Возьми меня, папочка

Игорь Акинфеев спокойный, уравновешенный, здравомыслящий мужчина. А вот просто Игорь, находящийся рядом с Артемом Дзюбой, -это уже податливый, сгорающий от таких разнообразных чувств к нападающему подросток, если так можно назвать. Да и Артем Дзюба, находящийся рядом с Игорем, становится просто «папочкой», ну или «папочкой Темой». И плевать, что Акинфеев старше, да и более вменяем; плевать, что Дзюба как ребенок, и за ним нужен глаз да глаз. Это все уходит на второй, на третий планы, когда мужчины остаются вдвоем, когда обоих переполняет страстное желание, когда Игорь сидит на Артеме и, опаляя его ухо горячим дыханием, шепчет: «Возьми меня, папочка». Артем вдруг становится каким-то другим. Его маленький Дзюбик исчезает, а на его место приходит властный, жадный и грубый папочка Тема. Нападающий на поле – нападающий в постели. Все закономерно. И во всем был виноват Акинфеев. Во-первых, какого черта он такой милый. Но быть с ним нежным вообще не хочется. Во-вторых, какого черта, находясь под Артемом или принимая позу наездника, голкипер выглядит так по… как шл… как последняя продажная баба. И вот тогда-то сильнее всего хочется не отпускать его всю ночь напролет, быть настолько грубым, чтобы Игорь сидеть дня два не смог, а губы опухли до такого состояния, что любая женщина с ботоксом позавидовала бы ему. А в-третьих, это все Акинфеев начал.

***

Однажды, когда у мужчин только начали складываться отношения, вратарь приехал в гости к нападающему с ночевкой. Он привез любимый торт Артема и, чтобы сделать сюрприз, попросил того остаться в гостиной, а сам пошел на кухню резать десерт и заваривать чай. Дзюба расположился на диване и от нечего делать включил телевизор. Полистав каналы, нападающий остановился на спортивном, где как раз заканчивался футбольный матч. Мужчина хотел уже было переключить, но вдруг на экране показали радостное лицо Акинфеева и так крепко обнимающего его Магнуссона. Когда они успели так сблизиться? Артем сжал пульт, потом поднялся и отбросил его на диван. В это время в комнату вошел вратарь. - Пошли чай пить, - улыбнувшись, сказал он. Дзюба недовольно посмотрел на мужчину и хмыкнул. Улыбка сразу же пропала, как и хорошее настроение. - Игорь, - тихо обратился к футболисту Артем, а затем повысил голос. – Какого черта ты обжимаешься с белобрысым? Помоложе крови захотелось? Игорь охренел, по-другому не скажешь. Он вопросительно посмотрел на нападающего, а затем крикнул: - Ты идиот? Ты мне еще скажи не дышать рядом с сокомандниками. - А я скажу, - с вызовом бросил Дзюба и подошел почти вплотную к вратарю. – Если к тебе хоть кто-нибудь прикоснется… Страдать будешь именно ты. Не разговаривай с ним лишний раз, не надо вот этих подбадривающих объятий. Ты только мой, понял меня? В глазах Акинфеева читалось «Артем, ты дебил. Сходи к психиатру». Да и Артем был бы рад, если бы его вылечили от этой дикой ревности, но эта ревность касалась Игоря, а им Дзюба был неизлечимо болен. - Как скажешь, па-поч-ка, - по тону Акинфеева было ясно, что Артема он слушать не собирается, и футболист разозлился бы еще больше, если бы не отчеканенное вратарем «па-поч-ка». Игорь сделал шаг в сторону кухни, как вдруг его запястье схватили, а затем дернули так, что мужчину развернуло в сторону нападающего. Артем тяжело дышал, в его глазах танцевали самые коварные чертики, он провел кончиком языка по пересохшим губам. Акинфеев нервно сглотнул и опустил голову, не в силах смотреть в глаза этого чокнутого. - Повтори, - хрипло произнес Дзюба, фиксируя пальцами лицо вратаря, чтобы тот смотрел в глаза. В безумные голубые глаза. Что именно нужно было повторить объяснять не пришлось, и так все понятно. Но Акинфеев лишь поджал губы и с вызовом посмотрел на мужчину. Нападающий, улыбнувшись, хмыкнул. Одной рукой он держал Игоря за талию, а второй залез в чужие джинсы и сжал ягодицу. Пытаясь избежать прикосновения, вратарь сильнее вжался в мужчину. Он уткнулся носом в шею и тяжело задышал. - Смотри на меня, - приказал Дзюба, снова фиксируя лицо. Жарко. Очень жарко. Надеясь, что пытки закончатся, голкипер тихо произнес: - Я все понял, папочка. Артем просто «моментально. В море». Крышу мужчине снесло окончательно. Нападающий повалил Игоря на диван и, яростно выцеловывая каждый миллиметр открытых частей тела, схватился за свой ремень. Послышался удар о пол одной пряжки, второй. За ними полетели футболки и джинсы. От такого напора дыхание Игоря сбилось за считанные секунды. Дзюба давал короткую передышку между мокрыми, жадными поцелуями. Когда дыхание партнера немного выравнивалось, футболист с новыми силами и страстью сминал чужие губы. Затем он так же яростно оставлял фиолетовые отметины по всему телу голкипера, вызывая у того шипение. Почти ничего приятного в этом не было. Артем наконец избавился от ненужной ткани под названием трусы. Он посмотрел на напряженное лицо Акинфеева и погладил большим пальцем его скулу. - Если ты хорошенько не попросишь, я войду так, на сухую, малыш. Игорь нервно сглотнул и с вызовом посмотрел на мужчину. - Тогда я вызываю заранее скорую, - такая гадкая ухмылка могла бы быть у маньяка. Да, а чем Дзюба, собственно, отличался? Нападающий двинул вперед бедрами, ничего особого с телом Игоря не делая. Это так, чтобы запугать его. Акинфеев сморщился и что-то прошептал, но Артем не услышал. Пришлось повторить еще раз. - Па-почка, будь со мной нежен, - Игорь был готов провалиться сквозь землю, продать душу дьяволу, да хоть что-нибудь, чтобы больше не повторять этого. Но он уже продал душу и провалился, когда встретил Артема. Как тут быть нежным, Артем не понимал, но здравый смысл наконец-то посетил нападающего. Сколько смазки не лей, сколько не растягивай, а первый раз всегда больно. Когда все казалось бы закончилось, Артему вдруг захотелось услышать из уст полуживого голкипера «папочка». Ему, видите ли, 13 раз за секс не хватило. И когда Игорь томно произнес «папочка Тема», у Дзюбы снова встал. В середине второго круга Акинфеев вырубился, оставляя все проблемы на папочку. Так все и началось.