Рубашка

      — Ты знаешь, что во время оргазма выкрикиваешь моё имя?       — А что, по твоему, я должен выкрикивать? — Джим Мориарти поднялся с постели, пытаясь нашарить на тумбочке часы. — «Слава мировому капиталу»?       Шерлока удивляла эта привычка гения преступного мира сначала надевать часы, а уже потом начинать все утренние дела. Он сам, например, первым делом тянулся к мобильнику, а наручных часов не носил уже много лет.       — Подарок, — Холмс кивнул на часы.       — Знаешь как в тебе это бесит, что ты не спрашиваешь, а утверждаешь? — Джим застёгивал рубашку, но ниже пояса ещё был полностью обнажён.       — А ты знаешь что меня бесит в тебе? — Шерлок дотянулся, схватился за ткань и потянул Мориарти на себя. — Что ты носишь подарок прежнего любовника в новых отношениях.       Джим ненавидел Холмса за то, что тот мог возбудить его одним только голосом. Вот как сейчас, например.       — А у нас разве… — почувствовав прикосновения губ Джим зашипел, как рассерженный кот, — отношения?       Шерлок, естественно, не ответил, так как его язык был занят тем, что скользил по члену Мориарти, а губы… что там вытворяли его губы Джим уже анализировать не стал.       — Мммм… это, конечно, лучшее начало дня, — проговорил Джим некоторое время спустя, — но я же предупреждал, сегодня у меня масса дел.       — Правда? — всё ещё полностью обнажённый Шерлок, вытянувшийся на постели во весь рост, смотрел на него снизу вверх, — я забыл.       Джим отвернулся. Нет, это невыносимо. Эта белоснежная кожа и вишневого цвета постельное бельё… Белоснежка чёртова.       — А часы… Это от Себастьяна Морана. Он не любовник, а телохранитель и друг. И ты его посадил.       — Не я. Правосудие.       — И однажды посадишь меня?       Шерлок вздохнул и заложил руки за голову.       Джим мысленно застонал. Рванул ткань рубашки, так как тратить время на расстегивание не было сил. Миг, и он уже припечатал Холмса к постели, держа его за запястья, нависая над ним всем телом, и глядя в его спокойные и внимательные глаза. Вот как можно заниматься сексом с тем, кто регулярно расстраивает твои планы и обещать подвесить над Темзой за яйца любого из подчиненных, кто только тронет сумасшедшего детектива?       «Вы ученики со шпаргалкой, — говорил он им, — а это учитель. Старайтесь обойти его, а не жалуйтесь».       Только в эти минуты, когда Шерлок извивался и стонал под ним, Джим чувствовал себя хозяином положения. В остальное время он сравнивал себя с марионеткой, ниточки которой тянутся к этим длинным музыкальным пальцам, которые он обожает целовать.

***

      — Это что?       — Не видишь? Рубашка. Подарок. От меня. Взамен той, что тебе пришлось порвать.       Джим держал упаковку в руках, не спеша её открывать. Его рубашки были раз в десять дороже этой, и детектив не мог этого не знать. Мориарти уже хотел поиздеваться по этому поводу… но прикусил язык.       — Не ври. Просто ты хочешь, чтобы я носил что-нибудь от тебя. Не только от Морана. Метишь территорию.       — Может и так.       — Ладно, я её возьму. Но учти, между нами только секс. Ничего больше. Ты возбуждаешь меня, я тебя хочу, а я всегда беру то, что хочу.

***

      Шерлок подошёл к Мориарти со спины и обнял его, прижимаясь всем телом.       — Это что ещё за нежности?       — Мне нравится твоя рубашка. Мне нравишься ты в этой рубашке. Мне нравится тебя обнимать.       — Не забудь, что мы теперь месяца два не увидимся. Я тебе сообщение сброшу.       — Отправляешься выручать Морана из тюрьмы?       — Дедукция? — Джим хмыкнул.       — Логика. Передавай ему привет. Примеры такой преданности — редкость в наши дни.       — Он будет рад твоей оценке его скромных способностей.       Шерлок всё не отпускал Джима, чуть покачивал его в объятиях, уложив голову любовнику на плечо.       — Я не только о нём, но и о тебе. И прежде чем уйдёшь, скажи что любишь меня.       — Размечтался! — Мориарти резко вырвался из рук детектива. — Сто раз объяснял: у нас только секс!       — Ты не оборачиваешься когда слышишь мои шаги. Спокойно позволяешь подходить к тебе со спины уже на уровне привычки. Ешь и пьёшь всё что я тебе даю, не спрашивая. Обнимаешь меня во сне.       — А сейчас я тебе врежу, если не заткнёшься!       Шерлок чуть улыбнулся. Наклонился и поцеловал бушующего криминального гения. — Помнишь, как это произошло в первый раз?

***

       На крыше. На той самой крыше, что ещё долгие месяцы преследовала Шерлока во сне.       Джим Мориарти, его угрозы и требование спрыгнуть, чтобы ценой своей жизни спасти три другие. И… со всей своей дедукцией Холмс не мог понять и просчитать что выражало тогда лицо Джима, что горело в его глазах. Холмс всегда полагал что они черные, но тогда, впервые оказавшись так близко, разглядел — темно-карие.       А когда Джеймс выхватил пистолет, Шерлок инстинктивно отшатнулся от него… и вопреки всем существующим законам жизни бросился вперед и едва успел рвануть руку своего сильнейшего врага.       Этот безумец не шутил и не играл. Он правда был готов покончить с собой, лишь бы завершить эту дикую игру. Доказать Шерлоку, что у нет иного выхода, кроме как прыгнуть с крыши, так как после смерти Мориарти, никто и никак уже не отзовёт нанятых им убийц, что держат на мушке трёх самых дорогих Холмсу людей. Прогремел выстрел. Но не разнес криминальному гению голову, а чуть ожёг щеку. Они повалились один на другого, длинное тело Шерлока прижало Мориарти, тот отчаянно вырывался и барахтался, но благо злость придала детективу сил. Он так сжал запястья противника, что у того потом почти месяц не сходили синяки. С силой тряхнул его руку и вышиб пистолет, так, что тот отлетел к углу крыши.       Горя бешенством, они смотрели друг на друга.       — Отзови своих киллеров, — прохрипел детектив, почти касаясь губами перекошенного рта криминального гения. — Если ты хочешь чтобы я спрыгнул — я прыгну. Но зачем при этом умирать тебе, ненормальный? Какой смысл? Зачем победа, если ты не узнаешь, победил или проиграл?       — А тебе? — шипел Джим, — чего ради спасать меня? И верить, что я сдержу обещание?       — В мире должен остаться хотя бы один гений. А сдержишь слово ты потому, что без меня они будут тебе не опасны и ты не упустишь случая насладиться чужой болью. Она ведь так радует твою чёрную душу, почти также сильно как собственная.       — Ч… чёртов детектив…       Больше Джим тогда ничего не сказал, потому что Шерлок наклонился ещё ниже и запечатал его рот единственным способом, который смог придумать.       Мориарти брыкался и дёргался, но Холмс держал его и продолжал целовать. Детектива одновременно знобило и кидало в жар, он понимал что под ним человек, который не шутил собираясь его убить, но при этом чуть не убил себя.       Холмс потерял счет времени. Он почти наслаждался своей силой, энергией бьющегося под ним тела, вкусом его губ, что постепенно начали отвечать. Пылающие глаза закрылись, по телу консультирующего преступника пробежала судорога, после чего он замер, тяжело и глубоко дыша.       — Все хорошо, Джим, — Шерлок чуть расслабил ладони и даже погладил запястья противника.       — Какое, к бесам, хорошо…       — Может… мы попробуем найти какую-нибудь альтернативу взаимному уничтожению?

***

      — Надо было позволить ему тогда сигануть вниз, меньше было бы проблем! — Джим с силой вогнал обойму в рукоятку пистолета. — Этот идиот всё же нарвался и через пару часов от него останутся только воспоминания!       Себастьян Моран спокойно чистил свое оружие.       — Весьма приятные воспоминания, надо полагать?       Джим бросил на друга и телохранителя свой фирменный взгляд.       — Вы хотите предотвратить взрыв?       — Его теперь и Папа Римский не смог бы предотвратить! Нет, там такая площадь заминирована, нам двоим не справиться, а своих людей привлекать нельзя, это будет означать начало войны с той группировкой. Моя задача чуть передвинуть время на таймере, чтобы рвануло прежде, чем эта кучеряшка дедуктивная туда заявится.       — Вы хотите сказать, что поручаете мне это задание? — Моран спрятал пистолет и выпрямился перед боссом, надёжный и непоколебимый, как всегда.       Джим помолчал.       — Нет, Бастиан. Там нужен кто-то незаметный, ловкий и, прости, изящный. Чтобы в мелкую щель протиснуться.       — Без меня вы не пойдёте.       — Себ… — Джим протянул к нему руку, как бы дружески касаясь плеча… и Моран ощутил легкий укол. В руках Мориарти был крохотный шприц, даже скорее ампула с вмонтированной иглой, — прости, но ты там будешь обузой и ненужной жертвой. — Он поймал покачнувшегося Себастьяна и со всей возможной осторожностью уложил того на пол. Учитывая габариты Морана, далось это криминальному гению нелегко. — Я справлюсь. И вернусь.       Моран не мог пошевелить ни единым мускулом, разве что только глазами моргал. И смотрел как Джим ещё раз оглядел себя, проверяя не забыл ли чего, ещё разок обернулся к нему и исчез за дверью.

***

      — Не умирай! Не умирай, чёрт тебя дери! Если умрешь, тебя в Аду все черти будут иметь, во главе с хозяином преисподней! — Шерлок силился зажать рану, остановить кровь, но под руками не было ничего даже близко похожего на жгут.       Чудо, что он вообще нашёл Мориарти в этом безумном море огня, обломков рванувшего дома и кричащих тел. Он бы его в жизни не узнал, если бы не проклятые часы, изученные до последнего винтика. Споткнувшись об эту руку, торчавшую из завала, Шерлок уже не помнил что творил, что кричал, кого звал, но факт оставался фактом: Джим был извлечён и умирал на его руках.       Холмс сорвал с него обугленные лоскуты, бывшие ни то пиджаком, ни то курткой, и рванул ткань относительно чистой рубашки. Из неё получилось сварганить тампон, втиснутый в рану, и свернуть жгут.       Рядом кашлял Себастьян Моран. Могучее тело справилось с лекарством раньше, чем рассчитывал Джим. Друг и телохранитель не смог найти босса, но нашёл беснующегося Шерлока, сумел приподнять плиту, и даже удержать её, пока детектив вытаскивал консультирующего преступника.

***

      — Шерлок, ты должен поесть. А ещё лучше — поспать. От того что ты сидишь здесь никому лучше не будет и ничего не изменится.       Детектив сжимал в руках остатки рубашки. Часть её уехала с Джимом в операционную, часть осталась с ним. Это была связующая нить. Нить, что держала Мориарти на этом свете и её нельзя было выпускать из рук.       Прямо на полу около его банкетки каменным изваянием застыл Моран. Его грудь и руки были перебинтованы, в одной торчала трубка капельницы. Врачи уже убедились, что этого человека никакими силами не удержать в палате.       — Ладно, — Джон Ватсон вздохнул, понимая, что даже лучший друг не всегда способен достучаться до разума Холмса, когда тот переживает за сильнейшего противника, — давай так: я подержу стакан, а ты выпьешь чай. И с сэндвичем я помогу, идёт?       — Хорошо.       — А потом покормим твоего помощника. Может ты нас хоть представишь?

***

      Хирург выглядел вымотанным до последнего предела, но на его лице Холмс не видел признаков фразы, начинающейся со слов «Мы сделали всё что могли». Хотя, может просто не хотел видеть, ведь для врача Джим лишь один из сотен, а то и тысяч пациентов, это для Шерлока Джим… А кто Джим для Шерлока?       — Операция прошла успешно. Состояние тяжелое, но стабильное.       Холмс, кажется, впервые с момента как перешагнул порог больницы, задышал полной грудью.       — Мы не делаем прогнозов, но…       Холмс шагнул вперед и обнял врача.       — Спасибо. Спасибо вам.       — Это… это не только мне. Ему очень грамотно оказали помощь на месте. Тампонада и жгут помогли ему дотянуть до больницы.       Шерлок уткнул голову в плечо хирурга, руки спустил на талию и все не отпускал его. Врач чувствовал как ему за воротник бегут слёзы, но не вырывался из рук Холмса.       Моран с трудом поднялся с пола и поклонился хирургу на манер японских самураев.

***

      — Платок? Серьезно?       Джим держал в руках квадратный кусочек ткани с вышитыми инициалами.       Он полусидел в огромной больничной постели. Её размеры только подчеркивали хрупкость тела консультирующего преступника. У него в ногах устроился Себастьян. К его молчаливому присутствию уже привыкли и врачи и медсёстры. Даже Шерлок говорил с Джимом так, будто они были наедине.       — Это из той ткани, что осталась у меня. Остатки спасшей тебя рубашки. Хорошо что она была из хлопка, твои шёлковые не подошли бы. Я оценил, что отправляясь спасать меня, ты надел именно её. — Шерлок окинул взглядом больничную палату, зная, что ответа не последует. — Восстановление будет долгим, но уверен, ты справишься. Тем более с таким верным другом рядом.       — Говоришь так, будто собрался меня бросить.       — Так, значит, у нас всё же были отношения?       — Не увиливай от темы.       — Я… долго испытывал терпение брата. И теперь должен искупить множество прегрешений.       — Включая меня?       Шерлок кивнул.       — И… как ты должен их искупать?       — Командировка. С особым заданием. Возможно года на два. Возможно, на три. С Джоном я уже попрощался. Такси должно было везти сразу в аэропорт, но я пообещал что расскажу жене таксиста об его интрижках на рабочем месте, если не завезёт сюда.       Джим перевёл взгляд с платка на пейзаж за окном.       — Есть вероятность вообще не вернуться?       — Такая вероятность есть каждый день как я выхожу из дома.       — Да. Разумеется. Спасибо что заехал. Храни небеса таксистов с интрижками.       Уже у дверей Шерлок обернулся.       — Джим?       — Да?       — А что я кричу во время оргазма?       Мориарти сжал платок. Он не был сентиментальным. Вот ничуточки. И ему совершенно не хотелось использовать этот дурацкий платок по прямому назначению. Он обернулся к Шерлоку. Нет, в глазах Джима не было… ничего там не было. Они наверняка горели сухо и зло.       — Скажу тебе, когда вернёшься.