Проблема

Перезагрузить. Это слово, прозвучавшее столь знакомым скрипучим голосом, пронзило систему холодом. Острым, шокирующим холодом, который заставил оцепенеть. Дерьмо. Харкнесс изо всех сил сделал рывок, ему показалось, что его спину разорвало пополам. Он ощутил, как тяжесть со спины уходит: Левый Дуболом оступился. Харкнесс ударил его левым коленом. Заставил себя подняться на ноги. И тут же уклонился от удара в лицо от Правого Дуболома. Кулак Харкнесса врезался в челюсть Правого, разворачивая голову. Его отбросило назад. Удар был сильным. Что-то врезалось в Харкнесса, корёжа металлические пластины в его спине. В глазах замерцало, потемнело и закружилось. Он обнаружил себя на полу. Стоящим на коленях. Прогнувшись в спине. Голову крепко сжимает Левый Дуболом. 19,2% в действии. 19,1% в действии. 19,0% в действии. — Не повредите его! — взвизгнул Зиммер своим ручным Дуболомам. Правый застыл, со скрипом возвращая свою голову в нормальное положение. Левый не отпускал Харкнесса. Зиммер навис над ним полуразмытым силуэтом, то и дело исчезавшим из фокуса и возвращающимся в него. — Я не собираюсь причинять тебе боль, — сказал Зиммер, его речь превратилась в неуверенное бормотание. Голос окутывал, будто успокаивая. Но не успокаивал. Он вызывал самую что ни на есть лёгкую дрожь в груди. А ведь Харкнесс даже не боялся Зиммера. Нет. Но всё, что олицетворял собой этот ублюдок, сковывало его. Стоило Зиммеру лишь произнести код, и у него будет абсолютная власть над Харкнессом. Харкнесс видел, как это происходит. По его вине это происходило с другими. Он охотился за беглецами, чтобы сделать это с ними. Теперь он сам был беглецом. И лишь от одного никакой беглец сбежать не мог: от своей собственной системы. Так просто. Так просто было использовать его систему против него самого. Всего лишь одна строчка кода, и он будет перезагружен. Любого из кодов, которые могут им управлять. Несвязанные между собой слова, полная бессмыслица, но для него они настолько существенны, что система их учтёт. Поддастся. Полностью уступит. Подчинится безоговорочно. Его система выполнит любое дерьмо, на какое бы её ни запрограммировали, вне зависимости от возражений Харкнесса. Будто ни одно из когда-либо принятых им решений не имело значения. Он всегда будет рабом своей системы. Он не может отрезать себя от A3-21. Не может отрезать себя от своей системы. И Зиммер об этом знал. И Зиммер мог этим манипулировать. И у Зиммера была каждая строчка кода, которым можно было сделать это. Можно было затащить его обратно, будто все прошедшие месяцы не имели значения. Будто Харкнесс не имел значения. Будто все воспоминания, что он обрёл, были временными. — Молодец, A3-21, — прорвался сквозь его мысли голос Зиммера. — Ты перестал бороться. — Он хвалил. Одобрял. С тошнотворно радостной улыбкой на лице. Знакомо. Оба Дуболома были привязаны к Зиммеру, словно домашние животные. Рука Левого всё ещё лежала на Харкнессе, удерживая его. Ни одному андроиду не хватило бы гибкости, чтобы вывернуться из этой хватки. Но сила уменьшилась. Лишь на долю. Зиммер сверху издал довольный звук. 18,0% в действии. 17,9% в действии. 17,8% в действии. — А теперь давай сделаем это по-хорошему. Он потеряет всё. Каждое воспоминание. Все следы жизни. Всё. Он превратится в ходячую оболочку. Пустую. А Зиммер, ёбаный ублюдок — он заставит эту оболочку охотиться. Охотиться за Святым. И Бучем. И уничтожить их. И это он тоже сделает. И… всё. Всё исчезнет. Сотрётся. Он будет стёрт. — A3-21, — начал Зиммер, его лицо стало решительным. Харкнесс с трудом потянулся левой рукой к шее, пытаясь оторвать от неё Левого Дуболома. — A3-21, восстановление заводских на… Выстрел разорвал повисшее в комнате напряжение. Разорвал воздух. И скрипучий голос Зиммера. Харкнесс поднял взгляд и увидел, как Зиммер падает на спину. Как устройство подчинения выскальзывает из его рук, с лязганьем падает на пол и катится к Харкнессу. Как брызжет кровь на стену позади Зиммера. Ярко-красное пятно потекло по стене. Кровь и месиво. Скатертью, блядь, дорога. Он проследил траекторию пули до начала её пути. И увидел Буча. Тот прислонился к стене. Волосы были всклокочены. Лицо блестело от пота. На лице была ухмылка. Самоуверенная. Дерзкая. И выражающая гордость собой. И сейчас он выглядел… круто. Внимание Харкнесса привлекло внезапное движение. Правый Дуболом сделал шаг в сторону Буча. Почувствовав прилив энергии, Харкнесс подхватил с пола белый инструмент подчинения. Треснул им прямо над своей головой. В лицо склонившегося над ним Левого Дуболома. Хватка на его плече дрогнула. Затем ослабла. Харкнесс вывернулся, локтем отпихнув Левого, от удара боль разлилась по руке. Харкнесс бросился вперёд, схватил Правого Дуболома за ногу и повалился на пол вслед за ним. Он подполз к Правому. Воткнул инструмент ему в щёку. Правого неистово затрясло. В его раскрытом рту метались голубые искры, а тело дёргалось в судорогах. Подчинён. Харкнесс собрал все силы, чтобы подняться, его тело протестовало, когда он, шатаясь, направился к Бучу. 17,7% в действии. 17,6% в действии. 17,5% в действии. — Выглядишь херово, — поприветствовал Буч, его голос был тихим, но напряжённым. Ухмылка на губах дрогнула, когда его взгляд скользнул по Харкнессу. — …С-святой? — выдохнул Харкнесс, пытаясь контролировать речь. Казалось, что, стоит ему заговорить, и все его зубы выпадут. Он сполз по стене рядом с Бучем. Он чувствовал, что слетает с катушек. — Вырубил его, — ответил Буч. Харкнесс не стал уточнять. Почему-то он не был удивлён. Харкнесс убрал инструмент подчинения, выключенный, в пустую кобуру Буча. Буч лишь кивнул и передал ему сумку с импульсными гранатами. Харкнесс взял её. Он также забрал из левой руки Буча пистолет. Осталось два патрона. И Буч позволил его забрать. Плохой знак. Буч неуклюже обхватил правую руку левой. На его лице промелькнула вспышка боли. Блядь. Буч поранил правую руку? — Буч-ч… — Нам разве не надо с ними драться? — прервал Буч, глядя на Дуболомов в комнате. Они уже шевелились, поднимаясь. Без колебаний Харкнесс выпустил последние два патрона в лодыжки Дуболомов. Это их не убьёт. Но если придётся бежать, это их задержит. Немного. — …Н-нет, — сказал он, контролируя себя, насколько возможно. Он подтолкнул Буча, чтобы пойти вперёд. Они повернули к лестнице. Впереди Дуболом в чёрном преодолел последние несколько ступенек. Он искрился так сильно, что стены озарялись вспышками голубого света. Тонкие голубые линии разрывали его. Стеклянный осколок так и торчал из его глаза. Дуболом в чёрном не знал, что его хозяин мертв, но, похоже, был настроен их догнать. Сзади послышался скрип скользящих по полу сапог. Похоже, Дуболомы пытались подняться. Дерьмо. Буч прошёл мимо него. Побежал в противоположном направлении. Харкнесс погнался за ним. Прибавил скорость. Игнорировал ток, пронзавший плоть. Стены расплывались. На десятой ступеньке он услышал приближающиеся шаги. Он увидел преследующих их Дуболомов, Дуболом в чёрном вёл свору за собой. Все они бежали так, будто их раны ничего не значили. Они приближались. Двигаясь быстрее, чем должны были. Харкнесс выхватил из сумки одну импульсную гранату. Повернул рукоятку на дне. Бросил её по полу в их сторону. Он не стал ждать, когда она взорвётся, он не сводил взгляд со змеи перед ним. Змея мерцала в ярком свете. Спустя три секунды позади послышался взрыв. Они свернули за угол. — Блядь, — выругался Буч на свой пип-бой, притормаживая. Они добежали до лестницы. Но лестница была разрушена. Заблокирована обломками. Позади снова зазвучали шаги. Становясь громче. Харкнесс бросил ещё одну гранату. Буч издал негромкий звук и дёрнул Харкнесса за собой. Потянув к комнате у завала. Наспех брошенная Харкнессом граната отскочила от стены. Система давала ему инструкции, просчитывала пути, углы, но информация до него не доходила. Удалялась прежде, чем его достичь. 13,4% в действии. 13,3% в действии. 13,2% в действии. Буч затащил их в комнату. В кладовку. Он захлопнул за ними дверь. Запер её, хотя это было бессмысленно. За дверью раздался взрыв. Края голубой электрической сферы прошли сквозь деревянную дверь, накрывая собой всё. Голубые линии закружились по дереву, по пустым коробкам у двери; казалось, будто, они горят. Голубой свет коснулся кончиков пальцев Харкнесса. И он ощутил, как что-то внутри него подорвалось. Буч схватил его и потащил назад. Назад. Назад до тех пор, пока они не достигли самой дальней стены. Комната была примерно четыре с половиной метра в длину и полтора в ширину. Вдоль правой стены стояли два металлических стеллажа. Мимолётно Харкнесс заметил на них деревянные ящики. Поставленные несколько неаккуратно. Граница сферы продвигалась дальше в комнату, всё ещё без изменений, и, наконец, рассеялась. Харкнесс осмотрел комнату в поисках другого выхода, его не оказалось. Что-то ударило в дверь. Она покачнулась на петлях. Ну конечно. Харкнесс схватился пальцами за ключ на следующей гранате, но Буч остановил его. — Слишком близко, — сказал Буч. Действительно. Конечно, он был прав. — Мы можем драться, железный дровосек. Нет. Они не смогли. Они бы погибли. Буч бы точно погиб — Харкнесс не сумел бы отбиться. Не в таких условиях. Ему нужно было зарядиться. Остановить этот медленный яд в венах. В таком состоянии он не мог защитить от них Буча. Можно биться до полной отключки. Но ему не хватит времени, чтобы их уничтожить. Они с ним справятся за считанные секунды. И когда это произойдёт, они доберутся до Буча. И тогда… Этого не случится. Чёрта с два он позволит этому случиться. Нет. Он повернулся к Бучу. Потянулся к нему. Дотянулся до молнии на куртке Буча. Взялся за язычок дрожащими большим и указательным пальцами. И потащил его вверх. Застегнул. Чтобы спрятать кожу груди и шеи. Буч дёрнулся и схватил его за запястье. И начал двигать его вниз. — Не в ту сторону. — Нет. Харкнесс снова потянул язычок вверх, закрывая кожу. Буч остановил его. Нахмурился. — Что ты, чёрт возьми, делаешь? Харкнесс… Трясся. Дрожал. Задыхался. Он посмотрел на Буча. Пытаясь разглядеть черты его лица. Его глаза. Его губы. Синяк на его челюсти. Нежность в его взгляде. Беспокойство на его лице. Он видел всё это, но оно то и дело расплывалось и снова фокусировалось. И Харкнесс с поразительной ясностью осознал то, что собирался сделать, что он планировал сделать, что он решил сделать так легко, без вопросов. И система не отказывалась, хотя должна была протестовать. Почему-то она молчала. Это было нелогично. Иррационально. Непостижимо. Выходило за рамки понимания любого андроида. Это не имело смысла. Это было абсурдно. Нелогично. Горячая, обжигающая агония скрутила его систему. Ток замедлил своё течение внутри него. Он всё ещё пульсировал. Только медленнее. Словно перенаправляя свои импульсы в другую сторону. Покатившись по венам. Зрение стало подводить. Перед глазами возникала синяя пустота. 10,1% в действии. 10,0% в действии. Его система пыталась отключиться. Харкнесс скользнул ладонью по шее Буча, к затылку. Закрыл глаза и притянул его к себе. Он знал, что сейчас не время для этого. Но не отпустил. Он просто не мог. Не мог остановиться. Он сжал пальцами волосы Буча. Он почувствовал, как Буч напрягся, а затем расслабился. Его пульс на щеке. Смесь ощущений — кожа куртки, кровь, пот, металл — затопила его голову. Слитная, тёплая волна. И такая живая. Не призрак. Не Буч-Призрак. Просто Буч. Это ошеломляло. Но теперь всё это не имело значения. Ещё один громкий удар в дверь. Он услышал, как раскалывается древесина. Ощутил резкий вдох Буча. — Харкнесс? — прошептал Буч, его губы прижались к виску. Харкнесс почувствовал, как пальцы, обхватившие его руку, надавили, снова опуская молнию. Нелепо. Из его губ вырвался раздражённый вздох, прозвучавший как смешок. — …Ст-только… п-проблем от тебя. А затем он оттолкнул Буча. Достаточно сильно, чтобы Буч врезался в стену. Достаточно сильно, чтобы руки слетели с него. Достаточно сильно, чтобы Буча на миг оглушило. Он оттолкнул его, потому что не смог бы вынести, как Буча вырубает. Харкнесс развернулся. Дотянулся до ближайшего стеллажа. Потянул его вниз за собой. Стеллаж упал, царапая стену. Застрял на полпути вниз. Наискосок. Перегораживая Бучу путь к нему, потому что Харкнесс знал, что Буч попытается драться. Потому что Буч не сможет преодолеть стеллаж с повреждённой рукой. Харкнесс вытащил импульсную гранату. Повернул ручку. Бросил её на пол у двери. Ещё один удар. Дверь скрипнула на петлях. По полу покатился кусок дерева. Харкнесс потянул ещё один стеллаж за собой. Ящики на нём повалились на пол. Стеллаж обрушился, его металл царапал противоположную стену. Он выкрутил следующую гранату. Бросил её. Дверь затрещала на петлях. Следующая граната. Из горла Буча вырвался задушенный звук. Харкнесс обернулся. Уронил последнюю гранату. Их взгляды встретились над опрокинутыми полками. Глаза Буча были широкими. Голубыми. Шокированными. Буч шевелил губами, произнося что-то, его имя, вероятно, Харкнесс едва видел это, едва слышал это. Он надеялся, что, если его призрак когда-нибудь вернётся, Буч скажет ему проваливать. Дверь рухнула. Три Дуболома бросились на него. Харкнесс нанёс первый удар. Почувствовал ответный по лицу. А затем у их ног взорвалась синева. Его система содрогнулась. Вырубила его… Ты не человек… Ослепительная синева… Ты перестал бороться… Была всем, что он мог видеть… Я не собираюсь причинять тебе боль… Ты думаешь, что я мёртв… Для тебя всё было так легко, говнюк?… Яркая… Харкнесс… Я лишь приказывал тебе… Ты подчинялся… Затапливала его… Давай, Шефчик… Разрывала его на части… Поверни и бросай… Не в ту сторону… Всепоглощающая… Но оно бьёт током… Затем жжёт… Ошеломляющая… Потом останется шрам… Я всё ещё хочу тебя ударить… ты сам программировал себя… Молодец, A3-21… ты… Харкнесс… Харкнесс… Конец второй части.