Шепот осени

Молодому князю было одиноко и скучно в замке, и в день, когда в городке шумела и веселились ярмарка, он отправился туда. Ещё совсем по-летнему припекало солнце, стояла столбом пыль на дороге от высохшей земли, и тянуло с лугов пряным ароматом трав и цветов. Но зардевшаяся рябина, теснящиеся на ветках в садах синие сливы и жёлтые пшеничные поля говорили, что осень близко. С самого детства эти первые признаки осени вызывали неясную, тянущую тревогу в душе князя. Он словно слышал шепот осени, ее дыхание, словно начинал видеть наяву ту тонкую нематериальную грань, что отделяет мир живых от мира почивших. И теснились в голове мысли, что короток человеческий век, а увядание и смерть — удел каждого живого существа в этом мире. И сколько бы лет не прошло с тех первых, еще детских страхов, конец лета наполнял сердце князя тоской. Он так надеялся отвлечься и заглушить шумом ярмарки изматывающие грустные мысли. Проезжая мимо прилавков, словно со стороны видел он свою ладную фигуру, красиво сидящую в седле лучшего вороного коня. Жители кланялись ему, и тем, которых он знал, он отвечал на приветствие коротким небрежным кивком головы. Он чувствовал себя очень важным. И вдруг все изменилось. На дороге внезапно оказался немолодой мужчина в волчьей накидке, конь почувствовал запах зверя, замотал головой, испуганно зафыркал, встал на дыбы. Не ожидавший такого князь не удержался в седле и упал на пыльную дорогу. Ехавший сзади охранник бросился на помошь. Князь резко вскочил на ноги, от боли в колене у него потемнело в глазах. Пытаясь прийти в чувство, он отер ладонью от пыли лицо и ощутил на пальцах теплую липкую влагу. Из разбитого носа капали на дорогу алые капли. Боль заглушилась гневом. — Кто посмел?! Но и без его окрика второй сопровождавший князя охранник грубо схватил виновного. Тот втянул голову в плечи и, запинаясь от страха, бормотал извинения. — Ты кто такой? — зло крикнул князь. — Я простой крестьянин, ваша светлость, помилуйте, я не желал ничего дурного, просто шел купить… — он бухнулся на колени. — Ты бросился под ноги моему коню, ты покушался на мою жизнь. Ты заслуживаешь смерти. — Нет, помилуйте, я засмотрелся на прилавок, не видел вас… — Засмотрелся… И что ты там такого увидел, что засмотрелся? — Дочь послала купить ткани, я ходил-ходил, и вдруг увидел, что она велела… — Дочь? Надо же. И что, твоя дочь, она молода? Красива? Старик словно бы еще сжался. Как он мысленно просил князя не продолжать! Как он боялся за молодую княжескую жизнь, не хотел быть причастным к ее неминуемой погибели. Но и потерять свою жизнь он не был готов, совсем не был. — Да, — наконец обреченно ответил он. — Моя дочь очень красива. Глаза князя сверкнули озорством. Гнев утихал. Криво в усы заухмылялись охранники. — Я прощу тебя, если завтра утром твоя дочь… навестит меня. Если нет — тебя ждет смерть. Князь поморщился от боли, ступив на ушибленную ногу, неловко запрыгнул на успокоившегося коня, подведенного охранником, и скрылся в облаке пыли. Старик поспешил домой. Его сердце билось через раз от страха, но он не смел оттягивать неизбежное. — Марта, позови дочь! — крикнул он жене, едва ступив за порог родного дома. Подобрав юбки, женщина кинулась на поиски. Марта только числилась главой семьи, когда на самом деле все в доме, и в поле, и на ферме безоговорочно подчинялось ее единственной дочери Сабрине. Ни она сама, ни отец, ни работники не смели и слова поперек сказать молодой хозяйке. Даже жених девушки, молодой кузнец Ян, работавший тут же, робел в ее присутствии и словно лишался дара речи, когда черные бездонные глаза девушки останавливались на нем. Вопреки ожиданиям отца, Сабрина выслушала его рассказ совершенно спокойно. — Что суждено, то и свершится, — недобро улыбнувшись только и сказала она. Перед сном мать, волнуясь, заглянула к ней. — Может помочь чем тебе, дочка? Сабрина задумалась. — Помоги. Напусти в его сон мой образ. Как ты умеешь. Такой неясный, ускользающий. Предчувствие и обещание. Пусть будет готов. Теперь иди, мне надо отдохнуть. Яну скажи, что я по делам отлучусь. Ненадолго. И еще до рассвета Сабрина покинула дом. Едва касаясь поникших росистых трав, она дошла до озера, поднялась на мостик, скинула платье. Взглянула на алеюший край неба и быстро прошептала: — Капли росы и озера воды, ветра поток и солнца восход умножь мои силы! И прыгнула в воду. А когда ее голова показалась из воды, первый луч солнца коснулся мокрых волос и пушистых ресниц. Сабрина довольно улыбнулась. Князь хмурился. Рано утром к нему притащился старый инквизитор и испортил настроение. Он завел свою известную песню про ведьм, которые совсем распоясались, про свои нехорошие предчувствия. Нехороших предчувствий у князя хватало своих, а инквизитора, брата и главного соратника своего отца, он недолюбливал с детства. Он не забыл, как княгиня Берта, его мать, плакала и умоляла отца прекратить истреблять женщин. Но отец, вдохновляемый другом, был непоколебим. И снова пылали костры и рвали душу плачь и стоны. — Когда ты прекратишь этот ужас?! — заламывая руки спрашивала мужа княгиня. — Когда истребишь всех женщин? — Когда истреблю всех ведьм, — отрезал он. — Но ведь каждая женщина немного ведьма! — Такие откровения тебе лучше держать при себе, — хмурился отец. Переживания не прошли даром, сердце женщины не выдержало, и еще ребенком молодой князь остался без матери. Отец пережил ее на десять лет. А старый инквизитор хоть и ослеп от старости, но все по старой памяти приходит в замок к молодому князю. — Не видишь, не хочешь увидеть, — говорил он. — С ведьмами все просто: или ты их, или они тебя! Не может быть мира. Не может быть добра от них. Только смерть. Они близко, бродят рядом… Князь скривился. Он не решался прямо выставить старика, но выслушивать его угрозы больше не было сил. Ситуацию спас слуга, доложивший о приходе некой девушки. — Пусть заходит, — сразу оживился он. Сабрина переступила порог зала, поклонилась, но увидела инквизитора и застыла от ужаса. Впрочем почти моментально девушка взяла себя в руки, направив все свои силы на защиту от страшного человека, закрылась от него словно зеркальным экраном. — Кто здесь? — слепые белые глаза смотрели на Сабрину, но не видели. — Я чувствую, ведьма близко! — Я не ведьма, господин, — сказала Сабрина. — Я пришла просить его милость простить моего отца, случайно оказавшегося вчера на дороге. Князь рассматривал ладную стройную фигуру девушки, ее золотистые волосы и темно-синее платье. Ему очень хотелось увидеть ее взгляд, но Сабрина стояла скромно опустив глаза, спрятав их под пушистыми черными ресницами. Она знала, что силу ее взгляда инквизитор точно ощутит. Князь почувствовал, как уже столько времени ему отчаянно не хватало именно такой девушки, ее образ показался ему родным и знакомым, именно он тревожил его ночью. Князь решительно взял старика под руку и подвел к двери. — Дядя, вам пора. К сожалению, больше не могу уделить вам времени, очень много дел. Старый инквизитор поплелся прочь, опираясь на палку и бормоча себе под нос, что удивительно, как у такого разумного отца появился такой глупый и беспечный сын. А молодой князь чуть дыша от предвкушения приблизился к девушке. Невесомо коснулся щеки, положил руку на талию и заглянул в глаза. — О тебе ли я столько времени мечтал и видел во сне? Дрогнули пушистые ресницы, и утонул молодой князь в бархатном омуте черных бездонных глаз Сабрины. А в поле, на пыльной дороге за уже поднятым замковым мостом старый инквизитор схватился за сердце. Он ощутил поток энергии такой мощности, что сомнений не оставалось — там дала волю своей силе самая настоящая ведьма. Но он не стал возвращаться, не стал стучать в закрытые ворота. Не спасти того, кто не хочет быть спасенным, кто сам скачет во весь опор навстречу своей погибели. Несколько дней спустя Сабрина вернулась домой. Весело улыбаясь, девушка велела начать подготовку к своей свадьбе с Яном. — А как там поживает князь? — с опаской спросила мать. — К сожалению, князь поехал на охоту и пропал без вести, — грустно развела руками Сабрина. — Но мою свадьбу он обязательно почтит своим присутствием! — добавила она и извлекла из складок синего платья окровавленную голову…