. Рэба ведь рано или поздно поймают или пристрелят на месте, как особо опасного. А Дрэг помрёт от передозировки. И что будет тогда? В одном адском котле будут вариться, значит. Рэб будет рад даже этому. Потому что никакой ад не может сравниться с их жизнью.