***
широко распахнутыми глазами юнги наблюдает: сидит на полу танцевальной студии и взглядом буквально впивается в каждое движение своего хёна. хосок потный, разгорячённый, его движения отточенные и приправлены лёгкой сексуальностью. юнги не отрывает взгляда; вечно запуганный, социальный заложник он открывает своё сердце, впуская в него не только зажигательный бит музыкальной композиции, но и лучезарную улыбку хёна. юнги сам не осознаёт, с каким он удовольствием раскрывает в изумление рот, как дышит через раз, а сердце, кажется, отбивает ритм сальсы; хосок — бог, вот только юнги думает чего больше: танца или его, мина, собственный. юнги шестнадцать; у него интересы с хёном не пересекаются. хосок любит шумные компании, громкую музыку, вечные шутки, а юнги — хосока и одиночество. юнги комфортно в своём собственном мире, где он наедине сам с собой, но солнышко-хён вечно врывается, переворачивает всё с ног на голову, а после исчезает, оставляя мина с саднящим чувством в груди и быстро бьющимся сердцем. юнги курит: одну за одной, ныкается за школьными гаражами и выкуривает сигарету, наслаждаясь едким дымом. хосок появляется, как и подобает ему, неожиданно. смотрит сурово, пальцами вытаскивает из чужого рта сигарету и кидает её на асфальт, придавливая носком кроссовка. юнги хмурится, а хосок оказывается слишком близко, улыбается в своей привычной манере и шепчет слишком нежно. — курить вредно, мин-и. режет по коже, улыбка разрывает сознание и чужое дыхание распиливает пополам. юнги опускает голову, но хосок пальцами поддевает подбородок и задирает его до уровня собственного лица. — дашь мне одну? юнги молчит, головой кивает в сторону и выдыхает тихое «тебе тоже вредно, хён». от этого мининого «хён» кровь стынет в жилах, хосок слишком близко, губами своими вдыхает чужое дыхание, почти касаясь губ юнги, а тот совсем притих. обдумывает, решает, стоит ли, а потом пальцами цепляется за ворот лёгкой ветровки и тянет на себя. едкий сигаретный дым оседает где-то под кожей; юнги касается хосоковых губ, а старший прикрывает глаза, пока одной рукой гладит по светло-выжженным волосам, а второй ведёт по боку, пальцами пересчитывая выпирающие рёбра. юнги податливый — жмётся сильнее, целует так отчаянно; боится, что всё окажется очередным сном, воображением, мифом? боится потерять хёна сейчас. вперемешку с частыми вздохами, лёгкими чмоками хосок слышит оглушительное «люблю тебя, хён», хотя голос у юнги тихий и надрывный. старший чмокает в белобрысую макушку, ощущает кожей взволнованное дыхание мина и сам прикрывает глаза, не желая отходить назад; не желая отпускать. — и я тебя, моё сокровище.***