Четыре.

Кровь. Это я. Кроваво-красная смерть. Алые брызги на грязной мостовой. Торжество красок и феерия цвета. Я прихожу забирать души, устраивая театральные представления. Забираю капли жизни, жеманно улыбаясь. Я – Актриса. Вы смотрите на меня, умирая; ваши пальцы путаются у меня в волосах, пока я просматриваю картинки вашего никчемного и серого существования. Забирая последний вздох, я раскрашиваю мир в свой любимый цвет, слизываю с пальцев кровь и улыбаюсь. Хотя нет, улыбается моя маска. Вы думаете, что знаете, какой я? О, мои дорогие зрители, как же вы все ошибаетесь. Вы даже не можете оценить всю красоту моего представления. Вы умерли. Я разворачиваюсь на каблуках и ухожу, соблазнительно покачивая бедрами. Швыряю остатки вашей сущности в кучу таких же убогих душ. Я иду к тому единственному зрителю, который знает меня, рядом с которым мне не нужны никакие маски – он просто сдергивает любую своей уверенной рукой. Стягиваю забрызганное кровью пальто, сажусь рядом с ним и позволяю себе закрыть глаза. Ему не нужны мои представления. Ему нужен я. Ведь так, Уилли? Холод. Собранный, в идеальном костюме. Прямая спина, четкие шаги. Я забираю души, срезая одним точным движением пленку. Методично просматриваю кадры жизни. У меня нет эмоций. Бог Смерти должен быть холодным, аккуратным, последовательным. Ни одного лишнего движения, ни одной капли крови на костюме. Меня не интересует ваше дрожащее на земле тело. Я захлопываю свою Книгу смерти. Достаю из кармана платок и стираю пыль со своей косы. Я аккуратно сверну пленку и отправлю в хранилище, составлю подробный отчет о смерти. У меня так много дел, на мне так много ответственности. Эмоции — я не могу себе их позволить на работе. Я привычно раздам подчиненным указания, выговоры и поощрения. Поздним вечером я вернусь домой. Расслаблю узел надоевшего галстука, стяну с себя пиджак и жилетку. Я подойду к окну и посмотрю вверх, на темное ночное небо и позволю себе немного оттаять. Сяду на диван, блаженно откинув голову. Еще один день. Через несколько минут рядом со мной появится мой кроваво— красный шинигами. Он кинет к моим ногам измазанное кровью пальто и осторожно сядет рядом. И я оттаю до конца, улыбнусь, положу голову ему на колени и закрою глаза. Меня считают айсбергом и безэмоциональной каменной стеной; я аккуратен, собран и педантичен. Но сейчас, когда холодные тонкие пальцы перебирают пряди моих волос, я позволяю льду превратиться в воду, а каменной стене в осколки, я позволяю себе чувствовать. Спасибо тебе, Грелль. Одиночество. Один. Все мы приходим в этом мир одинокими. И одинокими же умираем. Я забираю пленки, напоминая, что смерть – это черное бесконечное одиночество. Никаких красок, никаких тоннелей со светом в конце. Просто мрак и темнота. Как, собственно, и жизнь. Я просматриваю кадры вашей жизни: бесконечная череда лиц, одни сменяются другими. Вокруг так много людей, но умираете вы в одиночестве, в сточной канаве. Я расслабляю галстук и срезаю пленку. Закидываю свою косу на плечо и ухожу. Ухожу в свой темный мир. Неаккуратно швыряю то, что раньше было вами на стол в кабинете. На кучу недописанных отчетов летит мой галстук. Рутина. Мое посмертие – это рутинная работа днем, черное тоскливое одиночество ночью. Я прихожу к своему дому, замираю в паре шагов от входной двери. Дождь. Я подставляю лицо потокам ледяной воды и смотрю в небо: небо здесь темное, звезды все такие же далекие. Я снова усмехаюсь: смерть ничем не отличается от жизни — такая же пустая… Я опущу голову и пойму, что в окнах моего дома горит свет… Свет. Я сдую с глаз челку и покрепче сожму свою косу. Я никак не могу привыкнуть к своей работе. Понимание того, что не я вас убил, не делает ее легче. Я никак не могу привыкнуть к смерти. Хватаю пленку с кадрами вашей жизни, смотрю на счастливые лица, на радость и боль, на то, что составляло ваше существования. Мои руки дрожат, когда я взмахиваю косой. Я, наверное, не очень хороший жнец. Мне не нравится полевая работа. Но я должен… Я должен услышать ваш последний вдох, аккуратно убрать пленку и уйти. Мне жаль вас. Но я должен оставить ваше тело здесь. Я вернусь в кабинет, осторожно положу записи вашей жизни на краешек стола и сяду заполнять отчет. Просто слова на бумаге, слова, которые сведут вашу жизнь к сухим строчкам статистики. Я вздохну и подниму голову: на соседнем столе беспорядок, отчеты, пленки, пустые листы и галстук. Твой. Я улыбнусь. Сегодня я, наконец, наберусь смелости и приду к тебе. Я зайду в пустой и холодный дом и зажгу все светильники. Ты всегда рядом со мной, всегда готов подставить плечо, всегда найдешь нужные слова, чтобы успокоить… Но я вижу боль в твоих глазах. Я встану у окна и буду тебя ждать. Ты придешь, подставишь лицо дождю, заметишь свет… Знаешь, я всегда хотел быть лучиком света для кого-то. Теперь я хочу быть светом только для тебя. Я хочу изгнать одиночество из твоих глаз. Открою дверь, возьму тебя за руку. Смерть – это страшно и больно. Но рядом с тобой я не боюсь.