С иголочки

Юнги любовно проводит ладонью по ткани. Сейчас это лишь необработанный алмаз, неброский кусок материала, но в его умелых руках он станет истинным бриллиантом, засияв гранями. Юнги тот самый чокнутый фанатик своей работы, что зависают на ней всё то время, что не спят, вырисовывая каждый стежок. Для него это - искусство, а он сам - художник. Юнги понимает, что по нему психушка плачет, когда он, кружась среди лент, шёлка и игольниц, безумно хохочет от радости при получении новых тканей высшего качества. Только эксклюзивные материалы, пуговицы ручной работы и прочие прелести мира портного. Как-то один из клиентов, заглянувший в момент бурного восторга Юнги, нацепившего на себя Шантильи и маниакальным видом перебиравшего кружево, очевидно не понял трепетное сердце творца и еще долго смотрел на него испуганными глазами. Юнги один из лучших портных на Сэвил Роу. Когда он был совсем маленьким, его семья эмигрировала в Лондон, где отец-портной устроился на работу в крошечное ателье по ремонту одежды. Парень, прикрыв глаза, вспоминает отца за работой, склонившегося над швейной машинкой, старой как сам Тауэр. Повзрослев, Юнги стал помогать ему, осваивая ремесло и однажды, будучи достаточно взрослым чтобы убежать из школы, но не достаточно чтобы делать это не тайком от родителей, гуляя по Сэвил Роу, он остановился возле витрины с классическими костюмами, ошарашенный увиденным. Костюм был совершенен от лацканов до краёв брюк. Там Юнги, застывшего с открытым ртом и жадно пожирающего глазами витрину, застал врасплох пожилой мужчина. Тогда он спросил у парня, понравилось ли ему работа, на что тот закивал так, что чуть голова не отвалилась, а мужчина самодовольно подкрутил широкие усы. Сейчас Юнги сам себе удивлялся, но тогда он нагло заявил что не хуже может, чем и вызвал интерес у портного. Вот так, будучи хамоватым, но везучим малым, он встретил на своём жизненном пути хозяина одного из самых престижных ателье в Лондоне, который впоследствии предложил ему работу. Поначалу приходилось нелегко, так как из-за своей типичной азиатской внешности приходилось мириться с пренебрежением со стороны, ведь Сэвил Роу - улица пропитанная истинно английским духом, но со временем в Юнги талант признали и теперь он один из самых востребованных в своём деле. … Оторвавшись от швейной машинки, Юнги намётанным взглядом оценил выкройку и не удержался от соблазна снова посмотреть на стрелки наручных часов. Парень с нетерпением поёрзал на стуле, предвкушая встречу. Совсем скоро придет его очень особенный клиент. Стоило минутной стрелке дойти до двенадцати и в дверь, словно ожидая назначенного часа за углом, вошёл молодой мужчина. — Добрый день, — поздоровался Чонгук, сдержано кивнув. Учтиво поприветствовав парня, Юнги жестом пригласил его внутрь. Как всегда, их встречи немногословные и с одним и тем же сценарием, извечная лента Мёбиуса. Чонгук, аккуратно вешает пальто и проходит в ярко освещённую комнату с зеркалами, где его уже ожидал Юнги, сжимающий в тонких пальцах сантиметровую ленту. Чонгук напоминает ему тигра, изящного и смертельно опасного в своих движениях, когда он тянется к пуговицам на свободной белой рубашке, и медленно, словно нарочито издеваясь над Юнги, снимает с себя одежду. Настоящее наслаждение смотреть на смуглую кожу, на открывающиеся острые ключицы и сухой поджарый живот. Юнги, осознав что он безбожно пялится на парня, шумно сглотнул и отвернулся, сжимая в руке сантиметр. Это был их ритуал. Особенная мука: смотреть и не касаться. Было в этом что-то извращенное, болезненное, но ведь сильнее всего жаждешь того, что не можешь получить. Расправившись с рубашкой, Чонгук, едва сдержав улыбку от едва слышимого вздоха Юнги, расстегивает темные брюки, и сняв их так же аккуратно складывает рядом с рубашкой. Оставшись в одних боксерах, парень призывно посмотрел на старшего. — Я бы с радостью попробовал оседла…— Юнги отчаянно закашлял, — измерить ваши бёдра. Отпустив край ленты и подойдя ближе, начал с самого демократичного: груди. Юнги немного ниже Гука и, склонившись над мелкими цифрами, чувствует теплое дыхание на своем затылке. Это определённо навевает воспоминания об их привычной позе: Чонгуку особенно нравится трахать Юнги по-собачьи. Только пожелай и за мгновение между их губами не окажется расстояния. У Юнги сердце заходится ходуном от этих мыслей. Дразнить младшего очень интересно. Чонгук же дышит ровно, но Юнги подушечками пальцев ощущает сбитый ритм в его груди. Задержавшись немного дольше чем нужно, он делает пометки в блокноте и спускается ниже: к талии. Гук, несмотря на миловидное лицо, обладатель восхитительного мужественного тела и Юнги, поджав губы, старается не думать о своих дрищавых мощах. Сняв мерку, портной, подняв томный взгляд на Чонгука, вмазывается в темные, очень похожие на его собственные, глаза. Скривив губы в ухмылке, он опускается на колени, оказываясь в невыносимой близости от вставшего члена. Чонгук, несмотря на внешнее спокойствие, уже крайне возбуждён легкими прикосновениями Юнги. Старший обхватывает сантиметром бедро Чонгука, но это всё уже не важно. Не сдержавшись, он провёл носом по выпирающему члену, мягко обхватив его губами через тонкую ткань. Дыхание Гука сбивается, и он, зарывшись пальцами в волосы парня, уже сам трётся пахом о чужие губы. Юнги настойчив в свой ласке, чувствуя как мокнет его бельё от сочащейся смазки. Чонгук на контрасте с ним нетерпелив, и схватив парня за локти, тянет наверх. Юнги стало нечем дышать и он забился в чужих руках, пытаясь отстраниться. Вот только воздуха от этого больше не стало, ведь первопричина совсем в ином. Подхватив старшего под задницу и позволив обхватить себя ногами за талию, Чонгук, не разрывая поцелуй и стараясь параллельно не врезаться в двери, двигается в сторону мастерской. — Я как этот стол увидел, то сразу понял, что хочу тебя на нём разложить, — игриво шепчет он на ухо Юнги, который недовольно бормоча про осквернения рабочего места, ещё сильнее сжал бёдра, упираясь стояком в живот Чону. Уложив парня на черный Дамаст, Чонгук рывком притянул его за бедра к краю стола, сдирая с него штаны вместе с бельём. Откинув вещи в сторону, Чонгук резко целует парня, деля на двоих горячее дыхание. Обсасывая язык старшего, Чонгук надавливает большим пальцем на головку члена, размазывая по ней вязкую каплю. Юнги, с порозовевшими щеками, заходится глубоким стоном, когда Гук выцеловывает его внутреннюю часть бедра. Наставив засосов и удовлетворившись своей работой, парень поднимается выше и накрывает губами возбужденный орган. Когда Чонгук вбирает член глубже, Юнги стонет как шлюха, стыдясь пошлых звуков, что гулко разносятся по мастерской. Сосет Чонгук старательно, и его имя, что Юнги хрипло тянет— высшая тому похвала. — Блять… Чонгу-ук! — вскрикивает Юнги, когда тот, не церемонясь, проталкивает сразу два пальца по самые костяшки. — Как-будто тебе не нравится, — усмехается младший, продолжая растрахивать узкое колечко мышц плотно обхватывающее пальцы. —…Н-Нравится, — выдыхает Юнги, когда Чонгук касается простаты. Старший скулит, когда парень добавляет третий палец и сам же насаживается, нетерпеливо прося члена. — В…Второй сверху, — шепчет Юнги, а Гуку не нужно больше слов. Вытащив пальцы, но не давая старшему надолго почувствовать пустоту, Чонгук, наклонившись, дотягивается до шкафчика в столе и достав тюбик лубриканта, не скупясь выдавливая себе на ладонь, щедро смазывая Юнги. Мягко толкнувшись в парня, он сжимает зубы от того, насколько он, несмотря на растяжку, тесный. Юнги, с растрепанными волосами и закушенной губой, невыносимо прекрасен. Красота эта порочная, с прилипшими ко лбу прядями, со стекающими капельками пота по виску. Ритмичные движения ускоряются и Мин понимает, что долго он так не выдержит. Слишком горячо внутри, слишком охуенно. Чонгук трахал быстро и жестко, не давая возможности ни себе ни Юнги перевести дух. Перевернув старшего на живот, он, снова притягивает его к себе, уткнув в прохладную столешницу и заломив ему руки за поясницу, не давая коснуться себя. Туманя гладкую поверхность своим дыханием, Юнги кайфует от члена толкающегося в нём, раз за разом срывая голос от точных попаданий по простате. Разжав руки, Чонгук дарит Юнги свободу, но свобода эта мнимая и даёт лишь возможность упереться в край стола и подмахивать бёдрами навстречу. Вцепившись пальцами в волосы парня, Чонгук ебёт его в удобном для себя ритме. … Кончил Юнги бурно, и обмякнув, чувствует как подкашиваются у него ноги и только Чонгук, ритмично втрахивающий его в стол, не давал ему упасть. Когда же он, с низким стоном уткнулся ему в спину, Юнги на отголосках сознания чувствует разливающееся тепло внутри себя. Вспотевший и тяжело дышащий Чонгук опускается на пол, увлекая за собой Юнги на упавшие ткани, что теперь лежали беспорядочным ворохом. Лежа рядом с Гуком на изысканном Дамасте и по собственнически закинув на него ногу, Юнги смотрит на младшего, накручивая прядь его жёстких волос на палец. И хоть его работы Мина безупречны: лучший костюм Чонгука — это когда костюма на нем нет.