Она сумасшедшая, но она моя

      В углу их спальни, на полке с кучей мелочей, загорается камера. Генри Миллс в майке и боксерах, с подносом в руках, тихо шепчет поздравления с днем рождения, спящей Айви. Та мило посапывает во сне, обнимает пушистую розовую подушку. На цыпочках Миллс прокрадывается к кровати, и ставит поднос. С подноса приятно пахнет кофе, круассанами и яичницей с беконом. Огонек камеры мигает, Генри одевает маску чудища, и подползает к спящей девушке. — С добрым утром, милая. С днем рождения. — Генри нежно гладит ее по плечу, опускаясь на талию, проводит по бедру, задирая майку. Айви потягивается, практически мурлычет от такой нежности, тянет руку к его волосам, чтоб по привычке зарыться в них, но… Ее визг, разносится по всей спальне, и возможно ее слышат даже соседи. Подушка летит в сторону хохочущего Генри. — Генри Миллс! Я тебя ненавижу, ну нельзя же так! Нельзя! Я же заикаться начну! Да что ж ты за человек-то такой? — Она прыгает на кровать, и лупит его подушкой, завтрак опрокинут вместе с подносом.Они носятся друг за другом по квартирке, опрокидывая книги и вещи, его рукописи летят на пол, они рухают на диван щекоча друг друга и истерически смеясь. — Идиот! Запыхавшись говорит Айви. — Истеричка! Генри мотает головой, еще больше ероша волосы, щекочет ее, целует. ***       «Кофе, нужно много кофе» Генри проработал всю ночь, жутко не выспался после вечеринки по случаю дня рождения Айви, любимая кружка ароматного кофе, свежая газета. Идеально. Махровый халат и тапочки. А где тапочки? — Айви, милая, а ты не видела мои тапочки? — Они там же где и всегда! — Доносится из кухни. Сонный парень в обнимку с кружкой и газетой сует ноги в тапочки, и со всего размаху падает на пол. — Айви! Ты, сломала мне моську. Мрачнее тучи Миллс входит в кухню, где пританцовывая под известную песню, его девушка в неописуемо откровенном пеньюаре готовит завтрак. Белфри оборачивается, и подбегает к нему, с пачкой салфеток и пакетом льда. — О, господи! К черту салфетки — рычит Генри и подхватывая ее под бедра сажает на кухонный стол. — Ты ж моя ненормальная, а если бы я правда сломал нос? — Но ты всего лишь испортил халат, который мы и так украли, из того отеля в Греции — развязав пояс и скинув его с плеч, Айви проводит кубиком льда по его плечам и животу. Генри с шумом втягивает воздух, и рвет на ней никчемный предмет одежды, который и так держался всего на нескольких лентах. Холодная пытка льдом и жаркими поцелуями продолжается до тех пор, пока они оба не срываются, пока не оказываются в спальне. Чайник грозит выкипеть залив всю плиту, тосты прекратились в угли. А их утро продолжается криками и жаркими стонами. Эти двое упиваются своей любовью не отвечая на звонки, не раздвигая шторы. ***       Ее утренний рейс задержан из-за плохой погоды. Его вечерняя конференция отменена из-за внезапной простуды шефа. Они вместе прошлись по магазинам, подурачились в парке и поиграли с Нилом дома у Чармингов. Генри выиграл сестренке Хоуп огромного плюшевого слона и чуть не задавил им Киллиана. Айви купила Миллсу гавайскую рубашку намекая на отпуск на Гавайях. Домой они попали поздно, вымокнув до нитки под проливным дождем. Практически семейная идиллия. Если бы не приклеенный к руке Миллса пульт от телевизора, если бы не подгоревший яблочный пирог и не горючая смесь вместо оливкового масла. Айви в костюме панды подсунула Генри на стул игрушечного паука, пока тот о чем-то говорил с коллегой по работе. Засняв его шок на видео, тут же огребла электрошокером и смертельно- опасной щекоткой, вперемешку с поцелуями. Вечер закончился шишкой на лбу и перебинтованной рукой. Котенком в подарочной коробке и новым галстуком. Снова отгремела бурная ссора, которая переросла в дурачество, и не менее бурное перемирие. ***       Пятничный вечер, Айви в ее лучшем синем платье, приготовила ужин, расставила свечи, и шампанское уже в ведре со льдом. При виде кубиков льда она некстати вспомнила спонтанный бурный секс на кухне, покраснела и усмехнулась. Расправив платье и поправив прическу она села напротив двери, в ожидании Генри. Открывается дверь, Генри входит с охапкой цветов, Айви стучит каблучками по кафельному полу, встав на цыпочки целует его и с охапкой роз проходит в кухню.  — Ты подозрительно тихая сегодня? Ты не заболела? Генри вымыв руки проходит, осматривает их кухню присвистнув. — В чем подвох? — Ни в чем. Айви улыбается, и Генри сняв пиджак садится на стул, проверив его на прочность. Заглядывает под стол. — Как прошел день? Айви наливает шампанское и накладывает на тарелку пасту с креветками. — Отлично. Голд и Белль звали нас к себе в понедельник. — Кивает Генри и как только отпивает глоток сверху на него выливается ведро ледяной воды. Айви смеется, уже готовая достать полотенце, но замирает, видит в руках Миллса бархатную коробочку. Он слишком серьезен, серьезен настолько, что нет сил посмотреть на него сейчас, в прилипшей к телу белой рубашке.  — Генри? Осипшим голосом спрашивает Айви, а он подходит к ней и садится на колено. — Ты сейчас серьезно? — Как никогда. Отвечает он и открывает коробочку, оттуда вылетает бабочка, Айви закрывает глаза испугавшись.  — Выходи за меня.  — Я, но… Господи, ты точно псих Миллс.- Айви чувствует, что вот вот разревется, кидается к нему на шею, обнимает, вытирает его лицо полотенцем, так по девчачьи целует в нос и щеки. Айви Виктория Белфри Миллс — да все просто сдохнут от зависти, дочь Виктории Белфри, жена сына Королевы объединенных королевств, боже мой, как ж несказанно ей повезло, когда Джас отпустила его. Мысли неслись потоком, пока они целовались, как школьники. Она примеряла его фамилию с того самого вечера в баре, она давала имена их детям, и тут… Такое. Их дурачества, детские игры, ни в коем случае не сменятся тихой и размеренной семейной жизнью. Оторвавшись от его губ, обхватив его лицо ладонями, она касается своим носом его носа и тихо шепчет: — Да, согласна. В этот момент за окном взрывается фейерверк, а с потолка сыпятся красные лепестки роз. Каким чудом он успел и смог все это спрятать, она так и не поняла, даже не заметила, когда готовила ловушку с ведром. Они смеются, и изящное кольцо с бриллиантом блестит на ее пальце.  — Моя сумасшедшая. Генри улыбается ее самой любимой улыбкой писателя, мечтателя, странника. Его серо-зеленые глаза светятся счастьем в двести двадцать вольт. — Я знаю… Знаю. Надо сообщить нашим. — Обязательно, — кивает Генри — но потом, позже.