Te quiero

I. Зажмурься, очень крепко, и считай до трехсот. Это все, что нужно. Просто считаешь до трехсот, а когда откроешь глаза, пройдет пять минут. Даже если тебе больно, или дела идут дерьмово, или ты не знаешь, что делать, ты только что прожил целых пять минут. И когда тебе кажется, что ты больше не можешь, просто закрой глаза и снова считай. Это все, что нужно. По пять минут за раз. II. Кортни очнулась на своей кровати с хаосом в голове. Осознание того, что с ней случилось, пришло лишь минут через десять. Она резко вскочила с кровати, и так же резко упала обратно на подушку. Голова разрывалась от адской боли даже в глазах потемнело. Про себя Гриплинг отметила, что даже когда в первый раз напилась, похмелье было не таким болезненным. Что ж она еще легко отделалась. Кортни схватилась за голову прижимая колени к груди, головная боль усилилась, словно что-то разрывало два полушария мозга, из глаз брызнули слезы. — Б-б-больно, — тихо шептала она сжимая смолистые локоны в кулаки. Гриплинг не заметила, как потеряла сознание. Хорошо хоть лежа на кровати, а не стоя в ванной. Второе пробуждение оказалось столь же неприятным как и первое. Хотя в этот раз она смогла доползти до ванны. По струями горячей воды туман в голове стал развеется, осознание ситуации заставило Кортни вылить на себя весь шоколадный гель для душа, и тереть кожу до покраснения. Все тело дрожало. Она ничего не могла с этим поделать. Стоило ей закрыть глаза, как перед ней мелькают события сегодняшнего вечера. Все это откровенно говоря отвратительно. Кортни вздрогнула услышав рингтон своего iPhone, но ей было так лень вставать с кафельного пола, что она решила проигнорировать звонок. Один раз. Второй. Третий. Седьмой. — Да, что за придурок?! — Закричала она в слух и схватившись за бортик ванны поднялась. Поправив мокрое полотенце, в которое была завернута, она схватила совой мобильный, намереваясь высказать звонившему пару нелицеприятных слов. — Внимательно! — К-кортни? — Питер? — Девушка на всякий случай заглянула на экран телефона чтобы точно убедиться с кем говорит. Абонент с которым она разговаривал был забит в её iPhone как «Питер Паркер». Тяжелый выдох сорвался с дрожащих губ. Она закрыла глаза быстро посчитав до десяти. — Чего хотел? — А? Ну я это… Просто решил… Эм, как жизнь? — Послышался неуверенный голос трубке, а потом Кортни послышался странный шлепок словно парень стукнул себя по лбу. Гриплинг на мгновение перестала дышать. Что-то внутри содрогнулось. Она шмыгнула носом. — Кортни, ты в порядке? — Кортни вновь слышит обеспокоенный и взволнованный голос из динамика. — Нет, я хочу шоколадное мороженное с орехами, а дома только ванильное. Пока, Питер. — Чт?.. Постой!.. — Эти слова она уловила совсем мельком перед тем, как отключила свое мобильное устройство (для справки, это единственный электрический прибор работающий в ее доме.) И вот внезапно, на ровном месте, безо всякой на то причины (ну, да конечно), Кортни возвращается в ванну, запирается, и начинает рыдать. В ванной — чтобы никто не услышал (хотя кто ее мог услышать?), а еще избежать вопрос который она ненавидит всем сердцем: «Все ли в порядке?». Ну разумеется, что с ней может быть не в порядке? Кто скажет, что в жизни что-то не так? Никто. Все так. Все, кроме того, что ночью, её терзает страх. А, минувший день не приносит радости. И, в голове тесниться образы счастливого прошлого, того что могло быть, да не сбылось. Стук в дверь. Раз за разом повторялся. Она просто игнорировала, но в голове отметила, что если посетитель не покинет свое место нахождение после того как наденет пижаму, то возможно она все-таки откроет дверь. И, о чудо, даже после того, как Кортни облачилась в серные свободные штаны в клетку, и идентичного цвета кофту с длинным рукавами на груди которой красовалась черная надпись «Fuck Me», в дверь все еще продолжали стучать, она поплелась открывать дверь, суша волосы полотенцем. Гриплинг открыла дверь, даже не посмотрев в глазок и не спросив, кто там — дурацкая привычка за которую ее постоянно ругали. — П-Питер? Заторможено, словно идиотка, роняет она очевидный вопрос. Рот приоткрылся от удивления, а в голове успела промелькнуть мысли, что ее хорошо так головой приложили. Перед ней совершенно точно стоял ее одноклассник в черной майке с непонятным рисунком, поверх темно-синяя легкая ветровка, джинсы и кроссовки. Со светло каштановых волос стекала вода. — Привет, Кортни… Ээээ, я тут… В общем вот, — протянул он ей пакет с чем-то, но почему-то старался не смотреть брюнетке в опухшие, покрасневшие от слез глаза, она удивленно смотрела на пакет, а потом на него, переводила взгляд туда-сюда. Её глаза удивлённо расширились, увидев в пакете большое ведерко с мороженным. Шоколадное. С орехами. Гриплинг зависла, а затем усмехнулась. Если вспомнить кроме бабушке в детстве, ей никто не дарил мороженное. Дорогое белье, украшение, телефоны, машину — все что ее душе угодно, но не мороженное. Тем более когда на улице настолько сильный дождь, что казалось скоро мир растает. Это приятно. Очень приятно. До безумия приятно. — Ты дурак. — Все что она смогла сказать, посмотрев на него слегка заслезившимися глазами. Парень замешкался, начиная бегать глазами, и неуверенно потирая шею, он даже не знал что сказать, но тут вдруг ему в лицо прилетело полотенце. — Хей! — Там дождь усилился, я конечно та еще стерва, но не могу отпустить тебя домой в такую погоду. Тем более после того, как ты оплатил аренду на несколько часов, — произнесла она вытаскивая ведерка мороженного из пакета. На тонких губах растянулась ели заметная улыбка. Все-таки Кортни — это Кортни. Ворчит как обычно. И, он был этому рад, ведь Питер за нее так переживал. Не то чтобы они с Кортни были лучшими друзьями, но за что он ее ценил так это за то, что она всегда остается собой. Она не умеет притворятся. А, еще очень часто бывает излишне прямолинейна. Например, как в том случаи что произошел в столовой, Питер действительно растерялся, когда она сказала что он, точнее Человек-Паук ей нравится, но это ему льстило. Очень льстило. Парень неуверенно переступил порог квартиры, и любопытным взглядом стал её осматривать (спальню он уже видел, когда в костюме залезал к ней в окно (которое она кстати не закрыла!) с ее бессознательным телом. Хорошо все-таки что он знает где она живет (когда Кортни прогуливала профессор Тернер просила передать ей домашнее задание)) Не похоже на Кортни. Питер сам не знал, что хотел увидеть, наверно различные постеры с рок группами, или даже какую-нибудь ритуальную комнату, но на его удивление весь интерьер был простым. Приятного, не резавшего глаза, бежевого цвета стены, средних размеров диван, укрытый клетчатым пледом, и два стареньких кресла с обеих сторон от него, по середине обычный журнальный столик на котором валялись различные журналы, а еще фантики от конфет. С правой стороны от дивана стоял торшер и похоже он раритетный. К одной из стен прилегал книжный шкаф, забитый различными книгами. И, вправду не похоже на Кортни. — Слушай, Питер, раз ты здесь, может посмотришь мой телевизор? Он сломался. Он вновь улыбнулся. Да, она в порядке. — Конечно. В конечном счете, Питер перечинил все электрические приборы в доме Гриплинг, затем вместе с ней на диване смотрел комедию. Ему было немного неловко, за всю свою жизнь он был дома только у Неда, а тут вдруг дома у девушки, еще и на диване, это правда смущало, но потом он расслабился, все-таки это же просто Кортни. Они даже съели ведерко мороженного которое он принес. Паркер покинул квартиру Гриплинг около часа ночи, хотя она настаивала, чтобы он остался, но Гриплинг сдалась, когда Питер сказал, что его обожаемая тётушка Мей будет волноваться. III. Ничто не избавит вас от боли потери любимого человека, вы будете жить с этим до конца своих дней, как бы далеко этот конец ни был. Единственное, на что можно надеяться — это то, что с годами раны начнут заживать. Какими бы сильными мы ни были, как бы не боролись — шрамы останутся навсегда. IV.

Маргарет Мелани Аддингтон XXXX–XXXX И сердцу больно, и горю нет конца

Я положила небольшой букет кроваво-алых роз на могилу, при этом со злостью откинула огромный букет алых роз, значит он уже был здесь. Поражаюсь, как ему совесть вообще позволила явиться сюда. Я выдохнула, и достав платок вытерла надгробие, которая из-за вчерашнего дождя было все в грязи. Глаза защипало от слез. Ну и ну, я думала что выплакала все что можно, как оказалось это не так. Раньше мне приходилось изо всех сил заставлять себя не думать о матери; теперь это было поразительно легко. Словно я переступила невидимую черту, и открытая рана зажила. Остался след, зарубцевавшаяся ткань, как у людей, которым восстанавливают изуродованное лицо после аварии и несчастного случая, и они могут потрогать шрам, не испытывая обжигающей боли. Так я думала, но раз за разом оказываясь тут я плачу. Ну, это в принципе нормально.

Элизабет Сара Гриплинг XXXX–XXXX Обитель света и добра, прими Меня

На надгробие бабушки я положила огромный букет полевых цветов, и откинула букет принесенный отцом. Так же протерла надгробие бабушки. Она умерла не так давно. И вспоминая о ней внутри все кипит. Она знала что умрет, и даже сама выбрала эпитафию на надгробный камень . Она была готова, а я нет. (— Бабуль, ты только не сдавайся, хорошо? — Произнесла Гриплинг, после услышанных ею прогнозов от врачей. Старушка тепло улыбнулась из-за чего глубокие морщины стали еще четче. — Я не сдаюсь милая. Я смеряюсь. Принимаю, наконец, все как есть. Оглядись, Детка, какая же вокруг красота. — Девушка перевела взгляд на окно в которое смотрела старушка. Ярко-оранжевый диск медленно окрашиваясь в приятно розовый прятался за горизонтом, окрашивая небо в приятно желтовато-красный цвет.) И, только потом, когда потеряла её, поняла как много, она для меня значила. Знаете, что такое горе? Это когда тебя разрывает изнутри, просто рвет, и даже после того как ты кричал в голос, боль никуда не делась. В какой-то момент тебе кажется, что все органы отказали. Тебя словно хоронят вместе с этим человеком. Это отвратительное чувство. Говорят, если хорошенько выплакаться, то станет легче. Бред. Полный. Просто в определенный момент слезы высохли, но адская боль в груди никуда не делать, сопровождающая всхлипами дрожь стихла, но успокоение так и не наступило. В мире не существует настолько отвратительно чувства как это. Я заметила что начала размышлять о подобном. О смерти. О жизни. Господи, да чем я занимаюсь?! Я вообще подросток или как?! Присев на капот машины я закурила. Из-за яркого солнечного цвета пришлось одеть солнцезащитный очки. V. — М-а-а-а-а-м, я дома, — закричала черноволосая растягивая ярко-красные босоножки с пестрыми салатовыми цветочками. Малышка удивленно смотрела в конец прихожей ожидая, когда Мелони наконец появится, но на удивление Кортни, мать так и не появилась чтобы ее встретить, пожав плечами и поправив желтый сарафанчик малышка направилась на кухню, но матери там не оказалось, Кортни захлопала своими длинными ресница и решила проверить зал. Стоило ей войти как — А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-! На дорогом кожаном отцовском ремне весело тело Маргарет. Объемна люстра слегка покачивалась из-за тяжести её тела. VI. Почему в учебниках по анатомии не пишу, что человечески мозг изучен лишь на одну пятую процента? Я, это к тому, что способность мозг отчетливо запоминать вещи которые мы хотим забыть, просто поражает. Я помню все до мельчайших подробностей, даже время, не только часы, и минуты, но даже секунды. Помню, что нехотя ела овсяную кашу и противное какао с пенкой. Помню, как не хотела одевать своей нелюбимый жёлтый сарафан. Помню, что мама была одета в длинный шелковый халат. От нее очень сильно пахло мятой — едкой зубной пастой пользовалась. Помнится, я однажды ее попробовала, и расплакалась, она правда была нереально мятной, и как она вообще чистила такой пастой зубы? Помню, как спешила домой, потому что мама пообещала приготовить вафли. Помню, как увидела её тело висевшее на люстре с помощью толстого кожаного ремня отца. Учеными было доказано, что по телу можно сказать многое — какова была его жизнь, боль, страдания, переживания, даже была ли любовь. Но тело не может ответить на вопрос «Почему?» — хотя по мне это единственно важный вопрос на свете. Недолго думая я решила покинуть кладбище. Не люблю подобные места. Здесь даже воздух пропитан запахом смерти. Атмосфера тут конечно специфическая. На учебу, я естественно, не поехала, поэтому решила прибраться в квартирке. Хорошо, что Питер все починил. Немного стыдно, что я заставила его этим заниматься, хотя нет, вру, мне не капельки не стыдно. — Мда… Не то чтобы я была неряхой, но мои вещи имели привычку по какой-то причине постоянно валяться на полу. Интересно, что Питер подумал обо мне? Ай, да плевать. Переодевшись в обычные черный спортивный костюм, я принялась к уборке. Я поражаюсь, всего лишь два месяца не убиралась, а такое ощущение, что сдавала квартиру бомжам. Да, и вообще, порядок в квартире — знак зря прожитой жизни! Это была не просто уборка, а генеральная уборка, и поверьте на слово, между этими двумя терминами, отличающимися лишь наличием слова «генеральная», о-о-о-огромная разница. Просто колоссальная. Теперь я не сметаю ведь мусор под ковер, не просто махаю тряпкой, а реально протираю, теперь не сачкую и мою окна и подоконники, а еще туалет с ванной. Выкинув в мусорные баки огромные черные пакеты, (соседи, наверно, подумали, что я кого-то убила, и теперь расчленив труп по кусочкам избавляюсь от улик) я поднялась на крышу. В последние время, я бываю тут довольно часто, примерно так же часто, как алкоголик дает обещание больше не пить, сравнение я выбрала конечно не очень, зато сразу понятно где я провожу время — где угодно лишь бы не дома. Закурила. Я начала размышлять о времени, о том, как оно движется, утекает, вечно катится вперед, секунды сливаются в минуты, минуты в дни, дни в годы, стремясь к единственной цели, — поток, вечно несущийся в одном направлении. И мы бежим и плывем вместе с ним, поспешая что есть сил. Я имею в виду вот что: возможно, вам некуда торопиться. Возможно, вы проживете еще день. Возможно, еще тысячу дней, или три тысячи, или десять, столько дней, что в них можно купаться, валяться, пропускать сквозь пальцы, как монеты. Столько дней, что можно тратить их впустую. Но для некоторых из нас завтрашний день не наступит. И на самом деле заранее никогда не знаешь. Сигарета закончилась, я выкинула окурок, и случайно из рук выпали ключи, прямо на край крыши, еще и через сетку перелетели. Пришлось перелазить, я бросила взгляд вниз, и продрогла до костей. Я вовсе не боюсь высоты — я боюсь упасть с высоты. На самом деле будет немного смешно и иронично, если я умру в тот же день, что и мама с бабушкой. Да-да, мама и бабушка умерли в один и тот же день — разница лишь в годах. Такое совпадение если честно немножко пугает. И, пора перестать смотреть мистические программы после часа ночи, которые крутят по TV. — Не делай этого Кортни! — Услышала я отдаленно знакомый голос, я не успела глазом моргнуть, как мои руки были пригвоздены паутиной к сетке. — Я…Я понимаю, тебе сейчас тяжело, и…! — Ключи уронила, — спокойно сказала я перебивая Человека-паука, который видимо случайно мимо пролетал, и не то подумал, махнула головой в сторону цепочки ключей. Парнишка перевел взгляд. Потом опять на меня. И обратно к ключам. — Слава Богу… — Эй, не мог бы ты… — начала я бросая взгляд на свои руки. Тоооонкий намек. — А? Да, прости. — Все еще растерянно произнес он. Голос кажется смутно знакомым. Он руками разорвал паутину высвобождая меня и помог перелезть обратно через ограду. И еще ключи пихнул мне в руку. — Кстати… — Что? У нас у обоих дурная привычка перебивать друг друга? Или это месть такая? — Спасибо за то что спас меня. За оба раза спасибо. Я не успела поблагодарить. — А? Да, пустяки, — сказал он на мгновение мне показалось что он запнулся, он потер шею. Ась? Словно я уже видела этот жест. Затем я заметила как парень вновь перевел взгляд на край крыши, а затем посмотрел на меня. — Что… Ты здесь делала? — Курила. — Это вредно. — Да-да. Какое-то неловкое молчание. Не люблю я подобную тишину. Я подняла на него взгляд и стала отчетливо всматриваться в высокотехнологические глаза. Блин, круто наверно, иметь такой костюм. Паучок вновь посмотрел на край крыши, а затем опять на меня. Только не говорите, что он волнуется что я спрыгну? Серьезно? — Расслабься. Если я решу покончить с собой. То выберу более безболезненный способ. Таблетки, как вариант. — Не смешно. Шутку он явно не оценил. Черный юмор. О-очень черный. Я лишь пожала плечами. Ну, не многие могут оценить мое чувство юмора. На вкус и цвет, как говориться. Я помахала ему и с легким чувством спокойствия покинула крышу. Покончить с собой сбросившись с крыши? Ха-ха, я настолько труслива, что не смогла бы это сделать. Впрочем, конечно же как любой третий подросток я пыталась покончить с собой. Лишь ради того, чтобы отец никогда не забыл из-за кого мама совершила самоубийство — даже произнося это мысленно, я вздрагиваю. VII. Темноволосая малышка медленно спускалась вниз по ступенькам держать за прутья мраморных перил. Тихий шум заставил ее проснуться. Хрясь! Неприятный треск чего-то разбитого, резанут тишину. Кортни чуть было не поскользнулась, но вовремя вцепилась в прутья что есть сил. Сердце застучало в районе глотки. — Не надо! Прошу, Фернандо! — Заткнись! Карие глаза расширились, она отчетливо слышала голос матери и отца, и не понимала что происходит. Гриплинг наконец-таки спустилась с лестницы и побежала по гладкому паркету на кухню. Шоколадные глаза расширились, она удивленно смотрела на мать которая валялась на полу, а вокруг нее множество осколков от сломанной тарелки, отец возвышался над женщиной, обираясь одной рукой о барную стойку, а другой — держал бутылку дорогого виски. — Мамочка! — Закричала малышка подбежав к матери, наступая на осколки, но даже неприятная боль в ногах ее не остановила. Подбежав к Маргарет, она крепко её обняла. — К-кортни, милая, иди в постель… — Умолкни! — Громкий пьяный голос резанул слух, малышка испуганно сжала вязанную кофту матери в кулачки. Корни не видела как мужчина занес руку с бутылкой. — Не надо! — Закричала женщина схватив малышку и развернувшись к мужчине спиной закрывая малышку. VIII. Я — королева парадокса, и нет мне равных в том чтобы начать грузиться на ровном месте. Я хочу быть счастливой, но постоянно думаю о вещах, заставляющих меня расстраиваться. Я не нравлюсь себе, и в тоже время я люблю себя такой какая есть. Я очень часто говорю, что мне наплевать, но вообще-то это не так. Я жажду внимания, но отталкиваю его, стоит мне с ним столкнуться. Во мне нет никакой золотой середины, либо я люблю человека всей душой, либо ненавижу каждой фиброй своего тела… К чему я это все? Да, черт его знает. Вообще из всего что я сказала, можно сделать лишь один вывод — я глупый подросток, который, ни черта, не может разобраться в себе. Мне срочно нужно поесть. Однозначно. Сладкого. Обязательно. Я поплелась в ближайший супермаркет. Ряд с «предметами женской гигиены» всегда приводил меня в замешательство, потому что магазины постоянно располагали прокладки и тампоны рядом с подгузниками, детским питанием и презервативами. Как будто все, что имеет отношение к матке, должно находиться в одном ряду. Я накупила столько всего, что это поместилось в четыре огромных пакета. Как на зло еще и не на машине. Зашла называется купить шоколадку. Нет, шоколадку, я купила и не одну, но вот как все это до квартиры донести? Как-как руками и ногами. Вроде бы совсем недавно покинула клуб (точнее меня вышвырнули), но тело уже размякло. Стоило мне выйти из магазина, как кто-то врезался в меня, и я упала на пятую точку. Еще и голова теперь болит, так как столкнулись мы действительно лоб в лоб. — О, Господи, прости меня Кортни! — А? О, Питер! Ты как раз вовремя! — Ч-что? На губах расцвела улыбка. Ой, как же хорошо, как вовремя все-таки ты появился. Он удивленно смотрел на меня своими оленьими глазами. Естественно, что Питер не отказал мне в просьбе донести мои пакеты. К тому же настолько я знаю, мы живем в нескольких кварталах друг от друга. Так что нам по пути. Если конечно он шел домой, а если нет… То он просто дурочок который не умеет отказывать, что мне очень выгодно. Я немного удивилась, что он с удивительной легкостью, поднял все пакеты, и нес их без единой отдышки или каких-либо показателей усталости. Эй, а с каких это пор он стал таким выносливым? Или это просто я слабачка такая? Склоняюсь ко второму варианту. — Спасибо. — Поблагодарили я парня открывая входную дверь, — зайдешь? — И-извини, у меня дела, — замешкавшись произнес Питер, наверное, он не ожидал моего приглашения, не ну серьезно за кого он меня принимает? Я что реально такая страшная? Он даже на мое спасибо реагирует как-то по особенному что ли. Он уже собирался уходить. Как я вдруг ни с того ни с сего произношу: — Тогда, заходи в другой раз. — А-ага. Господи, что я сморозила только что? Какой к черту «заходи в другой раз»? Очнись, Кортни, ты ненавидишь гостей! VIIII. По моему мнению, уроки физкультуры — зло. Берут кучку подростков, заставляют их раздеваться друг перед другом в раздевалке, велят надевать ужасную одинаковую форму, а затем определяют их способности на основании умения бросать мяч в сетку, в кольцо или друг другу. Это зло. — Молодец, Паркер! — похвалил учитель, смотря на активные подходы пресса. Руки расслабленно закинуты за голову, четкий ритм, который не сбивается даже перешептывание с Недом. С каких пор он так хорош в физкультуре? Он всегда был таким? Свои нормативы я сдала, поэтому с чистой душой имела права сидеть на трибунах и отдыхать. С тоской вспомнила, что группе поддержки всегда ставят автомат, мда, обидненько. Поодаль на несколько трибун ниже сидела компания щебечущих девушек, обсуждая вопросы мировой важности, маленькое уточнение, они тупо играю в игру «переспать — выйти замуж — убить» — С Тором переспала бы, вышла замуж за Железного Человека, а убила бы Халка. — рассуждала Бетти, я склонила голову на бок. Ну, в принципе, я придерживаюсь ее мнения. — А как же тот Чувачок-Паук? — Гарри бесцеремонно вмещался в разговор девушек. — Он Человек-Паук! — Воскликнула ни с того ни с сего Лиз, чем почему-то привлекла внимания Питера и Неда. Паркер даже подходы пресса делать перестал. М? Чего это он? — И вы видели ту запись в YouTube? Он победил четверых! Ах, она о том ограблении банка? Видела в новостях. Ну, не буду кривить душой, он был крут. Кстати. насчет ограбления… Мало того что парни грабившие банк напялили маски Мстителей, так еще и каким-то странным оружием пользовались. Неудивительно, что Паучку тоже досталось, судя по видеозаписям из банка. — Она втюрилась в Человека-Паука! — Пришла к глупому умозаключению Брант. Да ну брось… — Да, ну, брось… — повторяет мои мысленные слова Гарри. Именно, бред. — Типа того! — ответила Лиз и кокетливо закусывает губу. Я чуть воздухом не подавилась. Серьезно? Честное слово если бы я сейчас пила воду она непременно вылетела бы у меня из о рта фантомном. Что за бред вообще? — Гадость… — кривится Бетти. — Ему небось за тридцатник. Я даже не заметила как сама незаметно кивнула, вполне возможно, хотя по его голосу не скажешь. Голос у него, мягкий, и приятный, у людей за тридцатник он уже оттает басом. Да и манера речи… Не то чтобы я успела его узнать или еще чего, но как по мне он вполне подойдет под роль обычного подростка у которого шило в одном месте. Не удивлюсь если на самом деле это какой-то ботаник, носящий трехслойные стекла на очках… А, хотя не, этот вариант отпадает сразу. Почему? Да потому что у ботаников не может быть такой идеальный пресс и накаченные руки, как и мощные ноги. Так, пора выключить режим «Шерлока Холмса» — Ты не знаешь, как он выглядит. Вдруг у него обгоревшее лицо? — Предположил Гарри. А, что неплохой себе вариант. Никто так и не знает, кто скрывается под маской Человека-Паука, и он не особо стремится раскрыть свою личность. И, я если честно даже не знаю почему. Он мог бы стать популярным и все-такое… Популярным? Кажется я понимаю почему он не хочет снимать маску. Что, там еще вместе с популярностью приходить? Зависть, злоба, ненависть, и далее по списку. Взять того же Тони Старка, да его любят очень многие, и столько же ненавидят. Интересно, сколько людей протыкали его глаза на фото из модных журналов? — Ну и что? Я бы любила его за то, какой он внутри, — Уверенно ответила Лиз. Чего? Не выдержив я засмеялась, и видимо слишком громко, потому что все в зале посмотрели на меня, я даже за живот схватилась, блин давно я таких влюбчивых лицемерок не встречала. — Что такое Кортни? — Спросила меня непонимающая мулатка. — Ничего просто анекдот вспомнила. — Уже спокойно ответила я Сарказм так и льет. Но если честно вообще не хочу ей что-либо отвечать, слухи обо мне только-только стали развеваться. — Говори. Ты же явно что-то хочешь сказать, — нетерпеливо сказала брюнетка с неким раздражением смотря в мою сторону. — Ну, я хотела сказать, что внутри я милая и тихая девочка, а на деле настоящая стерва, но как ты уже сказала, главное что внутри, — расслабленно отвечаю я, закидывая ноги на спинку одной из кресел на трибуне ниже моей. Зал взорвался смехом. Шутку оценили многие. Все-таки с чувством юмора у меня все в порядке, просто Человек-Паук его не понимает. Лиз сжала пухлые губы. Она явно сейчас что-то скажет, а потом я начну плеваться змеиным ядом. Ну и ну все-таки школу опять взорвут новые слухи обо мне. — Питер с ним знаком! — Закричал Нед, так громко что даже мы с Лиз повернулись в его сторону. — С кем? — Выгнув правую бровь поинтересовалась я. — С Человеком-Пауком! В зале наступила гробовая тишина. Даже Питер смотрит шокирующе на своего друга, он явно не ожидал что Нед скажет это. Они и вправду знакомы? Нет, Питер бы точно не врал — он не умеет, но вот Лидс тот еще выдумщик. Мне, кажется или Питер бледнее чем обычно? — А… Эм, это не правда! — Питер смотрит на Лиз, которая бросает на него такой скептический взгляд. что под таким напором шатен уже теряет способность говорить, он мельком смотрит на меня, ожидает поддержки? Я бы с радостью Питер, но как? Как блин я тебе помогу сейчас? — Нет… я-я, в смысле… — лепечет Паркер, но явно не может подобрать слов. Ох, черт. Ради такого зрелища Флэш спрыгивает с каната, на котором сдавал норматив, ну началось, сейчас ядом плеваться будет. — Они друзья. — Ну зачем Нед? Ответь зачем? Кто ж огонь петардами тушит? Неужели ты не знаешь Флеша? Он же сейчас, что-нибудь да съязвит — Тренер Уильсон и Капитан Америка тоже! А, я что говорила? Ну, не в обиду Питера, но шутка реально смешная, даже я улыбнулась, и попыталась крыть улыбку сжав губы. — Н-ну, мы виделись… пару раз… д-да… — начинает Питер — Это было… э-э, у Старка на стажировке, — он запинается. и делает очень длинные паузы, — Да… и… Мне нельзя об этом рассказывать! — последняя фраза была адресована Неду. Он даже тон повысил и челюсть напряглась из-за чего черты лица стали грубее. Не знаю почему, но именно в эту секунду, мне показалась что манера его речи очень и очень знакомая. Где я могла ее слышать? Блин, да конечно она мне знакома! Я ж каждый день с Питером вижусь! — Что ж, круто! — продолжает издевается Флэш. Ему это никогда не надоест. Да, уж вот она популярность, главное над кем-нибудь поглумиться. — Эй! Может пригласишь его к Лиз на вечеринку, а? — Да, эм, я собираю народ, — Спокойно отвечает Лиз, ей тоже явно вся эта ситуация не импонирует. — Вы тоже приходите, — продолжила Лиз мило улыбнувшись, и Питер похоже совсем растаял. — К тебе домой… — Мечтательно произносит Питер, эй-эй, не улети там на седьмое небо от счастья. — Да, не забудь пригласить своего друга — Человека-Паука — слабо? — Продолжает плеваться ядом Флеш, ну конечно куда ж без этого? — Ничего, Питер слишком занят для вечеринок, так что… — Как бы невзначай произносит Лиз. Я закрываю глаза от всей безысходности этой дурацкой ситуации. Кажется я даже обреченный вдох Питера слышу. — Он придёт. Да, Паркер? — Шипит Флеш и якобы «случайно» задевает Питера плечом. Звонок с урока спасает положение. Все направились к выходу Питер с Недом как-то не спешили уходить. Они опять о чем-то разговаривали межу собой Нед похлопал друга по груди. X. Испанский, я не любила, но очень хорошо его знала, это противоречиво не так ли? Но я практически в совершенстве знала испанский, французский, и даже латынь. Все из-за того, что в детстве мы очень часто разъезжали с родителями по разным странам. Испания любимая страна отца — фанатик футбола. Мама обожала Францию — родину круассанов. Ну, а латынь из-за бабушки которая частенько перепрыгивала из одного языка на другой. Всю жизнь она проработала медсестрой, и как любой человек с медицинским образованием знала этот мертвый язык. Сама я в шоке что до сих пор помню эти языки. Все-таки талант не пропьешь. Профессор Гонсалес чистокровный испанец, и на самом деле очень крутой преподаватель, обожаю его. Хотя бы за его чувство юмора («Вы совсем не умеете врать Мистер Паркер. Возьмите пример с Мисс Гриплинг, вот она лжет и не краснеет.» — Проинес испанец, смотря на четные попытки своего ученика оправдать за опоздание). Для своих сорока с лишним лет он хорошо сохранился. Черные кучерявые волосы, слегка загорела кожа, черные глаза, и легкая щетина — ну чистый испанец! Я со скучающим выражением лица рисовала пони в тетрадке по данному предмету. Не знаю от скуки или еще чего, но я почему-то стала пялиться на Питера, который что-то усердно записывал в свою тетрадь. Если приглядеться, то он довольно симпатичный, то что он милый я и так давно это заметила, но вот то что он и правда симпатичный, почему-то только сейчас. У него милые кучеряшки, что делают его еще младше своего возраста, и я не знаю почему я раньше не замечала что у нас глаза одного цвета. Карие, хотя у него они намного светлее, а на ярком свету вообще казались янтарными. Судя по капле пота, скатившееся от лба к виску, он заметил что я неконтролируема на него пялюсь. Я извинюсь (может быть) потом. У него бледная кожа, очень бледная, а еще тонкие губы которые практически полностью сливались с цветом кожи. — Ч-что-то не так Кортни? — Поинтересовался наконец-таки Питер, посмотрев на меня. Да, однозначно, что-то не так. Например, мой детектор милоты, уже к чёртовой матери сломался. Хей, Питер, ты в курсе, что быть таким милым запрещено законом. В прочем чего еще можно от девственника ожидать? — Нет, я просто только сейчас заметила, что у нас цвет глаз одинаковый. — Ответила я спокойно, и тут до меня дошло, что язык оказался быстрее мозга. Пора установить между этими двумя органами фильтр. — А? Д-да, — пробормотал он рукой потерев шею. На бледных щеках выступил румянец. Меня словно наковальней по сердцу ударили. Это одновременно смешно и чертовски мило. Ты серьезно? Покраснел из-за моей фразы? Питер, ты серьезно? — Ого, никогда не видела, чтобы щеки были такими красными, — невольно произнесла я пальчиками касаясь теплой щеки, а Питер выронил ручку. Я не специально. Правда. Тут же убрала руку. Он явно почувствовал себя очень неловко, готова поспорить, что он уже пожалел что мы сидим за одной партой. Но почему-то моя внутренняя богиня стала танцевать ламбаду. Поздравляю Гриплинг у тебя жесткий недотрах. Ты уже на девственников заглядываться стала ненормальная. Отстань от парня. — Srta. Gripling, si no deja de hablar con el Sr. Parker, le echaré de la oficina. — Громко поинес профессор, смотря в нашу сторону, заставив Питера смутиться еще сильнее, а я была немного рада, что в нашем классе не все так идеально знают испанский, как мы с Питером. XI. Для тех кто верит доказательства не нужны, для тех кто не верит — ни что не является доказательством. XII. Все-таки не придумали для передвижения ничего лучше автомобиля, хотя перед тем как я в него сажусь, несколько раз прикасаюсь к рулю, вроде уже перестала биться током, но осадочек остался, но с другой стороны у меня в голове закралась сумасшедшая мысль — все это было нереальным, что на самом деле, этого не было, и я не била, все что плохо лежит, током. И на самом деле от этой мысли еще страшнее.       Стоило мне войти в квартиру и нажать выключатель, как лампочка внезапно сверкнула и потухла — перегорела, к чертовой бабушке. Я покосилась на свою руку которая все еще была на выключателе, и если честно мне ни капельки не смешно. Я закрыла глаза и тяжело вздохнула. Ладно. Просто спокойна. Будь спокойна. Это лишь случайность… Надеюсь. Из-за этой случайности, я просто села на диван, вызвала мастера и тупо пялилась в выключенный телевизор боясь его включить. И знаете что? Это точно не нормально пялиться в выключенный ящик.        «Выбило пробки» — пояснил причинку поломки мастер, но от этого ни черта не легче. Я заплатила деньки и поблагодарила, и к слову, мастер оказался милым старичком, который еще и пару (, а точнее пять) лампочек запасных подарил, хотя и приятно, но так плевать. Я боязливо включила телевизор, иначе тишина этих стен сведет меня с ума. Я решила переложить лампочки в шкафчик — иначе утром я точно из задену Взяла в руку одну из их… Что?! Какого?! Это вообще нормально?! Конечно, нет! Стоило взять лампочку, как она тут же загорелась, я моргнула раз сто — убедилась, что мне это явно не показалось. Мой мозг отказывается воспринимать ситуацию как таковую. Это сейчас серьёзно происходит со мной?! Я ненормальная! У меня всегда было лишь одно решение проблемы — напиться до потери памяти и накурится до боли в легких. Я вытащила из верхней полки бутылку коньяка носящего названия «Henri IV DudognonHeritage». Он стоит почти два миллиона долларов. Из чего складывается эта сумма, ведь за неё есть возможность купить шикарный особняк? Коньяк выдерживали сто лет — очень солидная цифра, бочки для хранения заготавливали около пяти лет, путем просушивания на свежем воздухе. А чем же оформлен этот крепкий напиток? Золото и платина удостоились обрамить бутылку, но в центре внимания бриллианты, именно ими усыпана дизайнерская бутылка коньяка. Откуда у меня оказалась эта бутылка? Из отцовской коллекции. Наверно, такую бутылку может позволить себе лишь мой отец и Тони Старк. Ох, эти миллиардеры ни в чем не знают меры. Я пошла на крышу. Почему-то я очень редко курю дома — ненавижу запах сигарет, по моему я уже упоминала, что состою из сотни-миллионов противоречий. Да-да, мне нравиться никотин в легких, но запах не особо приятный. Так и живем. Холодный ветер заставил меня вздрогнуть. Я люблю это место. Каждые выходные мы с бабушкой готовили тут фондю, а иногда завернутые в одеяло смотрели на небо и она рассказывала мне название созвездий, вот почему у меня в высший бал по астрономии, и чертовски низкие балы по всем гуманитарным предметам. Я упала на задницу, хорошо хоть картонка тут какая-то валяется, иначе я точно задницу отморожу, надеюсь на ней не спал какой-нибудь бомж. Кое-как открыла бутылку коньяка и тут же сделала большой глоток — сразу же пожалела. Темно-янтарная практически коричневая жидкость обожгла мне горла, я закашляла. Господи да как папа это пьет? Мерзость. До сих пор во рту неприятное послевкусие. Я закурила. Облокотилась спиной о каменную стену, согнув одну ногу в колено. Я подняла взгляд на небо, которое было укрыто темно-синим полотном, осыпанное мириадами звезд. Вид не изменился с тех пор как я смотрела на это небо с Бабушкой. Не знаю секрет ли это или нет, но если хотите вернуться в прошлое просто поднимите глаза. Очередной вдох никотина в легкие и мое тело начинает расслаблять. Второй глоток кажется уже не таким отвратительным как первый. Я никогда не напивалась всего лишь с двух глотков, но сейчас все иначе, у меня уже рассудок затуманился. Мне жарко. Очень. Именно поэтому я сняла с себя кожаную куртку, а потом и черную рубашку, оставаясь лишь в черном лифчике. Я вновь расплакалась. Неужели я всегда была такой плаксой? Почему-то сейчас я почувствовала себя такой раздавленной. В один миг вся моя жизнь полетела к чертям. Все что меня интересует так это: Была ли это ошибка Бога? Или его наказанием? В самый эпичный момент моих вселенских дум мой живот заурчал. Да, горбатого только могила исправит. И, знаете что я делаю? Звоню Питеру, мать его, Паркеру. — Да? Я удивилась, что он так быстро взял трубку. Ну и ну, только почему-то я слышала громкий свис ветра. Где он? Он что летает на дельтаплане? — П-питер, — запнулась, вау, у меня уже язык заплетается. Класс. — Я… — Кортни? На затворках моего не совсем трезвого, ай да кого я обманываю, совсем не трезвого сознания, промелькнула мысль, что эта манера перебивать кажется отдаленно знакомой. Наверно, потому что я сама всегда и всех перебивая. — Я кушать хочу. Прошла как минимум минута. — Что, прости? — Кушать хочу… Можешь мне мороженное купить? И вновь тишина. — Пожалуйста, — шмыгнула я притворно носом. — А? А, да к-конечно! Я закрываю глаза тепло улыбаюсь. Он слишком добрый. Нельзя быть таким. Я сбросила ему SMS о том, что мое нынешнее нахождение на крыше. Сделала очередные глотки коньяка. Я не знаю какого черта творю. Что я за человек такой? Слишком противоречивый. Только что плакала, а теперь прошу купить мне мороженное, хотя в холодильнике лежит два ведерочка. Вот она необъяснимая женская логика — вещь что не поддаётся никами научным объяснениям. — К-кортни? — Оя? Питер ты как раз вовремя! — Помахала ему рукой, пока он как олень стоял напротив меня и удивленно хлопал своими пышными ресницами. Какого черта у этого парня ресницы пышнее и гуще моих? О, чем я черт возьми думаю? Он был одет в черную футболку, по вех легкая куртка, джинсы и кроссовки — типичный Питер Паркер. — Чего встал? — Эм… Вот… — Мямли Питер закидывая одну руку за голову, потирая шею, он делает так когда волнуется? Тянет мне ведёрка с шоколадным мороженым при этот отводя взгляд. Ах, ну да я же в лифчике. Ну, пусть хоть раз увидит женское тело не на фото («лови момент чувак!» — почему я вдруг подумала, что именно так сказал бы Нед?), впрочем я явно уступаю Лиз в этом плане. Грудь у нее побольше моей двоечки (с натяжкой), да и кожа загорелая не то что у некоторых (если кто не понял я на себя намекаю). Я схватила ведерко и нетерпеливо стала пытаться его открыть, удивительно, мне казалось что я открываю его правильно, но оказалось, что я все-таки упилась в хлам. — Кортни, у тебя все в порядке? — Все просто шикарно Питер, — с улыбкой сказала я макнув два пальце в лакомства и облизывая, немного жмурясь чувствуя холод во рту. — Нет, на самом деле все хреново. Останься со мной. Что я несу своим заплетающимся языком? Парень удивился, а потом молча сел возле меня. Так и сидим. Мда, заставила парня сидеть со мной на холоде, и при этом молчу, естественно от протянутой бутылки он отказался. Кто бы сомневался. Пай-мальчик. Я опять взялась за бутылку. — Моя мама покончило с собой когда мне было восемь, — начала я, не знаю почему, мозг уже давно растаял и вытек через уши. — Тупая корова, да? — Спросила я посмотрев на него заплаканными глаза Питер растерян, и даже не знает что сказать, неужели я так жалко выгляжу? Прекрати смотреть на меня такими наполненными сожалениями глазами — Никто и никогда не причинял мне столько боли. Только она. — Мне… Мне жаль. — Кое-как вымолвил Питер, после нескольких минут молчания. Я его не виню, в конце концов что еще он может сказать? Да, и я если честно его не слушала. — Бабушка умерла несколько месяцев назад… Знаешь, она говорила что не забудет меня, не забудет что я ее любимая внучка, но она забыла. Когда болезнь уже полностью разъела ее разум. Каждый день я приходила к ней, заново знакомилась, раз за разом напоминала ей кто я, напоминала что она любит меня. Но знаешь, на самом деле, я ждала когда все это закончится… Свист ветра покрыл мою кожу мурашками, а мне все до лампочки. Я не понимаю что говорю. Губы (которые от холода уже посинели.) двигаются сами. Сама я полностью отключена от реальности. Очередной вдох никотина, легкие заполняются дымом. Я вновь посмотрела на Питера и горько усмехнулась. Он с невероятной печалью смотре на меня. Его шоколадные глаза были наполнены горем, словно это произошло с ним, а не со мной. Но думаю он может меня понять. Насколько я знаю, у Питера нет родителей — умерли еще в детстве, причину я не знаю, да и не спрашивала. Зато у него есть очень сексапильная тетушка. Я её когда впервые увидела прям офигела. Такие тети только в порнофильмах бывают. Эликсир молодости? А, черт его знает. Мы оба молчим, я отчаянно пытаюсь подобрать хоть какую-нибудь фразу, чтобы наконец прервать тишину. Мы не в фильме в котором главная героиня кидает ванильную фразу: «С ним приятно даже молчать» «Это тишина, но такая правильная тишина» «Тишина не вызывала у меня никакой неловкости» Что за бред? Тишина не может быть правильной приятной, или еще какой-либо. Когда двое молодых людей сидят на крыше и молчат, это больше смахивает на сцену из фильма ужасов, сейчас маньяк с ножом появиться. Я все думаю и думаю, но ничего не приходит на ум, а секунду все идут и иду. — Весь день был отвратителен, не считая этого. — Чего? Я показываю пальцем, вначале на себя, потом на него. Он все так же непонимающе на меня смотрел, а еще отводил взгляд, наверняка не знает как тонко намекнуть, чтобы я перестала светить буферами. — Тебя и меня. Все было ужасно, кроме этого. Парень вспыхну, бледные щеки покрылись розоватым оттенком, впрочем к этому еще можно прибавить холод, но судя по тому как он опуская взгляд на свои ботинки и потирает шею — он смутился. — К-кортни. Он произносит мое имя лишь раз. Просто выдыхает его. Кто бы мог подумать, что одно мое имя сорвавшаяся с этих бледных губ превратит мое тело в пламя! Мое тело словно звенит он не может этого не слышать. Словно голова вот-вот оторвётся от плеч и взлетит. Я поворачиваюсь к нему всем корпусом, беру своими холодными руками за лицо, он теплый, щеки теплые такие, Питер вздрагивает, начиная хлопать ресницами, провожу пальцем по его неровной брови — похоже ему кто-то когда-то бровь рассек. Всего лишь на мгновение мой большой палец замирает на его нижней губе, слегка надавливаю, заставляя его губы разомкнуться. В его чайных глазах я видела свое собственное отражение. Я облизнула свои пересохшие губы. — Извини. — Выдыхаю я, какого черта вообще? Я убрала руки с его лица, но не отстранилась. Внизу живота завязывается тугой узел, натягивается словно канат, я черт возьми, хочу Питера Паркера. Долбаные гормоны. Вот что бывает когда забываешь заниматься сексом — течешь от каждого встречного. — Ничего…все нормально. — Более-менее спокойно сказал Питер, понизив тембр голоса, а во время паузы, громко сглотнул, а я бессовестно продолжаю пялиться на его губы, тело покрылось потом, я облизнула губы, они покалывали… — Прости, Питер, но я просто обязана тебя поцеловать. Что. Я. Черт подери. Делаю?! А, вот что, кладу ему руку на шею, и притягиваю к себе. Мои губы еще сильнее покалывают от прикосновение его слегка твердоватых и холодных губ. Я закрываю глаза, и в темноте распускаются прекрасные цветы, кружащиеся, словно снежинки, и колибри в моем сердце трепещут крылышками в такт. Я растворяюсь, исчезаю, плыву в пустоте — это приятно словно я парю. Чувствую как от его тело исходит дрожь, и еще я чертовски боюсь открыть глаза, боюсь упустить этот момент. Боюсь что если сейчас оторвусь от его губ, то чувства невесомости пропадет. Он не двигается, скорее от удивления его губы приоткрываются чем я без зазрения совести пользуюсь — проникаю в его рот, начиная нетерпеливо ласкать его язык. Готова поспорить что ему не особо приятно, если я чувствовала привкус мятной пасты, то он обжигающий вкус коньяка, и запах никотина. Во время поцелуя я думаю о звездах, падающих с неба и оставляющих за собой пылающий след. В этот миг — сколько бы он ни длился, секунды, минуты, дни, — когда он выдыхает мое имя мне в губы и оно смешивается с моим дыханием, я понимаю, что это был мой первый настоящий поцелуй. Удивительно… Девственникам запрещено так целоваться. — Ух ты. Извини. Но, ух ты. — Все что я смогла произнести. — А-ага… Удивительно, как двое умных подростков, не могут вымолвить и слова. Видимо со словарным запасом, у нас обоих туго . Черт подери, всего лишь один поцелуй, и я уже готова раздвинуть перед ним ноги и даже табличку «Добро пожаловать» повешу! В глазах резко потемнело, и перед тем, как навалиться на Питера, осознала, я — не просветная дура. XIII. Если это кошмар, мне нужно проснуться. Если это помешательство, мне нужен врач и банка разноцветных колес. Если я монстр, мне нужно научиться жить с этим.