Лекарство от аллергии или герой моего кошмара

Шерлок с интересом наблюдал, как группа захвата уводит мужа жертвы. Невысокий, с виду совершенно безобидный мужчина всхлипывал, заглядывал в глаза полицейским и без остановки повторял, что он не хотел, он любил Эмили и не смог пережить ее предательства. Поравнявшись с Шерлоком, убийца немного замешкался. Игнорируя тычки в спину, он обратился к детективу в поисках сочувствия: — Я действовал в состоянии аффекта, вы должны меня понять! — Последние полгода вы методично планировали убийство своей жены, вряд ли это можно назвать внезапным порывом. — ответил бесстрастным тоном Шерлок. Арестованный дернулся, замолчал и понуро проследовал к машине. — Он казался таким подавленным, до сих пор в голове не укладывается, — произнес Джон. — Любовь — сложная штука, — согласился с ним Лестрейд. Шерлок закатил глаза: — Примитивная, если смотреть в самую суть и не преувеличивать ее эмоциональную составляющую. — Сказал социопат и фрик, — ехидно заметила Салли. Вокруг них собрались другие полицейские. — Вы не проявили усердия, проверяя алиби мужа, только потому, что он казался вам искренне убитым горем, — последние слова были произнесены с особым презрением. — Он действительно убит горем, — возразил молодой констебль. Шерлок видел его впервые, но уже не возлагал на него никаких надежд. — Двадцать лет тюрьмы. Я бы тоже переживал. — Все, достаточно, — у Лестрейда не было никакого желания становиться свидетелем бессмысленного спора. — Шерлок, у меня к тебе остались вопросы, завтра с утра жду у себя. Салли, с тебя протокол о задержании. А мне еще строчить рапорты и отчеты. — Ты был влюблен когда-нибудь? — спросил Джон, когда они отошли в сторону, оставив полицейских выполнять рутинную работу. — К чему этот вопрос? — Любопытно стало. — Тебя интересует другое: терял ли я рассудок настолько, чтобы не замечать очевидное. Нет. В отличие от многих, я вижу суть людей. Взять, к примеру, тебя с Сарой... — Не надо нас брать! — Ваши отношения изначально были бесперспективными. — Все мои отношения изначально бесперспективны, пока я провожу свободное время, гоняясь за преступниками. — Что тебя вполне устраивает. И что, между прочим, делает меня единственным подходящим для тебя партнером. — Я про любовь, Шерлок. Про особую химию, чувства, про физическое влечение, в конце концов. — Ты снова путаешь конкретное с эфемерным. К месту задержания подъехала черная машина, из которой неторопливо появился старший Холмс и окинул всех присутствующих невозможно высокомерным взглядом. — А знаешь, кто подходит Майкрофту? — спросил Шерлок и сам же ответил: — Лестрейд. Такое утверждение застало Джона врасплох. — Я полагал, у твоего брата что-то вроде аллергии на Лестрейда. Причем взаимной. — Можешь считать это особой химией, — усмехнулся Шерлок, подмечая, как безошибочно, словно руководствуясь внутренним радаром, Майкрофт и инспектор отыскали в толпе друг друга, обожгли взглядами с выпестованным за годы знакомства обоюдным раздражением и отвернулись. — Просто идеальная пара. Скоро сам увидишь. Но Джон, как ни старался, так и не смог ничего увидеть, разве что одинаково перекошенные лица. — Если ты окажешься прав, то я стану лордом и женюсь на герцогине Йоркской. — Тебе подхожу я, — без намека на шутку напомнил ему Шерлок. — Хорошо, я женюсь на тебе. Поужинаем? Между бровями детектива залегла глубокая складка. Джон удивился, не понимая, над чем может так напряженно работать мозг великого гения, когда дело окончено. — Подожди меня здесь, — бросил Шерлок и направился в сторону полицейских мигалок. «Четыре разбойных нападения, три изнасилования, поножовщина на Лиссон-гроув, теперь это... ну и неделька выдалась», — Лестрейд устало помассировал левый висок. Подкравшаяся мигрень готова была взорваться в голове знакомым приступом боли. — Добрый вечер, инспектор. Рад видеть вас. Грегори мысленно чертыхнулся, узнавая голос. Эти гласные, выговариваемые с особой тщательностью, ужасно действовали ему на нервы. — Мистер Холмс, чем обязан? Заурядное задержание вряд ли стоит вашего внимания. — Возможность пообщаться с вами делает это мероприятие более захватывающим. — Холмс улыбнулся одними губами. Ответная гримаса Лестрейда должна была сойти за улыбку, но, судя по дернувшейся брови собеседника, получилась неубедительной. На большее инспектор в данный момент не был способен. Начальство выдало особое указание: «вылизывать задницу шишке из правительства». Только жаль, не приложило четких инструкций и схем, потому что придумывать подобные извращения самостоятельно у Лестрейда не хватало воображения. Обычно он думал о чем угодно, только не о строгом соблюдении субординации и предписаний, а уж подхалимничать и вовсе не умел. — А ваше присутствие превратило скучную операцию в настоящее… кхмм... торжество правосудия? — Полагаю, это ваша очередная дерзость? Майкрофт никогда не любил полицейских. Ограниченные самодовольные ищейки, пребывающие в уверенности, что наделены властью и не догадывающиеся о том, насколько она ничтожна. — Разумеется. — На вашем месте я нашел бы для себя другую забаву, — вкрадчиво произнес Майкрофт. — И примите мои поздравления с успешным закрытием дела. — Эта моя работа, мистер Холмс. — Ах, ответ профессионала, — в тоне слышалось больше насмешки, чем во всех оскорбительных репликах Шерлока. — Или, может, мне стоит поздравить своего брата? — Завтра получите копию отчета. Это ведь именно то, зачем вы пришли? — Грег скрипнул зубами. — Надеюсь, мне не придется, как обычно, об этом напоминать. — Прекращай доставать инспектора, Майкрофт, — занятые пикировкой, они не заметили, как к ним подошел Шерлок. — И тебе добрый вечер. — Ты что-то хотел? — спросил Грег. Шерлок вынул из кармана три жучка, найденные им в квартире накануне: — Тебе не надоело играть в шпионские игры? Довольная улыбка скользнула по губам Майкрофта. Впервые брат не смог найти все прослушки, установленные на Бейкер-стрит. — Ты мне льстишь, какие шпионские игры, я всего лишь... — Да-да, мы все в курсе того, кто ты. Любитель чужих тайн и хранитель собственных. Пожалуй, Лестрейду будет интересно услышать некоторые из них. Майкрофт насторожился. Шерлок достаточно безрассуден, чтобы сболтнуть лишнее при инспекторе. — У меня нет времени на твои детские выходки. Лестрейд наблюдал, как братья обменялись взглядами: дерзким и предостерегающим, после чего старший уехал, не попрощавшись. Иметь компромат на правительство казалось заманчивым. Но жить ему еще не расхотелось, поэтому он собрался откланяться, не вдаваясь в расспросы. — Будь с ним осторожнее, — произнес Шерлок инспектору в спину. — Сам знаю. — Быть тем, на кого распространяется его благосклонность, так же опасно, как и быть его врагом. — Ну, это мне точно не грозит, — отмахнулся Лестрейд, но уходить передумал. Шерлок с насмешкой изучал озадаченное лицо инспектора. Грегори снова помассировал висок. Два интеллектуальных сноба за день превышали лимиты терпения обычного человека. — Что? — И когда только в полиции научатся замечать очевидное? Тебе объяснить подробнее, какую такую тайну скрывает скромный служащий правительства и почему ее нельзя знать скромному служащему Скотланд-Ярда? — Опустим эту часть и перейдем сразу к фантастике, — Лестрейд вспомнил, что сегодня он слышал, как минимум, три подобных восклицания и уже был сыт ими по горло. — Шел бы ты… домой. Я тут делом занят, мне не до твоих сказок. — Ты уже попал в одну из них — про уродливого, занудливого принца, где... — Издеваешься надо мной? — …Где принцесса была идиотом. — Отлично, — с сарказмом ответил Лестрейд, — в то, что я попал, верю. Давно, когда познакомился с тобой. Все еще могло обернуться неудачной шуткой. Шерлок посмотрел на стоявшего неподалеку Джона и вздохнул. Остатки атрофировавшейся много лет назад совести болезненно царапнулись в груди, но он их проигнорировал: — Мне жаль, Лестрейд, но... это правда. А так как мое благословение вам вряд ли понадобится, прими мое соболезнование. Через несколько минут к стоявшему в задумчивости инспектору подошла сержант Донован: — От родственника фрика у меня каждый раз мурашки по коже. Не знаете, кто он? Я слышала, как на вас из-за него начальство давит. Ничего не поделаешь, прикажут нагнуться — придется нагнуться. Лестрейд медленно обернулся к Салли. В его округлившихся глазах изумление, вызванное откровениями Шерлока, быстро уступило место ужасу, который он испытал, представив в красках, сказанное помощницей. — У тебя покурить не найдется? — Сигареты же убивают, забыли, что сами мне недавно говорили? — спросила Донован, но достала полупустую пачку из кармана куртки и протянула начальнику. — То, что надо. Хоть умру мужиком. *** — Сколько помню, Майкрофт всегда выбирал того, кто его не боится. Со временем это стало проблемой: чем больше власти он получал, тем сложнее было найти себе равного партнера. И не просто равного, а способного бросить вызов, заинтересованного в вызове. Осмелившиеся быстро отступали, Майкрофт умеет находить рычаги давления. — рассуждал Шерлок, открывая двери. Джон все еще не верил ему, считая, что точный расчет не помогает в делах романтических. Шерлоку это казалось странным и немного обидным, ведь больше половины дел он раскрывал, опираясь на знание человеческой психологии, и к настоящему моменту так же легко определял движущие людьми мотивы, как отпечатки ног в пыли. — Наш инспектор точно не из пугливых. Но все равно эти брачные игры... абсурд. Пока Джон вешал куртку, Шерлок незаметно вытащил из кармана утаенный от Майкрофта жучок, активировал его и вернул на прежнее место. — Абсурд не замечать явное. Не ожидал от Майкрофта такой сознательной слепоты, хотя… может, он замечает, но не считает нужным давать об этом знать? Джон покачал головой и перешел из прихожей на кухню. Видеокамер в доме не было, следовательно, завтра в отчете слухачей останутся лишь голые фразы, как раз то, что нужно для правильного вброса информации. Шерлок прислонился к стене и, стараясь не менять интонацию, будто продолжая беседу с доктором, произнес: — Влюбленность Лестрейда его не трогает, пока тот не навязывает ее Майкрофту. Думаю, мой брат стал слишком ленив, чтобы его продолжали интересовать подобные вещи. Ухмыльнувшись, он последовал за Джоном на кухню. — Как насчет Сом Тама? — он знал, чем отвлечь Джона от любой интересной темы. — Закажу жареную лапшу, — Джон потянулся за меню тайского ресторана, — и учти, тебе полагается двойная порция, ты не ел со вчерашнего дня. *** Язык пробегает по влажным полуоткрытым губам, откровенно приглашая к поцелую. В насмешливых глазах Майкрофта появляется что-то новое, похожее на торжество. «Не дождешься, здесь веду я»,— упрямо решает Грегори и накрывает его своим телом, придавливает, сдерживая любое движение. Веки Майкрофта опущены, губы закушены, тонкие волосы, обычно аккуратно зачесанные назад, прилипли ко влажному лбу. — Я трахну тебя. Позволишь? — Нет, — хрипло выдыхает Майкрофт. — Но ты можешь попробовать. Власть забирают без разрешения, если хватает воли. Грегори слышит привычное, бесящее его, снисхождение в голосе. Хочется стереть улыбку с невыносимых губ, и он кусает их. Желание сильнее обычного. До черноты в глазах. Он переворачивает обманчиво податливое тело на живот и склоняется над ним, пьянея от запаха кожи. И овладевает, используя для смазки собственную слюну. Это должно быть больно — Майкрофт кричит. Все неправильно. Утвердить власть над Холмсом надо было иначе: заставить потерять контроль, вырвать против его воли бесстыдные стоны, беспомощные всхлипы и толчки навстречу. Превратить в дешевую шлюху, нуждающуюся в нем, в наслаждении, которое может дать только он. Но получается лишь так. — Мой, — ловит он на краю сознания задушенный стон Майкрофта, — ты — мой. Волна захватывает его и... — Твою ж мать! Лестрейд тяжело дышал в подушку, чувствуя под собой мокрое липкое пятно. Наконец перевернулся и, откинув одеяло, уставился в потолок, ожидая, когда реальность медленно заполнит сознание. Потом взял край простыни и вытер остатки спермы на животе. — А все от недосыпа — лег в три, встал в шесть, — пробормотал он, включая ночник. «От недоеба», — ехидно уточнил внутренний голос. Против истины не попрешь, подрочить и то времени нет. Не удивительно, что... — О, Господи, снова он! Лестрейд рывком сел на постели и пару секунд смотрел на член, словно тот жил отдельной от инспектора жизнью, принимал самостоятельные решения, а теперь стыдливо кукожился под укоризненным взглядом. Каждый раз, когда днем Холмс имел его в мозг, ночью Грегори восстанавливал справедливость, имея Холмса. Эротизма в этом акте возмездия наблюдалось не больше, чем в обычном кошмаре. «Ага, не забудь только холодный пот застирать перед прачечной», — хмыкнул, снова давая о себе знать, вредный внутренний голос. – «Тебе пересказать самые «страшные» моменты?» Член предательски дернулся. — Не сметь! — рявкнул на него Лестрейд. Но было уже поздно, он вспомнил, как наказание навязавшегося ему на голову начальства вдруг превратилось в мелодраматическую лажу со вздохами. — Чушь! — он упрямо покачал головой. — Наверное, в доме установлен аппарат по контролю сознания, и моими снами манипулируют. В то, что Майкрофт на такое способен, верилось запросто. Зазвонил телефон, отвлекая от желания пойти обыскивать квартиру с целью обнаружения чудо-гаджетов, на дисплее высветился номер Салли. — Слушаю. — Доброе утро, вам кофе прихватить? Лестрейд посмотрел на часы: через десять минут он должен уже быть на работе. — Прихвати, я скоро! — крикнул он в трубку, натягивая брюки. И, путаясь в штанинах, запрыгал к выходу. *** Майкрофт долго и с некоторым недоумением изучал собственное отражение в зеркале. Он пытался увидеть себя глазами Лестрейда. Хотелось понять, что того привлекло, и почему он прятался за демонстративным раздражением. Это было так неподобающе глупо, так неправильно, что разрушало привычное представление Майкрофта об устройстве мира. В его мире, где союзники и враги постоянно менялись ролями, в зависимости от ситуации, любое проявление эмоций строго дозировалось. Существовало нечто вроде церемониала, оговаривающего, какие эмоции можно выставить напоказ ради получения выгоды, а какие — чтобы ударить посильнее. И это нормально. Ненормально наоборот. Когда час назад ему принесли распечатку разговоров с Бейкер-стрит, он впервые в жизни поперхнулся кофе. Его помощник не смог сдержать улыбку, что заставило Майкрофта поморщиться. Стать объектом насмешек подчиненных в его планы не входило. — Ну что ж, по крайней мере, у него есть вкус. — лениво произнес он, возвращая себе самообладание. — Принесите досье инспектора Лестрейда. Адекватность этого человека в связи с последними новостями вызывала сильное сомнение, стоило решить, безопасно ли Шерлоку продолжать с ним работать. На фотографии, вклеенной в дело, инспектор выглядел моложе: седины еще не заметно, меньше усталости в глазах. Майкрофт вдруг понял, отчего Лестрейд считался лицом Скотланд-Ярда и выступал на пресс-конференциях, если требовалось успокоить горожан. Был он, безусловно, и красив, и достаточно мужественен, но дело упиралось не только в фотогеничность. Весь его облик излучал силу и профессионализм, внушал уверенность, что полицейский сможет позаботиться и защитить. В несколько старомодном стиле, отчего его словам верилось особенно. И казалось, что сам инспектор тоже в них верит. «Столько лет службы, и все еще не избавился от комплекса героя? Любопытно». История личной жизни типична для служащего Скотланд-Ярда: неудачный брак, закончившийся разводом десять лет назад, после — случайные любовницы на одну ночь. Изредка — любовники. Нарушений и предупреждений больше, чем бывает у полицейского на его должности. Основная их часть связана с Шерлоком. Никаких друзей среди начальства, покровителей — тем более. Дослужился до детектива-инспектора исключительно благодаря личностным и профессиональным качествам. Майкрофт вспомнил, как при первой встрече предложил сотрудничество: свою протекцию в обмен на информацию. Тогда его предложение грубо отклонили, впервые вызвав раздражение. До сих пор он думал, что та встреча и положила начало взаимной неприязни. Как оказалось, не такой уж и взаимной. Если бы он знал раньше... Он не был бы излишне пристрастен к инспектору. Ему вдруг стало неловко за все насмешки, которыми он награждал Лестрейда. Лояльность подобного рода должна высоко цениться и заслуживать уважения, а не подвергаться уколам и издевкам. И ее можно использовать с выгодой для себя. Например, для... Майкрофт нахмурился. Придумать, зачем ему мог понадобиться заурядный служащий Скотланд-Ярда, у него не получалось. В дверь постучали. — Мистер Холмс, вчера вы просили забрать отчет... — Не стоит, я сам. Решение пришло в голову Майкрофта неожиданно: «Шерлок прав, пора прекращать закрывать глаза на очевидные вещи. Надо лично проверить, что еще скрывает инспектор». *** Лестрейд вошел в свой кабинет и застыл у порога. — Доброе утро, — как можно ласковее произнес Майкрофт, внимательно осматривая прибывшего. — Эммм... доброе. — растерялся Грегори. И тут он вспомнил, в каком виде пришел сегодня на работу. Рука автоматически рванулась пригладить взлохмаченные волосы. Это показалось забавным Майкрофту, и он снисходительно улыбнулся. Его собственная прическа всегда была идеальна. — Вы заняли мое место, — буркнул инспектор, быстро приходя в себя, и с некоторым злорадством подумал о небритом подбородке и мятой рубашке с пятнами от вчерашнего кофе: «Вот вам, Принц, ваша Золушка в бальном наряде! Прошу любить и жаловать». — Конечно, конечно, — Майкрофт решил быть щедрым и пересел в кресло для посетителей. — Отчет не готов. – Грегори насторожился, такая покладистость Холмса вызывала нехорошие предчувствия. — Это неважно. У меня к вам предложение. — Нет. – Инспектор понял, что его замок вот-вот начнут штурмовать. — Вы даже не выслушали... — Что бы вы ни предложили, мой ответ — нет. Майкрофт, уже привыкший к тому, что его незадачливый кавалер патологически неспособен к демонстрации чувств, решил взять инициативу в свои руки: — Мне нужен такой человек, как вы. Он все еще не придумал зачем, но не хотел упускать из виду ценный, даже уникальный ресурс. Лестрейд со стоном плюхнулся на стул, затем пару раз звонко ударился лбом об деревянную столешницу. — Вы можете позволить себе любого, и любой будет лучше меня, я вас уверяю,— не поднимая головы, пробормотал он. — Не надо ложной скромности, вы самый удивительный человек из всех, кого я знаю, — мягко возразил Майкрофт. Сегодня он собирался проявить максимум терпения, чтобы завоевать доверие влюбленного полицейского. — Да неужели? — Не то слово. Я даже не понимаю, откуда вы такой выискались, — несмотря на все усилия Майкрофта, улыбка никак не хотела покидать его лицо. Грегори промычал что-то неразборчивое, оторвался от стола и мрачно уставился на Холмса. Ему не нравились ни тон, ни вид собеседника. Похоже, хлыщ кадрит его, используя сценарий из дамских романов… интересно, удар в челюсть остановит ухаживания? Майкрофт невольно поежился. Он узнал взгляд, который не раз ловил на себе, но не мог понять, что вызвало такую негативную реакцию в этот раз. Кажется, пора прекращать оценивать инспектора по шаблонам, он в них категорически не вписывался. Лестрейд тем временем поднялся со своего стула, подошел к Майкрофту и сжал подлокотники его кресла так сильно, что костяшки пальцев побелели. Он нависал, подавлял, излучал опасность. Майкрофт вдруг почувствовал азарт: накрыл напряженные пальцы ладонью, неторопливо прошелся по резко обозначившимся мускулам от запястья до плеча. — У вас очень сильные руки, — это было интереснее, чем дразнить политических оппонентов и видеть, как с тех слетают маски бесстрастных дипломатов. — Давай начистоту, что тебе от меня надо? — Я предлагаю вам карьеру в службе безопасности. — По-твоему, так ты соблюдешь приличия? В любом случае, меня это не интересует, я люблю работу в полиции. — Мы могли бы встретиться позднее и обсудить детали. — Заскучал со своими рафинированными любовниками, потянуло на экзотику? — Продолжаете дерзить? Ваши навыки флирта, как и обычные манеры, поражают воображение. Лестрейд узнал этот насмешливый тон из своего сна, на который у него успел образоваться условный рефлекс. Еще немного и станет заметно, как недвусмысленно топорщатся его брюки, тогда отбиваться от приставаний будет сложнее. — Убирайся из моего кабинета. — Грегори... — Майкрофт вздохнул. Придется выкладывать все карты на стол, иначе этот обалдуй не поймет. — Я в курсе того, что ты относишься ко мне… по-особенному. Он со значением приподнял бровь. — Несложно догадаться. — Тебе больше незачем скрывать свои чувства, — голос был чарующе нежным. — Да я и не... подожди, какие чувства? — Я стал случайным свидетелем разговора брата о тебе... мне жаль, что я не понял раньше. Лестрейд внимательно смотрел на Холмса, пытаясь уловить издевку. Не похоже. А это значит… Мелькнувшее подозрение мгновенно сформировалось в понимание того, что здесь происходит. Он осел на пол прямо там, где стоял, сожалея, что не может заползти под шкаф и спрятаться. — Я придушу его, и ты меня не остановишь. — Грегори... — рука сжала плечо. — Может, не такой уж я идиот, раз он и тебя провел? Не понял еще? Шерлок все подстроил! Мне он сказал, что ты... — не зная какие слова подобрать, просто указал на Майкрофта и себя, — что это ты испытываешь особенные чувства... Как я мог повестись на такой явный бред? Тут дошло и до Майкрофта, и его мир, совершив смертельную петлю, с грохотом вернулся в исходное положение. Он отдернул руку с плеча инспектора. — Скажите, где и когда вы собираетесь его душить, и я разверну камеры в другую сторону. Голос был ледяным и жестким, было ясно, не будь шутник братом Холмса, дело зашло бы дальше угроз. Майкрофт встал с кресла: — Рад, что недоразумение разрешилось до того, как произошло что-нибудь по-настоящему неловкое. — Да уж, в жизни не испытывал большего облегчения. Мне как-то привычнее думать, что вы меня презираете.— Лестрейд тоже поднялся. — Как и мне — считать вас вменяемым человеком. Я обычно вызываю у людей целую гамму эмоций, и все они весьма далеки от сферы любви. Между ними повисло неловкое молчание, которое Лестрейд нарушил внезапным предложением: — Почему бы не заключить перемирие? — Думаете, что сможете выносить меня дольше пяти минут? — поинтересовался Майкрофт, надевая на себя маску надменности. Чувство собственного достоинства пока вернуть не удавалось. Он был зол на брата, на инспектора, на службу безопасности, которая не в состоянии установить прослушку так, чтобы ее не находили, но в основном на самого себя. — Терпение — мой врожденный талант! — Уверены? Тогда испытаем его. Когда я увижу отчет по вчерашнему делу? — О, нет! — застонал Лестрейд, — Давайте, я вас просто поцелую, и на этом сочтемся? Майкрофт моргнул и уставился на инспектора. Тот тоже замер, сообразив, что именно ляпнул. Потом невольно скользнул взглядом по губам героя своего кошмара и сглотнул. Интересно все-таки, как это — подчинить, взять такого, как Холмс. — Боюсь, подобные действия можно расценить, как злоупотребление властью. — нейтральным тоном ответил Майкрофт. — Только если совершать их по принуждению. Я полицейский, с законами знаком. — он уже сознательно смотрел на губы Майкрофта: тонкие, сжатые. Во сне они открывались, если провести по ним языком. — Или это я имею власть над вами? — Вы со мной... флиртуете? — одна бровь изумленно поползла вверх — Вряд ли... — хмыкнул Лестрейд, окидывая фигуру мужчины целиком. — Хмм... — …Вряд ли у меня получается, судя по вашей реакции. Обычно выходит лучше. — Хотелось бы знать точно. — Да, Господи! Да, я с вами флиртую. И мысленно добавил: «Зануда!» Снова повисло молчание, во время которого Майкрофт задумчиво изучал нагло ухмыляющегося инспектора. — Довольно неосмотрительно с вашей стороны. — Опасность — мое второе имя, детка, — подражая голосу Остина Пауэрса, сказал Лестрейд и, так как на его шутку не среагировали, махнул рукой: — Проехали. — Я веселю вас, инспектор? — Немного. — Я был прав, ваш флирт так же ужасен, как и ваши манеры. — Эй, — деланно обиделся Лестрейд, — я еще не воспользовался своим секретным оружием, оно бьет наповал. Взгляд Майкрофта стал предостерегающим, а голос опасным и низким: — На счет отчета... забудьте. Вам гораздо больше стоит беспокоиться о другом. — он достал телефон и быстро набрал сообщение. По спине Грега пробежали мурашки: «Черт, клеить Холмса было не самой блестящей идеей». — О чем же мне стоит беспокоиться? — перспектива перевода в провинцию неожиданно показалась самым легким наказанием. — Я вынужден... «Даже в деревню!» — мелькнуло в голове Лестрейда. — ...Более подробно допросить вас о секретном оружии. Я должен знать, насколько оно опасно. Непроницаемая маска исчезла с лица Холмса, уступая место улыбке: — Я заказал столик в ресторане на вечер. — Сволочь, — пробормотал Лестрейд. — Ваши манеры... *** «Не знаю, зачем тебе это. Но спасибо.» Шерлок удовлетворенно отложил телефон. — Джоооон?!